27-я ракетная бригада
Поделись знанием:
В третьем часу еще никто не заснул, как явился вахмистр с приказом выступать к местечку Островне.
Все с тем же говором и хохотом офицеры поспешно стали собираться; опять поставили самовар на грязной воде. Но Ростов, не дождавшись чаю, пошел к эскадрону. Уже светало; дождик перестал, тучи расходились. Было сыро и холодно, особенно в непросохшем платье. Выходя из корчмы, Ростов и Ильин оба в сумерках рассвета заглянули в глянцевитую от дождя кожаную докторскую кибиточку, из под фартука которой торчали ноги доктора и в середине которой виднелся на подушке чепчик докторши и слышалось сонное дыхание.
– Право, она очень мила! – сказал Ростов Ильину, выходившему с ним.
– Прелесть какая женщина! – с шестнадцатилетней серьезностью отвечал Ильин.
Через полчаса выстроенный эскадрон стоял на дороге. Послышалась команда: «Садись! – солдаты перекрестились и стали садиться. Ростов, выехав вперед, скомандовал: «Марш! – и, вытянувшись в четыре человека, гусары, звуча шлепаньем копыт по мокрой дороге, бренчаньем сабель и тихим говором, тронулись по большой, обсаженной березами дороге, вслед за шедшей впереди пехотой и батареей.
Разорванные сине лиловые тучи, краснея на восходе, быстро гнались ветром. Становилось все светлее и светлее. Ясно виднелась та курчавая травка, которая заседает всегда по проселочным дорогам, еще мокрая от вчерашнего дождя; висячие ветви берез, тоже мокрые, качались от ветра и роняли вбок от себя светлые капли. Яснее и яснее обозначались лица солдат. Ростов ехал с Ильиным, не отстававшим от него, стороной дороги, между двойным рядом берез.
Ростов в кампании позволял себе вольность ездить не на фронтовой лошади, а на казацкой. И знаток и охотник, он недавно достал себе лихую донскую, крупную и добрую игреневую лошадь, на которой никто не обскакивал его. Ехать на этой лошади было для Ростова наслаждение. Он думал о лошади, об утре, о докторше и ни разу не подумал о предстоящей опасности.
Прежде Ростов, идя в дело, боялся; теперь он не испытывал ни малейшего чувства страха. Не оттого он не боялся, что он привык к огню (к опасности нельзя привыкнуть), но оттого, что он выучился управлять своей душой перед опасностью. Он привык, идя в дело, думать обо всем, исключая того, что, казалось, было бы интереснее всего другого, – о предстоящей опасности. Сколько он ни старался, ни упрекал себя в трусости первое время своей службы, он не мог этого достигнуть; но с годами теперь это сделалось само собою. Он ехал теперь рядом с Ильиным между березами, изредка отрывая листья с веток, которые попадались под руку, иногда дотрогиваясь ногой до паха лошади, иногда отдавая, не поворачиваясь, докуренную трубку ехавшему сзади гусару, с таким спокойным и беззаботным видом, как будто он ехал кататься. Ему жалко было смотреть на взволнованное лицо Ильина, много и беспокойно говорившего; он по опыту знал то мучительное состояние ожидания страха и смерти, в котором находился корнет, и знал, что ничто, кроме времени, не поможет ему.
Только что солнце показалось на чистой полосе из под тучи, как ветер стих, как будто он не смел портить этого прелестного после грозы летнего утра; капли еще падали, но уже отвесно, – и все затихло. Солнце вышло совсем, показалось на горизонте и исчезло в узкой и длинной туче, стоявшей над ним. Через несколько минут солнце еще светлее показалось на верхнем крае тучи, разрывая ее края. Все засветилось и заблестело. И вместе с этим светом, как будто отвечая ему, раздались впереди выстрелы орудий.
Не успел еще Ростов обдумать и определить, как далеки эти выстрелы, как от Витебска прискакал адъютант графа Остермана Толстого с приказанием идти на рысях по дороге.
Эскадрон объехал пехоту и батарею, также торопившуюся идти скорее, спустился под гору и, пройдя через какую то пустую, без жителей, деревню, опять поднялся на гору. Лошади стали взмыливаться, люди раскраснелись.
– Стой, равняйся! – послышалась впереди команда дивизионера.
– Левое плечо вперед, шагом марш! – скомандовали впереди.
И гусары по линии войск прошли на левый фланг позиции и стали позади наших улан, стоявших в первой линии. Справа стояла наша пехота густой колонной – это были резервы; повыше ее на горе видны были на чистом чистом воздухе, в утреннем, косом и ярком, освещении, на самом горизонте, наши пушки. Впереди за лощиной видны были неприятельские колонны и пушки. В лощине слышна была наша цепь, уже вступившая в дело и весело перещелкивающаяся с неприятелем.
Ростову, как от звуков самой веселой музыки, стало весело на душе от этих звуков, давно уже не слышанных. Трап та та тап! – хлопали то вдруг, то быстро один за другим несколько выстрелов. Опять замолкло все, и опять как будто трескались хлопушки, по которым ходил кто то.
Гусары простояли около часу на одном месте. Началась и канонада. Граф Остерман с свитой проехал сзади эскадрона, остановившись, поговорил с командиром полка и отъехал к пушкам на гору.
Вслед за отъездом Остермана у улан послышалась команда:
– В колонну, к атаке стройся! – Пехота впереди их вздвоила взводы, чтобы пропустить кавалерию. Уланы тронулись, колеблясь флюгерами пик, и на рысях пошли под гору на французскую кавалерию, показавшуюся под горой влево.
Как только уланы сошли под гору, гусарам ведено было подвинуться в гору, в прикрытие к батарее. В то время как гусары становились на место улан, из цепи пролетели, визжа и свистя, далекие, непопадавшие пули.
Давно не слышанный этот звук еще радостнее и возбудительное подействовал на Ростова, чем прежние звуки стрельбы. Он, выпрямившись, разглядывал поле сражения, открывавшееся с горы, и всей душой участвовал в движении улан. Уланы близко налетели на французских драгун, что то спуталось там в дыму, и через пять минут уланы понеслись назад не к тому месту, где они стояли, но левее. Между оранжевыми уланами на рыжих лошадях и позади их, большой кучей, видны были синие французские драгуны на серых лошадях.
Ростов своим зорким охотничьим глазом один из первых увидал этих синих французских драгун, преследующих наших улан. Ближе, ближе подвигались расстроенными толпами уланы, и французские драгуны, преследующие их. Уже можно было видеть, как эти, казавшиеся под горой маленькими, люди сталкивались, нагоняли друг друга и махали руками или саблями.
Ростов, как на травлю, смотрел на то, что делалось перед ним. Он чутьем чувствовал, что ежели ударить теперь с гусарами на французских драгун, они не устоят; но ежели ударить, то надо было сейчас, сию минуту, иначе будет уже поздно. Он оглянулся вокруг себя. Ротмистр, стоя подле него, точно так же не спускал глаз с кавалерии внизу.
– Андрей Севастьяныч, – сказал Ростов, – ведь мы их сомнем…
– Лихая бы штука, – сказал ротмистр, – а в самом деле…
Ростов, не дослушав его, толкнул лошадь, выскакал вперед эскадрона, и не успел он еще скомандовать движение, как весь эскадрон, испытывавший то же, что и он, тронулся за ним. Ростов сам не знал, как и почему он это сделал. Все это он сделал, как он делал на охоте, не думая, не соображая. Он видел, что драгуны близко, что они скачут, расстроены; он знал, что они не выдержат, он знал, что была только одна минута, которая не воротится, ежели он упустит ее. Пули так возбудительно визжали и свистели вокруг него, лошадь так горячо просилась вперед, что он не мог выдержать. Он тронул лошадь, скомандовал и в то же мгновение, услыхав за собой звук топота своего развернутого эскадрона, на полных рысях, стал спускаться к драгунам под гору. Едва они сошли под гору, как невольно их аллюр рыси перешел в галоп, становившийся все быстрее и быстрее по мере того, как они приближались к своим уланам и скакавшим за ними французским драгунам. Драгуны были близко. Передние, увидав гусар, стали поворачивать назад, задние приостанавливаться. С чувством, с которым он несся наперерез волку, Ростов, выпустив во весь мах своего донца, скакал наперерез расстроенным рядам французских драгун. Один улан остановился, один пеший припал к земле, чтобы его не раздавили, одна лошадь без седока замешалась с гусарами. Почти все французские драгуны скакали назад. Ростов, выбрав себе одного из них на серой лошади, пустился за ним. По дороге он налетел на куст; добрая лошадь перенесла его через него, и, едва справясь на седле, Николай увидал, что он через несколько мгновений догонит того неприятеля, которого он выбрал своей целью. Француз этот, вероятно, офицер – по его мундиру, согнувшись, скакал на своей серой лошади, саблей подгоняя ее. Через мгновенье лошадь Ростова ударила грудью в зад лошади офицера, чуть не сбила ее с ног, и в то же мгновенье Ростов, сам не зная зачем, поднял саблю и ударил ею по французу.
В то же мгновение, как он сделал это, все оживление Ростова вдруг исчезло. Офицер упал не столько от удара саблей, который только слегка разрезал ему руку выше локтя, сколько от толчка лошади и от страха. Ростов, сдержав лошадь, отыскивал глазами своего врага, чтобы увидать, кого он победил. Драгунский французский офицер одной ногой прыгал на земле, другой зацепился в стремени. Он, испуганно щурясь, как будто ожидая всякую секунду нового удара, сморщившись, с выражением ужаса взглянул снизу вверх на Ростова. Лицо его, бледное и забрызганное грязью, белокурое, молодое, с дырочкой на подбородке и светлыми голубыми глазами, было самое не для поля сражения, не вражеское лицо, а самое простое комнатное лицо. Еще прежде, чем Ростов решил, что он с ним будет делать, офицер закричал: «Je me rends!» [Сдаюсь!] Он, торопясь, хотел и не мог выпутать из стремени ногу и, не спуская испуганных голубых глаз, смотрел на Ростова. Подскочившие гусары выпростали ему ногу и посадили его на седло. Гусары с разных сторон возились с драгунами: один был ранен, но, с лицом в крови, не давал своей лошади; другой, обняв гусара, сидел на крупе его лошади; третий взлеаал, поддерживаемый гусаром, на его лошадь. Впереди бежала, стреляя, французская пехота. Гусары торопливо поскакали назад с своими пленными. Ростов скакал назад с другими, испытывая какое то неприятное чувство, сжимавшее ему сердце. Что то неясное, запутанное, чего он никак не мог объяснить себе, открылось ему взятием в плен этого офицера и тем ударом, который он нанес ему.
Граф Остерман Толстой встретил возвращавшихся гусар, подозвал Ростова, благодарил его и сказал, что он представит государю о его молодецком поступке и будет просить для него Георгиевский крест. Когда Ростова потребовали к графу Остерману, он, вспомнив о том, что атака его была начата без приказанья, был вполне убежден, что начальник требует его для того, чтобы наказать его за самовольный поступок. Поэтому лестные слова Остермана и обещание награды должны бы были тем радостнее поразить Ростова; но все то же неприятное, неясное чувство нравственно тошнило ему. «Да что бишь меня мучает? – спросил он себя, отъезжая от генерала. – Ильин? Нет, он цел. Осрамился я чем нибудь? Нет. Все не то! – Что то другое мучило его, как раскаяние. – Да, да, этот французский офицер с дырочкой. И я хорошо помню, как рука моя остановилась, когда я поднял ее».
Ростов увидал отвозимых пленных и поскакал за ними, чтобы посмотреть своего француза с дырочкой на подбородке. Он в своем странном мундире сидел на заводной гусарской лошади и беспокойно оглядывался вокруг себя. Рана его на руке была почти не рана. Он притворно улыбнулся Ростову и помахал ему рукой, в виде приветствия. Ростову все так же было неловко и чего то совестно.
Весь этот и следующий день друзья и товарищи Ростова замечали, что он не скучен, не сердит, но молчалив, задумчив и сосредоточен. Он неохотно пил, старался оставаться один и о чем то все думал.
Ростов все думал об этом своем блестящем подвиге, который, к удивлению его, приобрел ему Георгиевский крест и даже сделал ему репутацию храбреца, – и никак не мог понять чего то. «Так и они еще больше нашего боятся! – думал он. – Так только то и есть всего, то, что называется геройством? И разве я это делал для отечества? И в чем он виноват с своей дырочкой и голубыми глазами? А как он испугался! Он думал, что я убью его. За что ж мне убивать его? У меня рука дрогнула. А мне дали Георгиевский крест. Ничего, ничего не понимаю!»
Но пока Николай перерабатывал в себе эти вопросы и все таки не дал себе ясного отчета в том, что так смутило его, колесо счастья по службе, как это часто бывает, повернулось в его пользу. Его выдвинули вперед после Островненского дела, дали ему батальон гусаров и, когда нужно было употребить храброго офицера, давали ему поручения.
Получив известие о болезни Наташи, графиня, еще не совсем здоровая и слабая, с Петей и со всем домом приехала в Москву, и все семейство Ростовых перебралось от Марьи Дмитриевны в свой дом и совсем поселилось в Москве.
Болезнь Наташи была так серьезна, что, к счастию ее и к счастию родных, мысль о всем том, что было причиной ее болезни, ее поступок и разрыв с женихом перешли на второй план. Она была так больна, что нельзя было думать о том, насколько она была виновата во всем случившемся, тогда как она не ела, не спала, заметно худела, кашляла и была, как давали чувствовать доктора, в опасности. Надо было думать только о том, чтобы помочь ей. Доктора ездили к Наташе и отдельно и консилиумами, говорили много по французски, по немецки и по латыни, осуждали один другого, прописывали самые разнообразные лекарства от всех им известных болезней; но ни одному из них не приходила в голову та простая мысль, что им не может быть известна та болезнь, которой страдала Наташа, как не может быть известна ни одна болезнь, которой одержим живой человек: ибо каждый живой человек имеет свои особенности и всегда имеет особенную и свою новую, сложную, неизвестную медицине болезнь, не болезнь легких, печени, кожи, сердца, нервов и т. д., записанных в медицине, но болезнь, состоящую из одного из бесчисленных соединений в страданиях этих органов. Эта простая мысль не могла приходить докторам (так же, как не может прийти колдуну мысль, что он не может колдовать) потому, что их дело жизни состояло в том, чтобы лечить, потому, что за то они получали деньги, и потому, что на это дело они потратили лучшие годы своей жизни. Но главное – мысль эта не могла прийти докторам потому, что они видели, что они несомненно полезны, и были действительно полезны для всех домашних Ростовых. Они были полезны не потому, что заставляли проглатывать больную большей частью вредные вещества (вред этот был мало чувствителен, потому что вредные вещества давались в малом количестве), но они полезны, необходимы, неизбежны были (причина – почему всегда есть и будут мнимые излечители, ворожеи, гомеопаты и аллопаты) потому, что они удовлетворяли нравственной потребности больной и людей, любящих больную. Они удовлетворяли той вечной человеческой потребности надежды на облегчение, потребности сочувствия и деятельности, которые испытывает человек во время страдания. Они удовлетворяли той вечной, человеческой – заметной в ребенке в самой первобытной форме – потребности потереть то место, которое ушиблено. Ребенок убьется и тотчас же бежит в руки матери, няньки для того, чтобы ему поцеловали и потерли больное место, и ему делается легче, когда больное место потрут или поцелуют. Ребенок не верит, чтобы у сильнейших и мудрейших его не было средств помочь его боли. И надежда на облегчение и выражение сочувствия в то время, как мать трет его шишку, утешают его. Доктора для Наташи были полезны тем, что они целовали и терли бобо, уверяя, что сейчас пройдет, ежели кучер съездит в арбатскую аптеку и возьмет на рубль семь гривен порошков и пилюль в хорошенькой коробочке и ежели порошки эти непременно через два часа, никак не больше и не меньше, будет в отварной воде принимать больная.
| 27-я ракетная бригада 27 рбр | |
 Нарукавный знак по роду войск (службе) РВСН ВС СССР, РВиА СВ, ЗРВ и войск РКО | |
| Годы существования | |
|---|---|
| Страна | |
| Подчинение |
командиру рбр |
| Входит в | |
| Тип | |
| Включает в себя |
управление, 452 ордн, 439 ордн, 540 ордн |
| Функция |
защита |
| Численность | |
| Дислокация |
штаба бригады |
| Снаряжение |
Р-17 (8К-14) |
| Участие в |
Операция «Дунай»
|
27-я ракетная бригада (27 рбр) — ракетное формирование (соединение, ракетная бригада) Советской Армии ВС СССР, находившаяся в составе 20-й Гвардейской Краснознамённой армии Группы советских войск в Германии (Западной группы войск).
Первоначально дивизионы бригады дислоцировались в трёх военных городках:
- 1-й дивизион — в городке Нойес Лагер возле города Ютербог;
- 2-й дивизион — в Бритце(?);
- штаб бригады, 3-й дивизион и другие подразделения бригады — в городке возле г. Рюдерсдорф.
Осенью 1968 года 2-й дивизион передислоцировался в Нойес Лагер и занял соседнюю с первым дивизионом казарму. В 1980 году штаб бригады, метеобатарея и батарея управления передислоцировались в Нойес Лагерь. Туда же передислоцировался 3-й дивизион в 1987 году.
Войсковая часть полевая почта № 60606, позывной — «Карбинда». 1 рдн — 452 ордн — в/ч пп 57679, 2 рдн — 439 ордн — в/ч пп 65773, 3 рдн — 540 ордн — в/ч пп 59748.
Содержание
- 1 История
- 2 Пуски ракет
- 3 Основное вооружение
- 4 Командный состав бригады
- 4.1 Командиры бригады
- 4.2 Заместители командира бригады
- 4.3 Начальники штаба — заместители командира бригады
- 4.4 Начальники политодела- заместители командира бригады по политической части
- 4.5 Заместители командира бригады по ракетному вооружению - главные инженеры
- 4.6 Заместители командира бригады по тылу - начальники тыла
- 4.7 Командиры дивизионов
- 4.8 Заместители главного инженера
- 5 Интересные факты
- 6 См. также
- 7 Примечания
- 8 Литература
- 9 Ссылки
История
20 февраля 1961 года бригада была сформирована в г. Белая Церковь на 7-й площадке, где раньше стояла 112 сд и 467 гв.ап. Личный состав был получен из разных частей округа. В/ч 96688.
Началось строительство парка, дорог, мойки, мастерских, медпункта, создание учебно-материальной базы. Заместитель командира РБР[уточнить] Онисенко строил стадион, плац, спортивный городок. Начальник тыла подполковник Борисенко Дмитрий привёл в отличное состояние казармы. Заместитель главного инженера майор Луговой оборудовал учебные классы, под которые был выделен целый корпус. Командир батареи управления капитан Шпичак оборудовал классы связи (проводной и радио). Начальник политического отдела подполковник Овечкин Пётр Васильевич создал художественную самодеятельность и занялся подготовкой строительства летнего клуба. Посадили фруктовый сад на 3,5 тыс. деревьев, построили теплицу. Строили инженерный городок для сапёрной роты, вплоть до мостов.
В апреле — мае 1962 года 27 рбр переходит на новый штат комплекса 9К72, и в сентябре бригада в полном составе выехала на государственный полигон в Капустин Яр с боевыми пусками, которые прошли успешно.
В начале 1964 года 1 рдн - 452-й ордн бригады убыл в Ноес-Лагерь г. Ютербог, ГСВГ.
В 1965 году бригада вновь убыла на государственный полигон в Капустин Яр для пуска ракет нового типа.
Ракетная бригада участвовала в параде 9 мая 1965 года в городе Киев. Об этом красочно сказал Командующий войсками округа Маршал Советского Союза И. И. Якубовский (см. воспоминания о нём).
В 1966 году бригаду передали в 1-ю гвардейскую армию, армией в то время командовал дважды Герой Советского Союза генерал-полковник А. И. Родимцев.
В 1966 году бригаду в полном составе передислоцировали в ГСВГ. Штаб бригады (в/ч пп 60606), 3 рдн – 540-й ордн (в/ч пп 59748) и другие подразделения бригады оказались в городке возле г. Рюдерсдорф. 1 рдн в Нойес-Лагере. 2 рдн – 439-й ордн (в/ч пп 65773) расположился в Бритце. Бригада вошла в состав 20-й гвардейской армии (20 Гв.А). Контрольная группа ГСВГ принимала бригаду, смотр и проверяла всю технику, подготовку к пуску ракет. Общую оценку поставили «хорошо».
Штаб бригады разработал план строительства для 3-х городков. Главнокомандующий ГСВГ П. К. Кошевой утвердил проект строительства. Для строительства городка был создан строительный батальон. Командующий 20 Гв.А генерал-лейтенант М. Г. Хомуло выделил одну сапёрную группу в составе 20 человек. На каждый взвод был дан объект. Строили казарму на 300 человек, парк-хранилище для техники, мастерские для ремонта ракетной техники, гусеничных и колёсных машин, заправочную станцию, солдатскую и офицерскую столовую, магазин и 4 офицерских дома (ДОС), каждый на 8 квартир.
Строили плац, спортивный городок, а начальник тыла п-к Дмитрий Борисенко дополнительно строил для тыла помещения для складов и подсобного хозяйства. Все помещения планировались отапливаемые, с этой целью строилась котельная. К концу сентября 1967 года полностью закончили строительство.
В 1967 году бригада участвовала в совместном параде, посвящённому 50-летию Советской власти с армией ННА ГДР в городн Берлин. Бригаду наградили переходящим Красным знаменем Верховного Совета СССР.
Весной 1968 года 1 рдн - 452-й отдельный ракетный дивизион 27-й рбр участвовал в операции «Дунай» по подавлению попытки реформирования политической системы Чехословакии (Пражская весна).
Осенью 1968 года 2 рдн – 439-й ордн (в/ч пп 65773) передислоцировался в Ноес-Лагерь г. Ютербог и занял соседнюю с 1 рдн казарму.
В 70-е годы бригада размещалась в двух гарнизонах г. Ютербог и Рюдерсдорфе. В Рюдерсдорфе был штаб, батарея управления, техбатарея, материальное обеспечение, оркестр и пр. Там же был и 3-й дивизион. В Ноес-Лагерь г. Ютербог - 1 рдн и 2 рдн.
В 1980 году штаб бригады (в/ч пп 60606), метеобатарея и батарея управления передислоцировались в Ноес-Лагерь г. Ютербог.
В 1987 году 3 рдн - 540-й ордн (в/ч пп 59748) передислоцировался в Ноес-Лагерь г. Ютербог.
Пуски ракет
| Перечень учебно-боевых пусков подразделений 27-й ракетной бригады | ||||||
|---|---|---|---|---|---|---|
| № пуска | Дата и время | Оценка 5 | Тип РК | Место старта Кап Яр | Примечание | |
| отлично | Р-17 | Капустин Яр | ? | |||
| отлично | Р-17 (опытные 2 шт.) | Капустин Яр | 3 рдн, 7 сбатр | |||
| ? | Р-17 | Капустин Яр | ? | |||
| отлично | ? | ? | 1-й рдн | |||
| отлично | Р-17 | Капустин Яр | 3-й рдн (8 и 9 сбатр) | |||
| отлично | ? | Капустин Яр | 2-й рдн майора Княгницкого | |||
| отлично | ? | Капустин Яр | ||||
| отлично | ? | Капустин Яр | 1-й рдн, батарея управления | |||
| ? | ? | Капустин Яр | 2-й рдн | |||
Основное вооружение
На основном вооружении рбр стояли ракетные комплексы оперативно-тактического назначения (РКОТН):
- В 1960-х годах — ПУ-2П19 с ракетой Р-17 (8К-14)
- В 1970-х годах — 9К72, ПУ-9П117 с ракетой Р-17 (8К-14)
Командный состав бригады
Командиры бригады
- 20.02.1961 - 21.09.1961 год — ВРИО полковник Онисенко Владимир Евгеньевич
- С 21.09.1961 по 1968 год — полковник Подуст Михаил Александрович
- С 1968 - 1974 по ____ год — полковник Кузнецов Александр Иванович
- В 70-х годах — Широкорад Евгений Сергеевич
- На август 1978 год — ВРИО Шварёв Владимир Павлович
- На 1980 год — полковник Подовинников Василий Васильевич
- С августа 1982 - 1986 год — подполковник Соколов Виктор Иванович
- 1986 - 1987 года - полковник Толок Юрий Иванович
- На 1987 - 1991 года — полковник Томашевский Михаил Николаевич
Заместители командира бригады
- С 1961 по 1966 год — полковник Онисенко Владимир Евгеньевич
- С 1966 по ____ год — подполковник Фёдоров Александр Кузьмич
- С 1970 по 1971 год — подполковник Шварёв Виктор Павлович
- С 1971 года - полковник Шварёв Владимир Павлович
- До 1978 года полковник Дорофеев Михаил Николаевич
- С 1978 года по 1981 год подполковник Миронов Виктор Иванович
- 1981 — 1986 год — полковник Пшеничный Владимир Иванович
- На 1988 — 1989 года — подполковник Алиев Эдуард Сергеевич
- В 1989 — 1991 годах — подполковник Волчок Евгений Николаевич
Начальники штаба — заместители командира бригады
- С 1961 - 1968 по ____ год — полковник Тараканов Анатолий Сергеевич
- До 1972 года — полковник Афанасенко Алексей Иванович
- На 1972 - 1973 года - полковник Фандеев
- В 70-х годах — Савин
- На 1980 год — майор Козлов Михаил Петрович
- На 1983 год подполковник Криворучко
- На 1989 год - полковник Кувырков Владимир Васильевич
- На 1990 год - подполковник Абрамов Павел Николаевич
- На 1991 год — подполковник Николаев Григорий Куприянович
Начальники политодела- заместители командира бригады по политической части
- В 1961 - 1962(1963) годах — подполковник Овечкин Пётр Васильевич
- С 1963 года — полковник Ахметзянов Рашид Теймурович
- В 70-х годах — Жданкин Игорь Васильевич
- В 1983-1985 годах полковник Громыко
- В 1987-1988 годах - подполковник Жигало Александр Павлович
- В 1989-1991 годах - подполковник Гончаров Владимир Иванович
Заместители командира бригады по ракетному вооружению - главные инженеры
- С 1961 по 1966 год — Иванов М.И.
- На 1966 год — майор Кузин, подполковник Родин
- В 70-х годах — Шкарупин
- В 1983-1987 годах полковник Христов
- В 1989-1991 годах — полковник Базаров Анатолий Фёдорович
Заместители командира бригады по тылу - начальники тыла
- С 1961 по ____ год — полковник Борисенко Дмитрий Алексеевич
- Федотов
- В 70-х годах — Жихарев Владимир Федорович
- С 1978 года — полковник Белов Алексей Васильевич
- С 1981-1986 - майор Сторожук Василий Евдокимович
Командиры дивизионов
Командиры 1 рдн – 439 ордн (в/ч пп 57679)
- С сентября 1961 по июль 1963 года — майор Демидов Александр Тихонович
- По 1967 – подполковник Шварев Виктор Павлович
- На 1967 - 1970 год — майор Бекиш Пётр Андреевич
- С лета 1971 по ____ год подполковник Садовский Михаил Васильевич
- С 1972 – Краснов?
- До августа 1982 года — Мельник Евгений
- С августа 1982 - 1986 год — Гавриленко Станислав Николаевич
- 1986 - 1987 года – майор Юркин
- С 1987 - подполковник Бабушкин
- На 1989-1991 год — подполковник Лукаянов Валерий Иванович
Командиры 2 рдн – 452 ордн (в/ч пп 65773)
- С 1961-1967 по ____ год — майор Дегтев Александр Павлович
- 1967 – 1971 год — майор (позже подполковник) Василевский
- На 1971 год — майор Княгницкий
- 1976-1978 год майор Миронов Виктор Иванович
- 1982 – 1985 год — Толок Юрий Иванович
- 1985 – 1987 год — Измайлов Вячеслав
- На 1989 - 1991 года — подполковник Андрианов Владислав Владимирович
Командиры 3 рдн – 540 ордн (в/ч пп 59748)
- С 1961 по 1964 год — подполковник Захаров Пётр Андреевич
- С 1964 по 1965 год — майор (подполковник) Афанасенко Алексей Иванович
- До 1967 года — майор Бекиш Пётр Андреевич
- На 1967 год — подполковник Шварев Виктор Павлович
- С 1970 по 1971 год — майор Татарян Гамлет Оганесович
- На 1971 - 1974 год — подполковник Думенов
- На 1976 - 1978 год — майор Вилков Владимир Николаевич
- с 1983 - 1985 год — подполковник Рябков Владимир Петрович
- На 1991 год — подполковник Соколов Владимир Николаевич
Заместители главного инженера
- С 1961 по ____ год — майор Луговой
Интересные факты
- Бригаду посещал космонавт П. Р. Попович. В честь его приезда по его личному согласию был назван летний клуб. Была очень тёплая встреча, торжественный ужин. После этого бригада все время поддерживала с ним связь, помогала его родителям, которые жили в г. Узин. Младший брат космонавта Пётр служил в бригаде, был техником дивизиона (старшим лейтенантом).
- В 1962 году после убытия бригады из Кап.Яра в Белую Церковь на полигоне осталось стартовое отделение 7 сбатр, которое в январе - феврале 1963 года произвело 2 пуска опытных ракет. В 1965 году для поднятия престижа механиков пусковых установок 2П-19, всем им было присвоено звание старшины.
- В 1973 году была принята на вооружение пусковая установка 9П117.
- 8 сбатр в 1964 и 1965 г.г. дважды участвовала в состязаниях стартовых батарей трёх ракетных бригад КВО и занимала второе место.
- Летом 1968 года 540 ордн с боевыми ракетами (без головных частей) и заправщиками с окислителем и топливом в составе бригады был выведен в район сосредоточения недалеко от Дрездена. Управление дивизиона и батареи стояли в колоннах, личный состав разместился в палатках. Магазины автоматов снарядили патронами. В позиционном районе была произведена топопривязка трёх СП на каждую сбатр. Дивизион поддерживал постоянную боевую готовность. В сентябре дивизион был возвращён на зимние квартиры.
См. также
- Сухопутные войска
- Ракетные войска и артиллерия
- Баллистическая ракета
- Баллистическая ракета Р-17
- Оперативно-тактический ракетный комплекс
- Реактивная артиллерия
Напишите отзыв о статье "27-я ракетная бригада"
Примечания
Литература
- Подуст, Михаил. Своими глазами/Михаил Подуст.-К.:Задруга,2003.-360 с.:147 фот.
- Задача особой государственной важности. Из истории создания ракетно-ядерного оружия и Ракетных войск стратегического назначения (1945-1959 гг.) : сб. док. / сост.: В. И. Ивкин, Г. А. Сухина. — М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2010. — 1207 с.
- Усынин Ю.К., Федорец Н.В. Развитие отечественного ракетостроения и ракетных войск. МО РФ, Академия военных наук. Военно-исторический очерк, 1999.
- О РАКЕТАХ, РАКЕТНЫХ ФОРМИРОВАНИЯХ И 233-й РАКЕТНОЙ БРИГАДЕ. Военно-исторический очерк, изд. ВАА им. Калинина, Санкт-Петербург, 2005 www.bestin.ru/forum/viewtopic.php?f=1&t=119 - комплексы 9К72.
Ссылки
- [bestin.ru/forum/viewtopic.php?f=1&t=81 Ракетный комплекс 9К72. 27 ракетная бригада]
- [www.gsvg.ru/page_62-20.html ГСВГ - ЗГВ. 20 Общевойсковая Армия части армейского подчинения]
- [militaryrussia.ru/blog/topic-189.html. Military Russia. Баллистические ракеты земля-земля]
- [nazadvgsvg.ru/viewtopic.php?id=599 Назад в ГСВГ. Войсковая часть полевая почта 68508]
- [www.dunay1968.ru/index.html Операция Дунай]
Отрывок, характеризующий 27-я ракетная бригада
В третьем часу еще никто не заснул, как явился вахмистр с приказом выступать к местечку Островне.
Все с тем же говором и хохотом офицеры поспешно стали собираться; опять поставили самовар на грязной воде. Но Ростов, не дождавшись чаю, пошел к эскадрону. Уже светало; дождик перестал, тучи расходились. Было сыро и холодно, особенно в непросохшем платье. Выходя из корчмы, Ростов и Ильин оба в сумерках рассвета заглянули в глянцевитую от дождя кожаную докторскую кибиточку, из под фартука которой торчали ноги доктора и в середине которой виднелся на подушке чепчик докторши и слышалось сонное дыхание.
– Право, она очень мила! – сказал Ростов Ильину, выходившему с ним.
– Прелесть какая женщина! – с шестнадцатилетней серьезностью отвечал Ильин.
Через полчаса выстроенный эскадрон стоял на дороге. Послышалась команда: «Садись! – солдаты перекрестились и стали садиться. Ростов, выехав вперед, скомандовал: «Марш! – и, вытянувшись в четыре человека, гусары, звуча шлепаньем копыт по мокрой дороге, бренчаньем сабель и тихим говором, тронулись по большой, обсаженной березами дороге, вслед за шедшей впереди пехотой и батареей.
Разорванные сине лиловые тучи, краснея на восходе, быстро гнались ветром. Становилось все светлее и светлее. Ясно виднелась та курчавая травка, которая заседает всегда по проселочным дорогам, еще мокрая от вчерашнего дождя; висячие ветви берез, тоже мокрые, качались от ветра и роняли вбок от себя светлые капли. Яснее и яснее обозначались лица солдат. Ростов ехал с Ильиным, не отстававшим от него, стороной дороги, между двойным рядом берез.
Ростов в кампании позволял себе вольность ездить не на фронтовой лошади, а на казацкой. И знаток и охотник, он недавно достал себе лихую донскую, крупную и добрую игреневую лошадь, на которой никто не обскакивал его. Ехать на этой лошади было для Ростова наслаждение. Он думал о лошади, об утре, о докторше и ни разу не подумал о предстоящей опасности.
Прежде Ростов, идя в дело, боялся; теперь он не испытывал ни малейшего чувства страха. Не оттого он не боялся, что он привык к огню (к опасности нельзя привыкнуть), но оттого, что он выучился управлять своей душой перед опасностью. Он привык, идя в дело, думать обо всем, исключая того, что, казалось, было бы интереснее всего другого, – о предстоящей опасности. Сколько он ни старался, ни упрекал себя в трусости первое время своей службы, он не мог этого достигнуть; но с годами теперь это сделалось само собою. Он ехал теперь рядом с Ильиным между березами, изредка отрывая листья с веток, которые попадались под руку, иногда дотрогиваясь ногой до паха лошади, иногда отдавая, не поворачиваясь, докуренную трубку ехавшему сзади гусару, с таким спокойным и беззаботным видом, как будто он ехал кататься. Ему жалко было смотреть на взволнованное лицо Ильина, много и беспокойно говорившего; он по опыту знал то мучительное состояние ожидания страха и смерти, в котором находился корнет, и знал, что ничто, кроме времени, не поможет ему.
Только что солнце показалось на чистой полосе из под тучи, как ветер стих, как будто он не смел портить этого прелестного после грозы летнего утра; капли еще падали, но уже отвесно, – и все затихло. Солнце вышло совсем, показалось на горизонте и исчезло в узкой и длинной туче, стоявшей над ним. Через несколько минут солнце еще светлее показалось на верхнем крае тучи, разрывая ее края. Все засветилось и заблестело. И вместе с этим светом, как будто отвечая ему, раздались впереди выстрелы орудий.
Не успел еще Ростов обдумать и определить, как далеки эти выстрелы, как от Витебска прискакал адъютант графа Остермана Толстого с приказанием идти на рысях по дороге.
Эскадрон объехал пехоту и батарею, также торопившуюся идти скорее, спустился под гору и, пройдя через какую то пустую, без жителей, деревню, опять поднялся на гору. Лошади стали взмыливаться, люди раскраснелись.
– Стой, равняйся! – послышалась впереди команда дивизионера.
– Левое плечо вперед, шагом марш! – скомандовали впереди.
И гусары по линии войск прошли на левый фланг позиции и стали позади наших улан, стоявших в первой линии. Справа стояла наша пехота густой колонной – это были резервы; повыше ее на горе видны были на чистом чистом воздухе, в утреннем, косом и ярком, освещении, на самом горизонте, наши пушки. Впереди за лощиной видны были неприятельские колонны и пушки. В лощине слышна была наша цепь, уже вступившая в дело и весело перещелкивающаяся с неприятелем.
Ростову, как от звуков самой веселой музыки, стало весело на душе от этих звуков, давно уже не слышанных. Трап та та тап! – хлопали то вдруг, то быстро один за другим несколько выстрелов. Опять замолкло все, и опять как будто трескались хлопушки, по которым ходил кто то.
Гусары простояли около часу на одном месте. Началась и канонада. Граф Остерман с свитой проехал сзади эскадрона, остановившись, поговорил с командиром полка и отъехал к пушкам на гору.
Вслед за отъездом Остермана у улан послышалась команда:
– В колонну, к атаке стройся! – Пехота впереди их вздвоила взводы, чтобы пропустить кавалерию. Уланы тронулись, колеблясь флюгерами пик, и на рысях пошли под гору на французскую кавалерию, показавшуюся под горой влево.
Как только уланы сошли под гору, гусарам ведено было подвинуться в гору, в прикрытие к батарее. В то время как гусары становились на место улан, из цепи пролетели, визжа и свистя, далекие, непопадавшие пули.
Давно не слышанный этот звук еще радостнее и возбудительное подействовал на Ростова, чем прежние звуки стрельбы. Он, выпрямившись, разглядывал поле сражения, открывавшееся с горы, и всей душой участвовал в движении улан. Уланы близко налетели на французских драгун, что то спуталось там в дыму, и через пять минут уланы понеслись назад не к тому месту, где они стояли, но левее. Между оранжевыми уланами на рыжих лошадях и позади их, большой кучей, видны были синие французские драгуны на серых лошадях.
Ростов своим зорким охотничьим глазом один из первых увидал этих синих французских драгун, преследующих наших улан. Ближе, ближе подвигались расстроенными толпами уланы, и французские драгуны, преследующие их. Уже можно было видеть, как эти, казавшиеся под горой маленькими, люди сталкивались, нагоняли друг друга и махали руками или саблями.
Ростов, как на травлю, смотрел на то, что делалось перед ним. Он чутьем чувствовал, что ежели ударить теперь с гусарами на французских драгун, они не устоят; но ежели ударить, то надо было сейчас, сию минуту, иначе будет уже поздно. Он оглянулся вокруг себя. Ротмистр, стоя подле него, точно так же не спускал глаз с кавалерии внизу.
– Андрей Севастьяныч, – сказал Ростов, – ведь мы их сомнем…
– Лихая бы штука, – сказал ротмистр, – а в самом деле…
Ростов, не дослушав его, толкнул лошадь, выскакал вперед эскадрона, и не успел он еще скомандовать движение, как весь эскадрон, испытывавший то же, что и он, тронулся за ним. Ростов сам не знал, как и почему он это сделал. Все это он сделал, как он делал на охоте, не думая, не соображая. Он видел, что драгуны близко, что они скачут, расстроены; он знал, что они не выдержат, он знал, что была только одна минута, которая не воротится, ежели он упустит ее. Пули так возбудительно визжали и свистели вокруг него, лошадь так горячо просилась вперед, что он не мог выдержать. Он тронул лошадь, скомандовал и в то же мгновение, услыхав за собой звук топота своего развернутого эскадрона, на полных рысях, стал спускаться к драгунам под гору. Едва они сошли под гору, как невольно их аллюр рыси перешел в галоп, становившийся все быстрее и быстрее по мере того, как они приближались к своим уланам и скакавшим за ними французским драгунам. Драгуны были близко. Передние, увидав гусар, стали поворачивать назад, задние приостанавливаться. С чувством, с которым он несся наперерез волку, Ростов, выпустив во весь мах своего донца, скакал наперерез расстроенным рядам французских драгун. Один улан остановился, один пеший припал к земле, чтобы его не раздавили, одна лошадь без седока замешалась с гусарами. Почти все французские драгуны скакали назад. Ростов, выбрав себе одного из них на серой лошади, пустился за ним. По дороге он налетел на куст; добрая лошадь перенесла его через него, и, едва справясь на седле, Николай увидал, что он через несколько мгновений догонит того неприятеля, которого он выбрал своей целью. Француз этот, вероятно, офицер – по его мундиру, согнувшись, скакал на своей серой лошади, саблей подгоняя ее. Через мгновенье лошадь Ростова ударила грудью в зад лошади офицера, чуть не сбила ее с ног, и в то же мгновенье Ростов, сам не зная зачем, поднял саблю и ударил ею по французу.
В то же мгновение, как он сделал это, все оживление Ростова вдруг исчезло. Офицер упал не столько от удара саблей, который только слегка разрезал ему руку выше локтя, сколько от толчка лошади и от страха. Ростов, сдержав лошадь, отыскивал глазами своего врага, чтобы увидать, кого он победил. Драгунский французский офицер одной ногой прыгал на земле, другой зацепился в стремени. Он, испуганно щурясь, как будто ожидая всякую секунду нового удара, сморщившись, с выражением ужаса взглянул снизу вверх на Ростова. Лицо его, бледное и забрызганное грязью, белокурое, молодое, с дырочкой на подбородке и светлыми голубыми глазами, было самое не для поля сражения, не вражеское лицо, а самое простое комнатное лицо. Еще прежде, чем Ростов решил, что он с ним будет делать, офицер закричал: «Je me rends!» [Сдаюсь!] Он, торопясь, хотел и не мог выпутать из стремени ногу и, не спуская испуганных голубых глаз, смотрел на Ростова. Подскочившие гусары выпростали ему ногу и посадили его на седло. Гусары с разных сторон возились с драгунами: один был ранен, но, с лицом в крови, не давал своей лошади; другой, обняв гусара, сидел на крупе его лошади; третий взлеаал, поддерживаемый гусаром, на его лошадь. Впереди бежала, стреляя, французская пехота. Гусары торопливо поскакали назад с своими пленными. Ростов скакал назад с другими, испытывая какое то неприятное чувство, сжимавшее ему сердце. Что то неясное, запутанное, чего он никак не мог объяснить себе, открылось ему взятием в плен этого офицера и тем ударом, который он нанес ему.
Граф Остерман Толстой встретил возвращавшихся гусар, подозвал Ростова, благодарил его и сказал, что он представит государю о его молодецком поступке и будет просить для него Георгиевский крест. Когда Ростова потребовали к графу Остерману, он, вспомнив о том, что атака его была начата без приказанья, был вполне убежден, что начальник требует его для того, чтобы наказать его за самовольный поступок. Поэтому лестные слова Остермана и обещание награды должны бы были тем радостнее поразить Ростова; но все то же неприятное, неясное чувство нравственно тошнило ему. «Да что бишь меня мучает? – спросил он себя, отъезжая от генерала. – Ильин? Нет, он цел. Осрамился я чем нибудь? Нет. Все не то! – Что то другое мучило его, как раскаяние. – Да, да, этот французский офицер с дырочкой. И я хорошо помню, как рука моя остановилась, когда я поднял ее».
Ростов увидал отвозимых пленных и поскакал за ними, чтобы посмотреть своего француза с дырочкой на подбородке. Он в своем странном мундире сидел на заводной гусарской лошади и беспокойно оглядывался вокруг себя. Рана его на руке была почти не рана. Он притворно улыбнулся Ростову и помахал ему рукой, в виде приветствия. Ростову все так же было неловко и чего то совестно.
Весь этот и следующий день друзья и товарищи Ростова замечали, что он не скучен, не сердит, но молчалив, задумчив и сосредоточен. Он неохотно пил, старался оставаться один и о чем то все думал.
Ростов все думал об этом своем блестящем подвиге, который, к удивлению его, приобрел ему Георгиевский крест и даже сделал ему репутацию храбреца, – и никак не мог понять чего то. «Так и они еще больше нашего боятся! – думал он. – Так только то и есть всего, то, что называется геройством? И разве я это делал для отечества? И в чем он виноват с своей дырочкой и голубыми глазами? А как он испугался! Он думал, что я убью его. За что ж мне убивать его? У меня рука дрогнула. А мне дали Георгиевский крест. Ничего, ничего не понимаю!»
Но пока Николай перерабатывал в себе эти вопросы и все таки не дал себе ясного отчета в том, что так смутило его, колесо счастья по службе, как это часто бывает, повернулось в его пользу. Его выдвинули вперед после Островненского дела, дали ему батальон гусаров и, когда нужно было употребить храброго офицера, давали ему поручения.
Получив известие о болезни Наташи, графиня, еще не совсем здоровая и слабая, с Петей и со всем домом приехала в Москву, и все семейство Ростовых перебралось от Марьи Дмитриевны в свой дом и совсем поселилось в Москве.
Болезнь Наташи была так серьезна, что, к счастию ее и к счастию родных, мысль о всем том, что было причиной ее болезни, ее поступок и разрыв с женихом перешли на второй план. Она была так больна, что нельзя было думать о том, насколько она была виновата во всем случившемся, тогда как она не ела, не спала, заметно худела, кашляла и была, как давали чувствовать доктора, в опасности. Надо было думать только о том, чтобы помочь ей. Доктора ездили к Наташе и отдельно и консилиумами, говорили много по французски, по немецки и по латыни, осуждали один другого, прописывали самые разнообразные лекарства от всех им известных болезней; но ни одному из них не приходила в голову та простая мысль, что им не может быть известна та болезнь, которой страдала Наташа, как не может быть известна ни одна болезнь, которой одержим живой человек: ибо каждый живой человек имеет свои особенности и всегда имеет особенную и свою новую, сложную, неизвестную медицине болезнь, не болезнь легких, печени, кожи, сердца, нервов и т. д., записанных в медицине, но болезнь, состоящую из одного из бесчисленных соединений в страданиях этих органов. Эта простая мысль не могла приходить докторам (так же, как не может прийти колдуну мысль, что он не может колдовать) потому, что их дело жизни состояло в том, чтобы лечить, потому, что за то они получали деньги, и потому, что на это дело они потратили лучшие годы своей жизни. Но главное – мысль эта не могла прийти докторам потому, что они видели, что они несомненно полезны, и были действительно полезны для всех домашних Ростовых. Они были полезны не потому, что заставляли проглатывать больную большей частью вредные вещества (вред этот был мало чувствителен, потому что вредные вещества давались в малом количестве), но они полезны, необходимы, неизбежны были (причина – почему всегда есть и будут мнимые излечители, ворожеи, гомеопаты и аллопаты) потому, что они удовлетворяли нравственной потребности больной и людей, любящих больную. Они удовлетворяли той вечной человеческой потребности надежды на облегчение, потребности сочувствия и деятельности, которые испытывает человек во время страдания. Они удовлетворяли той вечной, человеческой – заметной в ребенке в самой первобытной форме – потребности потереть то место, которое ушиблено. Ребенок убьется и тотчас же бежит в руки матери, няньки для того, чтобы ему поцеловали и потерли больное место, и ему делается легче, когда больное место потрут или поцелуют. Ребенок не верит, чтобы у сильнейших и мудрейших его не было средств помочь его боли. И надежда на облегчение и выражение сочувствия в то время, как мать трет его шишку, утешают его. Доктора для Наташи были полезны тем, что они целовали и терли бобо, уверяя, что сейчас пройдет, ежели кучер съездит в арбатскую аптеку и возьмет на рубль семь гривен порошков и пилюль в хорошенькой коробочке и ежели порошки эти непременно через два часа, никак не больше и не меньше, будет в отварной воде принимать больная.
