Фердинандо Медичи (великий принц Тосканский)

Фердинандо Медичи итал. Ferdinando de Medici<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Портрет кисти Никколо Кассана (ок. 1687). Уффици, Флоренция</td></tr><tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr><tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Герб Великого герцогства Тосканского</td></tr>
Великий принц Тосканский
23 мая 1670 — 31 октября 1713
Предшественник:	Козимо Медичи
Преемник:	Джан Гастоне Медичи
Вероисповедание:	католицизм
Рождение:	8 сентября 1663(1663-09-08) Флоренция, великое герцогство Тосканское
Смерть:	31 октября 1713(1713-10-31) (50 лет) Флоренция, великое герцогство Тосканское
Место погребения:	базилика святого Лаврентия, Флоренция
Род:	Медичи
Отец:	Козимо III, великий герцог Тосканы
Мать:	Маргарита Луиза Орлеанская
Супруга:	Виоланта Беатриса Баварская
Награды:

Фердина́ндо Ме́дичи (итал. Ferdinando de Medici; 8 сентября 1663, Флоренция, великое герцогство Тосканское — 31 октября 1713, там же) — принц из дома Медичи, сын Козимо III, великого герцога Тосканы. Великий принц Тосканский с 1670 по 1713 год. Покровитель искусств, прежде всего музыки. Превосходный музыкант (современники называли его принцем-орфеем), привлек лучших музыкантов во Флоренцию и превратил город в важный музыкальный центр того времени. Благодаря его покровительству Бартоломео Кристофори, в 1700 году изобрел фортепиано.

Биография

Фердинандо Медичи родился 9 августа 1663 года во Флоренции. Он был сыном Козимо III Медичи, великого герцога Тосканского и Маргариты Луизы Орлеанской, внучки королевы Марии Медичи. Когда в 1675 году родители Фердинандо разошлись, его мать вернулась в Париж, где была удалена в монастырь Сен-Пьер на Монмартре. Великий принц был импульсивным молодым человеком, вступавшим в споры с отцом по любому поводу. Воспитанием наследника престола занималась бабушка по отцовской линии, Виттория делла Ровере. Его дядя Франческо Мария Медичи, бывший только на три года старше племянника, оказал сильное влияние на мировоззрение Фердинандо.

У великого принца был такой же взбалмошный характер, как и у его матери. Внешне он был красив, прекрасный наездник, талантливый музыкант и певец, виртуозный исполнитель. Играл на клавесине, был мастером полифонии, которой обучался у Джанмарии Палиарди в Генуе, владел различными смычковыми инструментами, игре на которых он учился у Пьеро Сальветти.

Фердинандо хорошо разбирался в искусстве. Для семейной галереи им были куплены картины Рафаэля и Андреа дель Сарто. Он покровительствовал художникам Джузеппе Мария Креспи, Антонио Доменико Габбиани и Себастьяно Риччи. В 1705 году во Флоренции в монастыре Сантиссима-Аннунциата он организовал и провёл первую публичную выставку изобразительного искусства. Среди поэтов великий принц был дружен с Винченцо да Филикайя и Бенедетто Менцини. Шипьоне Маффеи посвятил ему сборник «Джорнале де Леттерати» (1710).

Но главной страстью Фердинандо Медичи была музыка. Его вилла в Пратолино, примерно в 12 км от Флоренции, (ныне Вилла Демидофф, по имени её позднейшего владельца, Анатолия Демидова), стала домом для многих музыкантов. С 1679 по 1710 год каждый сентябрь здесь проходили оперные фестивали. Сначала они шли в большом салоне, но, начиная с 1696 года в новом театре, построенном на третьем этаже по инициативе великого принца и по проекту Антонио Мария Ферри. До 1686 года представления шли под руководством Франческо Мария Медичи, но после того, как он стал кардиналом, постановкой спектаклей занялся сам великий принц.

Фердинандо Медичи пригласил во Флоренцию Алессандро и Доменико Скарлатти, Джакомо Антонио Перти, Джованни Легренци, Джованни Пальярди, Карло Поллароли, Джузеппе Мария Орландини, Бенедетто Марчелло и Бернардо Пасквини. Здесь выступали с концертами Георг Фридрих Гендель и Алессандро Скарлатти. Антонио Сальви, семейный врач Медичи, написал несколько либретто, послужившие литературной основой для опер Георга Фридриха Генделя. Премьера его оперы «Родриго» прошла во Флоренции в 1708 году.

Фердинандо Медичи поддерживал переписку с Алессандро Скарлатти, в которой обсуждались музыкальные детали опер композитора, пять из которых были поставлены великим принцем. В 1711 году Антонио Вивальди посвятил ему «Эстро Армонико». Он был также знаком с Арканджело Корелли.

В 1688 году великий принц нанял Бартоломео Кристофори, мастера-изготовителя клавесинов из Падуи, хранителем своей коллекции музыкальных инструментов. Материальная поддержка и интерес со стороны Фердинандо Медичи помогли мастеру сначала в 1690 году изобрести овальный спинет и спинеттон, а около 1700 года изобрести новый музыкальный инструмент - рояль.

Кроме музыки, другой главной страстью Фердинандо были интимные отношения, в том числе и с мужчинами, в частности с венецианским кастратом Чеккино.

В 1689 году Фердинандо Медичи женили на Виоланте Беатрисе Баварской, дочери Фердинанда Марии, курфюрста Баварского и Генриетты Аделаиды Савойской. Хотя жена, как и он, любила музыку, и еще больше любила мужа, он испытывал к ней неприязнь. Этот брак был несчастлив и бесплоден.

В 1696 году Фердинандо Медичи отправился на карнавал в Венеции, где итогом его беспорядочных половых связей стало заражение сифилисом. К 1710 году здоровье великого принца окончательно испортилось, и ежегодные оперные постановки в Пратолино, проходившие под его эгидой, пришлось прекратить.

Фердинандо Медичи умер 31 октября 1713 года, не оставив после себя потомства.

Титулы

• 9 августа 1663 — 23 мая 1670: Его Высочество, принц Фердинандо Медичи;
• 23 мая 1670 — 5 февраля 1691: Его Высочество, великий принц Тосканский;
• 5 февраля 1691 — 31 октября 1713: Его Королевское Высочество, великий принц Тосканский.

Примечания

Предки Фердинандо Медичи, великого принца Тосканы

Фердинандо I (1549 — 1609) великий герцог Тосканы               Козимо II (1590 — 1621) великий герцог Тосканы                       Кристина Лотарингская (1565 — 1637)                 Фердинандо II (1610 — 1670) великий герцог Тосканы                             Карл II (1540 — 1590) эрцгерцог Австрии               Мария Магдалина Австрийская (1589 — 1631)                         Мария Анна Баварская (1551 — 1608)                 Козимо III (1642 — 1723) великий герцог Тосканы                                   Франческо Мария II (1549 — 1631) герцог Урбино               Федерико Убальдо (1605 — 1623) герцог Урбино                       Ливия делла Ровере (1585 — 1641)                 Виктория Урбинская (1622 — 1694)                               Фердинандо I (1549 — 1609) великий герцог Тосканы               Клавдия Тосканская (1604 — 1648)                         Кристина Лотарингская (1565 — 1637)                 Фердинандо Медичи (1663 — 1713)                                           Антуан (1518 — 1562) король Наварры и герцог Вандом               Генрих IV (1553 — 1610) король Франции                       Жанна III (1528 — 1572) королева Наварры               Гастон (1608 — 1660) герцог Орлеана                             Франческо I (1541 — 1587) великий герцог Тосканы               Мария Тосканская (1575 — 1642)                         Иоганна Австрийская (1547 — 1578)                 Маргарита Луиза Орлеанская (1645 — 1721)                                     Карл III (1543 — 1608) герцог Лотарингии               Франциск II (1572 — 1632) герцог Лотарингии и Бара                       Клод Французская (1547 — 1575)                 Маргарита Лотарингская (1615 — 1672)                               Павел фон Зальм (1542 — 1595) граф Зальм               Кристина Зальмская (1575 — 1627)                         Мари Ле Венёр (1550 — 1600)

Источники

• Franco Cesati. The Medici: Story of a European Dynasty. Monica Fintoni, Andrea Paoletti. 2005
• Holmes, William (1994) Opera observed: views of a Florentine impresario in the early eighteenth century. University of Chicago Press. ISBN 0226349713.
• [www.musikmuseum.org/deutsch/Personen/Cristofori/cristofori.html Фернандо Медичи на сайте Musikmuseum.org]

Отрывок, характеризующий Фердинандо Медичи (великий принц Тосканский)

Он выпустил, пожав ее, ее руку, она перешла к свече и опять села в прежнее положение. Два раза она оглянулась на него, глаза его светились ей навстречу. Она задала себе урок на чулке и сказала себе, что до тех пор она не оглянется, пока не кончит его.
Действительно, скоро после этого он закрыл глаза и заснул. Он спал недолго и вдруг в холодном поту тревожно проснулся.
Засыпая, он думал все о том же, о чем он думал все ото время, – о жизни и смерти. И больше о смерти. Он чувствовал себя ближе к ней.
«Любовь? Что такое любовь? – думал он. – Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть – значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего то недоставало в них, что то было односторонне личное, умственное – не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул.
Он видел во сне, что он лежит в той же комнате, в которой он лежал в действительности, но что он не ранен, а здоров. Много разных лиц, ничтожных, равнодушных, являются перед князем Андреем. Он говорит с ними, спорит о чем то ненужном. Они сбираются ехать куда то. Князь Андрей смутно припоминает, что все это ничтожно и что у него есть другие, важнейшие заботы, но продолжает говорить, удивляя их, какие то пустые, остроумные слова. Понемногу, незаметно все эти лица начинают исчезать, и все заменяется одним вопросом о затворенной двери. Он встает и идет к двери, чтобы задвинуть задвижку и запереть ее. Оттого, что он успеет или не успеет запереть ее, зависит все. Он идет, спешит, ноги его не двигаются, и он знает, что не успеет запереть дверь, но все таки болезненно напрягает все свои силы. И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за дверью стоит оно. Но в то же время как он бессильно неловко подползает к двери, это что то ужасное, с другой стороны уже, надавливая, ломится в нее. Что то не человеческое – смерть – ломится в дверь, и надо удержать ее. Он ухватывается за дверь, напрягает последние усилия – запереть уже нельзя – хоть удержать ее; но силы его слабы, неловки, и, надавливаемая ужасным, дверь отворяется и опять затворяется.
Еще раз оно надавило оттуда. Последние, сверхъестественные усилия тщетны, и обе половинки отворились беззвучно. Оно вошло, и оно есть смерть. И князь Андрей умер.
Но в то же мгновение, как он умер, князь Андрей вспомнил, что он спит, и в то же мгновение, как он умер, он, сделав над собою усилие, проснулся.
«Да, это была смерть. Я умер – я проснулся. Да, смерть – пробуждение!» – вдруг просветлело в его душе, и завеса, скрывавшая до сих пор неведомое, была приподнята перед его душевным взором. Он почувствовал как бы освобождение прежде связанной в нем силы и ту странную легкость, которая с тех пор не оставляла его.
Когда он, очнувшись в холодном поту, зашевелился на диване, Наташа подошла к нему и спросила, что с ним. Он не ответил ей и, не понимая ее, посмотрел на нее странным взглядом.
Это то было то, что случилось с ним за два дня до приезда княжны Марьи. С этого же дня, как говорил доктор, изнурительная лихорадка приняла дурной характер, но Наташа не интересовалась тем, что говорил доктор: она видела эти страшные, более для нее несомненные, нравственные признаки.
С этого дня началось для князя Андрея вместе с пробуждением от сна – пробуждение от жизни. И относительно продолжительности жизни оно не казалось ему более медленно, чем пробуждение от сна относительно продолжительности сновидения.

Ничего не было страшного и резкого в этом, относительно медленном, пробуждении.
Последние дни и часы его прошли обыкновенно и просто. И княжна Марья и Наташа, не отходившие от него, чувствовали это. Они не плакали, не содрогались и последнее время, сами чувствуя это, ходили уже не за ним (его уже не было, он ушел от них), а за самым близким воспоминанием о нем – за его телом. Чувства обеих были так сильны, что на них не действовала внешняя, страшная сторона смерти, и они не находили нужным растравлять свое горе. Они не плакали ни при нем, ни без него, но и никогда не говорили про него между собой. Они чувствовали, что не могли выразить словами того, что они понимали.
Они обе видели, как он глубже и глубже, медленно и спокойно, опускался от них куда то туда, и обе знали, что это так должно быть и что это хорошо.
Его исповедовали, причастили; все приходили к нему прощаться. Когда ему привели сына, он приложил к нему свои губы и отвернулся, не потому, чтобы ему было тяжело или жалко (княжна Марья и Наташа понимали это), но только потому, что он полагал, что это все, что от него требовали; но когда ему сказали, чтобы он благословил его, он исполнил требуемое и оглянулся, как будто спрашивая, не нужно ли еще что нибудь сделать.
Когда происходили последние содрогания тела, оставляемого духом, княжна Марья и Наташа были тут.
– Кончилось?! – сказала княжна Марья, после того как тело его уже несколько минут неподвижно, холодея, лежало перед ними. Наташа подошла, взглянула в мертвые глаза и поспешила закрыть их. Она закрыла их и не поцеловала их, а приложилась к тому, что было ближайшим воспоминанием о нем.
«Куда он ушел? Где он теперь?..»

Когда одетое, обмытое тело лежало в гробу на столе, все подходили к нему прощаться, и все плакали.
Николушка плакал от страдальческого недоумения, разрывавшего его сердце. Графиня и Соня плакали от жалости к Наташе и о том, что его нет больше. Старый граф плакал о том, что скоро, он чувствовал, и ему предстояло сделать тот же страшный шаг.
Наташа и княжна Марья плакали тоже теперь, но они плакали не от своего личного горя; они плакали от благоговейного умиления, охватившего их души перед сознанием простого и торжественного таинства смерти, совершившегося перед ними.



Для человеческого ума недоступна совокупность причин явлений. Но потребность отыскивать причины вложена в душу человека. И человеческий ум, не вникнувши в бесчисленность и сложность условий явлений, из которых каждое отдельно может представляться причиною, хватается за первое, самое понятное сближение и говорит: вот причина. В исторических событиях (где предметом наблюдения суть действия людей) самым первобытным сближением представляется воля богов, потом воля тех людей, которые стоят на самом видном историческом месте, – исторических героев. Но стоит только вникнуть в сущность каждого исторического события, то есть в деятельность всей массы людей, участвовавших в событии, чтобы убедиться, что воля исторического героя не только не руководит действиями масс, но сама постоянно руководима. Казалось бы, все равно понимать значение исторического события так или иначе. Но между человеком, который говорит, что народы Запада пошли на Восток, потому что Наполеон захотел этого, и человеком, который говорит, что это совершилось, потому что должно было совершиться, существует то же различие, которое существовало между людьми, утверждавшими, что земля стоит твердо и планеты движутся вокруг нее, и теми, которые говорили, что они не знают, на чем держится земля, но знают, что есть законы, управляющие движением и ее, и других планет. Причин исторического события – нет и не может быть, кроме единственной причины всех причин. Но есть законы, управляющие событиями, отчасти неизвестные, отчасти нащупываемые нами. Открытие этих законов возможно только тогда, когда мы вполне отрешимся от отыскиванья причин в воле одного человека, точно так же, как открытие законов движения планет стало возможно только тогда, когда люди отрешились от представления утвержденности земли.

После Бородинского сражения, занятия неприятелем Москвы и сожжения ее, важнейшим эпизодом войны 1812 года историки признают движение русской армии с Рязанской на Калужскую дорогу и к Тарутинскому лагерю – так называемый фланговый марш за Красной Пахрой. Историки приписывают славу этого гениального подвига различным лицам и спорят о том, кому, собственно, она принадлежит. Даже иностранные, даже французские историки признают гениальность русских полководцев, говоря об этом фланговом марше. Но почему военные писатели, а за ними и все, полагают, что этот фланговый марш есть весьма глубокомысленное изобретение какого нибудь одного лица, спасшее Россию и погубившее Наполеона, – весьма трудно понять. Во первых, трудно понять, в чем состоит глубокомыслие и гениальность этого движения; ибо для того, чтобы догадаться, что самое лучшее положение армии (когда ее не атакуют) находиться там, где больше продовольствия, – не нужно большого умственного напряжения. И каждый, даже глупый тринадцатилетний мальчик, без труда мог догадаться, что в 1812 году самое выгодное положение армии, после отступления от Москвы, было на Калужской дороге. Итак, нельзя понять, во первых, какими умозаключениями доходят историки до того, чтобы видеть что то глубокомысленное в этом маневре. Во вторых, еще труднее понять, в чем именно историки видят спасительность этого маневра для русских и пагубность его для французов; ибо фланговый марш этот, при других, предшествующих, сопутствовавших и последовавших обстоятельствах, мог быть пагубным для русского и спасительным для французского войска. Если с того времени, как совершилось это движение, положение русского войска стало улучшаться, то из этого никак не следует, чтобы это движение было тому причиною.