Союз трёх наций

Союз трёх наций (также Союз трёх народов, Триединый союз, лат. Unio Trium Nationum) — союзное объединение трёх католических народов (венгры, немцы и секеи), контролировавших экономико-политическую жизнь средневековой Трансильвании до 1918 года, а затем частично 1940—1944 годах и проводивших дискриминационную политику институциональной сегрегации и эксплуатации по отношению к православному румынскому большинству.

Формально система носила обычный сословный характер, но её особая острота в регионе заключалась в высокой дифференциации сословий по принципу языков и религий.

Предпосылки

Преимущественно романоязычная Трансильвания окончательно вошла в состав Венгерского королевства ещё в XI в. Таким образом, к населявшим её православным валахам (румынам) добавились венгры, число которых возрастало. С раннего периода венгерские предводители, а затем и короли, заботясь об усилении своей власти, поощряли переселение в край секеев и чангошей (один из родов венгров), которым поручили охрану границ королевства Венгрия. Начался процесс мадьяризации региона. В XII—XIII венгры активно привлекают на поселение также и немцев, главным образом из Саксонии (также известные как саксы, позже фольксдойче), большая часть которых осела в городах, где составила большинство населения, занимающегося ремеслом и торговлей.

История

Даже когда Трансильвания оказалась (пусть и в составе единой империи) вне Венгерского королевства, в системе земель, непосредственно подчинявшихся Австрийской империи (позднее Цислейтания), но господство в ней венгерского дворянства осталось незыблемым, затем вновь окрепло (возникла Транслейтания). Этническое и языковое разнообразие дополнялось также религиозным. Венгры исповедовали католичество, немцы — католичество и лютеранство. Валашская элита под давлением правящего класса также приняла католичество и мадьяризировалась. Несогласные потеряли все привилегии. Румынские крестьяне сохранили верность православию, немногочисленные горожане румыны перешли в «компромиссное» униатство.

Этническая стратификация и сегрегация

В 40-е годы XIX века в Трансильвании проживало, по приблизительным подсчётам, 1,3 млн румын (60 %), 0,6 млн венгров и секеев (28 %) и 0,2 млн немцев (10 %), «не считая» цыган, евреев, украинцев, сербов и т. д. Но в правовом плане по-прежнему признавались лишь три «исторические нации» — мадьяры, немцы и секеи, представленные в законодательном собрании Княжества. Румыны официальной «нацией» не считались и представительством не пользовались, что означало отказ от признания их языка и культуры, лишало их легальной возможности защиты национальных прав. В особо угнетенном положении оказались румыны и в плане социальном: их феодальная верхушка потеряла земли или омадьярилась ещё в XI—XVI веках. В отличие от Дунайских княжеств (Княжество Валахия и Молдавское княжество), румынская община Трансильвании не обладала полной социальной структурой, в её среде помещики или мещане как социальные классы отсутствовали: крупный землевладелец-мадьяр или мещанин-немец противостоял зависимому крестьянину-румыну.

Отрывок, характеризующий Союз трёх наций

На другой день войска с вечера собрались в назначенных местах и ночью выступили. Была осенняя ночь с черно лиловатыми тучами, но без дождя. Земля была влажна, но грязи не было, и войска шли без шума, только слабо слышно было изредка бренчанье артиллерии. Запретили разговаривать громко, курить трубки, высекать огонь; лошадей удерживали от ржания. Таинственность предприятия увеличивала его привлекательность. Люди шли весело. Некоторые колонны остановились, поставили ружья в козлы и улеглись на холодной земле, полагая, что они пришли туда, куда надо было; некоторые (большинство) колонны шли целую ночь и, очевидно, зашли не туда, куда им надо было.
Граф Орлов Денисов с казаками (самый незначительный отряд из всех других) один попал на свое место и в свое время. Отряд этот остановился у крайней опушки леса, на тропинке из деревни Стромиловой в Дмитровское.
Перед зарею задремавшего графа Орлова разбудили. Привели перебежчика из французского лагеря. Это был польский унтер офицер корпуса Понятовского. Унтер офицер этот по польски объяснил, что он перебежал потому, что его обидели по службе, что ему давно бы пора быть офицером, что он храбрее всех и потому бросил их и хочет их наказать. Он говорил, что Мюрат ночует в версте от них и что, ежели ему дадут сто человек конвою, он живьем возьмет его. Граф Орлов Денисов посоветовался с своими товарищами. Предложение было слишком лестно, чтобы отказаться. Все вызывались ехать, все советовали попытаться. После многих споров и соображений генерал майор Греков с двумя казачьими полками решился ехать с унтер офицером.
– Ну помни же, – сказал граф Орлов Денисов унтер офицеру, отпуская его, – в случае ты соврал, я тебя велю повесить, как собаку, а правда – сто червонцев.
Унтер офицер с решительным видом не отвечал на эти слова, сел верхом и поехал с быстро собравшимся Грековым. Они скрылись в лесу. Граф Орлов, пожимаясь от свежести начинавшего брезжить утра, взволнованный тем, что им затеяно на свою ответственность, проводив Грекова, вышел из леса и стал оглядывать неприятельский лагерь, видневшийся теперь обманчиво в свете начинавшегося утра и догоравших костров. Справа от графа Орлова Денисова, по открытому склону, должны были показаться наши колонны. Граф Орлов глядел туда; но несмотря на то, что издалека они были бы заметны, колонн этих не было видно. Во французском лагере, как показалось графу Орлову Денисову, и в особенности по словам его очень зоркого адъютанта, начинали шевелиться.
– Ах, право, поздно, – сказал граф Орлов, поглядев на лагерь. Ему вдруг, как это часто бывает, после того как человека, которому мы поверим, нет больше перед глазами, ему вдруг совершенно ясно и очевидно стало, что унтер офицер этот обманщик, что он наврал и только испортит все дело атаки отсутствием этих двух полков, которых он заведет бог знает куда. Можно ли из такой массы войск выхватить главнокомандующего?
– Право, он врет, этот шельма, – сказал граф.
– Можно воротить, – сказал один из свиты, который почувствовал так же, как и граф Орлов Денисов, недоверие к предприятию, когда посмотрел на лагерь.
– А? Право?.. как вы думаете, или оставить? Или нет?
– Прикажете воротить?
– Воротить, воротить! – вдруг решительно сказал граф Орлов, глядя на часы, – поздно будет, совсем светло.
И адъютант поскакал лесом за Грековым. Когда Греков вернулся, граф Орлов Денисов, взволнованный и этой отмененной попыткой, и тщетным ожиданием пехотных колонн, которые все не показывались, и близостью неприятеля (все люди его отряда испытывали то же), решил наступать.
Шепотом прокомандовал он: «Садись!» Распределились, перекрестились…
– С богом!
«Урааааа!» – зашумело по лесу, и, одна сотня за другой, как из мешка высыпаясь, полетели весело казаки с своими дротиками наперевес, через ручей к лагерю.