Альморавиды

Альморави́ды (араб. المرابطون аль-Мурабитун, что является множественным от مرابط Мурабит) — изначально название мусульманского религиозного братства, основанного Абдуллой ибн Ясином аль Гузулием между 1039—1043 гг. в Сенегале и Сахаре, затем название основанного в середине XI века берберами — последователями Абдуллы ибн Ясина государства на территории нынешних Марокко, Алжира, Испании и Португалии; а также название правившей в нём династии.

Происхождение названия

Слово альморавиды происходит от арабского المرابطون аль-Мурабитун (люди рибата). Так назвал Абдулла ибн Ясин своих приверженцев в тот момент, когда начал «священную войну» против жителей Магриба. Испанцы, которым вскоре пришлось столкнуться с этим новым братством мусульман, переделали слово аль-Мурабитун в Almoravides, и, таким образом, к европейцам перешло это название братства альморавидов.

Сахара и Муласамины

На территории Сахары проживают различные кочевые племена. Между ними, особенно на пространстве между Атласскими горами на севере, Сенегалом на юге и Атлантическим океаном на западе, — немало берберов. Часть большого берберского племени Санхаджи проникла довольно далеко на юг в Сенегал и уже в середине VIII века основала здесь значительное государство под властью наиболее могущественной ветви этого племени — Лемтуны. В IX веке к ним проникли проповедники ислама и обратили их в религию Мухаммеда. Эти племена, называемые Муласаминами («закутанные»), от слова лисам, означавшего покрывало, которым они почему-то закрывали лицо, совершали грабительские походы на соседние округа Судана, захватывая богатую добычу и множество пленных, которых выгодно продавали на рынках Магриба.

Проповедническая деятельность Абдуллы ибн Ясина в Сахаре

Вождь племени Лемтуны Яхья ибн Ибрахим в сопровождении наиболее уважаемых лиц своего народа предпринял в 1036 году паломничество в Мекку. То, что они увидели в дороге, привело их к убеждению, что у них дома дело обстоит очень плохо, как в отношении познания вероучения, так и относительно исполнения религиозных обязанностей. Вследствие этого они стали подыскивать в Ифрикии ученого человека, который бы согласился пойти с ними в пустыню проповедовать среди их соплеменников. Такой человек нашелся в Сиджильмасе. Его звали Абдулла ибн Ясин аль Гузулий. Большой знаток закона, до тонкости изучивший правила и постановления Малика и его учеников, Абдулла пытался внедрить среди кочевников строгое соблюдение богословско-юридических законов, что не пришлось по нраву основной массе берберов. Вследствие этого он имел последователей только среди тесного круга около вождей Лемтунов. А после смерти Яхьи ибн Ибрагима, Абдулле с несколькими единомышленниками, в том числе и с вождями Лемтунов — братьями Яхьей и Абу Бекром, сыновьями Омара, пришлось удалиться на остров на Сенегале и построить там себе рибат. Слух об этой небольшой общине распространился далеко и уже к 1042—1043 годам у Абдуллы было до 1000 слепо преданных ему человек. Что позволило Абдулле начать борьбу за объединение берберских племен Сахары (Лемтуны, Гедала и проч.), которая была фактически завершена через 10 лет.

Альморавиды — властители Магриба

Уже в 1053 году Абдулла смог направить свои войска на покорение Магриба. Ведение войны Абдулла (оставаясь по-прежнему духовным главою до самой своей смерти в 1059 году) поручил приближенным к нему вождям Лемтунов, сыновьям Омара. Сначала военачальником был Яхья, а после его смерти в 1056 году Абу Бекр, которому помогал племянник Юсуф ибн Ташфин. Последний и возглавил войска альморавидов в Магрибе после смерти Абдуллы, когда Абу Бекру пришлось вернуться в Сахару для покорения отколовшихся племен. После смерти Абу Бекра в 1087 году под власть Юсуфа перешли и берберы Сахары.

В 1061 году Юсуф принимает титул эмира, В 1062 году создает себе резиденцию, основав город Марракеш. В 1070 год был взят Фес. В 1078 году, после отчаянной битвы, пал бывший хаммадитский наместник Танжера, Сакот. В 1082 году был покорен Тлемсен, а в 1084 — Сеута.

Альморавиды в Испании

Положение испанских мусульман, теснимых королём Кастилии и Леона Альфонсо VI, вынуждало их искать помощи вне своего государства. Уже в 1082 году они обратились к Юсуфу за помощью; но тогда он отказался, сославшись на то, что ему необходимо иметь в руках Сеуту, прежде чем перейти в Испанию. Падение Сеуты в 1084 году и новое посольство из Испании с просьбой о помощи позволило Юсуфу вмешаться в дела Испании. В 1086 году войско альморавидов переправилось в Испанию и в битве при Заллаке разгромило войска Альфонсо VI. В соответствии с предварительной договоренностью Юсуф оставил за собой единственную крепость в Испании — Альхесирас.

Внутренние неурядицы и новая просьба о помощи из Испании последовавшая в 1090 году позволила на этот раз альморавидам захватить Гранаду, Малагу, а в 1091 году Кордову, Кармону и Севилью. В 1094 году был взят Бадахос, в 1102 году — Валенсия. В 1110 году наместник Валенсии Темим, сын Юсуфа, захватил Сарагосу. Таким образом к 1110 году вся мусульманская Испания стала добычей Альморавидов.

Разгром государства Альморавидов

1. Династия Правителей Аль-Андалуса (мусульманской Испании) (с 1086 г. ро 1146 г.). и Магриба (с 1036 г. по 1147 г.). Основана Юсуфом ибн Ташфином. Испанские арабы отчаянно нуждались в помощи альморавидов (см. ниже) после катастрофы 1085 г., когда Альфонсо VI захватил крупнейший город Испании — Толедо, хотя эмиры боялись берберов-альморавидов почти так же, как христиан. Эмир Севильи аль-Мутамид: Я лучше буду пасти верблюдов [в Северной Африке], чем свиней [при христианах]. К 1090 г. альморавиды покорили арабскую Испанию и включили её в состав своего государства со столицей в Марракеше, но с 1125 г. их владычеству в Северной Африке начало угрожать новое движение религиозного возрождения среди кочевых берберских племён Магриба — Альмохады. Во второй трети XII в. (к 1147 г.) альмохады захватили все альморавидские земли в Северной Африке и Испании.

2. Воинственное движение за возрождение суннизма. Участники движения не были членами одного рода, хотя и происходили из Санхаджи (конфедерации берберских племён). Посвятив себя джихаду, удалялись жить в рибаты (нечто вроде укреплённого монастыря для благочестивых добровольцев джихада). Альморавиды проповедовали строгое следование религиозным законам, чрезвычайно нетерпимо относились к христианам и евреям, а также преследовали последователей суфизма.

Эмиры из династии Альморавидов

• Абдулла ибн Ясин аль-Гузулий (1039—1058/59)
• Яхья ибн Омар (1046—1056)
• Абу Бекр ибн Омар (1056—1087)
• Юсуф ибн Ташфин (1061—1106)
• Али ибн Юсуф (1106—1143)
• Ташфин ибн Али (1143—1145)
• Ибрахим ибн Ташфин (1145—1146)
• Исхак ибн Али (1146—1147)

Литература

• Август Мюллер [gumilevica.kulichki.net/MUA/index.html История Ислама] в 2-х томах — Издательство Аст, 2006
• [runivers.ru/doc/isl/index.php?SECTION_ID=313&IBLOCK_ID=43 Правление Альморавидов в Испании (конец XI в.) на сайте «Руниверс»]

Ссылки

• Альморавиды и Альмогады // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Анонимные авторы. [kuprienko.info/las-cronicas-de-la-espana-medieval-reconquista-chronicon-de-cardena-los-anales-toledanos-al-ruso/ Испанские средневековые хроники: Хроника Карденьи I. Хроника Карденьи II. Анналы Толедо I. Анналы Толедо II. Анналы Толедо III.]. www.bloknot.info (А. Скромницкий) (24 августа 2011). Проверено 28 сентября 2011. [www.webcitation.org/659e4Liaf Архивировано из первоисточника 2 февраля 2012].

Отрывок, характеризующий Альморавиды

– Mais, mon cher m r Pierre, [Но, мой милый Пьер,] – сказала Анна Павловна, – как же вы объясняете великого человека, который мог казнить герцога, наконец, просто человека, без суда и без вины?
– Я бы спросил, – сказал виконт, – как monsieur объясняет 18 брюмера. Разве это не обман? C'est un escamotage, qui ne ressemble nullement a la maniere d'agir d'un grand homme. [Это шулерство, вовсе не похожее на образ действий великого человека.]
– А пленные в Африке, которых он убил? – сказала маленькая княгиня. – Это ужасно! – И она пожала плечами.
– C'est un roturier, vous aurez beau dire, [Это проходимец, что бы вы ни говорили,] – сказал князь Ипполит.
Мсье Пьер не знал, кому отвечать, оглянул всех и улыбнулся. Улыбка у него была не такая, какая у других людей, сливающаяся с неулыбкой. У него, напротив, когда приходила улыбка, то вдруг, мгновенно исчезало серьезное и даже несколько угрюмое лицо и являлось другое – детское, доброе, даже глуповатое и как бы просящее прощения.
Виконту, который видел его в первый раз, стало ясно, что этот якобинец совсем не так страшен, как его слова. Все замолчали.
– Как вы хотите, чтобы он всем отвечал вдруг? – сказал князь Андрей. – Притом надо в поступках государственного человека различать поступки частного лица, полководца или императора. Мне так кажется.
– Да, да, разумеется, – подхватил Пьер, обрадованный выступавшею ему подмогой.
– Нельзя не сознаться, – продолжал князь Андрей, – Наполеон как человек велик на Аркольском мосту, в госпитале в Яффе, где он чумным подает руку, но… но есть другие поступки, которые трудно оправдать.
Князь Андрей, видимо желавший смягчить неловкость речи Пьера, приподнялся, сбираясь ехать и подавая знак жене.

Вдруг князь Ипполит поднялся и, знаками рук останавливая всех и прося присесть, заговорил:
– Ah! aujourd'hui on m'a raconte une anecdote moscovite, charmante: il faut que je vous en regale. Vous m'excusez, vicomte, il faut que je raconte en russe. Autrement on ne sentira pas le sel de l'histoire. [Сегодня мне рассказали прелестный московский анекдот; надо вас им поподчивать. Извините, виконт, я буду рассказывать по русски, иначе пропадет вся соль анекдота.]
И князь Ипполит начал говорить по русски таким выговором, каким говорят французы, пробывшие с год в России. Все приостановились: так оживленно, настоятельно требовал князь Ипполит внимания к своей истории.
– В Moscou есть одна барыня, une dame. И она очень скупа. Ей нужно было иметь два valets de pied [лакея] за карета. И очень большой ростом. Это было ее вкусу. И она имела une femme de chambre [горничную], еще большой росту. Она сказала…
Тут князь Ипполит задумался, видимо с трудом соображая.
– Она сказала… да, она сказала: «девушка (a la femme de chambre), надень livree [ливрею] и поедем со мной, за карета, faire des visites». [делать визиты.]
Тут князь Ипполит фыркнул и захохотал гораздо прежде своих слушателей, что произвело невыгодное для рассказчика впечатление. Однако многие, и в том числе пожилая дама и Анна Павловна, улыбнулись.
– Она поехала. Незапно сделался сильный ветер. Девушка потеряла шляпа, и длинны волоса расчесались…
Тут он не мог уже более держаться и стал отрывисто смеяться и сквозь этот смех проговорил:
– И весь свет узнал…
Тем анекдот и кончился. Хотя и непонятно было, для чего он его рассказывает и для чего его надо было рассказать непременно по русски, однако Анна Павловна и другие оценили светскую любезность князя Ипполита, так приятно закончившего неприятную и нелюбезную выходку мсье Пьера. Разговор после анекдота рассыпался на мелкие, незначительные толки о будущем и прошедшем бале, спектакле, о том, когда и где кто увидится.


Поблагодарив Анну Павловну за ее charmante soiree, [очаровательный вечер,] гости стали расходиться.
Пьер был неуклюж. Толстый, выше обыкновенного роста, широкий, с огромными красными руками, он, как говорится, не умел войти в салон и еще менее умел из него выйти, то есть перед выходом сказать что нибудь особенно приятное. Кроме того, он был рассеян. Вставая, он вместо своей шляпы захватил трехугольную шляпу с генеральским плюмажем и держал ее, дергая султан, до тех пор, пока генерал не попросил возвратить ее. Но вся его рассеянность и неуменье войти в салон и говорить в нем выкупались выражением добродушия, простоты и скромности. Анна Павловна повернулась к нему и, с христианскою кротостью выражая прощение за его выходку, кивнула ему и сказала:
– Надеюсь увидать вас еще, но надеюсь тоже, что вы перемените свои мнения, мой милый мсье Пьер, – сказала она.
Когда она сказала ему это, он ничего не ответил, только наклонился и показал всем еще раз свою улыбку, которая ничего не говорила, разве только вот что: «Мнения мнениями, а вы видите, какой я добрый и славный малый». И все, и Анна Павловна невольно почувствовали это.
Князь Андрей вышел в переднюю и, подставив плечи лакею, накидывавшему ему плащ, равнодушно прислушивался к болтовне своей жены с князем Ипполитом, вышедшим тоже в переднюю. Князь Ипполит стоял возле хорошенькой беременной княгини и упорно смотрел прямо на нее в лорнет.
– Идите, Annette, вы простудитесь, – говорила маленькая княгиня, прощаясь с Анной Павловной. – C'est arrete, [Решено,] – прибавила она тихо.
Анна Павловна уже успела переговорить с Лизой о сватовстве, которое она затевала между Анатолем и золовкой маленькой княгини.
– Я надеюсь на вас, милый друг, – сказала Анна Павловна тоже тихо, – вы напишете к ней и скажете мне, comment le pere envisagera la chose. Au revoir, [Как отец посмотрит на дело. До свидания,] – и она ушла из передней.
Князь Ипполит подошел к маленькой княгине и, близко наклоняя к ней свое лицо, стал полушопотом что то говорить ей.
Два лакея, один княгинин, другой его, дожидаясь, когда они кончат говорить, стояли с шалью и рединготом и слушали их, непонятный им, французский говор с такими лицами, как будто они понимали, что говорится, но не хотели показывать этого. Княгиня, как всегда, говорила улыбаясь и слушала смеясь.
– Я очень рад, что не поехал к посланнику, – говорил князь Ипполит: – скука… Прекрасный вечер, не правда ли, прекрасный?
– Говорят, что бал будет очень хорош, – отвечала княгиня, вздергивая с усиками губку. – Все красивые женщины общества будут там.
– Не все, потому что вас там не будет; не все, – сказал князь Ипполит, радостно смеясь, и, схватив шаль у лакея, даже толкнул его и стал надевать ее на княгиню.
От неловкости или умышленно (никто бы не мог разобрать этого) он долго не опускал рук, когда шаль уже была надета, и как будто обнимал молодую женщину.
Она грациозно, но всё улыбаясь, отстранилась, повернулась и взглянула на мужа. У князя Андрея глаза были закрыты: так он казался усталым и сонным.
– Вы готовы? – спросил он жену, обходя ее взглядом.
Князь Ипполит торопливо надел свой редингот, который у него, по новому, был длиннее пяток, и, путаясь в нем, побежал на крыльцо за княгиней, которую лакей подсаживал в карету.
– Рrincesse, au revoir, [Княгиня, до свиданья,] – кричал он, путаясь языком так же, как и ногами.
Княгиня, подбирая платье, садилась в темноте кареты; муж ее оправлял саблю; князь Ипполит, под предлогом прислуживания, мешал всем.
– Па звольте, сударь, – сухо неприятно обратился князь Андрей по русски к князю Ипполиту, мешавшему ему пройти.
– Я тебя жду, Пьер, – ласково и нежно проговорил тот же голос князя Андрея.
Форейтор тронулся, и карета загремела колесами. Князь Ипполит смеялся отрывисто, стоя на крыльце и дожидаясь виконта, которого он обещал довезти до дому.

– Eh bien, mon cher, votre petite princesse est tres bien, tres bien, – сказал виконт, усевшись в карету с Ипполитом. – Mais tres bien. – Он поцеловал кончики своих пальцев. – Et tout a fait francaise. [Ну, мой дорогой, ваша маленькая княгиня очень мила! Очень мила и совершенная француженка.]
Ипполит, фыркнув, засмеялся.
– Et savez vous que vous etes terrible avec votre petit air innocent, – продолжал виконт. – Je plains le pauvre Mariei, ce petit officier, qui se donne des airs de prince regnant.. [А знаете ли, вы ужасный человек, несмотря на ваш невинный вид. Мне жаль бедного мужа, этого офицерика, который корчит из себя владетельную особу.]
Ипполит фыркнул еще и сквозь смех проговорил:
– Et vous disiez, que les dames russes ne valaient pas les dames francaises. Il faut savoir s'y prendre. [А вы говорили, что русские дамы хуже французских. Надо уметь взяться.]
Пьер, приехав вперед, как домашний человек, прошел в кабинет князя Андрея и тотчас же, по привычке, лег на диван, взял первую попавшуюся с полки книгу (это были Записки Цезаря) и принялся, облокотившись, читать ее из середины.