Советско-китайский договор о дружбе и союзе

Советско-китайский договор о дружбе и союзе</br>中蘇友好同盟條約
Дата подписания	14 августа 1945 года
— место
Стороны	Китайская Республика Китайская Республика, СССР СССР

Советско-китайский договор о дружбе и союзе — договор, заключённый сроком на 30 лет 14 августа 1945 года между СССР и Китайской Республикой.

Предыстория

В феврале 1945 года на Ялтинской конференции СССР согласился вступить в войну против Японии, однако обставил своё согласие рядом условий. В связи с тем, что советские условия касались в том числе и Китая, глава которого в конференции не участвовал, 30 июня 1945 года начались советско-китайские переговоры в Москве.

Советская сторона настаивала, чтобы официальное правительство Китая признало независимость Монгольской народной республики, уступило Советскому Союзу Квантунскую область с портами Дальний и Порт-Артур, и предоставило СССР все права на управление КВЖД, а также шахт, заводов и других промышленных предприятий на китайской территории. В ответ Советское правительство было готово подписать договор о дружбе и союзе, и тем самым гарантировать, что СССР не будет вмешиваться в китайские внутренние дела и предоставлять помощь врагам Чан Кайши в Китае. Поскольку советские условия превышали возможности уступок со стороны других участников Ялтинских соглашений, 14 июля 1945 года переговоры были прерваны.

Однако США требовалось участие СССР в войне с Японией, также они были не против получения гарантий отказа СССР от поддержки КПК, поэтому в результате давления Соединённых Штатов 7 августа 1945 года переговоры возобновились. Чан Кайши был готов заплатить определённую цену за союз с СССР в случае получения от советского правительства гарантий того, что оно не будет поддерживать китайских коммунистов. Советская сторона предоставила гарантии поддержки гоминьдановского правительства, заявила о невмешательстве во внутренние дела Китая, и даже согласилась на условие Чан Кайши о проведении референдума по вопросу о предоставлении независимости Внешней Монголии. В результате 14 августа 1945 года договор был подписан.

Договор

По условиям договора стороны обязывались вести войну против Японии до окончательной победы, не заключать каких-либо союзов и не принимать участия в какой-либо коалиции, направленной против другой стороны. Обе стороны брали на себя обязательство взаимно уважать суверенитет и территориальную целостность друг друга, не вмешиваться во внутренние дела друг друга.

Одновременно с договором были подписаны Соглашение о Китайской Чанчуньской железной дороге, как совместно управляемой общей собственности обеих стран, об использовании обеими сторонами военно-морской базы в Порт-Артуре, закрытой для судов других государств, и об объявлении порта Дальний открытым торговым портом под совместным управлением обеих сторон. Советское правительство заявило о том, что в течение трёх месяцев после капитуляции Японии советские войска будут выведены из северо-восточных провинций Китая за исключением Порт-Артура и Дальнего. Состоялся также обмен нотами между министрами иностранных дел СССР и Китая о признании Китаем независимости Монгольской Народной Республики.

Итоги и последствия

После разгрома японских войск в Маньчжурии советская администрация, выполняя условия договора, отказалась пускать в контролируемые ею города вооружённые силы коммунистов, и способствовала установлению там гоминьдановской администрации. В связи с тем, что в годы войны войска Чан Кайши оказались оттеснены далеко на юго-запад Китая, и не могли быть быстро переброшены на северо-восток, 30 ноября и 9 декабря по просьбе китайской стороны срок пребывания советских войск в Маньчжурии продлевался. В то же время, именно ссылаясь на этот договор советская администрация в ноябре 1945 года отказала эскадре американского 7-го флота в разрешении высадить гоминьдановские войска в Порт-Артуре и Дальнем, так как это способствовало бы разжиганию гражданской войны в Китае.

С образованием в 1949 году Китайской народной республики советско-китайский договор 1945 года стал недействительным. С новым китайским правительством Советским Союзом был подписан новый договор.

Литература

• С. Л. Тихвинский «Путь Китая к объединению и независимости. 1898—1949: По материалам биографии Чжоу Эньлая» — Москва: издательская фирма «Восточная литература» РАН, 1996. ISBN 5-02-017894-2
• А. Д. Воскресенский «Китай и Россия в Евразии. Историческая динамика политических взаимовлияний» — Москва: «Муравей», 2004. ISBN 5-89737-204-7

Ссылки

• [dic.academic.ru/dic.nsf/dic_diplomatic/1154/%D0%A1%D0%9E%D0%92%D0%95%D0%A2%D0%A1%D0%9A%D0%9E СОВЕТСКО-КИТАЙСКИЕ ДОГОВОРЫ И СОГЛАШЕНИЯ]
• [www.diphis.ru/sovetsko_kitayskiy_dogovor_o_drujbe_i_souze-a1214.html Всемирная история дипломатии]
• В. И. Ополев [tank.uw.ru/books/opolev/soviet-chinese-history-51/ Договор о дружбе и союзе между Советским Союзом и Китаем от 14 августа 1945 года. Объявление СССР 8 августа 1945 года войны Японии]
• [historic.ru/books/item/f00/s00/z0000163/st120.shtml Почему СССР заключил 14 августа 1945 г. договор о дружбе и союзе с гоминьдановским правительством Китая?]

Отрывок, характеризующий Советско-китайский договор о дружбе и союзе

– Но, князь, – робко сказал Десаль, – в письме говорится о Витебске…
– А, в письме, да… – недовольно проговорил князь, – да… да… – Лицо его приняло вдруг мрачное выражение. Он помолчал. – Да, он пишет, французы разбиты, при какой это реке?
Десаль опустил глаза.
– Князь ничего про это не пишет, – тихо сказал он.
– А разве не пишет? Ну, я сам не выдумал же. – Все долго молчали.
– Да… да… Ну, Михайла Иваныч, – вдруг сказал он, приподняв голову и указывая на план постройки, – расскажи, как ты это хочешь переделать…
Михаил Иваныч подошел к плану, и князь, поговорив с ним о плане новой постройки, сердито взглянув на княжну Марью и Десаля, ушел к себе.
Княжна Марья видела смущенный и удивленный взгляд Десаля, устремленный на ее отца, заметила его молчание и была поражена тем, что отец забыл письмо сына на столе в гостиной; но она боялась не только говорить и расспрашивать Десаля о причине его смущения и молчания, но боялась и думать об этом.
Ввечеру Михаил Иваныч, присланный от князя, пришел к княжне Марье за письмом князя Андрея, которое забыто было в гостиной. Княжна Марья подала письмо. Хотя ей это и неприятно было, она позволила себе спросить у Михаила Иваныча, что делает ее отец.
– Всё хлопочут, – с почтительно насмешливой улыбкой, которая заставила побледнеть княжну Марью, сказал Михаил Иваныч. – Очень беспокоятся насчет нового корпуса. Читали немножко, а теперь, – понизив голос, сказал Михаил Иваныч, – у бюра, должно, завещанием занялись. (В последнее время одно из любимых занятий князя было занятие над бумагами, которые должны были остаться после его смерти и которые он называл завещанием.)
– А Алпатыча посылают в Смоленск? – спросила княжна Марья.
– Как же с, уж он давно ждет.


Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом в кабинет, князь в очках, с абажуром на глазах и на свече, сидел у открытого бюро, с бумагами в далеко отставленной руке, и в несколько торжественной позе читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны были быть доставлены государю после его смерти.
Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.
На листочке бумаги у него было записано то, что нужно было в Смоленске, и он, ходя по комнате мимо дожидавшегося у двери Алпатыча, стал отдавать приказания.
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.
Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.