Осеннее наступление в Северо-Восточном Китае (1947)
| Осеннее наступление 1947 года в Северо-Восточном Китае | |||
| Основной конфликт: Гражданская война в Китае | |||
| Дата |
14 сентября — 9 ноября 1947 | ||
|---|---|---|---|
| Место | |||
| Итог |
победа коммунистов | ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
Осеннее наступление 1947 года в Северо-Восточном Китае (кит. упр. 东北1947年秋季战役, 14 сентября — 9 ноября 1947) — крупная военная кампания в Маньчжурии во время гражданской войны в Китае.
Содержание
Предыстория
После успехов коммунистов в летнем наступлении Чан Кайши снял с командования войсками на Северо-Востоке Китая Ду Юймина и поставил вместо него Чэнь Чэна. Чэнь Чэн ещё в 1946 году предлагал вывести войска из Маньчжурии, разгромить основные силы коммунистов в центральном Китае, и лишь потом заняться отдалёнными районами. Прибыв на место и оценив силы и ситуацию, он принял решение сосредоточить силы на защите таких крупных городов, как Чанчунь, Сыпин, Шэньян и Цзиньчжоу, а также соединяющих их железнодорожных линий.
Коммунисты к августу восполнили потери и сформировали новые войска, готовясь к осенним боям. Задачей осеннего наступления Мао Цзэдун поставил пресечение сухопутной связи Маньчжурии с центральным Китаем, чтобы гоминьдановские войска не смогли, оставив Маньчжурию, принять участие в боевых действиях во Внутреннем Китае. На основе его указаний Линь Бяо и Ло Жунхуань разработали следующий план: сначала войска Хэбэй-Жэхэ-Ляонинского военного района (объединённые во 2-й фронт под командованием Чэн Цзыхуа) атакуют слабо защищённую Бэйнинскую железную дорогу, а когда гоминьдановцы перебросят войска на запад, то шесть колонн из северной и южной Маньчжурии (объединённые в 1-й фронт под командованием Сяо Цзингуана) перережут железнодорожное сообщение между Сыпином и Чанчунем.
Силы сторон
Чэнь Чэн распустил многие местные охранные части, которые на самом деле были бывшими частями императорской армии Маньчжоу-го, однако после переброски в Маньчжурию из центрального Китая 49-й армии силы гоминьдановцев достигли полумиллиона человек в составе сорока пяти дивизий, объединённых в десять армий.
Коммунисты, склонив благодаря земельной реформе крестьянство на свою сторону и наладив в маньчжурских городах военную промышленность, ещё с 1946 года приступили к обучению войск и созданию крупной армии. К осени 1947 года они располагали войсками численностью 510 тысяч человек, объединённых в девять колонн и двенадцать отдельных дивизий (в том числе две кавалерийские дивизии).
Ход событий
Первый этап
Так получилось, что первыми боевые действия начали гоминьдановцы. Чтобы обезопасить Бэйнинскую железную дорогу, 6 сентября три гоминьдановские дивизии начали наступление на войска 2-го фронта из Суйчжуна, Синчэна и Цзиньси. Однако коммунисты, скорректировав планы, решили всё равно наступать войсками 8-й и 9-й колонн 2-го фронта. 13 сентября войска 8-й колонны вышли на подступы к Цзиньси и к вечеру 16 сентября разгромили гоминьдановскую 50-ю дивизию под Янцзячжанцзы.
К 19 сентября гоминьдановское командование перебросило под Янцзячжанцзы часть 49-й армии из-под Цзиньчжоу. 21 сентября бои возобновились, гоминьдановское командование перебросило дополнительные части из-под Цзиньчжоу и Цзиньси, но 22 сентября сражение завершилось в пользу коммунистов.
28-30 сентября войска 2-го фронта перерезали железнодорожное сообщение между Цзиньчжоу и Шаньхайгуанем. Чэнь Чэн был вынужден перебросить к Цзиньчжоу две дивизии из-под Телина, а также запросить помощи у командовавшего гоминьдановскими войсками в северном Китае Фу Цзои.
Второй этап
Воспользовавшись ослаблением гоминьдановских сил на Южно-Маньчжурской железной дороге, 26 сентября Линь Бяо отдал приказ о начале осеннего наступления. 1 октября 7-я и 9-я дивизии 3-й колонны окружили гоминьдановскую 116-ю дивизию 53-й армии и 2 октября полностью её разгромили. Под ударами коммунистов гоминьдановские войска быстро откатывались к Телину, Кайюаню и Сыпину. Линь Бяо приказал войскам 3-й и 4-й колонн взять Кайюань (где оборонялось всего четыре полка), а войскам 1-й и 2-й колонн блокировать Сыпин. 7 октября войска 7-й колонны взяли Чжанъу.
Третий этап
8 октября в Шэньян прилетел Чан Кайши. Проведя совещание с местными командующими, он улетел в Бэйпин, где приказал Фу Цзои отправить войска на северо-восток, чтобы восстановить сухопутное сообщение с Маньчжурией. Продвигаясь вперёд медленно, не распыляясь, северокитайские гоминьдановские войска оттеснили 8-ю и 9-ю колонны, и в середине октября обеспечили восстановление железнодорожного сообщения с Маньчжурией.
Тем временем 8-я и 9-я колонны подошли к Чаояну и вечером 22 октября взяли город. Продвигавшиеся к нему с юга северокитайские гоминьдановские войска были 28 октября остановлены под Исянем, и разгромлены в ходе сражения, длившегося с 31 октября по 2 ноября.
На севере 16 октября войска 6-й колонны окружили Гирин. 20 октября был взят Хуайдэ. 4-я колонна 18 октября окружила Фушунь, но не смогла взять город. 9 ноября осеннее наступление коммунистов завершилось.
Итоги и последствия
В результате осеннего наступления коммунисты взяли 15 городов, и уничтожили войска противника общей численностью до 69 тысяч человек. Переброска гоминьдановских войск в Маньчжурию ослабила их боевые возможности в центральном Китае, в результате чего коммунисты смогли взять Шицзячжуан.
Источники
- 中国革命战争纪实。解放战争。东北卷 (Полная история Революционной войны. Освободительная война. Том «Северо-восток»), — Пекин: «Народное издательство», 2004. ISBN 978-7-01-004261-9
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Напишите отзыв о статье "Осеннее наступление в Северо-Восточном Китае (1947)"
Отрывок, характеризующий Осеннее наступление в Северо-Восточном Китае (1947)
Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились.– А ведь хорошо бы, господа!
Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу.
– Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он.
– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.
– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.
Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
