Богиня

Боги́ня — это женское божество, что отличает его от мужского божества, которое называется «бог». Богини присутствуют во многих культурах. Наиболее часто богини являются частью политеистических систем, включающих в себя несколько божеств. В различных культурах в пантеоны могут включать как бога, так и богиню, а в некоторых случаях и двуполых богов.

В древней и в современной культурах символизм половых различий божеств порождает массу толкований. Первенство монотеистической или близкой к тому богини защищается современными сторонниками матриархизма и пантеизма как оженствленная версия религиозного учения по аналогии с учением о Боге Авраама. В некоторых феминистских кругах Бог Авраама воспринимается как основа патриархальной идеи превосходства в противоположность «женским концепциям».

Наиболее важная роль среди женских божеств в некоторых традиционных религиях отводится богине-матери. Среди некоторых дуалистических религий, таких как Викка, первичным божеством являются одна богиня и один бог, которые вместе составляют одно большое целое и оба стоят надо всем существующим миром.

Общие соображения

В природе различных богинь следует различать божественное вообще и собственно женственную божественность. Богини присутствуют во всех культурах. Сравнительный анализ элементов культа богини в различных культурах мира свидетельствует о некотором единообразии представлений о женском божестве и его функциях. Женские божества, почитаемые в разных регионах мира, объединяет то, что все они изначально являются олицетворением природы и ассоциируются с источником животворящей силы, способствующей приумножению растительного и животного мира, продлению человеческого рода (культ плодородия).

В то же время образы локальных женских божеств чрезвычайно разнообразны и наделены самобытными, неповторимыми чертами. Вероятно образ Богини-матери как начала мира первичен относительно бога. При раскопках стоянок эпохи палеолита, городов Индской цивилизации и других мест были найдены многочисленные женские фигурки (палеолитические Венеры и др.) и рисунки, изображающие богинь-матерей, а также сакральные изображения женского полового органа (санскр. йони).

Религии народов Сибири и Севера

См. также: Мифология алтайцев и Эскимосская мифология

В политеистических религиях народов Сибири и Севера богини обычно имеют образ матерей (хозяек) природы: мать-огонь, мать-земля (у ненцев — «Я-небя») и т. д., но могут именоваться и собственно богинями, пример, якутские Айыысыт и Иэйиэхсит. Другой распространенный образ — духи-покровительницы шаманов, избирающие и являющиеся им в виде женщин.

Индоевропейские религии

См. также: Индоевропейская мифология

Дхармические (индийские) религии

Индуизм

См. также: Деви, Лакшми и Радха

Индуизм — это совокупность различных систем верования, которые придерживаются мнения множественности богов и богинь, представленных и/или происходящих от одного источника, Брахмана, понимаемого как бесформенная, бесконечная, безличная монада в традиции Адвайта-веданты или как двойственный бог в виде Лакшми-Вишну, Радха-Кришна, Деви-Шива в традициях Двайта-веданты. Почитатели богини Шакти приравнивают её к Деви, богине-матери. Подобные взгляды об одном боге с мужским началом (Шактиман) и женской энергией (Шакти), воспринимаемых как цельная пара, часто рисуют в воображении богов-мужчин и их жён или супруг и дают много аналогий с пассивной мужской приземлённостью и динамичной женской энергичностью. Например, Брахма в партнёрстве с Сарасвати, Шива партнер Парвати, которая позднее представлялась как одна из аватар (реинкарнаций): Сати, Дурга и Кали. Все богини в индуизме иногда группируются в одну великую богиню Деви.

Дальнейшим шагом была идея, позаимствованная из культа Шакти. Эта идея по большей части основывалась на тантрах, представляющих Шакти первопричиной энергии всех божественных функций, таких как проявление мужественности в зависимости от женственности. Действительно, в известных манускриптах, известных как Деви-махатмья, все богини показаны как разные стороны одной контролирующей женской силы, дающей миру и космосу побуждающую энергию движения. Извлечения из философских трактатов и метафор говорят, что мужские возможности лучше работают под женским руководством. Местные божества в различных сельских областях Индии часто отождествляют с «основным направлением» индуистских богов, это процесс назвали «санскритизацией». Другие приписывают это влиянию монизма или Адвайта, которые обесценивают политеистическую или моноистическую категоризацию.

Пока монисты навязывают превосходство для разделения некоторых богинь (в общей сложности несколько тысяч имён богини), сторонники других точек зрения также добиваются результата, навязывая превосходство новых богинь и ритуалов людям в разных частях индуистского мира. Таким образом стала пользоваться большой популярностью богиня Дурга, бывшая доведической богиней, которая затем слилась с Парвати, — процесс, который может быть отслежен в текстах подобных писаниям Калика-пурана (X в.), «Durgabhaktitarangini» (автор Vidyapati, XV в.), «Чандимангал» (XVI в.) и др.

Джайнизм

См. также: Якша

Джайнизм признает, что существует особая категория «блуждающих» божеств — якши. Якша — божество мужского рода, а якшиня — женского. Несмотря на то, что они наделены высшими силами, якши также блуждают в цикле рождений и смертей, как и большинство обыкновенных душ. Женские и мужские пары присутствуют и в других категориях божеств.

Буддизм

В буддизме махаяны широко почитается Тара — женщина, достигшая освобождения и ставшая бодхисаттвой. Буддийский пантеон включает множество божеств женского рода.

Сикхизм

Основа веры сикхизма — это то, что Бог существует как реальное существо, но оно не имеет пола. Сикхские манускрипты описывают Бога как Отца и Мать, подобно следующему:

Бог — это мой Защитник, моя Мать и Отец. Размышляй помня о Нём, я не терплю скорби.

Поэтому понятие богини, несмотря на то, что оно обычно не упоминается сикхами, хранится в соответствии с библейскими текстами и придерживается полноценного понятия Бога.

Зороастризм

Одной из семи ипостасей Благого Бога зороастризма Ахура-Мазды является «Аша-Вахшита» (Непорочная Истина). А среди язатов (ангелов) выделяется «Аредви Сура Анахита» (покровительница вод). Силы зла представлены противоположными духами.

Греко-римская религия

• Элевсинские мистерии: Персефона, Деметра, Баубо
• Афродита, богиня любви, наслаждения и красоты
• Артемида, богиня лесов и холмов
• Афина, богиня героических устремлений
• Кибела
• Гера
• Ника
• Potnia Theron
• Селена
• Фемида, богиня правосудия

Кельтская религия

• Агрона, богиня раздора и войны
• Бригита
• Матрона
• Морриган
• Сулис

Германское язычество

Сохранившиеся записи местного немецкого и норвежского язычества содержат многочисленные рассказы и упоминания о богинях.

• Фрейя
• Фригг
• Фулла
• Гна
• Gullveig
• Хель
• Hlín
• Идун
• Нанна
• Нертус
• Норны
• Нотт
• Скади
• Сол

Славянская религия

См. также: Мокошь и Русалки

Сохранились упоминания лишь о немногих богинях древнеславянской религии. Это, в первую очередь, Мокошь — богиня брака, судьбы и женских работ. Также известны Марена — богиня смерти и Кострома — божество плодородия.

Кроме уровня богинь у славян существует представление о различных женских духах. Таковы русалки и сходные с ними богинки и берегини, полудницы и ночницы, рожаницы, Баба Яга, Жива и другие персонажи.

Авраамические религии

Иудаизм

См. также: Лилит и Шхина

Древние евреи верили не только в патриархального Бога ортодоксальной храмовой религии, но и в неофициальных женских божеств, таких как Лилит и Шхина, во многом общих с верованиями других семитских народов.

Христианство

В ряде раннехристианских гностических общин существовало представление о Святом Духе как женской ипостаси Троицы. Под влиянием древнегреческой философии в христианстве сложилось учение о Софии — связующем звене меж Богом и миром. Широко распространен культ Богородицы и женщин-святых.

Ислам

См. также: Аллат и Гурии

В некоторых странах исламского мира до сих пор бытуют обычаи и обряды, восходящие к архаичному культу богини плодородия, которые эволюционировали под влиянием ислама, приобрели новую форму и воспринимаются местным мусульманским населением как исламская традиция. Например, в Средней Азии с приходом и утверждением ислама в качестве государственной религии в VII веке, культ женского божества полностью не исчез, а трансформировался в культ женских святых (Биби-Сешанби, Биби-Мушкилькушо, Хуркыз и др.). Некоторые черты, свойственные женскому божеству плодородия угадываются и в женских персонажах местного пандемониума (Албасты, Момо и др.). У народов, исламизированных позднее, до сих пор почитаются женские божества доисламского происхождения (у казахов и киргизов — богиня Умай, у калашей Афганистана — богини Дизани, Сюльмеч и др.).

Феминистская теология

Начиная с первой волны феминизма в США, есть заинтересованность в анализе существующих религий как доктрины и практики дискриминации женщин. Феминистская реформа религии отрицает патриархальное прочтение слова «бог» и видит большую роль женщин в религиозных истории и современной практике. Есть все большее число людей, которые идентифицируют себя с христианами или евреями и при этом пытаются интегрировать изображения богини в их религии.

С 1970-х годов многие женщины вышли из христианских церквей и объединились в различные группы, возрождающие поклонение древним великим богиням. С 1974 по 1984 год в США выходил журнал «WomanSpirit», где публиковались статьи, поэзия, ритуалы женщин, изучались идеи и чувства по поводу женского божества; примерно в то же время начал издаваться и продолжает непрерывно выпускаться до настоящего времени аналогичный журнал «The Beltane Papes». В ряде книг разработана радикальная феминистская теология. Примерами неоязыческих феминистских объединений, возникших на Западе, являются Дианическая Викка; Реформированная Конгрегация Богини, международная (RCG-I) и другие.

Многие из феминистских теологов исповедуют культ Триединой Богини, начало которому положили популярные книги Р. Грейвса «Белая богиня» и М. Гимбутас «Старая Европа». Совокупность всех современных религиозных объединений, практикующих преимущественно поклонение Богине, именуется «Движением Богини».

См. также

• Бог
• Богиня-мать

Литература

• Вудрофф Дж. Шакти и шакта: энциклопедия тантры: пер. с англ. — М., 2009.
• [vak.ed.gov.ru/common/img/uploaded/files/vak/announcements/istorich/GorshunovaOV.rtf Горшунова О. В. Женское божество в системе религиозно-мировоззренческих представлений народов Средней Азии. Дисс. докт. ист. наук.] — М., 2007.
• Грейвс Р. Белая Богиня: Историческая грамматика поэтической мифологии: пер. с англ. — Екатеринбург, 2005.
• Женщины в легендах и мифах: пер. с англ. — М., 1998.
• Краулей Э. Мистическая роза: пер. с англ. — СПб., 1905.
• Наговицын А. Е. Трансформация гендерных ролей в мифологических системах: учеб. пособие. — М., 2005.
• Патай Р. Иудейская богиня: пер. с англ. — Екатеринбург, 2005.
• Agrawala, V.S. The glorification of the Great Goddess. — Varanasi, 1963.
• Briffault, R. The Mothers. A study of the origins of sentiments and institutions. — London, 1927. — Vol. 1—3.
• Dieterich, A. Mutter Erde. — Lpz., 1905.
• Neumann, E. The Great Mother. An analysis of the archetype. — New York, 1955.

Отрывок, характеризующий Богиня

«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.
Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему:
– Друг сердечный, ты как? – сказал он при звуках песни, ровняя шаг своей лошади с шагом роты.
– Я как? – отвечал холодно Долохов, – как видишь.
Бойкая песня придавала особенное значение тону развязной веселости, с которой говорил Жерков, и умышленной холодности ответов Долохова.
– Ну, как ладишь с начальством? – спросил Жерков.
– Ничего, хорошие люди. Ты как в штаб затесался?
– Прикомандирован, дежурю.
Они помолчали.
«Выпускала сокола да из правого рукава», говорила песня, невольно возбуждая бодрое, веселое чувство. Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при звуках песни.
– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.
– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.


Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]
Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.
Он невольно оглянулся на адъютанта.
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.
Кутузов, которого он догнал еще в Польше, принял его очень ласково, обещал ему не забывать его, отличал от других адъютантов, брал с собою в Вену и давал более серьезные поручения. Из Вены Кутузов писал своему старому товарищу, отцу князя Андрея:
«Ваш сын, – писал он, – надежду подает быть офицером, из ряду выходящим по своим занятиям, твердости и исполнительности. Я считаю себя счастливым, имея под рукой такого подчиненного».
В штабе Кутузова, между товарищами сослуживцами и вообще в армии князь Андрей, так же как и в петербургском обществе, имел две совершенно противоположные репутации.
Одни, меньшая часть, признавали князя Андрея чем то особенным от себя и от всех других людей, ожидали от него больших успехов, слушали его, восхищались им и подражали ему; и с этими людьми князь Андрей был прост и приятен. Другие, большинство, не любили князя Андрея, считали его надутым, холодным и неприятным человеком. Но с этими людьми князь Андрей умел поставить себя так, что его уважали и даже боялись.
Выйдя в приемную из кабинета Кутузова, князь Андрей с бумагами подошел к товарищу,дежурному адъютанту Козловскому, который с книгой сидел у окна.
– Ну, что, князь? – спросил Козловский.
– Приказано составить записку, почему нейдем вперед.
– А почему?
Князь Андрей пожал плечами.
– Нет известия от Мака? – спросил Козловский.
– Нет.
– Ежели бы правда, что он разбит, так пришло бы известие.
– Вероятно, – сказал князь Андрей и направился к выходной двери; но в то же время навстречу ему, хлопнув дверью, быстро вошел в приемную высокий, очевидно приезжий, австрийский генерал в сюртуке, с повязанною черным платком головой и с орденом Марии Терезии на шее. Князь Андрей остановился.
– Генерал аншеф Кутузов? – быстро проговорил приезжий генерал с резким немецким выговором, оглядываясь на обе стороны и без остановки проходя к двери кабинета.
– Генерал аншеф занят, – сказал Козловский, торопливо подходя к неизвестному генералу и загораживая ему дорогу от двери. – Как прикажете доложить?
Неизвестный генерал презрительно оглянулся сверху вниз на невысокого ростом Козловского, как будто удивляясь, что его могут не знать.
– Генерал аншеф занят, – спокойно повторил Козловский.
Лицо генерала нахмурилось, губы его дернулись и задрожали. Он вынул записную книжку, быстро начертил что то карандашом, вырвал листок, отдал, быстрыми шагами подошел к окну, бросил свое тело на стул и оглянул бывших в комнате, как будто спрашивая: зачем они на него смотрят? Потом генерал поднял голову, вытянул шею, как будто намереваясь что то сказать, но тотчас же, как будто небрежно начиная напевать про себя, произвел странный звук, который тотчас же пресекся. Дверь кабинета отворилась, и на пороге ее показался Кутузов. Генерал с повязанною головой, как будто убегая от опасности, нагнувшись, большими, быстрыми шагами худых ног подошел к Кутузову.
– Vous voyez le malheureux Mack, [Вы видите несчастного Мака.] – проговорил он сорвавшимся голосом.
Лицо Кутузова, стоявшего в дверях кабинета, несколько мгновений оставалось совершенно неподвижно. Потом, как волна, пробежала по его лицу морщина, лоб разгладился; он почтительно наклонил голову, закрыл глаза, молча пропустил мимо себя Мака и сам за собой затворил дверь.
Слух, уже распространенный прежде, о разбитии австрийцев и о сдаче всей армии под Ульмом, оказывался справедливым. Через полчаса уже по разным направлениям были разосланы адъютанты с приказаниями, доказывавшими, что скоро и русские войска, до сих пор бывшие в бездействии, должны будут встретиться с неприятелем.
Князь Андрей был один из тех редких офицеров в штабе, который полагал свой главный интерес в общем ходе военного дела. Увидав Мака и услыхав подробности его погибели, он понял, что половина кампании проиграна, понял всю трудность положения русских войск и живо вообразил себе то, что ожидает армию, и ту роль, которую он должен будет играть в ней.
Невольно он испытывал волнующее радостное чувство при мысли о посрамлении самонадеянной Австрии и о том, что через неделю, может быть, придется ему увидеть и принять участие в столкновении русских с французами, впервые после Суворова.
Но он боялся гения Бонапарта, который мог оказаться сильнее всей храбрости русских войск, и вместе с тем не мог допустить позора для своего героя.
Взволнованный и раздраженный этими мыслями, князь Андрей пошел в свою комнату, чтобы написать отцу, которому он писал каждый день. Он сошелся в коридоре с своим сожителем Несвицким и шутником Жерковым; они, как всегда, чему то смеялись.
– Что ты так мрачен? – спросил Несвицкий, заметив бледное с блестящими глазами лицо князя Андрея.
– Веселиться нечему, – отвечал Болконский.
В то время как князь Андрей сошелся с Несвицким и Жерковым, с другой стороны коридора навстречу им шли Штраух, австрийский генерал, состоявший при штабе Кутузова для наблюдения за продовольствием русской армии, и член гофкригсрата, приехавшие накануне. По широкому коридору было достаточно места, чтобы генералы могли свободно разойтись с тремя офицерами; но Жерков, отталкивая рукой Несвицкого, запыхавшимся голосом проговорил: