Мехтоиды
Мехтоиды (фр. Mechtoides), или афалу-мехтоидная раса, раса Мехта-Афалу, эпипалеолитическая, иберо-мавританская (англ. Mechta-Afalou)[1] — доисторическая подраса европеоидной расы[2], в эпоху позднего палеолита и мезолита обитавшая в Северной Африке (иберо-мавританская культура). Тип Мехта иногда называют африканским кроманьонцем.
Отличались массивным, несколько приземистым телосложением, широкими плечами, развитым третичным волосяным покровом, широким лбом, долихо- или мезокранией, массивной и широкой челюстью, глубоко утопленными глазами, выступающим квадратным подбородком, в некоторых случаях имели неандертальские особенности строения затылка. В строении носа большой размер и сильно выступающая переносица ( практически на одном уровне со лбом) сочетались с тонкими ноздрями и малой толщиной. По интенсивности пигментации волос и глаз занимали промежуточное положение между современными центрально- и южноевропейским населением[3].
Образцом для выделения и описания типа послужили скелеты из могильников Тафоральт (Марокко, 11,9-13,9 тыс.л.н.), Афалу-бу-Руммель (Алжир, 11,5-13,1 тыс.л.н.) и Мекта-эль-Арби (Алжир, 7,5-10 тыс.л.н.), позже сходство обнаружилось с множеством других находок. Ареал ограничивается Магрибом и северо-западной Сахарой.
Возможно тип мехта возник на западе Африки, так как количество скелетов, относящихся к нему, увеличивается в Северной Африке в направлении к Атлантическому океану. Сменяющая его капсийская культура частично была создана такими же людьми, примером чему является Мекта-эль-Арби, но высказывалось мнение, что, возможно, в начале голоцена в Магрибе появляется другой тип людей — протосредиземноморский, вторгшийся с востока и принёсший капсийскую культуру. Тип мехта-афалу отличают от более грацильного и продвинутого мехтоидного. В середине голоцена следы типа мехта постепенно сглаживаются, переходя в мехтоидный вариант.
Согласно одной из гипотез[4], мехтоиды мигрировали на территорию Африки с территории Иберийского (Пиренейского) полуострова в эпоху последнего оледенения. Остаётся предметом дискуссий время этого переселения, а следовательно, и принадлежность к мехтоидам атерийской культуры, которая хронологически и территориально предшествовала иберо-мавританской. Присутствие мехтоидов засвидетельствовано на западе Северной Африки в эпоху магрибского неолита.
Мехтоиды ассимилированы в эпоху неолита[3] — раннего бронзового века носителями афразийских языков (средиземноморская раса). Представители мехтоидной расы были предками[5][6] (вместе с берберами) гуанчей — жителей Канарских островов, вымерших после прихода испанцев около XVI—XVII веках н. э. от занесённых европейцами болезней. По всей видимости, тип мехта стал основой современного кабильского населения Северо-Западной Африки, ибо их основные характеристики схожи, с той поправкой, что современные кабилы мезокранны и гораздо грацильнее, чем люди эпипалеолита[3].
Напишите отзыв о статье "Мехтоиды"
Примечания
- ↑ pagesperso-orange.fr/atil/atil/w1.htm
- ↑ Dieser Beitrag basiert auf P. M. Vermeersch: Palaeolithic Quarrying Sites in Upper and Middle Egypt, Leuven University Press, 2002, S. 321f.
- ↑ 1 2 3 [antropogenez.ru/zveno-single/301/ Древние расы Северной Африки]
- ↑ watarts.uwaterloo.ca/~dlubell/Sahara_Sheppard%20&%20Lubell.pdf
- ↑ mtDNA haplogroup U subclade U6b1 is Canarian-specific
- ↑ (2003) «Phylogeny of the mtDNA haplogroup U6. Analysis of the sequences observed in North Africa and Iberia». International Congress Series 1239: 491. DOI:10.1016/S0531-5131(02)00553-8. and is the most common mtDNA haplogroup found in aboriginal Guanche archaeological burial sites.
Литература
- [books.google.com/books?id=Y7KmBTz2vUoC&pg=PA115&lpg=PA115&dq=mechtoids&source=bl&ots=QsgQQHam3t&sig=okMgtomD8yzPdBDxlR6xEemixaM&hl=ru&ei=bMaTSvfyO4PY-QaX6LyxBg&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=9#v=onepage&q=mechtoids&f=false Ivan van Sertima. Egypt: child of Africa]
Ссылки
- sahara-news.webcindario.com/antropologiafisica.htm
- exploring-africa.blogspot.com/2008/02/mechta-afalou-and-so-called-mechtoids.html
- elguanche.net/Ficheros2/etniaguanchelfp4.htm
- [pagesperso-orange.fr/atil/atil/www.htm Миграция носителей мехтоидной расы: культура Уштата (Ouchtatiens), на карте обозначена ярко-зелёным цветом, и культура Хасси-эль-Абиод (Khassi el Aboidh), на карте обозначена песочным цветом]
| ||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Мехтоиды
– Отчего ж, можно.Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.
– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.
«Ну, тише, тише, замирайте теперь. – И звуки слушались его. – Ну, теперь полнее, веселее. Еще, еще радостнее. – И из неизвестной глубины поднимались усиливающиеся, торжественные звуки. – Ну, голоса, приставайте!» – приказал Петя. И сначала издалека послышались голоса мужские, потом женские. Голоса росли, росли в равномерном торжественном усилии. Пете страшно и радостно было внимать их необычайной красоте.
