Ferrari F300

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Ferrari F300
Категория

Формула-1

Разработчик

Scuderia Ferrari

Конструктор

Рори Бирн

Технические характеристики
Шасси

Сотовый монокок из углеродного волокна

Подвеска (передняя)

Независимая торсионная (+тарельчатые пружины) на двойных поперечных рычагах с толкающими штангами, вертикальными телескопическими амортизаторами и стабилизатором поперечной устойчивости

Подвеска (задняя)

Независимая торсионная (+тарельчатые пружины) на двойных поперечных рычагах с толкающими штангами, горизонтальными телескопическими амортизаторами и стабилизатором поперечной устойчивости

Рулевое управление

Реечное с электроусилителем

Тормоза

Brembo, колодки и диски из углеродного волокна

Длина

4340 мм

Ширина

1795 мм

Высота

961 мм

Колёсная база

2953 (3083) мм

Двигатель

Ferrari 047, 2996,62 см³ (96х41,4 мм), V10 (80°), 592 кВт (805 л.с.) при 17300 об/мин[1], по два верхних распредвала на блок, четыре клапана на цилиндр, непосредственная электронная система впрыска топлива Magneti Marelli, электронное зажигание, одна свеча на цилиндр, система смазки с сухим картером атмосферный, расположенный сзади, продольно

Трансмиссия

Ferrari, секвентальная 7-ми ступенчатая (+ з.х.) продольная полуавтоматическая коробка передач с электрогидравлическим управлением

Вес

600 кг (включая пилота и жидкости)

Топливо

Shell

Шины

Goodyear, колёса (передние и задние) BBS, 13"

История выступлений
Команды

Scuderia Ferrari Marlboro

Пилоты

3. Михаэль Шумахер
4. Эдди Ирвайн

Дебют

Австралия 1998

Гонки Победы Поулы БК
16 6 3 6

Ferrari F300 — гоночный автомобиль с открытыми колёсами команды Scuderia Ferrari на сезон 1998 года Формулы-1. Хотя на нём не был выигран чемпионат, автомобиль имел много новых технических решений и стал базой для создания будущих чемпионских автомобилей Михаэля Шумахера.



История

Это был первый полностью новый автомобиль, созданный Рори Бирном. В соответствии с техническим регламентом 1998 г., автомобиль имел переднюю и заднюю колею на 20 см уже и шины с канавками вместо сликов. При создании автомобиля был использован совершенно новый поход к формированию его аэродинамических форм. Это стало возможным благодаря введению в строй в конце 1997 года новой аэродинамической трубы Ferrari, самой большой для автомобилей формулы 1 на тот момент. При разработке F-300 не было возможности полностью использовать преимущества новой трубы, но в течение сезона были проведены серьёзные аэродинамические исследования, позволившие существенно улучшить характеристики автомобиля.[2] Двигатель также был новым «Tipo 047» отличавшийся углом развала между цилиндрами в 80° (вместо 75° годом ранее) что позволило снизить его высоту и центр тяжести. Коробка передач также была новой, продольной, а не поперечной. Сделана она была из титана с углепластиковыми вставками, что делало её очень лёгкой. С ней было множество проблем на предсезонных тестах, но к началу чемпионата коробка была полностью доведена.[3] Передняя подвеска имела совершенно новую компоновку, которая сохранится неизменной на долгие годы (вертикальные амортизаторы и горизонтальный торсион). Рычаги задней подвески были изготовлены из углепластика.

В 1998 г. Михаэль Шумахер и Ferrari вновь были близки к титулу. На этот раз они столкнулись с новым противником: Williams — Renault были смещены с пьедестала вооружёнными двигателями Mercedes McLaren. Шумахер боролся с финном Микой Хаккиненым в последней гонке сезона в Судзуке, но ошибка на старте, а затем прокол колеса в середине гонки лишили Михаэля шанса вернуть чемпионский титул в Maranello. Тем не менее, шесть побед (в Аргентине, Канаде, Франции, Англии, Венгрии и Италии) и 133 очка установили новый рекорд для Ferrari.[1]

Результаты выступлений в Формуле-1

Год Команда Двигатель Шины Пилоты Очки КК
1998 Scuderia
Ferrari
Marlboro
Ferrari
047 3.0, V10
G АВС БРА АРГ САН ИСП МОН КАН ФРА ВЕЛ АВТ ГЕР ВЕН БЕЛ ИТА ЛЮК ЯПО 133 2
3 М.Шумахер Сход 3 1 2 3 10 1 1 1 3 5 1 Сход 1 2 Сход
4 Э.Ирвайн 4 8 3 3 Сход 3 3 2 3 4 8 Сход Сход 2 4 2

Напишите отзыв о статье "Ferrari F300"

Примечания

  1. 1 2 [www.ferrari.com/English/Formula1/History/Singleseaters/Pages/F300.aspx F300] (англ.). Scuderia Ferrari. Проверено 3 февраля 2013.
  2. [www.gurneyflap.com/ferrarif300.html FERRARI F300] (англ.). GURNEYFLAP. Проверено 3 февраля 2013. [www.webcitation.org/6EN2qq4Lw Архивировано из первоисточника 12 февраля 2013].
  3. С. ИВАНОВ. [www.autoreview.ru/formula/n028/ferrari.htm Ferrari идет ва-банк] (рус.). АВТОРЕВЮ. Проверено 3 февраля 2013. [www.webcitation.org/6EN2rzLl8 Архивировано из первоисточника 12 февраля 2013].

Отрывок, характеризующий Ferrari F300

– Это не может быть! – сказал князь Андрей, – это было бы слишком гадко.
– Qui vivra verra, [Поживем, увидим,] – сказал Билибин, распуская опять кожу в знак окончания разговора.
Когда князь Андрей пришел в приготовленную для него комнату и в чистом белье лег на пуховики и душистые гретые подушки, – он почувствовал, что то сражение, о котором он привез известие, было далеко, далеко от него. Прусский союз, измена Австрии, новое торжество Бонапарта, выход и парад, и прием императора Франца на завтра занимали его.
Он закрыл глаза, но в то же мгновение в ушах его затрещала канонада, пальба, стук колес экипажа, и вот опять спускаются с горы растянутые ниткой мушкатеры, и французы стреляют, и он чувствует, как содрогается его сердце, и он выезжает вперед рядом с Шмитом, и пули весело свистят вокруг него, и он испытывает то чувство удесятеренной радости жизни, какого он не испытывал с самого детства.
Он пробудился…
«Да, всё это было!…» сказал он, счастливо, детски улыбаясь сам себе, и заснул крепким, молодым сном.


На другой день он проснулся поздно. Возобновляя впечатления прошедшего, он вспомнил прежде всего то, что нынче надо представляться императору Францу, вспомнил военного министра, учтивого австрийского флигель адъютанта, Билибина и разговор вчерашнего вечера. Одевшись в полную парадную форму, которой он уже давно не надевал, для поездки во дворец, он, свежий, оживленный и красивый, с подвязанною рукой, вошел в кабинет Билибина. В кабинете находились четыре господина дипломатического корпуса. С князем Ипполитом Курагиным, который был секретарем посольства, Болконский был знаком; с другими его познакомил Билибин.
Господа, бывавшие у Билибина, светские, молодые, богатые и веселые люди, составляли и в Вене и здесь отдельный кружок, который Билибин, бывший главой этого кружка, называл наши, les nфtres. В кружке этом, состоявшем почти исключительно из дипломатов, видимо, были свои, не имеющие ничего общего с войной и политикой, интересы высшего света, отношений к некоторым женщинам и канцелярской стороны службы. Эти господа, повидимому, охотно, как своего (честь, которую они делали немногим), приняли в свой кружок князя Андрея. Из учтивости, и как предмет для вступления в разговор, ему сделали несколько вопросов об армии и сражении, и разговор опять рассыпался на непоследовательные, веселые шутки и пересуды.
– Но особенно хорошо, – говорил один, рассказывая неудачу товарища дипломата, – особенно хорошо то, что канцлер прямо сказал ему, что назначение его в Лондон есть повышение, и чтоб он так и смотрел на это. Видите вы его фигуру при этом?…
– Но что всего хуже, господа, я вам выдаю Курагина: человек в несчастии, и этим то пользуется этот Дон Жуан, этот ужасный человек!
Князь Ипполит лежал в вольтеровском кресле, положив ноги через ручку. Он засмеялся.
– Parlez moi de ca, [Ну ка, ну ка,] – сказал он.
– О, Дон Жуан! О, змея! – послышались голоса.
– Вы не знаете, Болконский, – обратился Билибин к князю Андрею, – что все ужасы французской армии (я чуть было не сказал – русской армии) – ничто в сравнении с тем, что наделал между женщинами этот человек.
– La femme est la compagne de l'homme, [Женщина – подруга мужчины,] – произнес князь Ипполит и стал смотреть в лорнет на свои поднятые ноги.
Билибин и наши расхохотались, глядя в глаза Ипполиту. Князь Андрей видел, что этот Ипполит, которого он (должно было признаться) почти ревновал к своей жене, был шутом в этом обществе.
– Нет, я должен вас угостить Курагиным, – сказал Билибин тихо Болконскому. – Он прелестен, когда рассуждает о политике, надо видеть эту важность.
Он подсел к Ипполиту и, собрав на лбу свои складки, завел с ним разговор о политике. Князь Андрей и другие обступили обоих.
– Le cabinet de Berlin ne peut pas exprimer un sentiment d'alliance, – начал Ипполит, значительно оглядывая всех, – sans exprimer… comme dans sa derieniere note… vous comprenez… vous comprenez… et puis si sa Majeste l'Empereur ne deroge pas au principe de notre alliance… [Берлинский кабинет не может выразить свое мнение о союзе, не выражая… как в своей последней ноте… вы понимаете… вы понимаете… впрочем, если его величество император не изменит сущности нашего союза…]
– Attendez, je n'ai pas fini… – сказал он князю Андрею, хватая его за руку. – Je suppose que l'intervention sera plus forte que la non intervention. Et… – Он помолчал. – On ne pourra pas imputer a la fin de non recevoir notre depeche du 28 novembre. Voila comment tout cela finira. [Подождите, я не кончил. Я думаю, что вмешательство будет прочнее чем невмешательство И… Невозможно считать дело оконченным непринятием нашей депеши от 28 ноября. Чем то всё это кончится.]
И он отпустил руку Болконского, показывая тем, что теперь он совсем кончил.
– Demosthenes, je te reconnais au caillou que tu as cache dans ta bouche d'or! [Демосфен, я узнаю тебя по камешку, который ты скрываешь в своих золотых устах!] – сказал Билибин, y которого шапка волос подвинулась на голове от удовольствия.
Все засмеялись. Ипполит смеялся громче всех. Он, видимо, страдал, задыхался, но не мог удержаться от дикого смеха, растягивающего его всегда неподвижное лицо.
– Ну вот что, господа, – сказал Билибин, – Болконский мой гость в доме и здесь в Брюнне, и я хочу его угостить, сколько могу, всеми радостями здешней жизни. Ежели бы мы были в Брюнне, это было бы легко; но здесь, dans ce vilain trou morave [в этой скверной моравской дыре], это труднее, и я прошу у всех вас помощи. Il faut lui faire les honneurs de Brunn. [Надо ему показать Брюнн.] Вы возьмите на себя театр, я – общество, вы, Ипполит, разумеется, – женщин.
– Надо ему показать Амели, прелесть! – сказал один из наших, целуя кончики пальцев.
– Вообще этого кровожадного солдата, – сказал Билибин, – надо обратить к более человеколюбивым взглядам.
– Едва ли я воспользуюсь вашим гостеприимством, господа, и теперь мне пора ехать, – взглядывая на часы, сказал Болконский.