Аннона (богиня)

Аннона (от латинского «annus» — буквально «год») — в древнеримской религии и мифологии богиня, благословлявшая и охранявшая жатву, именно ей возносили римляне свои молитвы с просьбой собрать урожай без потерь.

На произведениях искусства Аннона нередко изображалась вместе с покровительницей урожая и плодородия богиней Церерой. В одной руке богиня Аннона обычно держит рог изобилия или сноп колосьев, а в другой руке у неё, как правило, Судовой руль или якорь. Морские атрибуты были своеобразным благословением на благополучные перевозки и бесперебойные поставки зерна в Древний Рим по морю.

Иногда, словом «аннона» у древних римлян называлась также годовая жатва хлеба или совокупность жизненных припасов на рынке или, наконец, сама цена зернового хлеба; (отсюда выражение «аннонарные законы», то есть законы, касавшиеся хлебной торговли).

Отрывок, характеризующий Аннона (богиня)

«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.