Луций Цезоний Овиний Манлий Руфиниан Басс
| Луций Цезоний Овиний Руфиниан Манлий Басс лат. Lucius Caesonius Ovinius Rufinus Manilius Bassus | ||
| ||
|---|---|---|
| 284 год | ||
| Отец: | Гай Цезоний Луцилл Мацер Руфиниан | |
| Дети: | Цезоний Басс (?) | |
Луций Цезоний Овиний Руфиниан Манлий Басс (лат. Lucius Caesonius Ovinius Rufinus Manilius Bassus), римский политик и консул III века.
Происходил из рода Цезониев. Его отцом был Гай Цезоний Луцилл Мацер Руфиниан (170—230 гг.), а матерью Манилия Луцилла. Внук Гая Цезония Мацера Руфиниана. Манлий Басс имел одну дочь — Цезонию Манлию, мужем которой стал Амний Аниций Юлиан (консул 322 года). А сыном вероятно был Цезоний Басс, который стал консулом 317 году. Внуком Манлия Басса был Амний Маний Цезоний Никомах Аниций Паулин Гонорий (консул 334 года), а правнуком Аниций Авхений Басс, который стал префектом Рима в 382 году.
Манлий Басс, предположительно, в 284 году был назначен консулом (причем, во второй раз) с Диоклетианом и в том же году занимал должность префекта Рима. Также был комитом, проконсулом Африки, легатом Африки. Согласно записям занимал также должности старшего понтифика, куратора колонии Карфагеники, палатинского салия.
Напишите отзыв о статье "Луций Цезоний Овиний Манлий Руфиниан Басс"
Литература
- Jones, A. H. M. L. Caesonius Ovinius Rufinus Manilius Bassus // Prosopography of the Later Roman Empire / A. H. M. Jones, J. R. Martindale, J. Morris. — Cambridge University Press, 1971. — Vol. I : A.D. 260–395. — P. 156. — ISBN 0-521-07233-6 [2001 reprint].
- Christian Settipani, Continuite Gentilice et Continuite Familiale Dans Les Familles Senatoriales Romaines, A L’Epoque Imperiale, Mythe et Realite. Linacre, UK: Prosopographica et Genealogica, 2000. ILL. NYPL ASY (Rome) 03-983.
Отрывок, характеризующий Луций Цезоний Овиний Манлий Руфиниан Басс
– Трижды убили меня, трижды воскресал из мертвых. Они побили каменьями, распяли меня… Я воскресну… воскресну… воскресну. Растерзали мое тело. Царствие божие разрушится… Трижды разрушу и трижды воздвигну его, – кричал он, все возвышая и возвышая голос. Граф Растопчин вдруг побледнел так, как он побледнел тогда, когда толпа бросилась на Верещагина. Он отвернулся.– Пош… пошел скорее! – крикнул он на кучера дрожащим голосом.
Коляска помчалась во все ноги лошадей; но долго еще позади себя граф Растопчин слышал отдаляющийся безумный, отчаянный крик, а перед глазами видел одно удивленно испуганное, окровавленное лицо изменника в меховом тулупчике.
Как ни свежо было это воспоминание, Растопчин чувствовал теперь, что оно глубоко, до крови, врезалось в его сердце. Он ясно чувствовал теперь, что кровавый след этого воспоминания никогда не заживет, но что, напротив, чем дальше, тем злее, мучительнее будет жить до конца жизни это страшное воспоминание в его сердце. Он слышал, ему казалось теперь, звуки своих слов:
«Руби его, вы головой ответите мне!» – «Зачем я сказал эти слова! Как то нечаянно сказал… Я мог не сказать их (думал он): тогда ничего бы не было». Он видел испуганное и потом вдруг ожесточившееся лицо ударившего драгуна и взгляд молчаливого, робкого упрека, который бросил на него этот мальчик в лисьем тулупе… «Но я не для себя сделал это. Я должен был поступить так. La plebe, le traitre… le bien publique», [Чернь, злодей… общественное благо.] – думал он.
У Яузского моста все еще теснилось войско. Было жарко. Кутузов, нахмуренный, унылый, сидел на лавке около моста и плетью играл по песку, когда с шумом подскакала к нему коляска. Человек в генеральском мундире, в шляпе с плюмажем, с бегающими не то гневными, не то испуганными глазами подошел к Кутузову и стал по французски говорить ему что то. Это был граф Растопчин. Он говорил Кутузову, что явился сюда, потому что Москвы и столицы нет больше и есть одна армия.
