Климат Израиля

Климат Израиля — субтропический, средиземноморскогo типа, относительно влажный на севере, полупустынный и пустынный на юге.

Характерные для субтропиков влажная зима и сухое лето, короткие и не всегда явные осень и весна подвержены в Израиле воздействию таких контрастных факторов, как близость моря на западе и зоны пустыни на востоке, которая охватывает также почти всю южную половину территории Государства Израиль, соседство с относительно влажной областью на севере (Ливан) и сложный рельеф страны. Эти факторы порождают в некоторых её районах резкие отклонения от средних климатических норм. Несмотря на малые размеры страны, в ней имеются зоны умеренно жаркого и сравнительно влажного климата (Верхняя Галилея, массив Кармель), жаркого и полувлажного (Прибрежная равнина и Центральное нагорье), засушливого (Иорданская долина и плоскогорье Негева) и районы с климатом пустыни (Мёртвое море, долина Арава, возвышенность Паран).

В Средиземноморье, в полосе между 32° и 38° северной широты, летом преобладают пассаты в направлении с запада на восток, то есть от моря к пустыне, где перегрев сухой и обнаженной поверхности вызывает восходящие потоки воздуха и образуется пониженное атмосферное давление. Это движение воздушных масс становится особенно заметным в послеполуденные часы в нижних слоях атмосферы, и тогда влажный бриз с моря несет с собой прохладный воздух, порой с облаками, недостаточно, однако, насыщенными и охлажденными для появления дождя. Часто возникающие над Кипром циклоны движутся к юго-востоку, принося с собой в Эрец-Исраэль резкое похолодание с ветрами и дождями. С их перемещением к востоку в это движение вовлекаются проникающие с востока, северо-востока, юго-востока, то есть из районов пустынь, потоки холодного и сухого воздуха, сосредоточение которого на какое-то время повышает давление, и в стране устанавливаются ясные дни с исключительной видимостью (на расстояние 100 и более км). При неустойчивости температуры и атмосферного давления (то есть осенью и весной) в моменты перемещения барического минимума к морю или к пустыне возникает движение воздушных масс из пустыни, длящееся один-два дня, а порой и больше, и несущее с собой хамсин (ивр. ‏שרב‏‎ — шарав, букв. `суховей`). Температура повышается на пять-десять градусов по сравнению с обычной, наступает безветрие; насыщенный пылью и песком сухой воздух повисает туманом, по югу страны порой проносятся пыльные бури. Редки (не каждый год) убыточные для сельского хозяйства, недолгие, но сильные и иссушающие знойные вихри из пустыни, называемые в Библии руах кадим (`восточный ветер`; Исх. 14:21 и др.), а арабами — шаркия (от арабского шарк, `восток`).

Осадки

Зачем деревьям обрезки труб?

В Израиле часто можно увидеть обрезки пластиковых труб, вкопанных у корней деревьев, озеленяюших улицы. Это сделано для экономии воды: на пластиковой трубе в предрассветные часы выпадает обильная роса, увлажняющая землю, в которую вкопан обрезок трубы. Таким образом, дерево не страдает от недостатка воды, и при этом экономится вода для полива.

Осадки выпадают лишь с конца октября по апрель, интенсивно с декабря по март (от 40 до 60 дней). Снег обычно появляется два-три раза в год в высокой части нагорья, но быстро тает, удерживаясь несколько дней лишь на севере плато Голан и покровом в один-два метра на горе Хермон (от высоты 1,5 тыс. м и выше) с декабря по апрель (лыжный сезон обычно январь—март). В феврале 1950 г. снег несколько дней покрывал всю территорию страны. Летом в прибрежной полосе и в долинах (особенно в низменности Негева) около 200 дней в году ложатся обильные предутренние росы, в какой-то мере компенсирующие в сельском хозяйстве отсутствие дождей.

Облачные системы

Существуют только две облачных системы, приносящих осадки в Израиль:

1. Циклоны, движущиеся от Восточной Атлантики через Европу и проходящие над Кипром (их местное название — ивр. ‏שקע קפריסאי‏‎, «Киприотский циклон»)
2. Порывы влажного ветра, проникающие через долину Арава со стороны Индийского океана (местное название — ивр. ‏אפיק ים סוף‏‎, «Ветер со стороны Красного моря»).

Киприотский циклон

Киприотские циклоны характеризуются длительными, затяжными, холодными дождями, начинающимися с севера страны и распространяющимися постепенно вплоть до середины пустыни Негев, в исключительных случаях осадки выпадают ещё южнее. Обычные осадки, приносимые этой облачной системой, — это мелкий дождь, который может длиться неделю, а в исключительных случаях — даже более, (зимой 1994—1995 годов осадки длились до двух недель); несколько раз в год на севере Израиля выпадает град. Циклон нередко сопровождается грозами.

Именно эта облачная система приносит снег на гору Хермон.

Ветер со стороны Красного моря

Ветер со стороны Красного моря обычно приходит в Израиль весной или осенью. Он представляет собой отголосок циклонов, бушующих над Суданом. Это прорыв тёплых, богатых влагой облачных масс, движущихся на север через низменности Сирийско-Африканского разлома по следующему пути:

Индийский океан → Аденский залив → Красное море → Эйлатский залив → (далее по границе Израиля и Иордании) пустыня Арава → Мёртвое море → долина реки Иордан → Тивериадское озеро → долина озера Хула́.

Здесь воздушные массы упираются в возвышенность горы Хермон и, не имея возможности продвигаться дальше на север, вынужденно распространяются в стороны. Во время передвижения на север воздушные массы охлаждаются, теряют способность к переносу воды и проливаются дождями.

Не каждый раз ветер со стороны Красного моря означает дожди. Дожди, приносимые этой облачной системой, характеризуются распространением с юга или с центральной части Израиля (из района Мёртвого моря). Обычно это сильные, яростные дожди, но очень короткие — заканчиваются в течение нескольких дней.

Климат в разные времена года

Лето длинное (с апреля по октябрь) жаркое, сухое, июль — сентябрь самое жаркое время. Средние температуры июля — от +24 до +37 °C, января от +6 до +20 °C.

Высокая температура воздуха из-за разницы во влажности в разных районах страны может восприниматься по-разному.

Зимой в горных районах и в пустынях температура воздуха может опускаться ниже 0 градусов.

Температура воды в омывающих морях

Температура воды Мертвого моря колеблется в пределах от +20 °C зимой до +32 °C летом. Температура Средиземного моря от +17 до +31 °C. Температура воды Красного моря от +23 до +33 °C.

Климатические особенности

Источник данных: [www.ims.gov.il/IMSEng/CLIMATE/TopClimetIsrael/ официальный сайт израильской климатической службы] (англ.)

• Самая высокая температура в Израиле (и в Азии) была зарегистрирована в киббуце Тират-Цви 21 июня 1942 года — +54 °C.
• Самая низкая температура в Израиле была зарегистрирована в кибуце Мером-Голан на Голанских высотах 9 января 2015 года — −14,2 °C.Прежний абсолютный температурный минимум был отмечен 7 февраля 1950 года в долине Бет-Нетофа и был на 0.5 градусов выше:-13.7 C.
• Максимальное годовое количество осадков выпало в поселении Мирон зимой 1968/1969 годов — 1673 мм.
• Максимальное месячное количество осадков выпало в поселении Мирон в январе 1969 года — 744 мм.
• Максимальное суточное количество осадков (с 8 утра до 8 утра следующего дня) выпало в Технионе, Хайфа, 9 декабря 1921 года — 272 мм.
• Самый дождливый сезон дождей — зима 1991/1992 годов, на севере страны — также зима 1968/1969.
• Самый сухой сезон дождей — зимы 1998/1999 и 1950/1951 годов.
• Самая высокая скорость ветра (среднее значение за 10 минут) наблюдалась на горе Кнаан 12 марта 1963 года и составила 65 узлов (120 км/ч).
• Самый сильный порыв ветра (максимальное значение скорости, наблюдавшееся 2-3 секунды) пронёсся над Иерусалимом 20 января 1974 года, скорость порыва — 86 узлов (159 км/ч).

Центральная государственная метеостанция Израиля размещается в поселении Бейт-Даган к востоку от Тель-Авива.

Источники

• Краткая еврейская энциклопедия, Изд. О-ва по исследованию еврейских общин. Иерусалим: 1976—2005.

Ссылки

• [www.eleven.co.il/article/11757 Израиль. Земля Израиля (Эрец-Исраэль). Географический очерк] — статья из Электронной еврейской энциклопедии
• piratyy.by.ru/priroda/priroda.html

Отрывок, характеризующий Климат Израиля

– А шуба где? – сказал Долохов. – Эй, Игнатка! Поди к Матрене Матвеевне, спроси шубу, салоп соболий. Я слыхал, как увозят, – сказал Долохов, подмигнув. – Ведь она выскочит ни жива, ни мертва, в чем дома сидела; чуть замешкаешься, тут и слезы, и папаша, и мамаша, и сейчас озябла и назад, – а ты в шубу принимай сразу и неси в сани.
Лакей принес женский лисий салоп.
– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.
Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.
Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.


Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.
– Оставь… те… что мне… я… умру… – проговорила она, злым усилием вырвалась от Марьи Дмитриевны и легла в свое прежнее положение.
– Наталья!… – сказала Марья Дмитриевна. – Я тебе добра желаю. Ты лежи, ну лежи так, я тебя не трону, и слушай… Я не стану говорить, как ты виновата. Ты сама знаешь. Ну да теперь отец твой завтра приедет, что я скажу ему? А?
Опять тело Наташи заколебалось от рыданий.
– Ну узнает он, ну брат твой, жених!
– У меня нет жениха, я отказала, – прокричала Наташа.
– Всё равно, – продолжала Марья Дмитриевна. – Ну они узнают, что ж они так оставят? Ведь он, отец твой, я его знаю, ведь он, если его на дуэль вызовет, хорошо это будет? А?
– Ах, оставьте меня, зачем вы всему помешали! Зачем? зачем? кто вас просил? – кричала Наташа, приподнявшись на диване и злобно глядя на Марью Дмитриевну.
– Да чего ж ты хотела? – вскрикнула опять горячась Марья Дмитриевна, – что ж тебя запирали что ль? Ну кто ж ему мешал в дом ездить? Зачем же тебя, как цыганку какую, увозить?… Ну увез бы он тебя, что ж ты думаешь, его бы не нашли? Твой отец, или брат, или жених. А он мерзавец, негодяй, вот что!
– Он лучше всех вас, – вскрикнула Наташа, приподнимаясь. – Если бы вы не мешали… Ах, Боже мой, что это, что это! Соня, за что? Уйдите!… – И она зарыдала с таким отчаянием, с каким оплакивают люди только такое горе, которого они чувствуют сами себя причиной. Марья Дмитриевна начала было опять говорить; но Наташа закричала: – Уйдите, уйдите, вы все меня ненавидите, презираете. – И опять бросилась на диван.
Марья Дмитриевна продолжала еще несколько времени усовещивать Наташу и внушать ей, что всё это надо скрыть от графа, что никто не узнает ничего, ежели только Наташа возьмет на себя всё забыть и не показывать ни перед кем вида, что что нибудь случилось. Наташа не отвечала. Она и не рыдала больше, но с ней сделались озноб и дрожь. Марья Дмитриевна подложила ей подушку, накрыла ее двумя одеялами и сама принесла ей липового цвета, но Наташа не откликнулась ей. – Ну пускай спит, – сказала Марья Дмитриевна, уходя из комнаты, думая, что она спит. Но Наташа не спала и остановившимися раскрытыми глазами из бледного лица прямо смотрела перед собою. Всю эту ночь Наташа не спала, и не плакала, и не говорила с Соней, несколько раз встававшей и подходившей к ней.
На другой день к завтраку, как и обещал граф Илья Андреич, он приехал из Подмосковной. Он был очень весел: дело с покупщиком ладилось и ничто уже не задерживало его теперь в Москве и в разлуке с графиней, по которой он соскучился. Марья Дмитриевна встретила его и объявила ему, что Наташа сделалась очень нездорова вчера, что посылали за доктором, но что теперь ей лучше. Наташа в это утро не выходила из своей комнаты. С поджатыми растрескавшимися губами, сухими остановившимися глазами, она сидела у окна и беспокойно вглядывалась в проезжающих по улице и торопливо оглядывалась на входивших в комнату. Она очевидно ждала известий об нем, ждала, что он сам приедет или напишет ей.
Когда граф взошел к ней, она беспокойно оборотилась на звук его мужских шагов, и лицо ее приняло прежнее холодное и даже злое выражение. Она даже не поднялась на встречу ему.
– Что с тобой, мой ангел, больна? – спросил граф. Наташа помолчала.
– Да, больна, – отвечала она.
На беспокойные расспросы графа о том, почему она такая убитая и не случилось ли чего нибудь с женихом, она уверяла его, что ничего, и просила его не беспокоиться. Марья Дмитриевна подтвердила графу уверения Наташи, что ничего не случилось. Граф, судя по мнимой болезни, по расстройству дочери, по сконфуженным лицам Сони и Марьи Дмитриевны, ясно видел, что в его отсутствие должно было что нибудь случиться: но ему так страшно было думать, что что нибудь постыдное случилось с его любимою дочерью, он так любил свое веселое спокойствие, что он избегал расспросов и всё старался уверить себя, что ничего особенного не было и только тужил о том, что по случаю ее нездоровья откладывался их отъезд в деревню.