Корейская волна

На этой странице есть текст на корейском языке. Без поддержки восточноазиатской письменности вы можете видеть знаки вопроса или другие знаки вместо корейских символов.

Корейская волна, или Халлю (кор. 한류, кит. 韓流, транслит. Hallyu) — понятие, относящееся к распространению современной культуры Южной Кореи по всему миру. Термин был введен в обиход в Китае в середине 1990-х. Его авторами стали пекинские журналисты, поражённые быстрорастущей популярностью в стране южнокорейской индустрии развлечений. «Корейская волна» приносит огромный доход в бюджет Южной Кореи. Халлю продолжает укреплять позиции в Азии и завоёвывает Океанию, Северную и Латинскую Америку, Европу и Ближний Восток.

Телесериалы

В 1997 году, когда Южную Корею вследствие непродуманного следования указаниям МВФ поразил экономический кризис и вера в процесс индустриальной модернизации пошатнулась, в стране широко распространилось т. н. «социетальное» движение, представители которого видели путь к преодолению кризиса в привлечении инвестиций в индустрию шоу-бизнеса с её высокими дивидендами. В 1999 году начали приходить новости о рождении моды на «корейскую волну» в Китае, Тайване, Вьетнаме, Гонконге и других азиатских странах. Корейские телесериалы («дорамы») начали распространяться по Азии, завоевав популярность в Японии, Китае и Юго-Восточной Азии,. Началось наступление и на европейский рынок и в Северной Америке.

Поп-музыка

Корейская поп-музыка или K-pop стала неотъемлемой частью халлю. Корейской поп-музыке приписывают особую красоту и индивидуальность, а также многогранность. В последние годы корейские развлекательные компании начали признавать YouTube ключевым фактором международного распространения корейской культуры. По словам Берни Чхо, президента одного из сеульских агентств, занимающихся маркетингом международных корейских исполнителей, развлекательные компании агрессивно пытаются внедриться на международные рынки через интернет".

Другие аспекты корейской волны

Понятие халлю также включает в себя и распространение других аспектов корейской культуры, таких, как национальная кухня, одежда, видео-игры и язык.

Воздействие

Во время формирования Халлю, в её ранние годы, многие критики предсказывали убывание корейской волны. Однако свежие тенденции доказывают лишь обратное. Экспорт корейской культуры по прогнозам составит $3,8 млрд в 2011 году, 14%-ый годовой прирост. Хотя Халлю достигает новых высот, некоторые эксперты дают прогнозы о стабильном росте экспорта корейской культуры в долгосрочной перспективе.

Корейская волна является поводом для национальной гордости для многих корейцев. Ли Донг Йын в Корея Джорнал писал, что «если корейская волна продолжит вздыматься, тем самым отражая дипломатические отношения на базе капиталистической логики, а не на базе … дифференциации культурных вкусов масс, тогда она должна будет ввязаться в ожесточенную борьбу с китайским этноцентризмом и японским гибким национализмом»

В данный момент мужские корейские знаменитости являются самыми высокооплачиваемыми актёрами вне Голливуда. По данным южнокорейских СМИ, звезда Зимней сонаты Пэ Ёнджун сейчас снимается за $5 миллионов за фильм; самый высокооплачиваемый в Азии. По крайней мере девять других корейских актёров зарабатывают больше $10 млн в год. Современная корейская культура магнитом притягивает иностранных туристов.

Туризм в Южной Корее претерпел большие изменения после Халлю. Только за 2003 год туризм вырос с 2,8 млн интуристов до 3,7 млн. Содержание телепередач, фильмы, музыка используются Корейским агентством креативного контента при Министерстве культуры, спорта и туризма с целью повысить интерес к стране.

В 2008 году самый большой корейский экспорт Dong Bang Shin Ki/Tohoshinki попал в Книгу рекордов Гиннеса за самый большой в мире фан-клуб. Членство данного фан-клуба составляет 800000 официальных членов только в Южной Корее, и 200000 официальных членов в Японии и более 200000 международных членов. Также они попали в Книгу рекордов Гиннеса в 2009 году. Помимо этого группа входит в список самых фотографируемых знаменитостей в мире. С момента дебюта, состоявшегося 26 декабря 2003 года пятеро участников группы, по различным оценкам, были сфотографированы около 500 млн раз в журналах, обложках альбомов, рекламе и т. д. Оценки включают как индивидуальные, так и групповые фото.

Северная Корея

Имеет место постоянное проникновение Халлю поп-культуры в Северную Корею. 20 ноября 2010 года министерство госбезопасности Северной Кореи арестовало человека, создающего копии южнокорейских дорам на DVD в его родном Пхёнанбук-до и продающего их в Пхеньяне.

Япония

В Японии корейская волна начала распространяться после успешного вещания Зимней сонаты. Тогда главным фокусом Халлю были японки среднего возраста. Успешный бум корейской культуры произошёл благодаря корейским музыкальным исполнителям BoA и Dong Bang Shin Ki. Альбом Избранное 2010 дебютировал как № 1 в чартах Oricon по продаже 413000 копий . Они побили 15-летний рекорд по недельным продажам иностранной группы, который в последний раз был побит Бон Джови в 1995. Dong Bang Shin Ki также является первой корейской группой, выступавшей в Токийском куполе на 100000 посадочных мест, билеты на которые были распроданы до концерта. JYJ в следующем году выступала перед 140000 зрителями в том же месте во время их «Живого концерта на день благодарения в Куполе» 140,000 seats during their Thanksgiving Live in Dome. Dong Bang Shin Ki является единственной группой, приглашенной на музыкальное престижное новогоднее шоу Kōhaku Uta Gassen, на которые приглашаются только самые знаменитые J-pop звезды. Даже сегодня выступление в Kōhaku является, как говорят японцы, большим пунктом в послужном списке карьеры певца.

BIGBANG завоевал популярность в Японии во время своего дебюта, который в чартах Орикон числился как № 2. Про Big Bang в одной японской газете писали хвалебную статью, называя её ‘корейской EXILE (группа)’. Во время опроса общественного мнения про группу сказали, что «в Японии происходит просто какая-то мания по ним.»

В 2010 году корейские женские группы, такие как Girls' Generation и Kara сделали прогресс, открыв путь для других К-pop исполнителей, после того как заняли первые пять строчек в чартах Oricon. K-pop группы, состоящие из девушек, начали завоевывать рынок Японии с фокусом на молодежь и подростков. K-pop группы рассматривались как «крутые и привлекательные» с «сильным характером» нежели чем «милые» с привычным Каваий-характером, присущим J-pop группам в составе девушек. В 2011 новый сингл 'Take Off' группы 2PM занял верхнюю строчку в нескольких чартах, в особенности в чартах USEN J-POP и самое значительное, третью строчку в Ориконе. Уже имея большой фан-клуб в Японии, несмотря на то, что ещё не выпускали японских альбомов, Girls' Generation побила рекорды за свой первый альбом, вышедший в июне 2011 года, когда за первую неделю было распродано 232000 копий. Затем Girls' Generation стали вдвойне платиновыми, продав более 500000 дисков их первого альбома, став первой корейской группой, преодолевшей рубеж 500000. Многие корейские группы стали известными, дебютировав в Японии.

Однако, Халлю также была встречена критикой. Консервативно настроенные и националистские группы Японии организовали анти-Халлю демонстрации. 7 августа 2011 года более 2000 пикетчиков вышли перед штаб-квартирой Fuji Television в Одайбе, Токио, выступая против чрезмерного количества корейских драм, вещаемых телестанцией. Ранее, в июле 2011 года, известный актёр Сосуке Такаока был уволен его агентством за слухи, которые он распускал, выступая против наплыва корейских мыльных опер. Другая демонстрация против корейской волны прошла 21 августа. С 2011 по 2014 года в Японию вернулась корейская волна уже с новой корейско-китайской популярной айдол группой EXO. EXO также как и Girls' Generation стали популярными среди молодежи и подростков, они до сих пор остаются популярными в Японии и в других странах, на их последнем концерте число фанатов превышало 100000 человек.

Китай, Тайвань и Гонконг

Китай первым подвергся удару корейской волны. В 2006 году южнокорейские программы на китайских правительственных телеканалах показывались чаще, чем остальные вместе взятые зарубежные программы. Вдобавок, корейская музыка имела массовую притягательность для рынков Тайваня и Гонконга. Торговый дефицит Китая в сфере культурной продукции послужил причиной попыток китайских властей ограничить ввоз корейских драм и проведение концертов в нескольких случаях. На Тайване успех корейской культуры обязан «политике локализации». Спрос на корейские драмы был столь велик, что некоторые телестанции были открыты специально для их вещания. TVB, показывающий корейскую рекламу в Гонконге, основал новый телеканал, который часами вещал только корейские драмы. Другой независимый телеканал ATV показывает корейские драмы в прайм-тайме пять раз в неделю.

Несмотря на свою популярность в Китайском мире, корейские драмы подвергаются ужесточенным мерам по сокращению эфирного времени для корейских драм на Тайване и Китае Государственной администрацией по делам радио, кино и телевидения, из страха того, что их собственной продукции будет нанесен ущерб ввиду развитой корейской кино-индустрии.

Другие страны Азии

Корейская волна наблюдается в таких местах, как Манипур, Индия, где корейская культура пришла на место запрещенных Болливудских сериалов и фильмов. Молодежь городского Непала также поймала корейскую волну. Корейская музыка и сериалы становятся действительно популярными и на Ближнем Востоке, где один телеканал так и называется — Корейское ТВ, на арабском. В Индии, а также в Пакистане, корейские сериалы и музыка обрели ультрамодную репутацию и популярность. Корейская волна также достигла берегов Таиланда, Филиппин и других частей Юго-Восточной Азии.

Северная и Латинская Америка

Североамериканская Халлю относительно молода. Она распространилась с приходом цифровой эпохи, и в-основном через музыку и драмы. Социальные сети, такие как Фейсбук, YouTube, Твиттер стали признанными в качестве инструментов по распространению корейской волны. Корейские исполнители BoA, Se7en, Wonder Girls и JYJ попытались ворваться на американский рынок, каждый с определенной степенью успеха. Rain, корейская суперзвезда, задействован сейчас в американской кино-индустрии. 2 мая Will.I.Am посетил Ян Хён Сока, 2NE1, в здании YG Entertainment Co., Ltd. и провел четырёхчасовую беседу касательно продвижения 2NE1 в США. Will.i.am из Black Eyed Peas также выпустил новый видеоклип «Check It Out» совместно с Ники Минаж который вызвал интерес у корейской публики за наличие корейского текста в песне. Will.I.Am выразил своё восхищение работой с 2NE1, попросив девушек постараться записать песни, над которой он работал в Штатах. Представители YG Entertainment прокомментировали следующее: «С приездом Will.I.Am мы почувствовали, что приблизились к реализации поставленной цели и смогли обозначить дату выпуска американского альбома 2NE1»

Вдобавок, корейские компании в последнее время проявляют интерес к североамериканским сайтам. Сайты DramaFever, DramaCrazy, Crunchyroll, Hulu и многие другие предлагают телевизионные шоу на корейском языке. Корейская компания Enswers приобрела Soompi.com, американский сайт, посвященный поп-культуре.

Европа

В Европе наблюдается живой интерес к К-pop и корейским дорамам благодаря YouTube и социальным сетям. 1 мая 2011 года фанаты К-pop со всей Европы организовали флеш-моб у Лувра с требованием повторных Гастролей SM в Париже, билеты на прошедший концерт были распроданы за пятнадцать минут. Во время флеш-моба фанаты К-pop исполнили танец под песню Super Junior «Sorry Sorry». Демонстрация увенчалась успехом, поскольку SM Entertainment решила провести ещё один концерт. В результате более 14000 людей собралось на живом концерте в концертном зале Зенит (Париж) 10 и 11 июня. Очень популярными представителями Халлю есть — актёр и звезда Халлю Ли Мин Хо, а также группа ЕХО в странах Украины, России и Казахстана.

В июле 2011, сингл 2NE1 «I Am the Best» занял первую строчку на немецком музыкальном канале VIVA на онлайн клип-чартах, за которым последовали «Мона Лиза» группы MBLAQ и песня «Breath» группы Beast.

Ближний Восток и Северная Африка

Наблюдается растущий интерес к корейской культуре на Ближнем Востоке и Северной Африке, проявляемый через YouTube и социальные сети.

Критика

Как и остальные растущие движущие силы медиа-промышленности, корейская поп-культура подверглась нападкам в странах, которых быстро распространялась, как в примере с Японией, Китаем и Тайванем. Анти-корейские настроения уходят корнями в историческую вражду и этнический национализм. В Японии была выпущена книга комиксов Ненависть к корейской волне (яп. マンガ 嫌韓流 Манга кэнканрю:) 26 июля 2005 года, ставшая бестселлером № 1 в японском подразделении Amazon.com. Японский актёр Сосукэ Такаока открыто выражал свою неприязнь к корейской волне в своем Твиттере, которая спровоцировала интернет-движение по бойкоту корейских передач на японском телевидении 8 августа.

См. также

• Культура Южной Кореи
• K-pop
• Манхва
• Британское вторжение
• Дорама

Ссылки

• [www.iias.nl/nl/42/IIAS_NL42_15.pdf Критическая статья по поводу недавнего роста корейской волны]
• [news.bbc.co.uk/1/hi/business/1646903.stm «'Корейская волна' пиратства ударило по музыкальной индустрии»], BBC, 9 ноября 2001.
• [web.archive.org/web/20060104092326/www.iht.com/articles/2006/01/02/news/korea.php «Растущая корейская волна: Если Сеул продает её, Китай страстно покупает её.»], The International Herald Tribune,10 января 2006.
• [www.koreacontent.org Корейское культурное и контентное агентство]
• [onekorea.ru/2012/10/28/korejskaya-kultura-kak-mirovoj-brend/ Korean Wave классификатор]
• [seance.ru/blog/korean_suspects Феномен корейской волны в поп-культуре] материал журнала «Сеанс»

Отрывок, характеризующий Корейская волна

Болконский после усталости и впечатлений путешествия, приема и в особенности после обеда чувствовал, что он не понимает всего значения слов, которые он слышал.
– Нынче утром был здесь граф Лихтенфельс, – продолжал Билибин, – и показывал мне письмо, в котором подробно описан парад французов в Вене. Le prince Murat et tout le tremblement… [Принц Мюрат и все такое…] Вы видите, что ваша победа не очень то радостна, и что вы не можете быть приняты как спаситель…
– Право, для меня всё равно, совершенно всё равно! – сказал князь Андрей, начиная понимать,что известие его о сражении под Кремсом действительно имело мало важности ввиду таких событий, как занятие столицы Австрии. – Как же Вена взята? А мост и знаменитый tete de pont, [мостовое укрепление,] и князь Ауэрсперг? У нас были слухи, что князь Ауэрсперг защищает Вену, – сказал он.
– Князь Ауэрсперг стоит на этой, на нашей, стороне и защищает нас; я думаю, очень плохо защищает, но всё таки защищает. А Вена на той стороне. Нет, мост еще не взят и, надеюсь, не будет взят, потому что он минирован, и его велено взорвать. В противном случае мы были бы давно в горах Богемии, и вы с вашею армией провели бы дурную четверть часа между двух огней.
– Но это всё таки не значит, чтобы кампания была кончена, – сказал князь Андрей.
– А я думаю, что кончена. И так думают большие колпаки здесь, но не смеют сказать этого. Будет то, что я говорил в начале кампании, что не ваша echauffouree de Durenstein, [дюренштейнская стычка,] вообще не порох решит дело, а те, кто его выдумали, – сказал Билибин, повторяя одно из своих mots [словечек], распуская кожу на лбу и приостанавливаясь. – Вопрос только в том, что скажет берлинское свидание императора Александра с прусским королем. Ежели Пруссия вступит в союз, on forcera la main a l'Autriche, [принудят Австрию,] и будет война. Ежели же нет, то дело только в том, чтоб условиться, где составлять первоначальные статьи нового Саmро Formio. [Кампо Формио.]
– Но что за необычайная гениальность! – вдруг вскрикнул князь Андрей, сжимая свою маленькую руку и ударяя ею по столу. – И что за счастие этому человеку!
– Buonaparte? [Буонапарте?] – вопросительно сказал Билибин, морща лоб и этим давая чувствовать, что сейчас будет un mot [словечко]. – Bu onaparte? – сказал он, ударяя особенно на u . – Я думаю, однако, что теперь, когда он предписывает законы Австрии из Шенбрунна, il faut lui faire grace de l'u . [надо его избавить от и.] Я решительно делаю нововведение и называю его Bonaparte tout court [просто Бонапарт].
– Нет, без шуток, – сказал князь Андрей, – неужели вы думаете,что кампания кончена?
– Я вот что думаю. Австрия осталась в дурах, а она к этому не привыкла. И она отплатит. А в дурах она осталась оттого, что, во первых, провинции разорены (on dit, le православное est terrible pour le pillage), [говорят, что православное ужасно по части грабежей,] армия разбита, столица взята, и всё это pour les beaux yeux du [ради прекрасных глаз,] Сардинское величество. И потому – entre nous, mon cher [между нами, мой милый] – я чутьем слышу, что нас обманывают, я чутьем слышу сношения с Францией и проекты мира, тайного мира, отдельно заключенного.
– Это не может быть! – сказал князь Андрей, – это было бы слишком гадко.
– Qui vivra verra, [Поживем, увидим,] – сказал Билибин, распуская опять кожу в знак окончания разговора.
Когда князь Андрей пришел в приготовленную для него комнату и в чистом белье лег на пуховики и душистые гретые подушки, – он почувствовал, что то сражение, о котором он привез известие, было далеко, далеко от него. Прусский союз, измена Австрии, новое торжество Бонапарта, выход и парад, и прием императора Франца на завтра занимали его.
Он закрыл глаза, но в то же мгновение в ушах его затрещала канонада, пальба, стук колес экипажа, и вот опять спускаются с горы растянутые ниткой мушкатеры, и французы стреляют, и он чувствует, как содрогается его сердце, и он выезжает вперед рядом с Шмитом, и пули весело свистят вокруг него, и он испытывает то чувство удесятеренной радости жизни, какого он не испытывал с самого детства.
Он пробудился…
«Да, всё это было!…» сказал он, счастливо, детски улыбаясь сам себе, и заснул крепким, молодым сном.


На другой день он проснулся поздно. Возобновляя впечатления прошедшего, он вспомнил прежде всего то, что нынче надо представляться императору Францу, вспомнил военного министра, учтивого австрийского флигель адъютанта, Билибина и разговор вчерашнего вечера. Одевшись в полную парадную форму, которой он уже давно не надевал, для поездки во дворец, он, свежий, оживленный и красивый, с подвязанною рукой, вошел в кабинет Билибина. В кабинете находились четыре господина дипломатического корпуса. С князем Ипполитом Курагиным, который был секретарем посольства, Болконский был знаком; с другими его познакомил Билибин.
Господа, бывавшие у Билибина, светские, молодые, богатые и веселые люди, составляли и в Вене и здесь отдельный кружок, который Билибин, бывший главой этого кружка, называл наши, les nфtres. В кружке этом, состоявшем почти исключительно из дипломатов, видимо, были свои, не имеющие ничего общего с войной и политикой, интересы высшего света, отношений к некоторым женщинам и канцелярской стороны службы. Эти господа, повидимому, охотно, как своего (честь, которую они делали немногим), приняли в свой кружок князя Андрея. Из учтивости, и как предмет для вступления в разговор, ему сделали несколько вопросов об армии и сражении, и разговор опять рассыпался на непоследовательные, веселые шутки и пересуды.
– Но особенно хорошо, – говорил один, рассказывая неудачу товарища дипломата, – особенно хорошо то, что канцлер прямо сказал ему, что назначение его в Лондон есть повышение, и чтоб он так и смотрел на это. Видите вы его фигуру при этом?…
– Но что всего хуже, господа, я вам выдаю Курагина: человек в несчастии, и этим то пользуется этот Дон Жуан, этот ужасный человек!
Князь Ипполит лежал в вольтеровском кресле, положив ноги через ручку. Он засмеялся.
– Parlez moi de ca, [Ну ка, ну ка,] – сказал он.
– О, Дон Жуан! О, змея! – послышались голоса.
– Вы не знаете, Болконский, – обратился Билибин к князю Андрею, – что все ужасы французской армии (я чуть было не сказал – русской армии) – ничто в сравнении с тем, что наделал между женщинами этот человек.
– La femme est la compagne de l'homme, [Женщина – подруга мужчины,] – произнес князь Ипполит и стал смотреть в лорнет на свои поднятые ноги.
Билибин и наши расхохотались, глядя в глаза Ипполиту. Князь Андрей видел, что этот Ипполит, которого он (должно было признаться) почти ревновал к своей жене, был шутом в этом обществе.
– Нет, я должен вас угостить Курагиным, – сказал Билибин тихо Болконскому. – Он прелестен, когда рассуждает о политике, надо видеть эту важность.
Он подсел к Ипполиту и, собрав на лбу свои складки, завел с ним разговор о политике. Князь Андрей и другие обступили обоих.
– Le cabinet de Berlin ne peut pas exprimer un sentiment d'alliance, – начал Ипполит, значительно оглядывая всех, – sans exprimer… comme dans sa derieniere note… vous comprenez… vous comprenez… et puis si sa Majeste l'Empereur ne deroge pas au principe de notre alliance… [Берлинский кабинет не может выразить свое мнение о союзе, не выражая… как в своей последней ноте… вы понимаете… вы понимаете… впрочем, если его величество император не изменит сущности нашего союза…]
– Attendez, je n'ai pas fini… – сказал он князю Андрею, хватая его за руку. – Je suppose que l'intervention sera plus forte que la non intervention. Et… – Он помолчал. – On ne pourra pas imputer a la fin de non recevoir notre depeche du 28 novembre. Voila comment tout cela finira. [Подождите, я не кончил. Я думаю, что вмешательство будет прочнее чем невмешательство И… Невозможно считать дело оконченным непринятием нашей депеши от 28 ноября. Чем то всё это кончится.]
И он отпустил руку Болконского, показывая тем, что теперь он совсем кончил.
– Demosthenes, je te reconnais au caillou que tu as cache dans ta bouche d'or! [Демосфен, я узнаю тебя по камешку, который ты скрываешь в своих золотых устах!] – сказал Билибин, y которого шапка волос подвинулась на голове от удовольствия.
Все засмеялись. Ипполит смеялся громче всех. Он, видимо, страдал, задыхался, но не мог удержаться от дикого смеха, растягивающего его всегда неподвижное лицо.
– Ну вот что, господа, – сказал Билибин, – Болконский мой гость в доме и здесь в Брюнне, и я хочу его угостить, сколько могу, всеми радостями здешней жизни. Ежели бы мы были в Брюнне, это было бы легко; но здесь, dans ce vilain trou morave [в этой скверной моравской дыре], это труднее, и я прошу у всех вас помощи. Il faut lui faire les honneurs de Brunn. [Надо ему показать Брюнн.] Вы возьмите на себя театр, я – общество, вы, Ипполит, разумеется, – женщин.
– Надо ему показать Амели, прелесть! – сказал один из наших, целуя кончики пальцев.
– Вообще этого кровожадного солдата, – сказал Билибин, – надо обратить к более человеколюбивым взглядам.
– Едва ли я воспользуюсь вашим гостеприимством, господа, и теперь мне пора ехать, – взглядывая на часы, сказал Болконский.
– Куда?
– К императору.
– О! о! о!
– Ну, до свидания, Болконский! До свидания, князь; приезжайте же обедать раньше, – пocлшaлиcь голоса. – Мы беремся за вас.
– Старайтесь как можно более расхваливать порядок в доставлении провианта и маршрутов, когда будете говорить с императором, – сказал Билибин, провожая до передней Болконского.
– И желал бы хвалить, но не могу, сколько знаю, – улыбаясь отвечал Болконский.
– Ну, вообще как можно больше говорите. Его страсть – аудиенции; а говорить сам он не любит и не умеет, как увидите.


На выходе император Франц только пристально вгляделся в лицо князя Андрея, стоявшего в назначенном месте между австрийскими офицерами, и кивнул ему своей длинной головой. Но после выхода вчерашний флигель адъютант с учтивостью передал Болконскому желание императора дать ему аудиенцию.
Император Франц принял его, стоя посредине комнаты. Перед тем как начинать разговор, князя Андрея поразило то, что император как будто смешался, не зная, что сказать, и покраснел.
– Скажите, когда началось сражение? – спросил он поспешно.
Князь Андрей отвечал. После этого вопроса следовали другие, столь же простые вопросы: «здоров ли Кутузов? как давно выехал он из Кремса?» и т. п. Император говорил с таким выражением, как будто вся цель его состояла только в том, чтобы сделать известное количество вопросов. Ответы же на эти вопросы, как было слишком очевидно, не могли интересовать его.
– В котором часу началось сражение? – спросил император.
– Не могу донести вашему величеству, в котором часу началось сражение с фронта, но в Дюренштейне, где я находился, войско начало атаку в 6 часу вечера, – сказал Болконский, оживляясь и при этом случае предполагая, что ему удастся представить уже готовое в его голове правдивое описание всего того, что он знал и видел.
Но император улыбнулся и перебил его:
– Сколько миль?
– Откуда и докуда, ваше величество?
– От Дюренштейна до Кремса?
– Три с половиною мили, ваше величество.
– Французы оставили левый берег?
– Как доносили лазутчики, в ночь на плотах переправились последние.
– Достаточно ли фуража в Кремсе?
– Фураж не был доставлен в том количестве…
Император перебил его.
– В котором часу убит генерал Шмит?…
– В семь часов, кажется.
– В 7 часов. Очень печально! Очень печально!
Император сказал, что он благодарит, и поклонился. Князь Андрей вышел и тотчас же со всех сторон был окружен придворными. Со всех сторон глядели на него ласковые глаза и слышались ласковые слова. Вчерашний флигель адъютант делал ему упреки, зачем он не остановился во дворце, и предлагал ему свой дом. Военный министр подошел, поздравляя его с орденом Марии Терезии З й степени, которым жаловал его император. Камергер императрицы приглашал его к ее величеству. Эрцгерцогиня тоже желала его видеть. Он не знал, кому отвечать, и несколько секунд собирался с мыслями. Русский посланник взял его за плечо, отвел к окну и стал говорить с ним.
Вопреки словам Билибина, известие, привезенное им, было принято радостно. Назначено было благодарственное молебствие. Кутузов был награжден Марией Терезией большого креста, и вся армия получила награды. Болконский получал приглашения со всех сторон и всё утро должен был делать визиты главным сановникам Австрии. Окончив свои визиты в пятом часу вечера, мысленно сочиняя письмо отцу о сражении и о своей поездке в Брюнн, князь Андрей возвращался домой к Билибину. У крыльца дома, занимаемого Билибиным, стояла до половины уложенная вещами бричка, и Франц, слуга Билибина, с трудом таща чемодан, вышел из двери.
Прежде чем ехать к Билибину, князь Андрей поехал в книжную лавку запастись на поход книгами и засиделся в лавке.
– Что такое? – спросил Болконский.
– Ach, Erlaucht? – сказал Франц, с трудом взваливая чемодан в бричку. – Wir ziehen noch weiter. Der Bosewicht ist schon wieder hinter uns her! [Ах, ваше сиятельство! Мы отправляемся еще далее. Злодей уж опять за нами по пятам.]
– Что такое? Что? – спрашивал князь Андрей.
Билибин вышел навстречу Болконскому. На всегда спокойном лице Билибина было волнение.
– Non, non, avouez que c'est charmant, – говорил он, – cette histoire du pont de Thabor (мост в Вене). Ils l'ont passe sans coup ferir. [Нет, нет, признайтесь, что это прелесть, эта история с Таборским мостом. Они перешли его без сопротивления.]
Князь Андрей ничего не понимал.
– Да откуда же вы, что вы не знаете того, что уже знают все кучера в городе?
– Я от эрцгерцогини. Там я ничего не слыхал.
– И не видали, что везде укладываются?
– Не видал… Да в чем дело? – нетерпеливо спросил князь Андрей.
– В чем дело? Дело в том, что французы перешли мост, который защищает Ауэсперг, и мост не взорвали, так что Мюрат бежит теперь по дороге к Брюнну, и нынче завтра они будут здесь.
– Как здесь? Да как же не взорвали мост, когда он минирован?
– А это я у вас спрашиваю. Этого никто, и сам Бонапарте, не знает.
Болконский пожал плечами.
– Но ежели мост перейден, значит, и армия погибла: она будет отрезана, – сказал он.
– В этом то и штука, – отвечал Билибин. – Слушайте. Вступают французы в Вену, как я вам говорил. Всё очень хорошо. На другой день, то есть вчера, господа маршалы: Мюрат Ланн и Бельяр, садятся верхом и отправляются на мост. (Заметьте, все трое гасконцы.) Господа, – говорит один, – вы знаете, что Таборский мост минирован и контраминирован, и что перед ним грозный tete de pont и пятнадцать тысяч войска, которому велено взорвать мост и нас не пускать. Но нашему государю императору Наполеону будет приятно, ежели мы возьмем этот мост. Проедемте втроем и возьмем этот мост. – Поедемте, говорят другие; и они отправляются и берут мост, переходят его и теперь со всею армией по сю сторону Дуная направляются на нас, на вас и на ваши сообщения.
– Полноте шутить, – грустно и серьезно сказал князь Андрей.
Известие это было горестно и вместе с тем приятно князю Андрею.
Как только он узнал, что русская армия находится в таком безнадежном положении, ему пришло в голову, что ему то именно предназначено вывести русскую армию из этого положения, что вот он, тот Тулон, который выведет его из рядов неизвестных офицеров и откроет ему первый путь к славе! Слушая Билибина, он соображал уже, как, приехав к армии, он на военном совете подаст мнение, которое одно спасет армию, и как ему одному будет поручено исполнение этого плана.
– Полноте шутить, – сказал он.
– Не шучу, – продолжал Билибин, – ничего нет справедливее и печальнее. Господа эти приезжают на мост одни и поднимают белые платки; уверяют, что перемирие, и что они, маршалы, едут для переговоров с князем Ауэрспергом. Дежурный офицер пускает их в tete de pont. [мостовое укрепление.] Они рассказывают ему тысячу гасконских глупостей: говорят, что война кончена, что император Франц назначил свидание Бонапарту, что они желают видеть князя Ауэрсперга, и тысячу гасконад и проч. Офицер посылает за Ауэрспергом; господа эти обнимают офицеров, шутят, садятся на пушки, а между тем французский баталион незамеченный входит на мост, сбрасывает мешки с горючими веществами в воду и подходит к tete de pont. Наконец, является сам генерал лейтенант, наш милый князь Ауэрсперг фон Маутерн. «Милый неприятель! Цвет австрийского воинства, герой турецких войн! Вражда кончена, мы можем подать друг другу руку… император Наполеон сгорает желанием узнать князя Ауэрсперга». Одним словом, эти господа, не даром гасконцы, так забрасывают Ауэрсперга прекрасными словами, он так прельщен своею столь быстро установившеюся интимностью с французскими маршалами, так ослеплен видом мантии и страусовых перьев Мюрата, qu'il n'y voit que du feu, et oubl celui qu'il devait faire faire sur l'ennemi. [Что он видит только их огонь и забывает о своем, о том, который он обязан был открыть против неприятеля.] (Несмотря на живость своей речи, Билибин не забыл приостановиться после этого mot, чтобы дать время оценить его.) Французский баталион вбегает в tete de pont, заколачивают пушки, и мост взят. Нет, но что лучше всего, – продолжал он, успокоиваясь в своем волнении прелестью собственного рассказа, – это то, что сержант, приставленный к той пушке, по сигналу которой должно было зажигать мины и взрывать мост, сержант этот, увидав, что французские войска бегут на мост, хотел уже стрелять, но Ланн отвел его руку. Сержант, который, видно, был умнее своего генерала, подходит к Ауэрспергу и говорит: «Князь, вас обманывают, вот французы!» Мюрат видит, что дело проиграно, ежели дать говорить сержанту. Он с удивлением (настоящий гасконец) обращается к Ауэрспергу: «Я не узнаю столь хваленую в мире австрийскую дисциплину, – говорит он, – и вы позволяете так говорить с вами низшему чину!» C'est genial. Le prince d'Auersperg se pique d'honneur et fait mettre le sergent aux arrets. Non, mais avouez que c'est charmant toute cette histoire du pont de Thabor. Ce n'est ni betise, ni lachete… [Это гениально. Князь Ауэрсперг оскорбляется и приказывает арестовать сержанта. Нет, признайтесь, что это прелесть, вся эта история с мостом. Это не то что глупость, не то что подлость…]
– С'est trahison peut etre, [Быть может, измена,] – сказал князь Андрей, живо воображая себе серые шинели, раны, пороховой дым, звуки пальбы и славу, которая ожидает его.
– Non plus. Cela met la cour dans de trop mauvais draps, – продолжал Билибин. – Ce n'est ni trahison, ni lachete, ni betise; c'est comme a Ulm… – Он как будто задумался, отыскивая выражение: – c'est… c'est du Mack. Nous sommes mackes , [Также нет. Это ставит двор в самое нелепое положение; это ни измена, ни подлость, ни глупость; это как при Ульме, это… это Маковщина . Мы обмаковались. ] – заключил он, чувствуя, что он сказал un mot, и свежее mot, такое mot, которое будет повторяться.
Собранные до тех пор складки на лбу быстро распустились в знак удовольствия, и он, слегка улыбаясь, стал рассматривать свои ногти.
– Куда вы? – сказал он вдруг, обращаясь к князю Андрею, который встал и направился в свою комнату.
– Я еду.
– Куда?
– В армию.
– Да вы хотели остаться еще два дня?
– А теперь я еду сейчас.
И князь Андрей, сделав распоряжение об отъезде, ушел в свою комнату.
– Знаете что, мой милый, – сказал Билибин, входя к нему в комнату. – Я подумал об вас. Зачем вы поедете?
И в доказательство неопровержимости этого довода складки все сбежали с лица.
Князь Андрей вопросительно посмотрел на своего собеседника и ничего не ответил.
– Зачем вы поедете? Я знаю, вы думаете, что ваш долг – скакать в армию теперь, когда армия в опасности. Я это понимаю, mon cher, c'est de l'heroisme. [мой дорогой, это героизм.]