Рамгулам, Навинчандра
| Навинчандра Рамгулам नवीन चन्द्र रामगुलाम Navinchandra Ramgoolam<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| |||
| |||
|---|---|---|---|
| 5 июля 2005 — 14 декабря 2014 | |||
| Предшественник: | Поль Раймон Беранже | ||
| Преемник: | Анируд Джагнот | ||
| |||
| 22 декабря 1995 — 17 сентября 2000 | |||
| Предшественник: | Анируд Джагнот | ||
| Преемник: | Анируд Джагнот | ||
| Вероисповедание: | индуизм | ||
| Рождение: | 14 июля 1947 (76 лет) Порт-Луи,  Британский Маврикий
| ||
| Отец: | Сивусагур Рамгулам | ||
| Мать: | Сушил Рамгулам | ||
| Супруга: | Веена Рамгулам | ||
| Партия: | Лейбористская партия Маврикия | ||
| Образование: | Королевский колледж Кюрпип Королевский Колледж Хирургов в Ирландии Юридическая школа Сити Inner Temple | ||
| Сайт: | [www.gov.mu/portal/site/pmsite Сайт премьер-министра Маврикия] | ||
| Награды: |
| ||
Навинчандра Рамгулам (хинди नवीन चन्द्र रामगुलाम, англ. Navinchandra Ramgoolam, род. 14 июля 1947, Порт-Луи, Маврикий) — премьер-министр Маврикия с 22 декабря 1995 до 17 сентября 2000 и с 5 июля 2005 по 14 декабря 2014, лидер Лейбористской партии и вице-президент Социалистического интернационала[1]. Сын первого премьер-министра страны Сивусагура Рамгулама.
Содержание
Биография
Юность и образование
Навин Рамгулам с 1960 по 1968 год учился в Королевском колледже Кюрпип и продолжил изучать медицину в Дублине в Ирландии, где получил в 1973 году диплом врача. С 1975 по 1977 год он работал в госпитале Монагана, и проходил стажировку в больнице Святого Лоуренса в Дублине,а также в частных больницах в Великобритании и в больнице AG Jeetoo в Порт-Луи, Маврикий. С 1977 по 1981 год — ассистент клиники кардиологии в больнице Университетского колледжа в Лондоне, с 1981 по 1982 год —старший врач в больнице общего профиля в Амершаме, Бэкингемшир (Великобритания). С 1982 по 1985 год — врач в клинике в Уэст-Йоркшире (Великобритания). Он имеет степень лиценциата Королевского колледжа врачей Англии и Королевского колледжа хирургов Ирландии.
После смерти отца в декабре 1985 года, Навин Рамгулам хотел уехать в Канаду, но Саткам Булелл (лидер Лейбористской партии) и Пол Беренджер убедили его вернуться на Маврикий и взять на себя руководство партией. С 1985 по 1987 год он работал врачом в больнице на Маврикии. В 1987 году поступил на юридический фаультете в Лондонской школе экономики и политических наук, Лондонского университета. После окончания и получения степени бакалавра права в 1990 году, он вернулся на Маврикий в качестве нового лидера Лейбористской партии к предстоящим в 1991 году всеобщим выборам. После поражения на выборах он взял отпуск и вернулся в Лондон, где он прошёл полную программу обучения праву в Юридической школе Сити. В 1993 году закончил Inner Temple.
Пост премьер-министра
В 1994 году Лейбористская партия объединила свои усилия с Боевым движением Маврикия и выиграла 2 места на дополнительных выборах в январе 1995 года в избирательном округе Роуз-Хилл-Стэнли. В 1995 году в результате победы на парламентских выборах, завоевав 60 мест в парламенте, Рамгулам стал новым премьер-министром. Подвергался критике со стороны СМИ из-за своей неопытности и приведения на высокие посты членов лейбористской партии. Также, срок Рамгулама был омрачён расовыми волнениями, после смерти в тюрьме Иосифа Реджинальда Топизе, «Кайя», знаменитого певца креольского происхождения
В 2000 году лидеры оппозиции Анируд Джагнот и Поль Раймон Беранже объединились в коалицию и Рамгулам проиграл, завоевав всего 8 мест против 56. Джагнот стал премьер-министром, но Рамгулам был избран первым представителем своего избирательного округа в Национальном Собрании и перешёл в оппозицию.
В 2005 году заручившись поддержкой мусульманской общины вновь одержал победу на выборах во главе коалиции мелких партий «Социальный Альянс». Став премьер-министром, он также одновременно занял посты министра обороны и внутренних дел, министра внешних коммуникаций и островов[2]. Рамгулам ввёл бесплатный проезд на транспорте для пожилых людей, как награду за усилия по развитию страны, и студентов, ибо они являются будущим нации, также он начал проводить налоговую реформу и сделал огромный вклад в развитие экономики.
Сотрудничество с Китайской Народной Республикой
13 февраля 2009 года в рамках турне по 5 странам Азии и Африки состоялся визит председателя КНР Ху Цзиньтао в Порт-Луи[3]. Во время визита он объявил о предоставлении Маврикию кредита под низкий процент в 250 млн долл. для модернизации и расширения местного аэропорта, и сказал, что торговля между двумя странами в 2008 году возросла на 11,7% и достигла 323 млн долл. Также он предложил выгодный заем размером 5,9 млн долл. и грант в 30 млн юаней (около 5 млн долл.). Навинчандра Рамгулам сообщил, что руководители двух стран обсудили возможности дальнейшей китайской помощи для улучшения транспортного сообщения на острове. Он призвал к ускорению создания экономической и торговой зоны под названием «Тианли» к северу от столицы с помощью инвестиций Китая размером в 730 млн долл. Этот проект должен стать самым крупным среди проектов, финансируемых одним иностранным инвестором на территории Маврикия, позволяющим создать 40 тысяч рабочих мест. В период между признанием Маврикием КНР в 1972 году и визитом Ху Цзиньтао общий объём китайской помощи увеличился в десять раз и достиг 1 млрд долл. Тринадцать китайских компаний участвуют на Маврикии в текстильной, строительной и электронной отраслях промышленности. Экономическая и торговая зона в Маврикии, использующаяся в качестве стартовой площадки для обслуживания своих проектов в области строительства и бизнеса в Южной Африке достигла площади в 521 акров[4].
Второй срок
В 2010 году Рамгулам был переизбран на второй срок, а возглавляемая им Лейбористская партия Маврикия получила 41 место в Национальной Ассамблее. Определяющим фактором победы было хорошее управление экономикой во время финансового кризиса. Другим важным фактором его политической стратегии был союз с Боевым социалистическим движением, что лишило оппозицию достойной кандидатуры на пост премьер-министра. Однако, в июле 2011 года, Боевое социалистическое движение вышло из альянса.
Напишите отзыв о статье "Рамгулам, Навинчандра"
Примечания
- ↑ www.spu.in.ua/uk/international_news/4/14735
- ↑ [www.goabroad.ru/country/mavriky/info/1/ Goabroad - Маврикий Общая информация - Страны и отели]
- ↑ [www.russian.xinhuanet.com/russian/2009-02/17/content_818368.htm ::Ху Цзиньтао прибыл на Маврикий с государственным визитом::]
- ↑ [mir-politika.ru/171-evolyuciya-morskoy-geo-strategii-kitaya.html Стратегия Китая - Мир и Политика]
| ||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Рамгулам, Навинчандра
– Куда идет народ то?– Известно куда, к начальству идет.
– Что ж, али взаправду наша не взяла сила?
– А ты думал как! Гляди ко, что народ говорит.
Слышались вопросы и ответы. Целовальник, воспользовавшись увеличением толпы, отстал от народа и вернулся к своему кабаку.
Высокий малый, не замечая исчезновения своего врага целовальника, размахивая оголенной рукой, не переставал говорить, обращая тем на себя общее внимание. На него то преимущественно жался народ, предполагая от него получить разрешение занимавших всех вопросов.
– Он покажи порядок, закон покажи, на то начальство поставлено! Так ли я говорю, православные? – говорил высокий малый, чуть заметно улыбаясь.
– Он думает, и начальства нет? Разве без начальства можно? А то грабить то мало ли их.
– Что пустое говорить! – отзывалось в толпе. – Как же, так и бросят Москву то! Тебе на смех сказали, а ты и поверил. Мало ли войсков наших идет. Так его и пустили! На то начальство. Вон послушай, что народ то бает, – говорили, указывая на высокого малого.
У стены Китай города другая небольшая кучка людей окружала человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.
– Указ, указ читают! Указ читают! – послышалось в толпе, и народ хлынул к чтецу.
Человек в фризовой шинели читал афишку от 31 го августа. Когда толпа окружила его, он как бы смутился, но на требование высокого малого, протеснившегося до него, он с легким дрожанием в голосе начал читать афишку сначала.
«Я завтра рано еду к светлейшему князю, – читал он (светлеющему! – торжественно, улыбаясь ртом и хмуря брови, повторил высокий малый), – чтобы с ним переговорить, действовать и помогать войскам истреблять злодеев; станем и мы из них дух… – продолжал чтец и остановился („Видал?“ – победоносно прокричал малый. – Он тебе всю дистанцию развяжет…»)… – искоренять и этих гостей к черту отправлять; я приеду назад к обеду, и примемся за дело, сделаем, доделаем и злодеев отделаем».
Последние слова были прочтены чтецом в совершенном молчании. Высокий малый грустно опустил голову. Очевидно было, что никто не понял этих последних слов. В особенности слова: «я приеду завтра к обеду», видимо, даже огорчили и чтеца и слушателей. Понимание народа было настроено на высокий лад, а это было слишком просто и ненужно понятно; это было то самое, что каждый из них мог бы сказать и что поэтому не мог говорить указ, исходящий от высшей власти.
Все стояли в унылом молчании. Высокий малый водил губами и пошатывался.
– У него спросить бы!.. Это сам и есть?.. Как же, успросил!.. А то что ж… Он укажет… – вдруг послышалось в задних рядах толпы, и общее внимание обратилось на выезжавшие на площадь дрожки полицеймейстера, сопутствуемого двумя конными драгунами.
Полицеймейстер, ездивший в это утро по приказанию графа сжигать барки и, по случаю этого поручения, выручивший большую сумму денег, находившуюся у него в эту минуту в кармане, увидав двинувшуюся к нему толпу людей, приказал кучеру остановиться.
– Что за народ? – крикнул он на людей, разрозненно и робко приближавшихся к дрожкам. – Что за народ? Я вас спрашиваю? – повторил полицеймейстер, не получавший ответа.
– Они, ваше благородие, – сказал приказный во фризовой шинели, – они, ваше высокородие, по объявлению сиятельнейшего графа, не щадя живота, желали послужить, а не то чтобы бунт какой, как сказано от сиятельнейшего графа…
– Граф не уехал, он здесь, и об вас распоряжение будет, – сказал полицеймейстер. – Пошел! – сказал он кучеру. Толпа остановилась, скучиваясь около тех, которые слышали то, что сказало начальство, и глядя на отъезжающие дрожки.
Полицеймейстер в это время испуганно оглянулся, что то сказал кучеру, и лошади его поехали быстрее.
– Обман, ребята! Веди к самому! – крикнул голос высокого малого. – Не пущай, ребята! Пущай отчет подаст! Держи! – закричали голоса, и народ бегом бросился за дрожками.
Толпа за полицеймейстером с шумным говором направилась на Лубянку.
– Что ж, господа да купцы повыехали, а мы за то и пропадаем? Что ж, мы собаки, что ль! – слышалось чаще в толпе.
Вечером 1 го сентября, после своего свидания с Кутузовым, граф Растопчин, огорченный и оскорбленный тем, что его не пригласили на военный совет, что Кутузов не обращал никакого внимания на его предложение принять участие в защите столицы, и удивленный новым открывшимся ему в лагере взглядом, при котором вопрос о спокойствии столицы и о патриотическом ее настроении оказывался не только второстепенным, но совершенно ненужным и ничтожным, – огорченный, оскорбленный и удивленный всем этим, граф Растопчин вернулся в Москву. Поужинав, граф, не раздеваясь, прилег на канапе и в первом часу был разбужен курьером, который привез ему письмо от Кутузова. В письме говорилось, что так как войска отступают на Рязанскую дорогу за Москву, то не угодно ли графу выслать полицейских чиновников, для проведения войск через город. Известие это не было новостью для Растопчина. Не только со вчерашнего свиданья с Кутузовым на Поклонной горе, но и с самого Бородинского сражения, когда все приезжавшие в Москву генералы в один голос говорили, что нельзя дать еще сражения, и когда с разрешения графа каждую ночь уже вывозили казенное имущество и жители до половины повыехали, – граф Растопчин знал, что Москва будет оставлена; но тем не менее известие это, сообщенное в форме простой записки с приказанием от Кутузова и полученное ночью, во время первого сна, удивило и раздражило графа.
Впоследствии, объясняя свою деятельность за это время, граф Растопчин в своих записках несколько раз писал, что у него тогда было две важные цели: De maintenir la tranquillite a Moscou et d'en faire partir les habitants. [Сохранить спокойствие в Москве и выпроводить из нее жителей.] Если допустить эту двоякую цель, всякое действие Растопчина оказывается безукоризненным. Для чего не вывезена московская святыня, оружие, патроны, порох, запасы хлеба, для чего тысячи жителей обмануты тем, что Москву не сдадут, и разорены? – Для того, чтобы соблюсти спокойствие в столице, отвечает объяснение графа Растопчина. Для чего вывозились кипы ненужных бумаг из присутственных мест и шар Леппиха и другие предметы? – Для того, чтобы оставить город пустым, отвечает объяснение графа Растопчина. Стоит только допустить, что что нибудь угрожало народному спокойствию, и всякое действие становится оправданным.
Все ужасы террора основывались только на заботе о народном спокойствии.
На чем же основывался страх графа Растопчина о народном спокойствии в Москве в 1812 году? Какая причина была предполагать в городе склонность к возмущению? Жители уезжали, войска, отступая, наполняли Москву. Почему должен был вследствие этого бунтовать народ?
Не только в Москве, но во всей России при вступлении неприятеля не произошло ничего похожего на возмущение. 1 го, 2 го сентября более десяти тысяч людей оставалось в Москве, и, кроме толпы, собравшейся на дворе главнокомандующего и привлеченной им самим, – ничего не было. Очевидно, что еще менее надо было ожидать волнения в народе, ежели бы после Бородинского сражения, когда оставление Москвы стало очевидно, или, по крайней мере, вероятно, – ежели бы тогда вместо того, чтобы волновать народ раздачей оружия и афишами, Растопчин принял меры к вывозу всей святыни, пороху, зарядов и денег и прямо объявил бы народу, что город оставляется.
Растопчин, пылкий, сангвинический человек, всегда вращавшийся в высших кругах администрации, хотя в с патриотическим чувством, не имел ни малейшего понятия о том народе, которым он думал управлять. С самого начала вступления неприятеля в Смоленск Растопчин в воображении своем составил для себя роль руководителя народного чувства – сердца России. Ему не только казалось (как это кажется каждому администратору), что он управлял внешними действиями жителей Москвы, но ему казалось, что он руководил их настроением посредством своих воззваний и афиш, писанных тем ёрническим языком, который в своей среде презирает народ и которого он не понимает, когда слышит его сверху. Красивая роль руководителя народного чувства так понравилась Растопчину, он так сжился с нею, что необходимость выйти из этой роли, необходимость оставления Москвы без всякого героического эффекта застала его врасплох, и он вдруг потерял из под ног почву, на которой стоял, в решительно не знал, что ему делать. Он хотя и знал, но не верил всею душою до последней минуты в оставление Москвы и ничего не делал с этой целью. Жители выезжали против его желания. Ежели вывозили присутственные места, то только по требованию чиновников, с которыми неохотно соглашался граф. Сам же он был занят только тою ролью, которую он для себя сделал. Как это часто бывает с людьми, одаренными пылким воображением, он знал уже давно, что Москву оставят, но знал только по рассуждению, но всей душой не верил в это, не перенесся воображением в это новое положение.
