Лопес, Данте

Данте Лопес
Общая информация
Полное имя	Данте Рафаэль Лопес Фаринья
Родился	16 августа 1983(1983-08-16) (40 лет) Асунсьон, Парагвай
Гражданство	Парагвай
Рост	185 см
Вес	88 кг
Позиция	нападающий
Информация о клубе
Клуб	УНАМ Пумас
Номер	9
Карьера
Клубная карьера*
1998—2002	Соль де Америка	43 (3)
2002—2003	Серро Портеньо	6 (1)
2003	Маккаби (Хайфа)	10 (0)
2004	Кордова	14 (0)
2004—2005	Насьональ	27 (11)
2005	Олимпия	19 (12)
2006	Дженоа	13 (1)
2006—2007	Кротоне	36 (5)
2007—2008	Либертад	18 (5)
2008—2011	УНАМ Пумас	96 (21)
2011—2013	Гуарани	29 (5)
2013	Олимпия	10 (2)
2014—н.в.	УНАМ Пумас	14 (3)
Национальная сборная**
2003—н.в.	Парагвай	27 (2)
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Данте Рафаэль Лопес Фаринья (исп. Dante Rafael López Fariña; 16 августа 1983, Асунсьон, Парагвай) — парагвайский футболист, нападающий УНАМ Пумас и сборную Парагвая. Участник Чемпионата мира в Германии.

Клубная карьера

Лопес начал свою карьеру в «Соль де Америка». В 2002 году он покинул клуб и выступал за «Серро Портеньо», «Маккаби» из Хайфы и испанскую «Кордову». В 2004 году он Данте вернулся на родину, где стал футболистом «Насьоналя». В новом клубе он забил 11 мячей в 27 матчах и стал одним из лучших бомбардиром клуба. В 2005 году Лопес перешёл в «Олимпию» в составе которой стал Лучшим бомбардиром парагвайском Примеры.

На него обратили внимание многие европейские команды. В 2006 году Данте перешёл в итальянский «Дженоа». Летом того же года Лопес отпрваился в «Кротоне». Он забил всего 5 мячей в 36 матчах и вернулся на родину. Новой командой Данте стал «Либертад». В 2008 году он стал чемпионом Апертуры. Летом Лопес перешёл в мексиканский УНАМ Пумас. 27 июля в матче против «Некаксы» он дебютировал в мексиканской Примере. В этом же поединке Данте забил свой первый гол. В составе «пум» он дважды стал чемпионом Мексики. В 2011 году Лопес вернулся на родину, где выступал за «Гуарани» и «Олимпию», после чего вновь вернулся в УНАМ.

Международная карьера

2 апреля 2003 года в товарищеском матче против сборной Гондураса Лопес дебютировал за сборную Парагвая. В 2004 году он попал в заявку национальной команды на участие в Кубке Америки в Перу. На турнире Данте сыграл в матче против сборной Чили. В 2006 году Лопес поехал на Чемпионат мира в Германию. На турнире он принял участие в поединке против Швеции.

В 2007 году Данте во второй раз выступил на Кубке Америки. Он принял участие во встречах против команд Аргентины и Колумбии.

Достижения

Командные

«Серро Портеньо»

• 1 Чемпионат Парагвая по футболу — 2003

«Либертад»

• 1 Чемпионат Парагвая по футболу — Апертура 2008

УНАМ Пумас

• 1 Чемпионат Мексики по футболу — Клаусура 2009
• 1 Чемпионат Мексики по футболу — Клаусура 2011

Индивидуальные

• Лучший бомбардир чемпионата Парагвая — 2005

Ссылки

• [int.soccerway.com/players/dante-rafael-lopez/23740 Профиль на сайте soccerway.com] (англ.)
• [www.national-football-teams.com/player/8201.html Статистика на сайте National Football Teams] (англ.)
• [fifa.com/worldfootball/statisticsandrecords/players/player=198281 Статистика на сайте FIFA] (англ.)

Отрывок, характеризующий Лопес, Данте

«Но разве могло быть иначе? – подумал он. – Вот она, эта столица, у моих ног, ожидая судьбы своей. Где теперь Александр и что думает он? Странный, красивый, величественный город! И странная и величественная эта минута! В каком свете представляюсь я им! – думал он о своих войсках. – Вот она, награда для всех этих маловерных, – думал он, оглядываясь на приближенных и на подходившие и строившиеся войска. – Одно мое слово, одно движение моей руки, и погибла эта древняя столица des Czars. Mais ma clemence est toujours prompte a descendre sur les vaincus. [царей. Но мое милосердие всегда готово низойти к побежденным.] Я должен быть великодушен и истинно велик. Но нет, это не правда, что я в Москве, – вдруг приходило ему в голову. – Однако вот она лежит у моих ног, играя и дрожа золотыми куполами и крестами в лучах солнца. Но я пощажу ее. На древних памятниках варварства и деспотизма я напишу великие слова справедливости и милосердия… Александр больнее всего поймет именно это, я знаю его. (Наполеону казалось, что главное значение того, что совершалось, заключалось в личной борьбе его с Александром.) С высот Кремля, – да, это Кремль, да, – я дам им законы справедливости, я покажу им значение истинной цивилизации, я заставлю поколения бояр с любовью поминать имя своего завоевателя. Я скажу депутации, что я не хотел и не хочу войны; что я вел войну только с ложной политикой их двора, что я люблю и уважаю Александра и что приму условия мира в Москве, достойные меня и моих народов. Я не хочу воспользоваться счастьем войны для унижения уважаемого государя. Бояре – скажу я им: я не хочу войны, а хочу мира и благоденствия всех моих подданных. Впрочем, я знаю, что присутствие их воодушевит меня, и я скажу им, как я всегда говорю: ясно, торжественно и велико. Но неужели это правда, что я в Москве? Да, вот она!»
– Qu'on m'amene les boyards, [Приведите бояр.] – обратился он к свите. Генерал с блестящей свитой тотчас же поскакал за боярами.
Прошло два часа. Наполеон позавтракал и опять стоял на том же месте на Поклонной горе, ожидая депутацию. Речь его к боярам уже ясно сложилась в его воображении. Речь эта была исполнена достоинства и того величия, которое понимал Наполеон.
Тот тон великодушия, в котором намерен был действовать в Москве Наполеон, увлек его самого. Он в воображении своем назначал дни reunion dans le palais des Czars [собраний во дворце царей.], где должны были сходиться русские вельможи с вельможами французского императора. Он назначал мысленно губернатора, такого, который бы сумел привлечь к себе население. Узнав о том, что в Москве много богоугодных заведений, он в воображении своем решал, что все эти заведения будут осыпаны его милостями. Он думал, что как в Африке надо было сидеть в бурнусе в мечети, так в Москве надо было быть милостивым, как цари. И, чтобы окончательно тронуть сердца русских, он, как и каждый француз, не могущий себе вообразить ничего чувствительного без упоминания о ma chere, ma tendre, ma pauvre mere, [моей милой, нежной, бедной матери ,] он решил, что на всех этих заведениях он велит написать большими буквами: Etablissement dedie a ma chere Mere. Нет, просто: Maison de ma Mere, [Учреждение, посвященное моей милой матери… Дом моей матери.] – решил он сам с собою. «Но неужели я в Москве? Да, вот она передо мной. Но что же так долго не является депутация города?» – думал он.
Между тем в задах свиты императора происходило шепотом взволнованное совещание между его генералами и маршалами. Посланные за депутацией вернулись с известием, что Москва пуста, что все уехали и ушли из нее. Лица совещавшихся были бледны и взволнованны. Не то, что Москва была оставлена жителями (как ни важно казалось это событие), пугало их, но их пугало то, каким образом объявить о том императору, каким образом, не ставя его величество в то страшное, называемое французами ridicule [смешным] положение, объявить ему, что он напрасно ждал бояр так долго, что есть толпы пьяных, но никого больше. Одни говорили, что надо было во что бы то ни стало собрать хоть какую нибудь депутацию, другие оспаривали это мнение и утверждали, что надо, осторожно и умно приготовив императора, объявить ему правду.
– Il faudra le lui dire tout de meme… – говорили господа свиты. – Mais, messieurs… [Однако же надо сказать ему… Но, господа…] – Положение было тем тяжеле, что император, обдумывая свои планы великодушия, терпеливо ходил взад и вперед перед планом, посматривая изредка из под руки по дороге в Москву и весело и гордо улыбаясь.
– Mais c'est impossible… [Но неловко… Невозможно…] – пожимая плечами, говорили господа свиты, не решаясь выговорить подразумеваемое страшное слово: le ridicule…
Между тем император, уставши от тщетного ожидания и своим актерским чутьем чувствуя, что величественная минута, продолжаясь слишком долго, начинает терять свою величественность, подал рукою знак. Раздался одинокий выстрел сигнальной пушки, и войска, с разных сторон обложившие Москву, двинулись в Москву, в Тверскую, Калужскую и Дорогомиловскую заставы. Быстрее и быстрее, перегоняя одни других, беглым шагом и рысью, двигались войска, скрываясь в поднимаемых ими облаках пыли и оглашая воздух сливающимися гулами криков.
Увлеченный движением войск, Наполеон доехал с войсками до Дорогомиловской заставы, но там опять остановился и, слезши с лошади, долго ходил у Камер коллежского вала, ожидая депутации.