Частная жизнь Елизаветы и Эссекса
Поделись знанием:
К:Фильмы 1939 года
– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.
– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.
– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.
Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Во йна впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света – то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое где крыши изб Бородина, кое где сплошные массы солдат, кое где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой, из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству.
Эти дымы выстрелов и, странно сказать, звуки их производили главную красоту зрелища.
Пуфф! – вдруг виднелся круглый, плотный, играющий лиловым, серым и молочно белым цветами дым, и бумм! – раздавался через секунду звук этого дыма.
«Пуф пуф» – поднимались два дыма, толкаясь и сливаясь; и «бум бум» – подтверждали звуки то, что видел глаз.
Пьер оглядывался на первый дым, который он оставил округлым плотным мячиком, и уже на месте его были шары дыма, тянущегося в сторону, и пуф… (с остановкой) пуф пуф – зарождались еще три, еще четыре, и на каждый, с теми же расстановками, бум… бум бум бум – отвечали красивые, твердые, верные звуки. Казалось то, что дымы эти бежали, то, что они стояли, и мимо них бежали леса, поля и блестящие штыки. С левой стороны, по полям и кустам, беспрестанно зарождались эти большие дымы с своими торжественными отголосками, и ближе еще, по низам и лесам, вспыхивали маленькие, не успевавшие округляться дымки ружей и точно так же давали свои маленькие отголоски. Трах та та тах – трещали ружья хотя и часто, но неправильно и бедно в сравнении с орудийными выстрелами.
Пьеру захотелось быть там, где были эти дымы, эти блестящие штыки и пушки, это движение, эти звуки. Он оглянулся на Кутузова и на его свиту, чтобы сверить свое впечатление с другими. Все точно так же, как и он, и, как ему казалось, с тем же чувством смотрели вперед, на поле сражения. На всех лицах светилась теперь та скрытая теплота (chaleur latente) чувства, которое Пьер замечал вчера и которое он понял совершенно после своего разговора с князем Андреем.
– Поезжай, голубчик, поезжай, Христос с тобой, – говорил Кутузов, не спуская глаз с поля сражения, генералу, стоявшему подле него.
Выслушав приказание, генерал этот прошел мимо Пьера, к сходу с кургана.
– К переправе! – холодно и строго сказал генерал в ответ на вопрос одного из штабных, куда он едет. «И я, и я», – подумал Пьер и пошел по направлению за генералом.
Генерал садился на лошадь, которую подал ему казак. Пьер подошел к своему берейтору, державшему лошадей. Спросив, которая посмирнее, Пьер взлез на лошадь, схватился за гриву, прижал каблуки вывернутых ног к животу лошади и, чувствуя, что очки его спадают и что он не в силах отвести рук от гривы и поводьев, поскакал за генералом, возбуждая улыбки штабных, с кургана смотревших на него.
Генерал, за которым скакал Пьер, спустившись под гору, круто повернул влево, и Пьер, потеряв его из вида, вскакал в ряды пехотных солдат, шедших впереди его. Он пытался выехать из них то вправо, то влево; но везде были солдаты, с одинаково озабоченными лицами, занятыми каким то невидным, но, очевидно, важным делом. Все с одинаково недовольно вопросительным взглядом смотрели на этого толстого человека в белой шляпе, неизвестно для чего топчущего их своею лошадью.
– Чего ездит посерёд батальона! – крикнул на него один. Другой толконул прикладом его лошадь, и Пьер, прижавшись к луке и едва удерживая шарахнувшуюся лошадь, выскакал вперед солдат, где было просторнее.
Впереди его был мост, а у моста, стреляя, стояли другие солдаты. Пьер подъехал к ним. Сам того не зная, Пьер заехал к мосту через Колочу, который был между Горками и Бородиным и который в первом действии сражения (заняв Бородино) атаковали французы. Пьер видел, что впереди его был мост и что с обеих сторон моста и на лугу, в тех рядах лежащего сена, которые он заметил вчера, в дыму что то делали солдаты; но, несмотря на неумолкающую стрельбу, происходившую в этом месте, он никак не думал, что тут то и было поле сражения. Он не слыхал звуков пуль, визжавших со всех сторон, и снарядов, перелетавших через него, не видал неприятеля, бывшего на той стороне реки, и долго не видал убитых и раненых, хотя многие падали недалеко от него. С улыбкой, не сходившей с его лица, он оглядывался вокруг себя.
– Что ездит этот перед линией? – опять крикнул на него кто то.
– Влево, вправо возьми, – кричали ему. Пьер взял вправо и неожиданно съехался с знакомым ему адъютантом генерала Раевского. Адъютант этот сердито взглянул на Пьера, очевидно, сбираясь тоже крикнуть на него, но, узнав его, кивнул ему головой.
– Вы как тут? – проговорил он и поскакал дальше.
Пьер, чувствуя себя не на своем месте и без дела, боясь опять помешать кому нибудь, поскакал за адъютантом.
– Это здесь, что же? Можно мне с вами? – спрашивал он.
– Сейчас, сейчас, – отвечал адъютант и, подскакав к толстому полковнику, стоявшему на лугу, что то передал ему и тогда уже обратился к Пьеру.
| Частная жизнь Елизаветы и Эссекса | |
| The Private Lives of Elizabeth and Essex | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Автор сценария |
Норман Рэйли Рейн |
| В главных ролях | |
| Композитор | |
| Кинокомпания | |
| Длительность |
106 мин. |
| Страна | |
| Год | |
«Частная жизнь Елизаветы и Эссекса» (англ. The Private Lives of Elizabeth and Essex) — костюмированная мелодрама 1939 года о любви королевы Англии Елизаветы I и её фаворита Роберта Деверё, 2-го графа Эссекса.
Содержание
Сюжет
Англия, 1596 год. Полководец и фаворит королевы граф Эссекс (Флинн) после ряда военных побед над Испанией возвращается ко двору. Ожидается, что его роман с Елизаветой (Дэвис) в ближайшее время завершится браком. Но та встречает его неожиданно холодно, обвиняет в чрезмерных тратах и неспособности перехватить испанский флот, возвращавшийся с грузом золота из заокеанских колоний. В завершение тирады она лишает его ряда привилегий и отвешивает тяжёлую пощёчину. Эссекс удаляется в родовой замок в изгнание. В разлуке оба терзаются от любви и страсти.
Удачным поводом для возвращения фаворита становится восстание в Ирландии 1599 года. Королева и Эссекс вновь близки. Во главе 20-ти тысячного войска Деверё отправляется на подавление мятежа, но безнадёжно вязнет в мелких стычках с мобильными отрядами повстанцев под предводительством граф Тайрона. Войско англичан окружено в болотах. Но дальновидный лидер ирландцев позволяет англичанам уйти. При личной встрече на переговорах он восхищается военными дарованиями графа Эссекса и возмущается коварством королевы, бросившей того без помощи и продовольствия (в действительности отсутствие поддержки армии организовано придворными интриганами благодаря манипуляциям с перепиской Деверё). Взбешённый граф поворачивает своё войско на Лондон, народ Англии поддерживает его поход. Эссекс практически захватывает город и дворец, но встретившись с королевой, во власти её магнетического влияния, меняет свои планы. Елизавета и Роберт клянутся друг другу в любви. Когда граф распускает мятежное войско, королева приказывает арестовать бывшего фаворита. Через несколько дней его обезглавливают во дворе Тауэра.
В ролях
- Эррол Флинн — Роберт Деверё, граф Эссекс
- Бетт Дэвис — Королева Елизавета I
- Оливия де Хэвилленд — Леди Пенелопа Грей
- Дональд Крисп — Фрэнсис Бэкон
- Алан Хэйл — Хью О’Нил, граф Тирон, предводитель ирландских повстанцев
- Винсент Прайс — сэр Уолтер Рэли
- Генри Стивенсон — Уильям Сесил, 1-й барон Бёрли, лорд-казначей
- Джеймс Стивенсон — Томас Эгертон
Художественные особенности
Картине давали такие эпитеты, как «странный фильм» или «историческая сказка». Полностью вымышленный с научной точки зрения, он до детали верен в бытовых мелочах (костюмы, интерьеры и так далее)[1]. Подробности драмы не совпадают с данными современной исторической науки, но его дух соответствует реальным событиям, изображая старение королевы, которая жертвует всем во имя власти[2].
Критика
Фильм неоднократно обсуждался в средствах массовой информации, как в конце 1930-х годов, так и в настоящее время. Достаточно часто критиковалось актёрское мастерство Эррола Флинна, особенно за то, что многие сцены с его участием на поле боя или при дворе были излишне театральны и продолжительны, но не содержали никакого действия. Игра актёров второго плана (Оливии де Хэвилленд и Дональда Криспа) напротив отмечалась позитивно[3].
К анализу картины обращались и в русскоязычных источниках, зачастую с точки зрения доминирующей общественно-политической идеологии. Например, в книге «Кино, театр, музыка, живопись в США» (1964 год) отмечалось[5]:Подлинная сила фильма — Елизавета в исполнении Дэвис. Дэвис пожертвовала красотой ради достоверности, поэтому её Елизавета — пожилая лысеющая женщина с неуклюжими, непривлекательными движениями. Тем не менее, она сохраняет властвующие манеры и искрящую энергию, которая сделала её исторический прообраз таким притягательным. Она заставляет нас поверить, что даже опытная, выдающаяся правительница может быть восприимчива к молодому негодяю, когда тот манипулирует её тщеславием и желанием быть любимым как женщина, а не как королева.— обозрение DVD Verdict[4]
«Частная жизнь Елизаветы и Эссекса» — точно отражает характер их (исторических фильмов Голливуда) содержания. Подмена фактов вымыслом, а социальной истории — интимной жизнью, изображение исторического лица в «ночном колпаке и домашних туфлях» стали принципами американского историко-биографического жанра.
Дополнительная информация
- Чтобы больше походить на королеву, которая в тех исторических условиях была старше тридцатилетней актрисы в два раза, Бетт Дэвис пришлось подбрить на пять сантиметров волосы на лбу и полностью выщипать брови[1].
- Эррол Флинн и Бетт Дэвис недолюбливали друг друга (актриса предпочитала видеть в качестве партнёра Лоуренса Оливье)[1]. В сцене, где Елизавета даёт своему фавориту пощёчину, актриса не сдержалась и ударила Флинна по-настоящему, поэтому гнев, отразившийся на его лице, — не игра, а естественная реакция на боль.
- У фильма было три рабочих названия — «Королева Елизавета», «Рыцарь и госпожа», «Елизавета и Эссекс». Сначала он вышел в прокат под первым названием, но Эррол Флинн настоял на его перемене, так как оно не отражало его присутствия в фильме. Второе название не понравилось Бетт Дэвис, а третье — хотя и устраивало обоих актёров — отпало лишь потому, что уже существовала одноимённая книга, не имеющая отношения к фильму.
- После того, как фильм был запущен в производство, Эррол Флинн попал а автомобильную аварию, так что продюсерам пришлось значительно перестроить график, чтобы актёр успел поправиться без ущерба для фильма.
- Эта картина стала первым цветным фильмом в карьере Бетт Дэвис.
- Позже Бетт Дэвис вновь сыграла королеву Елизавету I: в 1955 вышел фильм «Королева-девственница» (The Virgin Queen), посвящённый взаимоотношениям Елизаветы с другим её известным фаворитом сэром Уолтером Рейли. В российском прокате этот фильм получил название «Любовь королевы».
Номинации
В 1940 году фильм был номинирован на получение премии «Оскар» в пяти категориях — лучшая работа художника-постановщика, лучшая операторская работа, лучшие спецэффекты, лучшая музыка и лучший звуковой монтаж.
Напишите отзыв о статье "Частная жизнь Елизаветы и Эссекса"
Примечания
- ↑ 1 2 3 Matt Bailey. [www.notcoming.com/reviews/essex/ The Private Lives of Elizabeth and Essex] (англ.). notcoming.com (27.04.2005). Проверено 24 ноября 2012. [www.webcitation.org/6CYFzqjB8 Архивировано из первоисточника 30 ноября 2012].
- ↑ Sanderson Beck. [san.beck.org/MM/1939/PrivateLivesofElizabeth.html The Private Lives of Elizabeth and Essex] (англ.). Movie Mirrors (2001). Проверено 24 ноября 2012. [www.webcitation.org/6CYFvOu8z Архивировано из первоисточника 30 ноября 2012].
- ↑ Stephen Murray. [voices.yahoo.com/notes-late-1930s-movies-7783972.html Notes on Late-1930s Movies] (en es ru). Yahoo voices (04.02.2011). Проверено 24 ноября 2012. [www.webcitation.org/6CYFvrMwk Архивировано из первоисточника 30 ноября 2012].
- ↑ Amanda DeWees. [www.dvdverdict.com/reviews/privatelives.php The Private Lives Of Elizabeth And Essex] (англ.). Verdict Partners LLC. Проверено 24 ноября 2012. [www.webcitation.org/6CYFycrhG Архивировано из первоисточника 30 ноября 2012].
- ↑ Кукаркин А.В. Кино, театр, музыка, живопись в Соединённых Штатах Америки. — М.: Знание, 1964. — 344 с. стр. 66
Ссылки
- «Частная жизнь Елизаветы и Эссекса» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.allmovie.com/movie/v39316 Частная жизнь Елизаветы и Эссекса] (англ.) на сайте allmovie
- [www.errolflynn.net/Filmography/ee.htm Частная жизнь Елизаветы и Эссекса] на Errolflynn.net (англ.)
- [tcmdb.com/title/title.jsp?stid=87215 О фильме Частная жизнь Елизаветы и Эссекса] на TCMdb.com (англ.)
| ||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Частная жизнь Елизаветы и Эссекса
Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его.– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.
– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.
– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.
Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Во йна впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света – то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое где крыши изб Бородина, кое где сплошные массы солдат, кое где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой, из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству.
Эти дымы выстрелов и, странно сказать, звуки их производили главную красоту зрелища.
Пуфф! – вдруг виднелся круглый, плотный, играющий лиловым, серым и молочно белым цветами дым, и бумм! – раздавался через секунду звук этого дыма.
«Пуф пуф» – поднимались два дыма, толкаясь и сливаясь; и «бум бум» – подтверждали звуки то, что видел глаз.
Пьер оглядывался на первый дым, который он оставил округлым плотным мячиком, и уже на месте его были шары дыма, тянущегося в сторону, и пуф… (с остановкой) пуф пуф – зарождались еще три, еще четыре, и на каждый, с теми же расстановками, бум… бум бум бум – отвечали красивые, твердые, верные звуки. Казалось то, что дымы эти бежали, то, что они стояли, и мимо них бежали леса, поля и блестящие штыки. С левой стороны, по полям и кустам, беспрестанно зарождались эти большие дымы с своими торжественными отголосками, и ближе еще, по низам и лесам, вспыхивали маленькие, не успевавшие округляться дымки ружей и точно так же давали свои маленькие отголоски. Трах та та тах – трещали ружья хотя и часто, но неправильно и бедно в сравнении с орудийными выстрелами.
Пьеру захотелось быть там, где были эти дымы, эти блестящие штыки и пушки, это движение, эти звуки. Он оглянулся на Кутузова и на его свиту, чтобы сверить свое впечатление с другими. Все точно так же, как и он, и, как ему казалось, с тем же чувством смотрели вперед, на поле сражения. На всех лицах светилась теперь та скрытая теплота (chaleur latente) чувства, которое Пьер замечал вчера и которое он понял совершенно после своего разговора с князем Андреем.
– Поезжай, голубчик, поезжай, Христос с тобой, – говорил Кутузов, не спуская глаз с поля сражения, генералу, стоявшему подле него.
Выслушав приказание, генерал этот прошел мимо Пьера, к сходу с кургана.
– К переправе! – холодно и строго сказал генерал в ответ на вопрос одного из штабных, куда он едет. «И я, и я», – подумал Пьер и пошел по направлению за генералом.
Генерал садился на лошадь, которую подал ему казак. Пьер подошел к своему берейтору, державшему лошадей. Спросив, которая посмирнее, Пьер взлез на лошадь, схватился за гриву, прижал каблуки вывернутых ног к животу лошади и, чувствуя, что очки его спадают и что он не в силах отвести рук от гривы и поводьев, поскакал за генералом, возбуждая улыбки штабных, с кургана смотревших на него.
Генерал, за которым скакал Пьер, спустившись под гору, круто повернул влево, и Пьер, потеряв его из вида, вскакал в ряды пехотных солдат, шедших впереди его. Он пытался выехать из них то вправо, то влево; но везде были солдаты, с одинаково озабоченными лицами, занятыми каким то невидным, но, очевидно, важным делом. Все с одинаково недовольно вопросительным взглядом смотрели на этого толстого человека в белой шляпе, неизвестно для чего топчущего их своею лошадью.
– Чего ездит посерёд батальона! – крикнул на него один. Другой толконул прикладом его лошадь, и Пьер, прижавшись к луке и едва удерживая шарахнувшуюся лошадь, выскакал вперед солдат, где было просторнее.
Впереди его был мост, а у моста, стреляя, стояли другие солдаты. Пьер подъехал к ним. Сам того не зная, Пьер заехал к мосту через Колочу, который был между Горками и Бородиным и который в первом действии сражения (заняв Бородино) атаковали французы. Пьер видел, что впереди его был мост и что с обеих сторон моста и на лугу, в тех рядах лежащего сена, которые он заметил вчера, в дыму что то делали солдаты; но, несмотря на неумолкающую стрельбу, происходившую в этом месте, он никак не думал, что тут то и было поле сражения. Он не слыхал звуков пуль, визжавших со всех сторон, и снарядов, перелетавших через него, не видал неприятеля, бывшего на той стороне реки, и долго не видал убитых и раненых, хотя многие падали недалеко от него. С улыбкой, не сходившей с его лица, он оглядывался вокруг себя.
– Что ездит этот перед линией? – опять крикнул на него кто то.
– Влево, вправо возьми, – кричали ему. Пьер взял вправо и неожиданно съехался с знакомым ему адъютантом генерала Раевского. Адъютант этот сердито взглянул на Пьера, очевидно, сбираясь тоже крикнуть на него, но, узнав его, кивнул ему головой.
– Вы как тут? – проговорил он и поскакал дальше.
Пьер, чувствуя себя не на своем месте и без дела, боясь опять помешать кому нибудь, поскакал за адъютантом.
– Это здесь, что же? Можно мне с вами? – спрашивал он.
– Сейчас, сейчас, – отвечал адъютант и, подскакав к толстому полковнику, стоявшему на лугу, что то передал ему и тогда уже обратился к Пьеру.
