Коломбо, Джоаккино
| Джоаккино Коломбо | |
| Gioacchino Colombo | |
 Джоаккино Коломбо у кульмана | |
| Место рождения: | |
|---|---|
| Научная сфера: | |
| Место работы: |
Alfa Romeo(1924—1947),(1950—1953) |
| Научный руководитель: | |
 Внешние изображения
| |
|---|---|
|
[www.modelfoxbrianza.it/Image/colombo_lampredi.jpg Аурелио Лампреди и Джоаккино Коломбо] |
Джоаккино Коломбо (итал. Gioacchino[1] Colombo; 9 января 1903 — 27 апреля 1988) — итальянский инженер-конструктор автомобильных двигателей. Автор двигателей для гоночных и спортивных автомобилей Alfa Romeo, Ferrari, Maserati и Bugatti.
Биография
Коломбо родился в Леньяно, где располагалось конструкторское бюро Franco Tosi Meccanica, созданное итальянским инженером паровых двигателей Франко Този. Предприятие было разработчиком первого в Италии дизельного двигателя, и специализировалось на разработке двигателей для подводных лодок. Там Коломбо начал постигать азы конструкторского мастерства, когда стал подрабатывать чертёжником в 14 лет во время Первой Мировой войны.
Позже он выиграл конкурс для молодых конструкторов, попечителем которого был Никола Ромео владелец автомобильной компании Alfa Romeo. В 1924 году Коломбо переехал из соседнего Леньяно в Милан, где начал свою работу в Alfa Romeo в роли подмастерья у Витторио Яно. С середины тридцатых годов Коломбо был основным посредником между главным офисом Alfa Romeo и Scuderia Ferrari, дочерней гоночной командой Alfa Romeo, руководителем которой был Энцо Феррари. В 1937 году, Коломбо разработал двигатель 158 для легендарной Alfetta, чем привлёк к себе внимание со стороны Энцо Феррари. В 1939 Феррари, разойдясь в финансово-управленческих интересах, покинул Alfa Romeo. Коломбо стал руководителем Alfa Corse, пришедшей на смену Scuderia Ferrari.
Вторая Мировая война и первые послевоенные годы не были благоприятным периодом для развития гоночного автомобилестроения. Весной 1945 года, террористом в Милане был убит соратник Коломбо — исполнительный директор Alfa Romeo Уго Гоббато, это убийство стало местью бывшим сподвижникам Муссолини. Коломбо ухватился за возможность выехать из Милана в Модену и поработать с Ferrari. Энцо попросил Коломбо разработать небольшой V12 для использования их для новых брендовых гоночных и обычных автомобилей Ferrari. Первый двигатель Феррари-Коломбо появился 11 Мая 1947 года.
Первой успешной работой Коломбо для Феррари стал крошечный 1.5 литровый двигатель V12, устанавливаемый на Tipo 125, 159, а затем и на Ferrari 166 S. Данный двигатель известен в кругах Феррари как «Colombo» и производился для обычных автомобилей и для выносливых гоночных моделей в течение более 15 лет, с последующей модификацией в 3.3 л. Сюда входит и известный 3.0 литровый Ferrari 250 в гоночной, спортивной и GT версиях.
|
Но двигатели Коломбо не были успешны в Формуле-1. После застопорившегося успеха с 166, двигатель был усилен нагнетателем для использования в Формуле-1, но провалился. Энцо Феррари сделал свой обычный ход по сталкиванию талантов друг с другом, чтобы убрать Коломбо он пригласил для разработки настоящего атмосферного V12 Аурелио Лампреди, которого Коломбо опекал в молодые годы. Позже, и бывший наставник Коломбо, Витторио Яно перебрался в Ferrari и оставил без работы обоих.
Коломбо покинул Феррари в 1950 году и вернулся в Alfa Romeo. Там он руководил гоночной программой компании, включая успех в том же году Нино Фарины, и Хуана Мануэля Фанхио в 1951 году.
В 1953 году, Коломбо перебрался в Maserati, где разработал гран-при автомобиль Maserati 250F. Два года спустя, Коломбо возглавил новую перезапущенную работу Bugatti над Bugatti Type 251. Позже он работал в компании MV Agusta в 1957—1970 годах.[2]
Коломбо умер в Милане в 1988 году.
Напишите отзыв о статье "Коломбо, Джоаккино"
Примечания
- ↑ Встречается альтернативное написание латиницей Gioachino и кириллицей Джоакино — с одной К.
- ↑ Fox. [www.modelfoxbrianza.it/Progettisti.htm Prottegisti in Ferrari]. Modelfoxbrianza.it (5 февраля 2012). Проверено 23 июня 2012. [www.webcitation.org/6G28RCBhM Архивировано из первоисточника 21 апреля 2013].
Ссылки
- [www.gp-smak.ru/forum/showthread.php?t=3471 Невоспетые гении Формулы-1:Джоакино Коломбо]
- [www.modelfoxbrianza.it/Progettisti.htm Progettisti Ferrari] (итал.)
- [ferrari-elite.blogspot.ru/2013/05/gioachino-colombo.html Gioacchino Colombo] (порт.)
- [www.forza-mag.com/issues/100/articles/genesis-1-5-12?page=4#.Ueqa8W2MU4A forza-mag.com Genesis 1.5:12] (англ.)
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Коломбо, Джоаккино
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.
Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул голосов, шагов, приветствий – оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Хозяин и хозяйка, уже полчаса стоявшие у входной двери и говорившие одни и те же слова входившим: «charme de vous voir», [в восхищении, что вижу вас,] так же встретили и Ростовых с Перонской.
Две девочки в белых платьях, с одинаковыми розами в черных волосах, одинаково присели, но невольно хозяйка остановила дольше свой взгляд на тоненькой Наташе. Она посмотрела на нее, и ей одной особенно улыбнулась в придачу к своей хозяйской улыбке. Глядя на нее, хозяйка вспомнила, может быть, и свое золотое, невозвратное девичье время, и свой первый бал. Хозяин тоже проводил глазами Наташу и спросил у графа, которая его дочь?
– Charmante! [Очаровательна!] – сказал он, поцеловав кончики своих пальцев.
В зале стояли гости, теснясь у входной двери, ожидая государя. Графиня поместилась в первых рядах этой толпы. Наташа слышала и чувствовала, что несколько голосов спросили про нее и смотрели на нее. Она поняла, что она понравилась тем, которые обратили на нее внимание, и это наблюдение несколько успокоило ее.
«Есть такие же, как и мы, есть и хуже нас» – подумала она.
Перонская называла графине самых значительных лиц, бывших на бале.
– Вот это голландский посланик, видите, седой, – говорила Перонская, указывая на старичка с серебряной сединой курчавых, обильных волос, окруженного дамами, которых он чему то заставлял смеяться.
– А вот она, царица Петербурга, графиня Безухая, – говорила она, указывая на входившую Элен.
– Как хороша! Не уступит Марье Антоновне; смотрите, как за ней увиваются и молодые и старые. И хороша, и умна… Говорят принц… без ума от нее. А вот эти две, хоть и нехороши, да еще больше окружены.
