Израильтяне

Израильтяне
ישראלים

Численность и ареал
Всего: ~ 8,2 млн Израиль Израиль: 8,252,500 (2014) США США: 106 839 (2004) Канада Канада: 21 320 (2009) Великобритания Великобритания: 11 892 (2008)
Язык	Основные языки: Иврит, Арабский, Английский, Русский, Амхарский
Религия	Преимущественно иудаизм; также ислам, христианство, религия друзов

См. также: Население Израиля

Израильтя́не (ивр. ‏ישראלי‏‎) — люди, имеющие гражданство Государства Израиль, независимо от их этнической или религиозной принадлежности, а также места постоянного или временного проживания.

По национальной принадлежности относятся в основном к евреям, но также и к арабам — мусульманам и христианам, армянам, друзам, черкесам и так далее.

Израильтяне живут не только в Израиле, но и во многих странах мира, таких как США, Канада, Великобритания и во всей Европе. Предполагается, что до 750 000 израильтян, проживающих за рубежом, составляют около 12,5 % от общего еврейского населения Израиля .

Население

Этнические и религиозные группы

Евреи

Еврейское население страны не является единым в культурном отношении вследствие того, что в значительной своей части является репатриантами в первом поколении. В Израиле принято разделять население на уроженцев страны цабарим и выходцев из различных общин. Наиболее крупными являются общины выходцев из СССР, Марокко, Румынии и Польши. Среди евреев 74,7% — рождённые в Израиле (цабарим) и 25,3% — репатрианты (олим).

Арабы

Израильские арабы, численность которых составляет 1,683 млн человек, также разделены на несколько этноконфессиональных групп. К ним относятся бедуины (свыше 150 тысяч человек), проживающие главным образом на юге Израиля, арабы-христиане (свыше 120 тысяч человек) проживающие на севере страны, а также в городах Хайфа, Иерусалим и Яффа. Самой большой этноконфессиональной группой палестинского населения Израиля являются арабы-сунниты (около 800 тысяч человек), которые проживают на севере Израиля, в центральной его части, а также в городах Хайфа, Лод, Тель-Авив-Яффо и Иерусалим. Друзы (около 180 тысяч человек) проживают на севере Израиля, главным образом, в горных деревнях.

Неарабские и нееврейские граждане

Армяне

Армянское население Израиля составляет 20 000 чел. В Старом городе Иерусалима есть Армянский исторический квартал. Армяне также проживают в Хайфе, Яффе, Петах-Тикве и во многих городах Израиля.

Черкесы

На севере страны есть две деревни — Кфар-Кама и Рехания, где компактно проживает около 3 тысяч черкесов, потомков мухаджиров после Кавказской войны, сохраняющих в быту один из западных диалектов адыгского языка.

Израильская диаспора

Эмиграция из Израиля (йерида) оценивается демографами как скромная. Этот поток в основном направляется в США и Канаду.

История

Первые практические планы создания еврейского государства были изложены в книге рава Цви-Гирша Калишера «Требование Сиона» в 1860 году и в книге Мозеса Гесса «Рим и Иерусалим» в 1862 году. Эти труды привели в 1880-х годах к началу практического (поселенческого) сионизма, движению «Ховевей Цион» («Палестинофилы»). В дальнейшем основатель политического сионизма Теодор Герцль опубликовал свою книгу «Еврейское государство» (нем. Der Judenstaat), в которой изложил своё видение будущего еврейского государства.

После Первой мировой войны и поражения Османской империи согласно решению Лиги Наций , Великобритании выдан международный мандат на управление Палестиной с целью создания там «еврейского национального очага».

Приток еврейских иммигрантов, прибывших в Палестину, послужил основой для провозглашения Государства Израиль 14 мая 1948 года.

Израильская культура

Израильтяне представляют собой многокультурную нацию с различными традициями и мировоззрениями. Израильская культура в значительной степени основана на культуре Запада. Среди израильтян западного мировоззрения есть космополиты, национальные патриоты, ярые атеисты и диссиденты. Большая доля израильтян носители восточного мировоззрения. Сюда входят как евреи так и арабы. Отличительной особенностью этих граждан является семейная клановость. Другая группа израильтян — религиозные иудеи (харедим).

Религия в Израиле

Доля израильтян по вероисповеданию

Религия	Население	% От общего числа
Иудаизм	6,102,000	75.2 %
Мусульманство	1,142,000	15.9 %
Христианство	120,000	1.8 %
Друзы	115,200	1.7 %
Нерелигиозные	348,000	4.2 %

См. также

• Израиль

Ссылки

• [news.bbc.co.uk/2/hi/middle_east/1948883.stm BBC News | Israel’s modern immigrants]
• [news.bbc.co.uk/2/hi/programmes/crossing_continents/4038859.stm BBC News | Israel faces Russian brain drain]
• [www.kehilot.org Kehilot | Secular & Religious Jewish Communities of Israel]

Отрывок, характеризующий Израильтяне

Благообразный, тихий старичок служил с той кроткой торжественностью, которая так величаво, успокоительно действует на души молящихся. Царские двери затворились, медленно задернулась завеса; таинственный тихий голос произнес что то оттуда. Непонятные для нее самой слезы стояли в груди Наташи, и радостное и томительное чувство волновало ее.
«Научи меня, что мне делать, как мне исправиться навсегда, навсегда, как мне быть с моей жизнью… – думала она.
Дьякон вышел на амвон, выправил, широко отставив большой палец, длинные волосы из под стихаря и, положив на груди крест, громко и торжественно стал читать слова молитвы:
– «Миром господу помолимся».
«Миром, – все вместе, без различия сословий, без вражды, а соединенные братской любовью – будем молиться», – думала Наташа.
– О свышнем мире и о спасении душ наших!
«О мире ангелов и душ всех бестелесных существ, которые живут над нами», – молилась Наташа.
Когда молились за воинство, она вспомнила брата и Денисова. Когда молились за плавающих и путешествующих, она вспомнила князя Андрея и молилась за него, и молилась за то, чтобы бог простил ей то зло, которое она ему сделала. Когда молились за любящих нас, она молилась о своих домашних, об отце, матери, Соне, в первый раз теперь понимая всю свою вину перед ними и чувствуя всю силу своей любви к ним. Когда молились о ненавидящих нас, она придумала себе врагов и ненавидящих для того, чтобы молиться за них. Она причисляла к врагам кредиторов и всех тех, которые имели дело с ее отцом, и всякий раз, при мысли о врагах и ненавидящих, она вспоминала Анатоля, сделавшего ей столько зла, и хотя он не был ненавидящий, она радостно молилась за него как за врага. Только на молитве она чувствовала себя в силах ясно и спокойно вспоминать и о князе Андрее, и об Анатоле, как об людях, к которым чувства ее уничтожались в сравнении с ее чувством страха и благоговения к богу. Когда молились за царскую фамилию и за Синод, она особенно низко кланялась и крестилась, говоря себе, что, ежели она не понимает, она не может сомневаться и все таки любит правительствующий Синод и молится за него.
Окончив ектенью, дьякон перекрестил вокруг груди орарь и произнес:
– «Сами себя и живот наш Христу богу предадим».
«Сами себя богу предадим, – повторила в своей душе Наташа. – Боже мой, предаю себя твоей воле, – думала она. – Ничего не хочу, не желаю; научи меня, что мне делать, куда употребить свою волю! Да возьми же меня, возьми меня! – с умиленным нетерпением в душе говорила Наташа, не крестясь, опустив свои тонкие руки и как будто ожидая, что вот вот невидимая сила возьмет ее и избавит от себя, от своих сожалений, желаний, укоров, надежд и пороков.
Графиня несколько раз во время службы оглядывалась на умиленное, с блестящими глазами, лицо своей дочери и молилась богу о том, чтобы он помог ей.
Неожиданно, в середине и не в порядке службы, который Наташа хорошо знала, дьячок вынес скамеечку, ту самую, на которой читались коленопреклоненные молитвы в троицын день, и поставил ее перед царскими дверьми. Священник вышел в своей лиловой бархатной скуфье, оправил волосы и с усилием стал на колена. Все сделали то же и с недоумением смотрели друг на друга. Это была молитва, только что полученная из Синода, молитва о спасении России от вражеского нашествия.
– «Господи боже сил, боже спасения нашего, – начал священник тем ясным, ненапыщенным и кротким голосом, которым читают только одни духовные славянские чтецы и который так неотразимо действует на русское сердце. – Господи боже сил, боже спасения нашего! Призри ныне в милости и щедротах на смиренные люди твоя, и человеколюбно услыши, и пощади, и помилуй нас. Се враг смущаяй землю твою и хотяй положити вселенную всю пусту, восста на ны; се людие беззаконии собрашася, еже погубити достояние твое, разорити честный Иерусалим твой, возлюбленную тебе Россию: осквернити храмы твои, раскопати алтари и поругатися святыне нашей. Доколе, господи, доколе грешницы восхвалятся? Доколе употребляти имать законопреступный власть?
Владыко господи! Услыши нас, молящихся тебе: укрепи силою твоею благочестивейшего, самодержавнейшего великого государя нашего императора Александра Павловича; помяни правду его и кротость, воздаждь ему по благости его, ею же хранит ны, твой возлюбленный Израиль. Благослови его советы, начинания и дела; утверди всемогущною твоею десницею царство его и подаждь ему победу на врага, яко же Моисею на Амалика, Гедеону на Мадиама и Давиду на Голиафа. Сохрани воинство его; положи лук медян мышцам, во имя твое ополчившихся, и препояши их силою на брань. Приими оружие и щит, и восстани в помощь нашу, да постыдятся и посрамятся мыслящий нам злая, да будут пред лицем верного ти воинства, яко прах пред лицем ветра, и ангел твой сильный да будет оскорбляяй и погоняяй их; да приидет им сеть, юже не сведают, и их ловитва, юже сокрыша, да обымет их; да падут под ногами рабов твоих и в попрание воем нашим да будут. Господи! не изнеможет у тебе спасати во многих и в малых; ты еси бог, да не превозможет противу тебе человек.
Боже отец наших! Помяни щедроты твоя и милости, яже от века суть: не отвержи нас от лица твоего, ниже возгнушайся недостоинством нашим, но помилуй нас по велицей милости твоей и по множеству щедрот твоих презри беззакония и грехи наша. Сердце чисто созижди в нас, и дух прав обнови во утробе нашей; всех нас укрепи верою в тя, утверди надеждою, одушеви истинною друг ко другу любовию, вооружи единодушием на праведное защищение одержания, еже дал еси нам и отцем нашим, да не вознесется жезл нечестивых на жребий освященных.
Господи боже наш, в него же веруем и на него же уповаем, не посрами нас от чаяния милости твоея и сотвори знамение во благо, яко да видят ненавидящий нас и православную веру нашу, и посрамятся и погибнут; и да уведят все страны, яко имя тебе господь, и мы людие твои. Яви нам, господи, ныне милость твою и спасение твое даждь нам; возвесели сердце рабов твоих о милости твоей; порази враги наши, и сокруши их под ноги верных твоих вскоре. Ты бо еси заступление, помощь и победа уповающим на тя, и тебе славу воссылаем, отцу и сыну и святому духу и ныне, и присно, и во веки веков. Аминь».
В том состоянии раскрытости душевной, в котором находилась Наташа, эта молитва сильно подействовала на нее. Она слушала каждое слово о победе Моисея на Амалика, и Гедеона на Мадиама, и Давида на Голиафа, и о разорении Иерусалима твоего и просила бога с той нежностью и размягченностью, которою было переполнено ее сердце; но не понимала хорошенько, о чем она просила бога в этой молитве. Она всей душой участвовала в прошении о духе правом, об укреплении сердца верою, надеждою и о воодушевлении их любовью. Но она не могла молиться о попрании под ноги врагов своих, когда она за несколько минут перед этим только желала иметь их больше, чтобы любить их, молиться за них. Но она тоже не могла сомневаться в правоте читаемой колено преклонной молитвы. Она ощущала в душе своей благоговейный и трепетный ужас перед наказанием, постигшим людей за их грехи, и в особенности за свои грехи, и просила бога о том, чтобы он простил их всех и ее и дал бы им всем и ей спокойствия и счастия в жизни. И ей казалось, что бог слышит ее молитву.


С того дня, как Пьер, уезжая от Ростовых и вспоминая благодарный взгляд Наташи, смотрел на комету, стоявшую на небе, и почувствовал, что для него открылось что то новое, – вечно мучивший его вопрос о тщете и безумности всего земного перестал представляться ему. Этот страшный вопрос: зачем? к чему? – который прежде представлялся ему в середине всякого занятия, теперь заменился для него не другим вопросом и не ответом на прежний вопрос, а представлением ее. Слышал ли он, и сам ли вел ничтожные разговоры, читал ли он, или узнавал про подлость и бессмысленность людскую, он не ужасался, как прежде; не спрашивал себя, из чего хлопочут люди, когда все так кратко и неизвестно, но вспоминал ее в том виде, в котором он видел ее в последний раз, и все сомнения его исчезали, не потому, что она отвечала на вопросы, которые представлялись ему, но потому, что представление о ней переносило его мгновенно в другую, светлую область душевной деятельности, в которой не могло быть правого или виноватого, в область красоты и любви, для которой стоило жить. Какая бы мерзость житейская ни представлялась ему, он говорил себе: