Нуркадилов, Заманбек Калабаевич

Заманбек Калабаевич Нуркадилов
Род деятельности:	Политик. Государственный деятель. Аким Алма-Аты и Аким Алматинской области
Дата рождения:	15 января 1944(1944-01-15)
Место рождения:	Кеген, Нарынкольский район, Алма-Атинская область, Казахская ССР
Дата смерти:	12 ноября 2005(2005-11-12) (61 год)
Место смерти:	Алма-Ата
Супруга:	Макпал Жунусова

Заманбек Калабаевич Нуркадилов (15 января 1944 года, с. Кеген, Алма-Атинская область, Казахская ССР — 12 ноября 2005 года, Алма-Ата) — советский и казахский политический и общественный деятель.

Биография

Родился 15 января 1944 года в селе Кеген Кегенского района Алма-Атинской области на границе с Китаем. Происходит из рода албан Старшего жуза.

Приехав в Алма-Ату в 1961 году и став студентом инженерно-строительного факультета Казахского Политехнического института, а потом и окончив его, он проработал почти двадцать лет в городских и областных строительных организациях, дольше всего — в знаменитой «Казселезащите». Это были годы строительства гигантской плотины на Медео (1966-70) и испытания построенного сооружения мощным селевым потоком в июле 1973 года. В конце 70-х годов Нуркадилов становится начальником «Казселезащиты», затем управления «Главалмаатастрой», а в ноябре 1985 года — председателем Алма-Атинского горисполкома.

В марте 1990 года Нуркадилов как мэр Алма-Аты становится депутатом Верховного Совета XII созыва, впервые избранного в условиях частичной альтернативности и состязательности. Год спустя, весной 1991 года Нуркадилов становится председателем городского Совета народных депутатов и по совместительству первым секретарём горкома компартии (как оказалось, последним в её истории). После августовского путча и роспуска КПСС он сохранил за собой должность председателя совдепа, а после учреждения весной 1992 года института глав областных, городских и районных администраций Нуркадилов был назначен главой столичной администрации, каковую должность занимал до конца июня 1994 года.

Через полтора года после громкой отставки с поста главы алма-атинской горадминистрации, в декабре 1995 года Заманбек Нуркадилов выдвигает свою кандидатуру на выборах в мажилис I созыва и становится депутатом нового парламента, в стенах которого начинает выступать с критикой правительства и правящего режима в целом. В качестве депутата-оппозиционера Нуркадилов сближается с лидерами Гражданского движения «Азамат» и движения пенсионеров «Поколение», выступает с речью на их протестном митинге на площади Чокана Валиханова в декабре 1996 года, а в январе 1997 года пишет открытое письмо президенту страны с резкой критикой его политики. При переезде мажилиса в Астану Нуркадилов отказывается покидать прежнюю столицу и неожиданно получает назначение на должность акима укрупнённой Алматинской области, вобравшей в себя территории прежних Алма-Атинской и Талды-Курганской областей.

Пробыв в должности акима южно-столичной области чуть более трёх лет (1997—2001), Нуркадилов более всего прославился своим проектом строительства международного аэропорта севернее Капчагая и пропагандистской кампанией по сбору золотых изделий у населения сельских районов в некий «фонд Родины». Несмотря на то, что Заманбек Калабаевич демонстративно, перед телекамерами, сдал золотые украшения свои и своей жены, известной певицы Макпал Жунусовой, тем не менее общественное впечатление от этой акции и реакция на неё в политическом и медийном сообществе было настолько негативными, что кампания была весьма оперативно прекращена.

В начале 2001 года, после решения о переносе административного центра Алматинской области в Талдыкорган, Нуркадилов вновь остаётся в Алма-Ате, будучи назначен на должность председателя Агентства по чрезвычайным ситуациям РК.

Проработав на этом посту три года и, казалось бы, прочно отойдя от большой политики, Заманбек Нуркадилов возвращается в неё весной 2004 года, созвав 11 марта сенсационную пресс-конференцию, на которой огласил своё новое открытое письмо Нурсултану Назарбаеву. Среди множества высказанных в нём острокритических пассажей можно было особо выделить те из них, материал для которых был взят Нуркадиловым из его собственных сфер деятельности по руководству алма-атинской мэрией в начале 90-х годов и Агентством по ЧС за три предшествовавших года. Речь шла о приватизации загородных санаториев и домов отдыха бывших ЦК компартии и Совмина Казахской ССР, а затем и зданий министерств и республиканских ведомств, перебазированных в Астану, о судьбе предгорных яблоневых садов алма-атинского апорта, о застройке горных склонов и ущелий особняками, наносящей ущерб экологии и опасной для самих же их обитателей в случае природных катастроф.

В заключение своего открытого письма Заманбек Нуркадилов призвал Нурсултана Назарбаева подать в отставку с поста президента страны, в ответ же получил указ о собственном увольнении с должности председателя АЧС РК. Вскоре после этого агентство преобразуется в Министерство чрезвычайных ситуаций РК и также перебазируется в Астану последним из всех республиканских ведомств. Оставшийся же в южной столице бывший чиновник, второй раз в жизни ставший оппозиционером, делает на протяжении 2004 года и первой половины 2005 года ещё несколько громких заявлений, за одно из которых был 13 июня 2005 года приговорён к денежному штрафу в размере 485500 тенге (около 4000 долларов). В это же время Нуркадилов сам подал несколько судебных исков против одного из бывших сослуживцев по АЧС и телевизионного информагентства «Хабар» на предмет распространённых ими негативных оценок своей профессиональной компетентности и стиля работы в бытность руководителем агентства.

В связи с президентскими выборами многие наблюдатели ожидали, когда Заманбек Нуркадилов выдвинет свою кандидатуру на пост президента страны, каковое намерение политик высказал ещё в том самом нашумевшем заявлении от 11 марта 2004 года. Однако такого заявления с его стороны так и не последовало.

12 ноября 2005 года Заманбек Нуркадилов был найден у себя дома мёртвым с тремя огнестрельными ранениями, причём два выстрела были сделаны в грудь и один в голову. Официальная версия происшедшего — самоубийство, хотя является загадочной смертью.

См. также

• Сарсенбайулы, Алтынбек

Ссылки

• www.dumaem.ru/indexkz.php?iq=st_show&st_kztm_id=1&st_id=454
• [www.kp.kz/node/4452 Вчера Заманбека Нуркадилова похоронили на Кенсайском кладбище]
• [www.nomad.su/?a=3-200511170018 Кому на самом деле была выгодна смерть бывшего мэра Алматы?]

Отрывок, характеризующий Нуркадилов, Заманбек Калабаевич

Кутузов вышел с Багратионом на крыльцо.
– Ну, князь, прощай, – сказал он Багратиону. – Христос с тобой. Благословляю тебя на великий подвиг.
Лицо Кутузова неожиданно смягчилось, и слезы показались в его глазах. Он притянул к себе левою рукой Багратиона, а правой, на которой было кольцо, видимо привычным жестом перекрестил его и подставил ему пухлую щеку, вместо которой Багратион поцеловал его в шею.
– Христос с тобой! – повторил Кутузов и подошел к коляске. – Садись со мной, – сказал он Болконскому.
– Ваше высокопревосходительство, я желал бы быть полезен здесь. Позвольте мне остаться в отряде князя Багратиона.
– Садись, – сказал Кутузов и, заметив, что Болконский медлит, – мне хорошие офицеры самому нужны, самому нужны.
Они сели в коляску и молча проехали несколько минут.
– Еще впереди много, много всего будет, – сказал он со старческим выражением проницательности, как будто поняв всё, что делалось в душе Болконского. – Ежели из отряда его придет завтра одна десятая часть, я буду Бога благодарить, – прибавил Кутузов, как бы говоря сам с собой.
Князь Андрей взглянул на Кутузова, и ему невольно бросились в глаза, в полуаршине от него, чисто промытые сборки шрама на виске Кутузова, где измаильская пуля пронизала ему голову, и его вытекший глаз. «Да, он имеет право так спокойно говорить о погибели этих людей!» подумал Болконский.
– От этого я и прошу отправить меня в этот отряд, – сказал он.
Кутузов не ответил. Он, казалось, уж забыл о том, что было сказано им, и сидел задумавшись. Через пять минут, плавно раскачиваясь на мягких рессорах коляски, Кутузов обратился к князю Андрею. На лице его не было и следа волнения. Он с тонкою насмешливостью расспрашивал князя Андрея о подробностях его свидания с императором, об отзывах, слышанных при дворе о кремском деле, и о некоторых общих знакомых женщинах.


Кутузов чрез своего лазутчика получил 1 го ноября известие, ставившее командуемую им армию почти в безвыходное положение. Лазутчик доносил, что французы в огромных силах, перейдя венский мост, направились на путь сообщения Кутузова с войсками, шедшими из России. Ежели бы Кутузов решился оставаться в Кремсе, то полуторастатысячная армия Наполеона отрезала бы его от всех сообщений, окружила бы его сорокатысячную изнуренную армию, и он находился бы в положении Мака под Ульмом. Ежели бы Кутузов решился оставить дорогу, ведшую на сообщения с войсками из России, то он должен был вступить без дороги в неизвестные края Богемских
гор, защищаясь от превосходного силами неприятеля, и оставить всякую надежду на сообщение с Буксгевденом. Ежели бы Кутузов решился отступать по дороге из Кремса в Ольмюц на соединение с войсками из России, то он рисковал быть предупрежденным на этой дороге французами, перешедшими мост в Вене, и таким образом быть принужденным принять сражение на походе, со всеми тяжестями и обозами, и имея дело с неприятелем, втрое превосходившим его и окружавшим его с двух сторон.
Кутузов избрал этот последний выход.
Французы, как доносил лазутчик, перейдя мост в Вене, усиленным маршем шли на Цнайм, лежавший на пути отступления Кутузова, впереди его более чем на сто верст. Достигнуть Цнайма прежде французов – значило получить большую надежду на спасение армии; дать французам предупредить себя в Цнайме – значило наверное подвергнуть всю армию позору, подобному ульмскому, или общей гибели. Но предупредить французов со всею армией было невозможно. Дорога французов от Вены до Цнайма была короче и лучше, чем дорога русских от Кремса до Цнайма.
В ночь получения известия Кутузов послал четырехтысячный авангард Багратиона направо горами с кремско цнаймской дороги на венско цнаймскую. Багратион должен был пройти без отдыха этот переход, остановиться лицом к Вене и задом к Цнайму, и ежели бы ему удалось предупредить французов, то он должен был задерживать их, сколько мог. Сам же Кутузов со всеми тяжестями тронулся к Цнайму.
Пройдя с голодными, разутыми солдатами, без дороги, по горам, в бурную ночь сорок пять верст, растеряв третью часть отсталыми, Багратион вышел в Голлабрун на венско цнаймскую дорогу несколькими часами прежде французов, подходивших к Голлабруну из Вены. Кутузову надо было итти еще целые сутки с своими обозами, чтобы достигнуть Цнайма, и потому, чтобы спасти армию, Багратион должен был с четырьмя тысячами голодных, измученных солдат удерживать в продолжение суток всю неприятельскую армию, встретившуюся с ним в Голлабруне, что было, очевидно, невозможно. Но странная судьба сделала невозможное возможным. Успех того обмана, который без боя отдал венский мост в руки французов, побудил Мюрата пытаться обмануть так же и Кутузова. Мюрат, встретив слабый отряд Багратиона на цнаймской дороге, подумал, что это была вся армия Кутузова. Чтобы несомненно раздавить эту армию, он поджидал отставшие по дороге из Вены войска и с этою целью предложил перемирие на три дня, с условием, чтобы те и другие войска не изменяли своих положений и не трогались с места. Мюрат уверял, что уже идут переговоры о мире и что потому, избегая бесполезного пролития крови, он предлагает перемирие. Австрийский генерал граф Ностиц, стоявший на аванпостах, поверил словам парламентера Мюрата и отступил, открыв отряд Багратиона. Другой парламентер поехал в русскую цепь объявить то же известие о мирных переговорах и предложить перемирие русским войскам на три дня. Багратион отвечал, что он не может принимать или не принимать перемирия, и с донесением о сделанном ему предложении послал к Кутузову своего адъютанта.
Перемирие для Кутузова было единственным средством выиграть время, дать отдохнуть измученному отряду Багратиона и пропустить обозы и тяжести (движение которых было скрыто от французов), хотя один лишний переход до Цнайма. Предложение перемирия давало единственную и неожиданную возможность спасти армию. Получив это известие, Кутузов немедленно послал состоявшего при нем генерал адъютанта Винценгероде в неприятельский лагерь. Винценгероде должен был не только принять перемирие, но и предложить условия капитуляции, а между тем Кутузов послал своих адъютантов назад торопить сколь возможно движение обозов всей армии по кремско цнаймской дороге. Измученный, голодный отряд Багратиона один должен был, прикрывая собой это движение обозов и всей армии, неподвижно оставаться перед неприятелем в восемь раз сильнейшим.
Ожидания Кутузова сбылись как относительно того, что предложения капитуляции, ни к чему не обязывающие, могли дать время пройти некоторой части обозов, так и относительно того, что ошибка Мюрата должна была открыться очень скоро. Как только Бонапарте, находившийся в Шенбрунне, в 25 верстах от Голлабруна, получил донесение Мюрата и проект перемирия и капитуляции, он увидел обман и написал следующее письмо к Мюрату:
Au prince Murat. Schoenbrunn, 25 brumaire en 1805 a huit heures du matin.
«II m'est impossible de trouver des termes pour vous exprimer mon mecontentement. Vous ne commandez que mon avant garde et vous n'avez pas le droit de faire d'armistice sans mon ordre. Vous me faites perdre le fruit d'une campagne. Rompez l'armistice sur le champ et Mariechez a l'ennemi. Vous lui ferez declarer,que le general qui a signe cette capitulation, n'avait pas le droit de le faire, qu'il n'y a que l'Empereur de Russie qui ait ce droit.
«Toutes les fois cependant que l'Empereur de Russie ratifierait la dite convention, je la ratifierai; mais ce n'est qu'une ruse.Mariechez, detruisez l'armee russe… vous etes en position de prendre son bagage et son artiller.
«L'aide de camp de l'Empereur de Russie est un… Les officiers ne sont rien quand ils n'ont pas de pouvoirs: celui ci n'en avait point… Les Autrichiens se sont laisse jouer pour le passage du pont de Vienne, vous vous laissez jouer par un aide de camp de l'Empereur. Napoleon».
[Принцу Мюрату. Шенбрюнн, 25 брюмера 1805 г. 8 часов утра.
Я не могу найти слов чтоб выразить вам мое неудовольствие. Вы командуете только моим авангардом и не имеете права делать перемирие без моего приказания. Вы заставляете меня потерять плоды целой кампании. Немедленно разорвите перемирие и идите против неприятеля. Вы объявите ему, что генерал, подписавший эту капитуляцию, не имел на это права, и никто не имеет, исключая лишь российского императора.