Специальный отдел (Бангладеш)
| Специальный отдел | |
| англ. Special Branch (SB), бенг. স্পেশাল ব্রাঞ্চ | |
| Страна |
|
|---|---|
| Юрисдикция | |
| Штаб-квартира | |
| Бюджет |
засекречен |
| Средняя численность |
засекречена |
| Руководство | |
Специальный отдел (англ. Special Branch, SB) — спецслужба Бангладеш, в задачи которой входит регистрация и контроль за иностранцами, иммиграционный контроль[1], обеспечение защиты VIP-персон. Подчиняется непосредственно премьер-министру Бангладеш. Является единственной спецслужбой Бангладеш, которая работает одновременно на стратегическом, оперативном и тактическом уровнях. В случае необходимости может вести операции за пределами страны.
История
Структура и функции Специального отдела в основном унаследованы от разведывательных учреждений, которые функционировали на территории Бенгалии во время британского колониального режима. Еще в 1908 британские колониальные власти создали в Бенгалии в структуре региональных органов Имперской полиции несколько специальных центров для сбора информации о подпольных индийских организациях — в Мидинипуре, Баришале, Деогаре, Кастии, Кхулне, Джессоре. В крупных городах, таких как Мидинипур, Дакка, Читтагонг в структуру руководства местной полиции была введена дополнительная должность суперинтенданта полиции по разведке, в обязанности которого входило:
- Сбор информации о подпольных организациях на подведомственной ему территории.
- Расследование конкретных преступления, совершенных подпольными организациями.
Созданная в Бенгалии система положительно себя зарекомендовала в период до получения независимости. После раздела Британской Индии в 1947 и создания Западного и Восточного Пакистана на территории Восточного Пакистана действовали спецслужбы, организованные в западной части страны, прежде всего подразделения Межведомственной разведки. Во время войны за независимость Бангладеш 1971, партизанские отряды «Мукти-бахини» сформировали свою разведывательную сеть, которая, в частности, обеспечивала взаимодействие с подразделениями индийской армии.[2][3] После провозглашения независимости Бангладеш Специальный отдел был сформирован наряду с другми спецслужбами страны.
Функции и организационная структура
Специальный отдел формально является одним из подразделений полиции Бангладеш, но при этом имеет достаточно широкую автономию в своей деятельности и подчиняется непосредственно премьер-министру Бангладеш. Руководитель Специального отдела по должности является заместителем Генерального инспектора полиции Бангладеш (англ. Additional Inspector General). Специальный отдел имеет 12 функциональных отделов по различным направлениям деятельности, наиболее важными из которых считаются планирование мероприятий в сфере безопасности и контрразведка, а также 64 территориальных подразделения (англ. District Special Branch — по подразделению в каждой провинции страны). Головной офис Специального отдела — 10-этажное здании в районе Малибаг в Дакке, известное как KPI (Key Point Installation). Персонал Специального отдела набирается исключительно из сотрудников полиции. Руководителем Специального отдела в настоящее время является Забед Патвари.
См. также
- Директорат военной разведки (Бангладеш)
- Национальная служба безопасности
- Разведывательное сообщество Бангладеш
Напишите отзыв о статье "Специальный отдел (Бангладеш)"
Примечания
| ||||||||
Отрывок, характеризующий Специальный отдел (Бангладеш)
Все дворяне, те самые, которых каждый день видал Пьер то в клубе, то в их домах, – все были в мундирах, кто в екатерининских, кто в павловских, кто в новых александровских, кто в общем дворянском, и этот общий характер мундира придавал что то странное и фантастическое этим старым и молодым, самым разнообразным и знакомым лицам. Особенно поразительны были старики, подслеповатые, беззубые, плешивые, оплывшие желтым жиром или сморщенные, худые. Они большей частью сидели на местах и молчали, и ежели ходили и говорили, то пристроивались к кому нибудь помоложе. Так же как на лицах толпы, которую на площади видел Петя, на всех этих лицах была поразительна черта противоположности: общего ожидания чего то торжественного и обыкновенного, вчерашнего – бостонной партии, Петрушки повара, здоровья Зинаиды Дмитриевны и т. п.Пьер, с раннего утра стянутый в неловком, сделавшемся ему узким дворянском мундире, был в залах. Он был в волнении: необыкновенное собрание не только дворянства, но и купечества – сословий, etats generaux – вызвало в нем целый ряд давно оставленных, но глубоко врезавшихся в его душе мыслей о Contrat social [Общественный договор] и французской революции. Замеченные им в воззвании слова, что государь прибудет в столицу для совещания с своим народом, утверждали его в этом взгляде. И он, полагая, что в этом смысле приближается что то важное, то, чего он ждал давно, ходил, присматривался, прислушивался к говору, но нигде не находил выражения тех мыслей, которые занимали его.
Был прочтен манифест государя, вызвавший восторг, и потом все разбрелись, разговаривая. Кроме обычных интересов, Пьер слышал толки о том, где стоять предводителям в то время, как войдет государь, когда дать бал государю, разделиться ли по уездам или всей губернией… и т. д.; но как скоро дело касалось войны и того, для чего было собрано дворянство, толки были нерешительны и неопределенны. Все больше желали слушать, чем говорить.
Один мужчина средних лет, мужественный, красивый, в отставном морском мундире, говорил в одной из зал, и около него столпились. Пьер подошел к образовавшемуся кружку около говоруна и стал прислушиваться. Граф Илья Андреич в своем екатерининском, воеводском кафтане, ходивший с приятной улыбкой между толпой, со всеми знакомый, подошел тоже к этой группе и стал слушать с своей доброй улыбкой, как он всегда слушал, в знак согласия с говорившим одобрительно кивая головой. Отставной моряк говорил очень смело; это видно было по выражению лиц, его слушавших, и по тому, что известные Пьеру за самых покорных и тихих людей неодобрительно отходили от него или противоречили. Пьер протолкался в середину кружка, прислушался и убедился, что говоривший действительно был либерал, но совсем в другом смысле, чем думал Пьер. Моряк говорил тем особенно звучным, певучим, дворянским баритоном, с приятным грассированием и сокращением согласных, тем голосом, которым покрикивают: «Чеаек, трубку!», и тому подобное. Он говорил с привычкой разгула и власти в голосе.
– Что ж, что смоляне предложили ополченцев госуаю. Разве нам смоляне указ? Ежели буародное дворянство Московской губернии найдет нужным, оно может выказать свою преданность государю импературу другими средствами. Разве мы забыли ополченье в седьмом году! Только что нажились кутейники да воры грабители…
Граф Илья Андреич, сладко улыбаясь, одобрительно кивал головой.
– И что же, разве наши ополченцы составили пользу для государства? Никакой! только разорили наши хозяйства. Лучше еще набор… а то вернется к вам ни солдат, ни мужик, и только один разврат. Дворяне не жалеют своего живота, мы сами поголовно пойдем, возьмем еще рекрут, и всем нам только клич кликни гусай (он так выговаривал государь), мы все умрем за него, – прибавил оратор одушевляясь.
