XVII съезд КПК

…Развивая дух стремления к истине и здорового практицизма, наш съезд прошел с большим успехом. Он стал съездом сплочения, съездом побед, съездом мужественного движения вперёд.

— Ху Цзиньтао

XVII Всекитайский съезд Коммунистической партии Китая проходил с 15 по 21 октября 2007 года в Пекине.

9-12 октября в Пекине состоялся 7-й Пленум ЦК КПК 16-го созыва, на котором было принято решение об открытии 17-го съезда КПК 15 октября 2007 года.

14 октября состоялось подготовительное совещание съезда на котором ответственным секретарем съезда был избран Цзэн Цинхун, а его заместителями — Лю Юньшань, Чжоу Юнкан, Хэ Гоцян и Ван Ган. Также был избран состав Президиума съезда в количестве 237 человек и утверждены члены его Постоянного комитета в количестве 36 человек. Утвержден также список членов Мандатной комиссии съезда в количестве 22 человек, её главой стал У Гуаньчжэн, а его заместителями — Хэ Гоцян и Ли Цзинай.

На Съезде было рекордное число делегатов, составившее 2270 человек, представляющих 73 млн членов Компартии Китая. Увеличение числа делегатов связано с увеличением на 6,42 млн числа членов партии (со времени предыдущего съезда). Как отмечается наблюдателями, при избрании делегатов возросла степень «демократичности» — число кандидатов в делегаты на 15 % превысило число избранных делегатами (в 2002 году — 10 %, в 1997-м — 5 %).

Основные итоги:

• Подведены итоги пятилетки
• Внесение изменений в Устав партии (добавлено положение о «научной концепции развития»)
• Избрание новых составов ЦК КПК и Комиссии по проверке дисциплины ЦК КПК.

На заключительном заседании съезда делегаты избрали новый состав ЦК КПК, а также 127 членов Центральной комиссии по проверке дисциплины.

Были избраны 204 члена и 167 кандидатов в члены ЦК КПК. Как отмечается, около половины (183 человека из 371, или 49,3 %) членов и кандидатов в члены новоибранного ЦК не входили в состав прежнего созыва. По мнению политолога Татьяны Каукеновой, «обновление состава ЦК произошло во многом за счет ухода из него сторонников прежнего генсека КПК Цзян Цзэминя и прихода во власть выдвиженцев Ху Цзиньтао». В составе ЦК увеличилась доля военнослужащих, которая составила примерно одну пятую.

Как отмечала к. п. н. Елена Подолько: «Если провести параллели между докладом предыдущего председателя КНР Цзянь Цзэминя на 16-м съезде КПК (2002 г.) и нынешним докладом Ху Цзиньтао, отчетливо видны новые акценты, сделанные на всестороннем, сбалансированном и устойчивом развитии страны. В этой связи китайские специалисты отмечают, что партийное руководство уточнило путь и способы дальнейшего развития Китая». Елена Подолько выделяет то, что в докладе Ху Цзиньтао «впервые в истории партийных съездов появилось понятие „обеспечение как хорошего, так и быстрого развития“». Она отмечает, что «впечатляющая особенность 17-го съезда КПК заключается в его повышенном внимании к социальной сфере». Подводя итоги съезда подчёркивает «явный перенос акцентов на социальную сферу» и Евгений Соловьев.

«Необходимо осуществить создание системы рационального и упорядоченного распределения доходов, чтобы люди со средними доходами составляли большинство, положить конец бедности», — заявил Ху Цзиньтао, подчеркнув: «Необходимо ускорить развитие социальной сферы, целиком и полностью улучшить жизнь народа».

При этом эксперты отметили, что по итогам форума в теоретические основы партии не было включено положение о «построении гармоничного общества», который ранее часто повторял Ху Цзиньтао.

Ху Цзиньтао также заявил, что «необходимо увеличивать прозрачность системы разработки решений и степень участия народа, а при разработке законов, правовых норм и установок общественного назначения, непосредственно затрагивающих интересы народа, организовывать открытое заслушивание мнений. Необходимо усиливать воспитание гражданского сознания, утверждать идеи социалистической демократии и законности, свободы и равенства, беспристрастности и справедливости».

Как отмечается в бюллетне ИИАЭ ДВО РАН всего в отчёном докладе Ху Цзиньтао 17 съезду слова «наука», «научный», «научно» в разных сочетаниях повторяется 70 раз.

Отзывы

Марк Завадский отмечал: «Китайские власти осознают масштаб проблем, стоящих сегодня перед страной, и готовы прислушиваться к советам, но только в том случае, если предлагаемые изменения не угрожают основам существующей политической системы». Завадский отмечает: «люди связывают все свои надежды с КПК, и партия клянется оправдать эти ожидания».

Внутрипартийная борьба

См. также: Цзян Цзэминь и Шанхайская клика

Исследователь из РУДН С. А. Баров приводит версию о том, что в планах сторонников экс-генсека Цзян Цзэминя — сменённого на посту лидера партии Ху Цзиньтао на предыдущем, 16 съезде, — было удержать свои позиции в Политбюро и ЦК, с тем чтобы на 17-м съезде сменить Ху Цзиньтао и Вэнь Цзябао соответственно Цзэн Цинхуном и У Банго. Однако, как пишет Баров, Цзян Цзэминю «не удалось занять в партии ту же позицию, что в своё время занимал Дэн Сяопин, то есть стать негласным руководителем КПК, а к 17-му съезду все его планы по возвращению контроля над ЦК и Политбюро окончательно потерпели неудачу». Александр Габуев отмечал, что оппозиция была подавлена Ху Цзиньтао уже к последней перед съездом сессии ВСНП в марте 2007 года, ключевым событием Габуев называл низложение в результате громкого коррупционного дела главы Шанхайского горкома партии члена Политбюро Чэнь Ляньюя в сентябре 2006 года. Как писал Габуев, низложение Чэнь Ляньюя и последующая антикоррупционная чистка в Шанхае нанесли серьезный удар по позициям шанхайцев. Ссылаясь на делегатов 17 съезда Габуев приводил их утверждение, что «самого Цзян Цзэминя и членов его семьи не привлекли за коррупцию только потому, что это бросило бы тень на всю партию и угрожало бы выживанию нынешнего режима».

Ключевым событием съезда ожидалось решение вопроса о преемнике Ху Цзиньтао.

В целом, по мнению многих, 17 съезд послужил укреплению власти Ху Цзиньтао.

1-й пленум ЦК 17-го созыва

См. также: Политбюро ЦК КПК 17-го созыва

Состоялся в Пекине 22 октября.

Пленум избрал членов Политбюро ЦК КПК, членов ПК Политбюро ЦК КПК и генерального секретаря ЦК КПК; по представлению ПК Политбюро ЦК КПК одобрил состав Секретариата ЦК КПК; определил состав Центрального военного совета. Также утверждены секретарь Центральной комиссии КПК по проверке дисциплины, его заместители и состав ПК комиссии, избранные на первом пленарном заседании комиссии нового созыва.

Ху Цзиньтао был переизбран генеральным секретарем ЦК КПК. В ПК Политбюро ЦК КПК остались Ху Цзиньтао, У Банго, Вэнь Цзябао, Цзя Цинлинь и Ли Чанчунь. Впервые вошли в его состав Си Цзиньпин, Ли Кэцян, Хэ Гоцян и Чжоу Юнкан.

Согласно коммюнике пленума, в члены Политбюро ЦК КПК нового созыва избраны 25 человек: Си Цзиньпин, Ван Ган, Ван Лэцюань, Ван Чжаого, Ван Цишань, Хуэй Лянъюй, Лю Ци, Лю Юньшань, Лю Яньдун, Ли Чанчунь, Ли Кэцян, Ли Юаньчао, У Банго, Ван Ян, Чжан Гаоли, Чжан Дэцзян, Чжоу Юнкан, Ху Цзиньтао, Юй Чжэншэн, Хэ Гоцян, Цзя Цинлинь, Сюй Цайхоу, Го Босюн, Вэнь Цзябао и Бо Силай.

В состав Секретариата ЦК КПК вошли Си Цзиньпин, Лю Юньшань, Ли Юаньчао, Хэ Юн, Лин Цзихуа и Ван Хунин.

Литература

• [www.intelros.ru/2007/10/22/itogovye_materialy_vsekitajjskogo_szda_kpk.html Итоговые материалы Всекитайского създа КПК]
• Подолько Е. 17-й съезд КПК: укрепление власти и кадровые перестановки // Политический журнал. № 30 (173). 29 октября 2007 ([www.politjournal.ru/index.php?action=Articles&dirid=40&tek=7472&issue=205 в сети])
• [www.rodon.org/polit-071031132827]

Отрывок, характеризующий XVII съезд КПК

Она опять остановилась. Никто не прерывал ее молчания.
– Горе наше общее, и будем делить всё пополам. Все, что мое, то ваше, – сказала она, оглядывая лица, стоявшие перед нею.
Все глаза смотрели на нее с одинаковым выражением, значения которого она не могла понять. Было ли это любопытство, преданность, благодарность, или испуг и недоверие, но выражение на всех лицах было одинаковое.
– Много довольны вашей милостью, только нам брать господский хлеб не приходится, – сказал голос сзади.
– Да отчего же? – сказала княжна.
Никто не ответил, и княжна Марья, оглядываясь по толпе, замечала, что теперь все глаза, с которыми она встречалась, тотчас же опускались.
– Отчего же вы не хотите? – спросила она опять.
Никто не отвечал.
Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил:
– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.


Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.
«Душенька», – повторила она.
«Что он думал, когда сказал это слово? Что он думает теперь? – вдруг пришел ей вопрос, и в ответ на это она увидала его перед собой с тем выражением лица, которое у него было в гробу на обвязанном белым платком лице. И тот ужас, который охватил ее тогда, когда она прикоснулась к нему и убедилась, что это не только не был он, но что то таинственное и отталкивающее, охватил ее и теперь. Она хотела думать о другом, хотела молиться и ничего не могла сделать. Она большими открытыми глазами смотрела на лунный свет и тени, всякую секунду ждала увидеть его мертвое лицо и чувствовала, что тишина, стоявшая над домом и в доме, заковывала ее.
– Дуняша! – прошептала она. – Дуняша! – вскрикнула она диким голосом и, вырвавшись из тишины, побежала к девичьей, навстречу бегущим к ней няне и девушкам.


17 го августа Ростов и Ильин, сопутствуемые только что вернувшимся из плена Лаврушкой и вестовым гусаром, из своей стоянки Янково, в пятнадцати верстах от Богучарова, поехали кататься верхами – попробовать новую, купленную Ильиным лошадь и разузнать, нет ли в деревнях сена.
Богучарово находилось последние три дня между двумя неприятельскими армиями, так что так же легко мог зайти туда русский арьергард, как и французский авангард, и потому Ростов, как заботливый эскадронный командир, желал прежде французов воспользоваться тем провиантом, который оставался в Богучарове.
Ростов и Ильин были в самом веселом расположении духа. Дорогой в Богучарово, в княжеское именье с усадьбой, где они надеялись найти большую дворню и хорошеньких девушек, они то расспрашивали Лаврушку о Наполеоне и смеялись его рассказам, то перегонялись, пробуя лошадь Ильина.
Ростов и не знал и не думал, что эта деревня, в которую он ехал, была именье того самого Болконского, который был женихом его сестры.
Ростов с Ильиным в последний раз выпустили на перегонку лошадей в изволок перед Богучаровым, и Ростов, перегнавший Ильина, первый вскакал в улицу деревни Богучарова.
– Ты вперед взял, – говорил раскрасневшийся Ильин.
– Да, всё вперед, и на лугу вперед, и тут, – отвечал Ростов, поглаживая рукой своего взмылившегося донца.
– А я на французской, ваше сиятельство, – сзади говорил Лаврушка, называя французской свою упряжную клячу, – перегнал бы, да только срамить не хотел.
Они шагом подъехали к амбару, у которого стояла большая толпа мужиков.
Некоторые мужики сняли шапки, некоторые, не снимая шапок, смотрели на подъехавших. Два старые длинные мужика, с сморщенными лицами и редкими бородами, вышли из кабака и с улыбками, качаясь и распевая какую то нескладную песню, подошли к офицерам.
– Молодцы! – сказал, смеясь, Ростов. – Что, сено есть?
– И одинакие какие… – сказал Ильин.
– Развесе…oo…ооо…лая бесе… бесе… – распевали мужики с счастливыми улыбками.
Один мужик вышел из толпы и подошел к Ростову.
– Вы из каких будете? – спросил он.
– Французы, – отвечал, смеючись, Ильин. – Вот и Наполеон сам, – сказал он, указывая на Лаврушку.
– Стало быть, русские будете? – переспросил мужик.
– А много вашей силы тут? – спросил другой небольшой мужик, подходя к ним.
– Много, много, – отвечал Ростов. – Да вы что ж собрались тут? – прибавил он. – Праздник, что ль?
– Старички собрались, по мирскому делу, – отвечал мужик, отходя от него.
В это время по дороге от барского дома показались две женщины и человек в белой шляпе, шедшие к офицерам.
– В розовом моя, чур не отбивать! – сказал Ильин, заметив решительно подвигавшуюся к нему Дуняшу.
– Наша будет! – подмигнув, сказал Ильину Лаврушка.
– Что, моя красавица, нужно? – сказал Ильин, улыбаясь.
– Княжна приказали узнать, какого вы полка и ваши фамилии?
– Это граф Ростов, эскадронный командир, а я ваш покорный слуга.