Цистерна Аспара
Цистерна Аспа́ра (греч. ἡ τοῦ Ἂσπαρος κινστέρνη) — древнее водохранилище открытого типа, построенное в Константинополе в V веке готским полководцем Аспаром, находившимся на службе у византийского императора Льва I.
Содержание
Местоположение и название
Цистерна расположена в Стамбуле, в районе Фатих, в квартале Фенер. Она стоит на восточном склоне пятого холма Стамбула, откуда открывается вид на залив Золотой рог.
Цистерна Аспара была построена в XIV регионе (квартале) Константинополя, в районе Петрион. К северу от неё стоял летний дворец Романа Лакапина, к западу — монастырь Хрисовалант, а с востока примыкал храм Христа Пантэпонта; тут же поблизости стоял монастырь Вассиан[1]. Все эти сооружения уже давно исчезли, за исключением находящейся с южной стороны небольшой цистерны[2], которую иногда определяют как цистерну Пульхерии, жены императора Маркиана[1].
На месте храма Христа Понтэпонта сегодня стоит мечеть Селима Явуза (на англ.), которая и дала цистерне Аспара своё нынешнее название — Султа́н Сели́м Чукурбо́станы. С турецкого слово Çukurbostanı переводится как «сад/огород в яме» (такое название закрепилось за многими стамбульскими цистернами открытого типа). Также цистерна Аспара известна как «Большая цистерна» (греч. μεγίστη κινστέρνη).
История
Строительство цистерны было начато в 459 году при императоре Льве I (пр. 457—474) алано-готским полководцем Аспаром вместе с его сыновьями Ардавуром и Юлием Патрицием, в период консульства последнего и Рицимера. Согласно «Пасхальной хронике» VII века, данное сооружение находилось «вблизи старой городской стены», то есть стены Константина[3]. Из-за очень скудных описаний точно установить подлинность его названия удалось лишь недавно[4].
После завоевания Константинополя османами в 1453 году цистерна Аспара стала пустовать: об этом писал французский путешественник Пьер Жиль в 1540 году[3]. Однако её использование по назначению могло прекратиться ещё во времена Византийской империи, так как уже в XI веке это место называлось «Ксерокипий», что значит «сухие сады»[1][5].
При султане Сулеймане I (пр. 1520—1566) в котловане цистерны была построена маленькая мечеть[4]. Полученное цистерной в османский период название «чукурбостаны» («огород в яме») свидетельствует о том, что в ней стали выращивать овощи; вскоре здесь выросла небольшая деревушка, окружённая садами и огородами[4]. Однако, к 2004 году все здания в цистерне, кроме мечети, были снесены для устройства там автомобильной стоянки[2].
Сейчас же внутри древнего резервуара находятся спортивные площадки и парк[6]. Одно время это место даже носило статус «Образовательного парка» (тур. Fındıkzade Eğitim parkı) района Фатих, но не сейчас[7]. Один раз в год котлован цистерны отводится под курбанный базар (под навесами держат скот, который и приносят в жертву в праздник Курбан-байрам).
Описание
Цистерна имеет форму квадрата со стороной 152 м, площадь которого 23 100 м²; глубина котлована составляет около 10—11 м. Данный резервуар мог вместить 0,230—0,250 млн м³ воды[4]. Его стены, толщиной 5,20 м и частично сохранившиеся, были сооружены с использованием римского типа кладки «opus listatum», то есть посредством чередованием ярусов камня и кирпича; подобным образом была построена цистерна Аэция. Во внутренних стенах заметны следы арок, что позволяет предположить, что когда-то цистерна была накрытой[5].
По традиции, резервуар по прямой соединялся с собором Святой Софии, который расположен в 3 км юго-восточнее. Туда вода поступала через подземный проход, вход в который находился в юго-восточной части цистерны и был закрыт в середине XIX века[5]. Также в северной части котлована имеются остатки сложной цилиндрической конструкции, которая, предположительно, должна была снижать давление воды в цистерне[1].
Проблема идентификации
Как это было и с другими цистернами Стамбула, процесс идентификации цистерны Аспара начался лишь в середине XX века[4].
Из византийских источников было известно, что данный резервуар находился вблизи дворца Мануила, монастырей Каюма, Хрисоваланта, Святого Николая, Богоматери τὰ Κορὼνης и Святой Феодосии[3]. Но решающую роль в распознании цистерны сыграли следующие два фактора: её близость к стене Константина и описание как «большой».
Итак, цистерна Аспара отождествлялась со следующими водохранилищами: цистерна возле мечети Бодрум; сводчатая цистерна, расположенная к юго-востоку от чукурбостана Адрианопольских ворот стен Феодосия и известная как Zina Yokusu Bodrumi; цистерна возле Sivasli Dede Mescid к юго-востоку от мечети Селима Явуза; чукурбостан возле Харисийских ворот (позже оказавшийся цистерной Аэция)[3]. Первые два варианта исключаются сразу ввиду их удалённости от стены Константина и малых размеров второй цистерны. Третья цистерна действительно большая, но также находится слишком далеко от древней стены, в то время как четвёртая, наоборот, стоит рядом со стеной, но всё же слишком мала[3]. Единственная цистерна, отвечающая заданным требованиям, — это Yavuz Selim Çukurbostanı, находящаяся у одноимённой мечети. Она и была признана цистерной Аспара.
См. также
Напишите отзыв о статье "Цистерна Аспара"
Примечания
Литература
- Иванов С. А. В поисках Константинополя. Путеводитель по византийскому Стамбулу и окрестностям. — М.: Вокруг света, 2011. — ISBN 978-5-98652-382-8
- Mamboury Ernest The Tourists' Istanbul. — Стамбул: Çituri Biraderler Basımevi, 1953. (англ.)
- Eyice Semavi Istanbul. Petite Guide a travers les Monuments Byzantins et Turcs. — Стамбул: Istanbul Matbaası, 1955. (фр.)
- Janin Raymond Издание 2 / Constantinople Byzantine — Париж: Institut français d’etudes byzantines, 1964. (фр.)
- Freely John, Çakmak Ahmet S. Byzantine Monuments of Istanbul. — Нью-Йорк: Cambridge University Press, 2004. — ISBN 9780521179058.
- Müller-Wiener Wolfgang Bildlexikon zur Topographie Istanbuls: Byzantion, Konstantinupolis, Istanbul bis zum Beginn d. 17 Jh. — Тюбинген: Wasmuth, 1977. — ISBN 978-3-8030-1022-3. (нем.)
- Altun Feride Imrana Istanbul`un 100 Roma, Bizans Eseri. — Стамбул: Istanbul Buyukșehir Belediyesi Kültür A.Ş. Yayınları, 2009. — ISBN 978-9944-370-76-9. (тур.)
Ссылки
- [bvw-photos.com/TURKEY/ISTANBUL/Fatih/cistern_of_aspar__yavuz_selim_camii.html Фото 1979 года]
- [bvw-photos.com/TURKEY/ISTANBUL/Fatih/cistern_of_aspar.html Фото 1982 года]
- [bvw-photos.com/TURKEY/ISTANBUL/Fatih/cistern_of_aspar__yavuz_selim_camii_2.html Фото 1992 года]
| ||||||
Координаты: 41°01′33″ с. ш. 28°56′59″ в. д. / 41.02583° с. ш. 28.94972° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=41.02583&mlon=28.94972&zoom=14 (O)] (Я)
Отрывок, характеризующий Цистерна Аспара
Приехав в Петербург, Пьер никого не известил о своем приезде, никуда не выезжал, и стал целые дни проводить за чтением Фомы Кемпийского, книги, которая неизвестно кем была доставлена ему. Одно и всё одно понимал Пьер, читая эту книгу; он понимал неизведанное еще им наслаждение верить в возможность достижения совершенства и в возможность братской и деятельной любви между людьми, открытую ему Осипом Алексеевичем. Через неделю после его приезда молодой польский граф Вилларский, которого Пьер поверхностно знал по петербургскому свету, вошел вечером в его комнату с тем официальным и торжественным видом, с которым входил к нему секундант Долохова и, затворив за собой дверь и убедившись, что в комнате никого кроме Пьера не было, обратился к нему:
– Я приехал к вам с поручением и предложением, граф, – сказал он ему, не садясь. – Особа, очень высоко поставленная в нашем братстве, ходатайствовала о том, чтобы вы были приняты в братство ранее срока, и предложила мне быть вашим поручителем. Я за священный долг почитаю исполнение воли этого лица. Желаете ли вы вступить за моим поручительством в братство свободных каменьщиков?
Холодный и строгий тон человека, которого Пьер видел почти всегда на балах с любезною улыбкою, в обществе самых блестящих женщин, поразил Пьера.
– Да, я желаю, – сказал Пьер.
Вилларский наклонил голову. – Еще один вопрос, граф, сказал он, на который я вас не как будущего масона, но как честного человека (galant homme) прошу со всею искренностью отвечать мне: отреклись ли вы от своих прежних убеждений, верите ли вы в Бога?
Пьер задумался. – Да… да, я верю в Бога, – сказал он.
– В таком случае… – начал Вилларский, но Пьер перебил его. – Да, я верю в Бога, – сказал он еще раз.
– В таком случае мы можем ехать, – сказал Вилларский. – Карета моя к вашим услугам.
Всю дорогу Вилларский молчал. На вопросы Пьера, что ему нужно делать и как отвечать, Вилларский сказал только, что братья, более его достойные, испытают его, и что Пьеру больше ничего не нужно, как говорить правду.
Въехав в ворота большого дома, где было помещение ложи, и пройдя по темной лестнице, они вошли в освещенную, небольшую прихожую, где без помощи прислуги, сняли шубы. Из передней они прошли в другую комнату. Какой то человек в странном одеянии показался у двери. Вилларский, выйдя к нему навстречу, что то тихо сказал ему по французски и подошел к небольшому шкафу, в котором Пьер заметил невиданные им одеяния. Взяв из шкафа платок, Вилларский наложил его на глаза Пьеру и завязал узлом сзади, больно захватив в узел его волоса. Потом он пригнул его к себе, поцеловал и, взяв за руку, повел куда то. Пьеру было больно от притянутых узлом волос, он морщился от боли и улыбался от стыда чего то. Огромная фигура его с опущенными руками, с сморщенной и улыбающейся физиономией, неверными робкими шагами подвигалась за Вилларским.
Проведя его шагов десять, Вилларский остановился.
– Что бы ни случилось с вами, – сказал он, – вы должны с мужеством переносить всё, ежели вы твердо решились вступить в наше братство. (Пьер утвердительно отвечал наклонением головы.) Когда вы услышите стук в двери, вы развяжете себе глаза, – прибавил Вилларский; – желаю вам мужества и успеха. И, пожав руку Пьеру, Вилларский вышел.
Оставшись один, Пьер продолжал всё так же улыбаться. Раза два он пожимал плечами, подносил руку к платку, как бы желая снять его, и опять опускал ее. Пять минут, которые он пробыл с связанными глазами, показались ему часом. Руки его отекли, ноги подкашивались; ему казалось, что он устал. Он испытывал самые сложные и разнообразные чувства. Ему было и страшно того, что с ним случится, и еще более страшно того, как бы ему не выказать страха. Ему было любопытно узнать, что будет с ним, что откроется ему; но более всего ему было радостно, что наступила минута, когда он наконец вступит на тот путь обновления и деятельно добродетельной жизни, о котором он мечтал со времени своей встречи с Осипом Алексеевичем. В дверь послышались сильные удары. Пьер снял повязку и оглянулся вокруг себя. В комнате было черно – темно: только в одном месте горела лампада, в чем то белом. Пьер подошел ближе и увидал, что лампада стояла на черном столе, на котором лежала одна раскрытая книга. Книга была Евангелие; то белое, в чем горела лампада, был человечий череп с своими дырами и зубами. Прочтя первые слова Евангелия: «Вначале бе слово и слово бе к Богу», Пьер обошел стол и увидал большой, наполненный чем то и открытый ящик. Это был гроб с костями. Его нисколько не удивило то, что он увидал. Надеясь вступить в совершенно новую жизнь, совершенно отличную от прежней, он ожидал всего необыкновенного, еще более необыкновенного чем то, что он видел. Череп, гроб, Евангелие – ему казалось, что он ожидал всего этого, ожидал еще большего. Стараясь вызвать в себе чувство умиленья, он смотрел вокруг себя. – «Бог, смерть, любовь, братство людей», – говорил он себе, связывая с этими словами смутные, но радостные представления чего то. Дверь отворилась, и кто то вошел.
При слабом свете, к которому однако уже успел Пьер приглядеться, вошел невысокий человек. Видимо с света войдя в темноту, человек этот остановился; потом осторожными шагами он подвинулся к столу и положил на него небольшие, закрытые кожаными перчатками, руки.
Невысокий человек этот был одет в белый, кожаный фартук, прикрывавший его грудь и часть ног, на шее было надето что то вроде ожерелья, и из за ожерелья выступал высокий, белый жабо, окаймлявший его продолговатое лицо, освещенное снизу.
– Для чего вы пришли сюда? – спросил вошедший, по шороху, сделанному Пьером, обращаясь в его сторону. – Для чего вы, неверующий в истины света и не видящий света, для чего вы пришли сюда, чего хотите вы от нас? Премудрости, добродетели, просвещения?
В ту минуту как дверь отворилась и вошел неизвестный человек, Пьер испытал чувство страха и благоговения, подобное тому, которое он в детстве испытывал на исповеди: он почувствовал себя с глазу на глаз с совершенно чужим по условиям жизни и с близким, по братству людей, человеком. Пьер с захватывающим дыханье биением сердца подвинулся к ритору (так назывался в масонстве брат, приготовляющий ищущего к вступлению в братство). Пьер, подойдя ближе, узнал в риторе знакомого человека, Смольянинова, но ему оскорбительно было думать, что вошедший был знакомый человек: вошедший был только брат и добродетельный наставник. Пьер долго не мог выговорить слова, так что ритор должен был повторить свой вопрос.
– Да, я… я… хочу обновления, – с трудом выговорил Пьер.
– Хорошо, – сказал Смольянинов, и тотчас же продолжал: – Имеете ли вы понятие о средствах, которыми наш святой орден поможет вам в достижении вашей цели?… – сказал ритор спокойно и быстро.
– Я… надеюсь… руководства… помощи… в обновлении, – сказал Пьер с дрожанием голоса и с затруднением в речи, происходящим и от волнения, и от непривычки говорить по русски об отвлеченных предметах.
– Какое понятие вы имеете о франк масонстве?
– Я подразумеваю, что франк масонство есть fraterienité [братство]; и равенство людей с добродетельными целями, – сказал Пьер, стыдясь по мере того, как он говорил, несоответственности своих слов с торжественностью минуты. Я подразумеваю…
