Остин, Стивен Фуллер

Стивен Фуллер Остин

Стивен Фуллер Остин (англ. Stephen F. Austin; 3 ноября 1793, Виргиния, США — 27 декабря 1836, Колумбия, республика Техас) — американский государственный деятель, одна из ключевых фигур в истории Техаса.

Биография

Детство и юность

Стивен Остин родился в 1793 году в штате Виргиния, на территории современного Остинвилля в округе Уайз. Он был вторым ребёнком известного американского промышленника Мозеса Остина и Мэри Браун. Когда Стивену было четыре года, его семья переехала на территорию нынешнего штата Миссури. Затем он был отправлен на обучение: сначала в Академию Бэкон в Коннектикут, а потом в Трансильванский университет в Лексингтоне, штат Кентукки.

Жизнь в Миссури и Арканзасе

В возрасте двадцати одного года выучившийся на юриста Остин работал в Законодательном собрании территории Миссури. В 1819 году он, разорившись, переехал на территорию Арканзас, где купил землю в районе будущего города Литл-Рока. В течение непродолжительного времени в 1820 году он был окружным судьёй. В ноябре того же года, после потери права занимать место судьи, Остин переехал в Новый Орлеан.

Переселение в Техас

В это время его отец Мозес Остин получил от испанского правительства разрешение на освоение вместе с тремястами англосаксонскими поселенцами участка в 200 000 акров в Испанском Техасе. Однако 10 июня 1821 года, ещё до начала переселения, Мозес Остин скончался, оставив грант на поселение своему сыну. 12 августа в Сан-Антонио Стивен Остин подтвердил разрешение на поселение у губернатора Антонио Марии Мартинеса; тот дал ему право исследовать побережье Мексиканского залива между Сан-Антонио и рекой Бразос и выбрать там подходящее место для основания колонии.

В это время, однако, Техас из испанской колонии превратился в провинцию только что образованной независимой Мексики, власти которой признали грант Остина недействительным. Остин отправился в Мехико, где провёл переговоры, завершившиеся успешно для него: переселение американцев на территорию Техаса было разрешено. К концу 1825 года в Техас переселились первые триста американских семей. Остин осуществлял руководство колонией. Под его началом были сформированы небольшие вооружённые отряды для защиты поселения, которые позже эволюционировали в рейнджеров. К 1832 году число колонистов насчитывало уже около 11 000 человек.

Двумя годами ранее мексиканские власти запретили дальнейшую иммиграцию американцев в Мексику. К этому времени власти США делали попытки купить земли, на которых находилась колония Остина, а среди самих поселенцев нарастали сепаратистские настроения. Жители Техаса выдвинули ряд требований к мексиканскому правительству: разрешение иммиграции, отмена введённых незадолго до этого пошлин и предоставление Техасу статуса отдельного штата. В 1833 Остин отправился в Мехико, где ему удалось добиться отмены запрета на иммиграцию, однако статус штата Техас не получил.

Техасская революция

Тем временем политика президента Мексики Антонио Лопеса де Санта-Анны, которого в своё время поддержал Остин, вызывала всё большее недовольство у американских колонистов. К 1835 году противоречия стали непреодолимыми, и в октябре с битвы при Гонсалес началась Техасская революция. Остин принял непосредственное участие в её событиях и даже командовал техасскими силами во время осады Бехара, после чего отбыл в Соединённые Штаты Америки для того, чтоб заручиться их поддержкой. Когда Остин находился в США, техасским войскам удалось одержать победу в войне; в мае 1836 года независимость Техаса была признана Мексикой.

4 августа того же года Остин выдвинул свою кандидатуру на пост президента Техаса, но на выборах в сентябре проиграл генералу Сэму Хьюстону, внёсшему решающий вклад в победу Техаса в войне за независимость. В правительстве Остин получил должность государственного секретаря, но успел пробыть на этом посту лишь два месяца. 27 декабря 1836 года Остин скончался в Колумбии, столице республики Техас, от пневмонии. В 1910 году был перезахоронен на кладбище штата Техас в названном в его честь городе Остине, штат Техас.

Память об Остине

В честь Стивена Остина получили своё название город Остин, столица штата Техас; округ Остин; Университет имени Стивена Ф. Остина в Накодочесе; Колледж Остина в Шермане.

Памятники Остину есть в нескольких городах Техаса, а также в Капитолии.

Библиография

• Barker, Eugene Campbell (1968), The Life of Stephen F. Austin, Founder of Texas, 1793–1836: A Chapter of the Westward Movement by the Anglo-American People (2nd ed.), Da Capo Press, ISBN 9780306715534 
• Beals, Carleton (1953), Stephen F. Austin, Father of Texas, McGraw-Hill 
• Cantrell, Gregg (2001), Stephen F. Austin: Empresario of Texas, Yale University Press, ISBN 9780300090932 
• Flynn, Jean (1981), Stephen F. Austin, the Father of Texas, Eakin Press, ISBN 9780585164212 
• Glasscock, Sallie (1951), Dreams of an Empire: The Story of Stephen Fuller Austin and His Colony in Texas, Naylor Co 
• Tracy, Milton Cook & Havelock-Bailie, Richard (1941), The Colonizer: A Saga of Stephen F. Austin, Guynes Print Co. 
• Warren, Betsy (1996), Moses Austin and Stephen F. Austin: A Gone to Texas Dual Biography, Hendrick-long Pub. Co., ISBN 9780937460962 

Ссылки

• Eugene C. Barker. [www.tshaonline.org/handbook/online/articles/fau14 Austin, Stephen Fuller] (англ.). Handbook Of Texas Online. Проверено 13 ноября 2009. [www.webcitation.org/66pMEdUl2 Архивировано из первоисточника 10 апреля 2012].
• Pete Normand. [www.grandlodgeoftexas.org/content/stephen-f-austin-father-texas Stephen F. Austin — "The Father of Texas"] (англ.). Большая масонская ложа Техаса (1986). Проверено 21 июня 2015.

Отрывок, характеризующий Остин, Стивен Фуллер

Николушка и его воспитание, Andre и религия были утешениями и радостями княжны Марьи; но кроме того, так как каждому человеку нужны свои личные надежды, у княжны Марьи была в самой глубокой тайне ее души скрытая мечта и надежда, доставлявшая ей главное утешение в ее жизни. Утешительную эту мечту и надежду дали ей божьи люди – юродивые и странники, посещавшие ее тайно от князя. Чем больше жила княжна Марья, чем больше испытывала она жизнь и наблюдала ее, тем более удивляла ее близорукость людей, ищущих здесь на земле наслаждений и счастия; трудящихся, страдающих, борющихся и делающих зло друг другу, для достижения этого невозможного, призрачного и порочного счастия. «Князь Андрей любил жену, она умерла, ему мало этого, он хочет связать свое счастие с другой женщиной. Отец не хочет этого, потому что желает для Андрея более знатного и богатого супружества. И все они борются и страдают, и мучают, и портят свою душу, свою вечную душу, для достижения благ, которым срок есть мгновенье. Мало того, что мы сами знаем это, – Христос, сын Бога сошел на землю и сказал нам, что эта жизнь есть мгновенная жизнь, испытание, а мы всё держимся за нее и думаем в ней найти счастье. Как никто не понял этого? – думала княжна Марья. Никто кроме этих презренных божьих людей, которые с сумками за плечами приходят ко мне с заднего крыльца, боясь попасться на глаза князю, и не для того, чтобы не пострадать от него, а для того, чтобы его не ввести в грех. Оставить семью, родину, все заботы о мирских благах для того, чтобы не прилепляясь ни к чему, ходить в посконном рубище, под чужим именем с места на место, не делая вреда людям, и молясь за них, молясь и за тех, которые гонят, и за тех, которые покровительствуют: выше этой истины и жизни нет истины и жизни!»
Была одна странница, Федосьюшка, 50 ти летняя, маленькая, тихенькая, рябая женщина, ходившая уже более 30 ти лет босиком и в веригах. Ее особенно любила княжна Марья. Однажды, когда в темной комнате, при свете одной лампадки, Федосьюшка рассказывала о своей жизни, – княжне Марье вдруг с такой силой пришла мысль о том, что Федосьюшка одна нашла верный путь жизни, что она решилась сама пойти странствовать. Когда Федосьюшка пошла спать, княжна Марья долго думала над этим и наконец решила, что как ни странно это было – ей надо было итти странствовать. Она поверила свое намерение только одному духовнику монаху, отцу Акинфию, и духовник одобрил ее намерение. Под предлогом подарка странницам, княжна Марья припасла себе полное одеяние странницы: рубашку, лапти, кафтан и черный платок. Часто подходя к заветному комоду, княжна Марья останавливалась в нерешительности о том, не наступило ли уже время для приведения в исполнение ее намерения.
Часто слушая рассказы странниц, она возбуждалась их простыми, для них механическими, а для нее полными глубокого смысла речами, так что она была несколько раз готова бросить всё и бежать из дому. В воображении своем она уже видела себя с Федосьюшкой в грубом рубище, шагающей с палочкой и котомочкой по пыльной дороге, направляя свое странствие без зависти, без любви человеческой, без желаний от угодников к угодникам, и в конце концов, туда, где нет ни печали, ни воздыхания, а вечная радость и блаженство.
«Приду к одному месту, помолюсь; не успею привыкнуть, полюбить – пойду дальше. И буду итти до тех пор, пока ноги подкосятся, и лягу и умру где нибудь, и приду наконец в ту вечную, тихую пристань, где нет ни печали, ни воздыхания!…» думала княжна Марья.
Но потом, увидав отца и особенно маленького Коко, она ослабевала в своем намерении, потихоньку плакала и чувствовала, что она грешница: любила отца и племянника больше, чем Бога.



Библейское предание говорит, что отсутствие труда – праздность была условием блаженства первого человека до его падения. Любовь к праздности осталась та же и в падшем человеке, но проклятие всё тяготеет над человеком, и не только потому, что мы в поте лица должны снискивать хлеб свой, но потому, что по нравственным свойствам своим мы не можем быть праздны и спокойны. Тайный голос говорит, что мы должны быть виновны за то, что праздны. Ежели бы мог человек найти состояние, в котором он, будучи праздным, чувствовал бы себя полезным и исполняющим свой долг, он бы нашел одну сторону первобытного блаженства. И таким состоянием обязательной и безупречной праздности пользуется целое сословие – сословие военное. В этой то обязательной и безупречной праздности состояла и будет состоять главная привлекательность военной службы.
Николай Ростов испытывал вполне это блаженство, после 1807 года продолжая служить в Павлоградском полку, в котором он уже командовал эскадроном, принятым от Денисова.
Ростов сделался загрубелым, добрым малым, которого московские знакомые нашли бы несколько mauvais genre [дурного тона], но который был любим и уважаем товарищами, подчиненными и начальством и который был доволен своей жизнью. В последнее время, в 1809 году, он чаще в письмах из дому находил сетования матери на то, что дела расстраиваются хуже и хуже, и что пора бы ему приехать домой, обрадовать и успокоить стариков родителей.
Читая эти письма, Николай испытывал страх, что хотят вывести его из той среды, в которой он, оградив себя от всей житейской путаницы, жил так тихо и спокойно. Он чувствовал, что рано или поздно придется опять вступить в тот омут жизни с расстройствами и поправлениями дел, с учетами управляющих, ссорами, интригами, с связями, с обществом, с любовью Сони и обещанием ей. Всё это было страшно трудно, запутано, и он отвечал на письма матери, холодными классическими письмами, начинавшимися: Ma chere maman [Моя милая матушка] и кончавшимися: votre obeissant fils, [Ваш послушный сын,] умалчивая о том, когда он намерен приехать. В 1810 году он получил письма родных, в которых извещали его о помолвке Наташи с Болконским и о том, что свадьба будет через год, потому что старый князь не согласен. Это письмо огорчило, оскорбило Николая. Во первых, ему жалко было потерять из дома Наташу, которую он любил больше всех из семьи; во вторых, он с своей гусарской точки зрения жалел о том, что его не было при этом, потому что он бы показал этому Болконскому, что совсем не такая большая честь родство с ним и что, ежели он любит Наташу, то может обойтись и без разрешения сумасбродного отца. Минуту он колебался не попроситься ли в отпуск, чтоб увидать Наташу невестой, но тут подошли маневры, пришли соображения о Соне, о путанице, и Николай опять отложил. Но весной того же года он получил письмо матери, писавшей тайно от графа, и письмо это убедило его ехать. Она писала, что ежели Николай не приедет и не возьмется за дела, то всё именье пойдет с молотка и все пойдут по миру. Граф так слаб, так вверился Митеньке, и так добр, и так все его обманывают, что всё идет хуже и хуже. «Ради Бога, умоляю тебя, приезжай сейчас же, ежели ты не хочешь сделать меня и всё твое семейство несчастными», писала графиня.