Наварро, Гильермо
Гильермо Наварро | |
Guillermo Navarro | |
Дата рождения: | |
---|---|
Место рождения: | |
Гражданство: | |
Профессия: | |
Карьера: |
1993 — наст.время |
Награды: |
Гильермо Наварро (исп. Guillermo Navarro, 1955, Мехико) — мексиканский кинооператор.
Биография
В 13 лет увлекся фотографией. Затем изучал социологию в Национальном независимом университете, но предпочел кино. Начинал как документалист. Позднее работал во Франции, Мексике, США.
Избранная фильмография
- Хронос/ Cronos (1993, Гильермо дель Торо)
- Отчаянный/ Desperado (1995, Роберт Родригес)
- Четыре комнаты/ Four Rooms (1995, режиссёр эпизода — Роберт Родригес)
- От заката до рассвета/ From Dusk Till Dawn (1996, Роберт Родригес)
- Джеки Браун/ Jackie Brown (1997, Квентин Тарантино)
- Spy Kids (2001, Роберт Родригес)
- Хребет дьявола/ El Espinazo del diablo (2001, Гильермо дель Торо)
- Silencio roto (2001, Мончо Армендарис)
- Мечтая об Аргентине/ Imagining Argentina (2003, Кристофер Хэмптон)
- Хеллбой: Герой из пекла/ Hellboy (2004, Гильермо дель Торо)
- Затура: Космическое приключение/ Zathura: A Space Adventure (2005, Джон Фавро)
- Лабиринт Фавна/ El Laberinto del fauno (2006, Гильермо дель Торо, Оскар, номинация на премию BAFTA, премия Гойя и другие награды за операторскую работу)
- Blood Brothers (2007, Вишал Бхарадвай)
- Хеллбой 2: Золотая армия/ Hellboy II: The Golden Army (2008, Гильермо дель Торо)
- Приготовьтесь, будет громко (2008, Дэвис Гуггенхайм)
- Я — четвёртый (2011, Д.Дж. Карузо)
- Сумерки. Сага: Рассвет — Часть 1 (2011, Билл Кондон)
- Сумерки. Сага: Рассвет — Часть 2 (2012, Билл Кондон)
- Тихоокеанский рубеж (2013, Гильермо дель Торо)
Напишите отзыв о статье "Наварро, Гильермо"
Ссылки
- [www.cinematographers.nl/PaginasDoPh/navarro.htm] (англ.)
|
Отрывок, характеризующий Наварро, Гильермо
– А ты встретилась с графом Николаем, Мари? – сказал вдруг князь Андрей, видимо желая сделать им приятное. – Он писал сюда, что ты ему очень полюбилась, – продолжал он просто, спокойно, видимо не в силах понимать всего того сложного значения, которое имели его слова для живых людей. – Ежели бы ты его полюбила тоже, то было бы очень хорошо… чтобы вы женились, – прибавил он несколько скорее, как бы обрадованный словами, которые он долго искал и нашел наконец. Княжна Марья слышала его слова, но они не имели для нее никакого другого значения, кроме того, что они доказывали то, как страшно далек он был теперь от всего живого.– Что обо мне говорить! – сказала она спокойно и взглянула на Наташу. Наташа, чувствуя на себе ее взгляд, не смотрела на нее. Опять все молчали.
– Andre, ты хоч… – вдруг сказала княжна Марья содрогнувшимся голосом, – ты хочешь видеть Николушку? Он все время вспоминал о тебе.
Князь Андрей чуть заметно улыбнулся в первый раз, но княжна Марья, так знавшая его лицо, с ужасом поняла, что это была улыбка не радости, не нежности к сыну, но тихой, кроткой насмешки над тем, что княжна Марья употребляла, по ее мнению, последнее средство для приведения его в чувства.
– Да, я очень рад Николушке. Он здоров?
Когда привели к князю Андрею Николушку, испуганно смотревшего на отца, но не плакавшего, потому что никто не плакал, князь Андрей поцеловал его и, очевидно, не знал, что говорить с ним.
Когда Николушку уводили, княжна Марья подошла еще раз к брату, поцеловала его и, не в силах удерживаться более, заплакала.
Он пристально посмотрел на нее.
– Ты об Николушке? – сказал он.
Княжна Марья, плача, утвердительно нагнула голову.
– Мари, ты знаешь Еван… – но он вдруг замолчал.
– Что ты говоришь?
– Ничего. Не надо плакать здесь, – сказал он, тем же холодным взглядом глядя на нее.
Когда княжна Марья заплакала, он понял, что она плакала о том, что Николушка останется без отца. С большим усилием над собой он постарался вернуться назад в жизнь и перенесся на их точку зрения.
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.