Петровский, Гурий Тимофеевич

Гурий Тимофеевич Петровский
Дата рождения:	5 августа 1931(1931-08-05)
Место рождения:	Ленинград, РСФСР, СССР
Дата смерти:	29 сентября 2005(2005-09-29) (74 года)
Место смерти:	пос. Овсяное, Ленинградская область, Россия
Страна:	СССР СССР → Россия Россия
Научная сфера:	физикохимия и технология неорганических материалов
Место работы:	Государственный оптический институт
Учёная степень:	доктор химических наук (1968)
Учёное звание:	профессор, член-корреспондент АН СССР (1976) академик РАН (1997)
Альма-матер:	Ленинградский технологический институт
Научный руководитель:	проф. О. В. Мазурин
Известен как:	специалист в области технологии оптических и специальных стекол
Награды и премии:

Гу́рий Тимофе́евич Петро́вский (5 августа 1931, Ленинград — 29 сентября 2005, пос. Овсяное, Ленинградская область) — российский физико-химик, специалист в области технологии оптических и специальных стекол, академик Российской академии наук.

Биография

Гурий Тимофеевич Петровский родился в Ленинграде в 1931 году и пережил здесь блокаду. В 1950 году закончил среднюю школу с золотой медалью и поступил в Ленинградский технологический институт им. Ленсовета (ЛТИ) на факультет технологии силикатов. С третьего курса участвовал в научно-исследовательской работе на кафедре технологии стекла, возглавляемой членом-корреспондентом АН СССР Н. Н. Качаловым. По окончании института был принят в аспирантуру ЛТИ, но через год, в феврале 1957 года, по решению ректората был направлен для продолжения учёбы в аспирантуру Пражского химико-технологического института. Закончил аспирантуру в феврале 1959 года, тогда же защитил кандидатскую диссертацию (на чешском языке, которым овладел в совершенстве). Тема диссертации — «Электрические свойства стёкол и физическая химия стеклянного электрода».

В апреле 1959 года Г. Т. Петровский поступил на работу в Государственный оптический институт им. С. И. Вавилова (ГОИ) на должность младшего научного сотрудника лаборатории физико-химических свойств стёкол. В 1966 году назначен начальником отдела оптического стекла. В 1968 году защитил диссертацию на соискание учёной степени доктора химических наук.

С 1968 года Г. Т. Петровский принимал активное участие в организации, а в 1969 году назначен директором Филиала № 1 ГОИ, образованного на базе отделов оптического стекла и кристаллов ГОИ и переданного в ведение ГОИ на правах опытного производства Ленинградского завода оптического стекла (ЛенЗОС). В 1990 году Филиал № 1 преобразован в Научно-исследовательский и технологический институт оптического материаловедения (НИТИОМ) в составе ГОИ. Г. Т. Петровский назначен его директором.

23 декабря 1976 года избран членом-корреспондентом АН СССР по Отделению физикохимии и технологии неорганических материалов.

В 1994 году назначен генеральным директором Всероссийского научного центра «ГОИ им. С. И. Вавилова»; совмещал эту должность до 2000 года с должностью директора НИТИОМ.

Один из организаторов Оптического общества им. Д. С. Рождественского . С 1996 года его президент. Награждён медалями Общества — Д. С. Рождественского и И. В. Гребенщикова.

29 мая 1997 года избран академиком Российской академии наук. Академик Инженерной, Технологической и Метрологической академий РФ.

В 2002 году в связи с достижением 70-летнего возраста по решению вышестоящего руководства оставил пост генерального директора и продолжал научную деятельность в качестве Почётного директора НИТИОМ и начальника лаборатории института.

Скоропостижно скончался 29 сентября 2005 года.

Научные результаты

С именем Гурия Тимофеевича Петровского связан большой период отечественных исследований и разработок в области оптических материалов. Под его руководством или при непосредственном участии разработана основная часть действующего в стране каталога оптического стекла. Он успешно продолжал и развивал традиции российской научной школы оптического материаловедения, основал ряд научных направлений и воспитал десятки известных учёных и специалистов — кандидатов и докторов наук. В его научном наследии свыше 600 опубликованных трудов, докладов и изобретений. Под руководством Г. Т. Петровского в ГОИ и позднее в НИТИОМ были сформированы основные научные направления, в каждое из которых он внес существенный вклад:

• Физика, физическая химия и технология стекла;

• Физическая химия и технология кристаллических сред;

• Волоконная оптика и канальные системы для приборов специального назначения.

Исследования Г. Т. Петровского в первый период его работы в ГОИ связаны с созданием оптических стёкол с предельными значениями оптических постоянных в диаграмме Аббе. Большой цикл его работ по созданию и изучению физико-химических свойств стёкол на основе фтористого бериллия завершился в 1968 году защитой диссертации на соискание учёной степени доктора химических наук. Дальнейшие исследования электрических свойств этих стёкол привели к обнаружению неизвестного ранее механизма переноса электричества в стеклообразных материалах, позднее признанного открытием.

С началом освоения космического пространства возникла необходимость в оптической аппаратуре, предназначенной для оснащения спутников и космических кораблей. Создание такой аппаратуры потребовало специальных оптических материалов — атермальных, то есть мало чувствительных к значительным перепадам температуры, по возможности более лёгких, чем имевшиеся, и т. д. Для линзовой оптики это ещё и высокое светопропускание и однородность с учётом диаметра заготовок до 500 мм. Под руководством Г. Т. Петровского были разработаны стёкла с особыми оптическими и спектральными свойствами, в том числе с высоким содержанием окиси лантана и тория, для крупногабаритных космических длиннофокусных фотообъективов (Государственная премия СССР 1970 г.), Для зеркальной оптики диаметром до 1000 мм было разработано специальное стекло и технология его спекания с бериллиевой подложкой, что обеспечило необходимую жёсткость конструкции объектива и позволило значительно уменьшить массу выводимого на орбиту телескопа.

К работам ГОИ космического направления примыкает большой объём теоретических и экспериментальных исследований Г. Т. Петровского с сотрудниками с целью создания оптических материалов с недостижимыми в земных условиях свойствами. Основные результаты, в том числе полученные в 1980 году во время космического полёта советским космонавтом В. В. Рюминым, обобщены в монографии.

По программе работ ГОИ в области лазеров Г. Т. Петровским с сотрудниками разработаны технологии получения высокопрозрачных и однородных материалов для лазерной оптики — рубина, алюмоиттриевого граната, активированного неодимом, гольмием, хромом и тулием, калий-гадолиниевого вольфрамата, иттрий-литиевого фторида и др. Были выяснены причины разрушения кварцевых стёкол под действием лазерного излучения и создан ряд стёкол с высокой лучевой прочностью для активных элементов и выходных окон мощных лазеров (Государственная премия 1980 г.).

Г. Т. Петровским с сотрудниками создана технология получения ряда кристаллических материалов для использования в инфракрасных (ИК) оптических системах (арсенид и фосфид галлия, кремний и карбид кремния, германий, лейкосапфир и др.). Разработан новый класс поликристаллических материалов с высокой прозрачностью в ИК области — оптическая керамика на основе сульфида и селенида цинка, превосходящая по прочности монокристаллические материалы. Получены крупногабаритные, высоко прозрачные и стойкие кристаллы для ультрафиолетовой и мягкой рентгеновской литографии (флюорит, фториды бария, кальция и лития, и др.) с целью удовлетворения потребностей микроэлектроники в чипах с разрешением до 0,1 мкм и выше.

Разработаны материалы для волоконной оптики, предназначенные для оптических линий связи, создания гибких световодов медицинского назначения и др. (Премия Министерства оборонной промышленности за работы в области науки, техники и технологии в 1997 г., Государственная премия в 1998 г.). Особый класс волоконной оптики представляют микроканальные пластины (МКП) — устройства усиления потоков электронов, применяемые, в частности, в приборах ночного видения. Под руководством и с активным личным участием Г. Т. Петровского был организован весь обширный цикл работ от решения фундаментальных проблем до освоения технологии и серийного производства МКП.

Педагогическая и научно-общественная деятельность

На протяжении многих лет Г. Т. Петровский вёл педагогическую работу в ведущих вузах — Ленинградском технологическом институте (ЛТИ) и Санкт-Петербургском государственном университете информационных технологий, механики и оптики (СПбГУ ИТМО). Он был не только организатором учебного процесса и преподавателем, но и постоянно привлекал к чтению лекций ведущих сотрудников ГОИ и НИТИОМ. В 1994 году получил звание Почетного доктора СПбГУ ИТМО.

Г. Т. Петровский был активным инициатором и организатором представительных конференций по стеклообразному состоянию и выпуска ряда Трудов ГОИ, посвящённых этим вопросам. Совместно с Е. А. Порай-Кошицем и М. М. Шульцем он организовал в 1975 году научный журнал «Физика и химия стекла» и в течение многих лет был членом его редакционной коллегии. Также многие годы Г. Т. Петровский состоял в редакционном совете издаваемого ГОИ научно-технического «Оптического журнала».

Во многом по инициативе Г. Т. Петровского было налажено сотрудничество ГОИ с оптиками Германской Демократической Республики в области оптического материаловедения. Одним из важных результатов этого сотрудничества была унификация параметров качества оптического стекла, выпускавшегося предприятиями СССР и ГДР, а также издание в 1978 году совместного каталога. В 1990 году под редакцией Г. Т. Петровского были изданы каталоги отечественных бесцветных, цветных и особых стёкол.

В 2005 году за цикл фундаментальных и прикладных исследований в области физикохимии и технологии нетрадиционных оптических материалов, обеспечивающих развитие и серийный выпуск космической, лазерной, медицинской аппаратуры и техники ночного видения Г. Т. Петровскому присуждена премия имени Д. И. Менделеева в области химических наук, учреждённая Правительством Санкт-Петербурга и Президиумом Санкт-Петербургского научного центра.

Память

8 августа 2006 года, в день 75-летия со дня рождения Г. Т. Петровского, благодаря стараниям Марины Лазаревны Петровской — его верной спутницы в жизни и науке на протяжении почти 40 лет, и поддержке руководства НИТИОМ открыт мемориальный кабинет Г. Т. Петровского. В 2006 году вышла из печати его автобиографическая книга (2-е издание), дополненная воспоминаниями коллег и друзей. В 2008 году издан сборник избранных трудов Г. Т. Петровского по широкому кругу проблем оптического материаловедения. 4 августа 2001 года имя «Гурий» (лат.  Gurij) в честь Г. Т. Петровского присвоено малой планете Солнечной системы № 14814, открытой 7 сентября 1981 года сотрудником Крымской астрофизической обсерватории Л. Г. Карачкиной.

15 октября 2013 года Законодательное собрание Санкт-Петербурга одобрило инициативу губернатора Г. С. Полтавченко об установке мемориальной доски Г. Т. Петровскому.

Награды

• Орден «Знак Почёта» (1976)
• Государственная премия СССР (1970 и 1981 год)
• Государственная премия Российской Федерации в области науки и техники (1998)
• Орден Дружбы народов (1993)
• Премия имени Д. И. Менделеева (2005)

Литература

• [museum.ifmo.ru/person/file/226.pdf Гурию Тимофеевичу Петровскому посвящается] // Оптический вестник (Бюллетень Оптического общества им. Д. С. Рождественского). — 2006. — № 117.
• Михеев П. А. Гурий Тимофеевич Петровский — генеральный директор Государственного оптического института им. С. И. Вавилова // Оптический журнал. — 2001. — Т. 68, № 8. — С. 114—118.
• Мирошников М. М. и др. Целенаправленные фундаментальные исследования в Государственном оптическом институте. — СПб.: ГУАП, 2009. — 104 с. Тир. 500 экз. ISBN 978-5-8088-0467-8.

Ссылки

• [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-1366.ln-ru Профиль Гурия Тимофеевича Петровского] на официальном сайте РАН
• [www.ifmo.ru/museum/?out=person&per_id=226&letter=207 Виртуальный музей СПбГУ ИТМО]
• [www.npkgoi.ru/r_1251/directions/about/ran/petr.html Сайт ГОИ им. С. И. Вавилова]
• [www.ceo.spb.ru/rus/science/petrovskii.g.t/index.shtml Личности Петербурга — Петровский Гурий Тимофеевич]

Отрывок, характеризующий Петровский, Гурий Тимофеевич

Летом еще в 1809 году, Пьер вернулся в Петербург. По переписке наших масонов с заграничными было известно, что Безухий успел за границей получить доверие многих высокопоставленных лиц, проник многие тайны, был возведен в высшую степень и везет с собою многое для общего блага каменьщического дела в России. Петербургские масоны все приехали к нему, заискивая в нем, и всем показалось, что он что то скрывает и готовит.
Назначено было торжественное заседание ложи 2 го градуса, в которой Пьер обещал сообщить то, что он имеет передать петербургским братьям от высших руководителей ордена. Заседание было полно. После обыкновенных обрядов Пьер встал и начал свою речь.
– Любезные братья, – начал он, краснея и запинаясь и держа в руке написанную речь. – Недостаточно блюсти в тиши ложи наши таинства – нужно действовать… действовать. Мы находимся в усыплении, а нам нужно действовать. – Пьер взял свою тетрадь и начал читать.
«Для распространения чистой истины и доставления торжества добродетели, читал он, должны мы очистить людей от предрассудков, распространить правила, сообразные с духом времени, принять на себя воспитание юношества, соединиться неразрывными узами с умнейшими людьми, смело и вместе благоразумно преодолевать суеверие, неверие и глупость, образовать из преданных нам людей, связанных между собою единством цели и имеющих власть и силу.
«Для достижения сей цели должно доставить добродетели перевес над пороком, должно стараться, чтобы честный человек обретал еще в сем мире вечную награду за свои добродетели. Но в сих великих намерениях препятствуют нам весьма много – нынешние политические учреждения. Что же делать при таковом положении вещей? Благоприятствовать ли революциям, всё ниспровергнуть, изгнать силу силой?… Нет, мы весьма далеки от того. Всякая насильственная реформа достойна порицания, потому что ни мало не исправит зла, пока люди остаются таковы, каковы они есть, и потому что мудрость не имеет нужды в насилии.
«Весь план ордена должен быть основан на том, чтоб образовать людей твердых, добродетельных и связанных единством убеждения, убеждения, состоящего в том, чтобы везде и всеми силами преследовать порок и глупость и покровительствовать таланты и добродетель: извлекать из праха людей достойных, присоединяя их к нашему братству. Тогда только орден наш будет иметь власть – нечувствительно вязать руки покровителям беспорядка и управлять ими так, чтоб они того не примечали. Одним словом, надобно учредить всеобщий владычествующий образ правления, который распространялся бы над целым светом, не разрушая гражданских уз, и при коем все прочие правления могли бы продолжаться обыкновенным своим порядком и делать всё, кроме того только, что препятствует великой цели нашего ордена, то есть доставлению добродетели торжества над пороком. Сию цель предполагало само христианство. Оно учило людей быть мудрыми и добрыми, и для собственной своей выгоды следовать примеру и наставлениям лучших и мудрейших человеков.
«Тогда, когда всё погружено было во мраке, достаточно было, конечно, одного проповедания: новость истины придавала ей особенную силу, но ныне потребны для нас гораздо сильнейшие средства. Теперь нужно, чтобы человек, управляемый своими чувствами, находил в добродетели чувственные прелести. Нельзя искоренить страстей; должно только стараться направить их к благородной цели, и потому надобно, чтобы каждый мог удовлетворять своим страстям в пределах добродетели, и чтобы наш орден доставлял к тому средства.
«Как скоро будет у нас некоторое число достойных людей в каждом государстве, каждый из них образует опять двух других, и все они тесно между собой соединятся – тогда всё будет возможно для ордена, который втайне успел уже сделать многое ко благу человечества».
Речь эта произвела не только сильное впечатление, но и волнение в ложе. Большинство же братьев, видевшее в этой речи опасные замыслы иллюминатства, с удивившею Пьера холодностью приняло его речь. Великий мастер стал возражать Пьеру. Пьер с большим и большим жаром стал развивать свои мысли. Давно не было столь бурного заседания. Составились партии: одни обвиняли Пьера, осуждая его в иллюминатстве; другие поддерживали его. Пьера в первый раз поразило на этом собрании то бесконечное разнообразие умов человеческих, которое делает то, что никакая истина одинаково не представляется двум людям. Даже те из членов, которые казалось были на его стороне, понимали его по своему, с ограничениями, изменениями, на которые он не мог согласиться, так как главная потребность Пьера состояла именно в том, чтобы передать свою мысль другому точно так, как он сам понимал ее.
По окончании заседания великий мастер с недоброжелательством и иронией сделал Безухому замечание о его горячности и о том, что не одна любовь к добродетели, но и увлечение борьбы руководило им в споре. Пьер не отвечал ему и коротко спросил, будет ли принято его предложение. Ему сказали, что нет, и Пьер, не дожидаясь обычных формальностей, вышел из ложи и уехал домой.


На Пьера опять нашла та тоска, которой он так боялся. Он три дня после произнесения своей речи в ложе лежал дома на диване, никого не принимая и никуда не выезжая.
В это время он получил письмо от жены, которая умоляла его о свидании, писала о своей грусти по нем и о желании посвятить ему всю свою жизнь.
В конце письма она извещала его, что на днях приедет в Петербург из за границы.
Вслед за письмом в уединение Пьера ворвался один из менее других уважаемых им братьев масонов и, наведя разговор на супружеские отношения Пьера, в виде братского совета, высказал ему мысль о том, что строгость его к жене несправедлива, и что Пьер отступает от первых правил масона, не прощая кающуюся.
В это же самое время теща его, жена князя Василья, присылала за ним, умоляя его хоть на несколько минут посетить ее для переговоров о весьма важном деле. Пьер видел, что был заговор против него, что его хотели соединить с женою, и это было даже не неприятно ему в том состоянии, в котором он находился. Ему было всё равно: Пьер ничто в жизни не считал делом большой важности, и под влиянием тоски, которая теперь овладела им, он не дорожил ни своею свободою, ни своим упорством в наказании жены.
«Никто не прав, никто не виноват, стало быть и она не виновата», думал он. – Ежели Пьер не изъявил тотчас же согласия на соединение с женою, то только потому, что в состоянии тоски, в котором он находился, он не был в силах ничего предпринять. Ежели бы жена приехала к нему, он бы теперь не прогнал ее. Разве не всё равно было в сравнении с тем, что занимало Пьера, жить или не жить с женою?
Не отвечая ничего ни жене, ни теще, Пьер раз поздним вечером собрался в дорогу и уехал в Москву, чтобы повидаться с Иосифом Алексеевичем. Вот что писал Пьер в дневнике своем.
«Москва, 17 го ноября.
Сейчас только приехал от благодетеля, и спешу записать всё, что я испытал при этом. Иосиф Алексеевич живет бедно и страдает третий год мучительною болезнью пузыря. Никто никогда не слыхал от него стона, или слова ропота. С утра и до поздней ночи, за исключением часов, в которые он кушает самую простую пищу, он работает над наукой. Он принял меня милостиво и посадил на кровати, на которой он лежал; я сделал ему знак рыцарей Востока и Иерусалима, он ответил мне тем же, и с кроткой улыбкой спросил меня о том, что я узнал и приобрел в прусских и шотландских ложах. Я рассказал ему всё, как умел, передав те основания, которые я предлагал в нашей петербургской ложе и сообщил о дурном приеме, сделанном мне, и о разрыве, происшедшем между мною и братьями. Иосиф Алексеевич, изрядно помолчав и подумав, на всё это изложил мне свой взгляд, который мгновенно осветил мне всё прошедшее и весь будущий путь, предлежащий мне. Он удивил меня, спросив о том, помню ли я, в чем состоит троякая цель ордена: 1) в хранении и познании таинства; 2) в очищении и исправлении себя для воспринятия оного и 3) в исправлении рода человеческого чрез стремление к таковому очищению. Какая есть главнейшая и первая цель из этих трех? Конечно собственное исправление и очищение. Только к этой цели мы можем всегда стремиться независимо от всех обстоятельств. Но вместе с тем эта то цель и требует от нас наиболее трудов, и потому, заблуждаясь гордостью, мы, упуская эту цель, беремся либо за таинство, которое недостойны воспринять по нечистоте своей, либо беремся за исправление рода человеческого, когда сами из себя являем пример мерзости и разврата. Иллюминатство не есть чистое учение именно потому, что оно увлеклось общественной деятельностью и преисполнено гордости. На этом основании Иосиф Алексеевич осудил мою речь и всю мою деятельность. Я согласился с ним в глубине души своей. По случаю разговора нашего о моих семейных делах, он сказал мне: – Главная обязанность истинного масона, как я сказал вам, состоит в совершенствовании самого себя. Но часто мы думаем, что, удалив от себя все трудности нашей жизни, мы скорее достигнем этой цели; напротив, государь мой, сказал он мне, только в среде светских волнений можем мы достигнуть трех главных целей: 1) самопознания, ибо человек может познавать себя только через сравнение, 2) совершенствования, только борьбой достигается оно, и 3) достигнуть главной добродетели – любви к смерти. Только превратности жизни могут показать нам тщету ее и могут содействовать – нашей врожденной любви к смерти или возрождению к новой жизни. Слова эти тем более замечательны, что Иосиф Алексеевич, несмотря на свои тяжкие физические страдания, никогда не тяготится жизнию, а любит смерть, к которой он, несмотря на всю чистоту и высоту своего внутреннего человека, не чувствует еще себя достаточно готовым. Потом благодетель объяснил мне вполне значение великого квадрата мироздания и указал на то, что тройственное и седьмое число суть основание всего. Он советовал мне не отстраняться от общения с петербургскими братьями и, занимая в ложе только должности 2 го градуса, стараться, отвлекая братьев от увлечений гордости, обращать их на истинный путь самопознания и совершенствования. Кроме того для себя лично советовал мне первее всего следить за самим собою, и с этою целью дал мне тетрадь, ту самую, в которой я пишу и буду вписывать впредь все свои поступки».
«Петербург, 23 го ноября.
«Я опять живу с женой. Теща моя в слезах приехала ко мне и сказала, что Элен здесь и что она умоляет меня выслушать ее, что она невинна, что она несчастна моим оставлением, и многое другое. Я знал, что ежели я только допущу себя увидать ее, то не в силах буду более отказать ей в ее желании. В сомнении своем я не знал, к чьей помощи и совету прибегнуть. Ежели бы благодетель был здесь, он бы сказал мне. Я удалился к себе, перечел письма Иосифа Алексеевича, вспомнил свои беседы с ним, и из всего вывел то, что я не должен отказывать просящему и должен подать руку помощи всякому, тем более человеку столь связанному со мною, и должен нести крест свой. Но ежели я для добродетели простил ее, то пускай и будет мое соединение с нею иметь одну духовную цель. Так я решил и так написал Иосифу Алексеевичу. Я сказал жене, что прошу ее забыть всё старое, прошу простить мне то, в чем я мог быть виноват перед нею, а что мне прощать ей нечего. Мне радостно было сказать ей это. Пусть она не знает, как тяжело мне было вновь увидать ее. Устроился в большом доме в верхних покоях и испытываю счастливое чувство обновления».


Как и всегда, и тогда высшее общество, соединяясь вместе при дворе и на больших балах, подразделялось на несколько кружков, имеющих каждый свой оттенок. В числе их самый обширный был кружок французский, Наполеоновского союза – графа Румянцева и Caulaincourt'a. В этом кружке одно из самых видных мест заняла Элен, как только она с мужем поселилась в Петербурге. У нее бывали господа французского посольства и большое количество людей, известных своим умом и любезностью, принадлежавших к этому направлению.
Элен была в Эрфурте во время знаменитого свидания императоров, и оттуда привезла эти связи со всеми Наполеоновскими достопримечательностями Европы. В Эрфурте она имела блестящий успех. Сам Наполеон, заметив ее в театре, сказал про нее: «C'est un superbe animal». [Это прекрасное животное.] Успех ее в качестве красивой и элегантной женщины не удивлял Пьера, потому что с годами она сделалась еще красивее, чем прежде. Но удивляло его то, что за эти два года жена его успела приобрести себе репутацию
«d'une femme charmante, aussi spirituelle, que belle». [прелестной женщины, столь же умной, сколько красивой.] Известный рrince de Ligne [князь де Линь] писал ей письма на восьми страницах. Билибин приберегал свои mots [словечки], чтобы в первый раз сказать их при графине Безуховой. Быть принятым в салоне графини Безуховой считалось дипломом ума; молодые люди прочитывали книги перед вечером Элен, чтобы было о чем говорить в ее салоне, и секретари посольства, и даже посланники, поверяли ей дипломатические тайны, так что Элен была сила в некотором роде. Пьер, который знал, что она была очень глупа, с странным чувством недоуменья и страха иногда присутствовал на ее вечерах и обедах, где говорилось о политике, поэзии и философии. На этих вечерах он испытывал чувство подобное тому, которое должен испытывать фокусник, ожидая всякий раз, что вот вот обман его откроется. Но оттого ли, что для ведения такого салона именно нужна была глупость, или потому что сами обманываемые находили удовольствие в этом обмане, обман не открывался, и репутация d'une femme charmante et spirituelle так непоколебимо утвердилась за Еленой Васильевной Безуховой, что она могла говорить самые большие пошлости и глупости, и всё таки все восхищались каждым ее словом и отыскивали в нем глубокий смысл, которого она сама и не подозревала.
Пьер был именно тем самым мужем, который нужен был для этой блестящей, светской женщины. Он был тот рассеянный чудак, муж grand seigneur [большой барин], никому не мешающий и не только не портящий общего впечатления высокого тона гостиной, но, своей противоположностью изяществу и такту жены, служащий выгодным для нее фоном. Пьер, за эти два года, вследствие своего постоянного сосредоточенного занятия невещественными интересами и искреннего презрения ко всему остальному, усвоил себе в неинтересовавшем его обществе жены тот тон равнодушия, небрежности и благосклонности ко всем, который не приобретается искусственно и который потому то и внушает невольное уважение. Он входил в гостиную своей жены как в театр, со всеми был знаком, всем был одинаково рад и ко всем был одинаково равнодушен. Иногда он вступал в разговор, интересовавший его, и тогда, без соображений о том, были ли тут или нет les messieurs de l'ambassade [служащие при посольстве], шамкая говорил свои мнения, которые иногда были совершенно не в тоне настоящей минуты. Но мнение о чудаке муже de la femme la plus distinguee de Petersbourg [самой замечательной женщины в Петербурге] уже так установилось, что никто не принимал au serux [всерьез] его выходок.
В числе многих молодых людей, ежедневно бывавших в доме Элен, Борис Друбецкой, уже весьма успевший в службе, был после возвращения Элен из Эрфурта, самым близким человеком в доме Безуховых. Элен называла его mon page [мой паж] и обращалась с ним как с ребенком. Улыбка ее в отношении его была та же, как и ко всем, но иногда Пьеру неприятно было видеть эту улыбку. Борис обращался с Пьером с особенной, достойной и грустной почтительностию. Этот оттенок почтительности тоже беспокоил Пьера. Пьер так больно страдал три года тому назад от оскорбления, нанесенного ему женой, что теперь он спасал себя от возможности подобного оскорбления во первых тем, что он не был мужем своей жены, во вторых тем, что он не позволял себе подозревать.
– Нет, теперь сделавшись bas bleu [синим чулком], она навсегда отказалась от прежних увлечений, – говорил он сам себе. – Не было примера, чтобы bas bleu имели сердечные увлечения, – повторял он сам себе неизвестно откуда извлеченное правило, которому несомненно верил. Но, странное дело, присутствие Бориса в гостиной жены (а он был почти постоянно), физически действовало на Пьера: оно связывало все его члены, уничтожало бессознательность и свободу его движений.