Монизм

Мони́зм (от др.-греч. μόνος — один, единственный) — философское воззрение, согласно которому разнообразие объектов в конечном счёте сводится к единому началу или субстанции. В отличие от дуализма и плюрализма, предполагающих существование двух и множества субстанций, монизм отличается большей внутренней последовательностью и монолитностью.

Философский монизм

В философии существует три вида монизма:

1. Идеализм, феноменализм, ментальный монизм утверждают, что единственной реальностью является идеальное, материальная действительность порождается активностью некоторых идеальных форм (человеческого сознания или Бога). В таком направлении следует философия Гегеля (тезис «Абсолютная идея»).
2. Нейтральный монизм утверждает, что ментальное и материальное может быть сведено к третьей субстанции или энергии.
3. Физикализм или материализм утверждает, что единственной реальностью является материальное; ментальное или духовное сводится к материальному.

Другие позиции относятся к одной из вышеназванных категорий.

Другие разновидности монизма

Функционализм, который подобно материализму утверждает, что мышление может быть сведено к материальной природе, но не в субстратном (вещественном) её понимании, а как функциональная сущность. Мышление это не конкретные физические процессы, взаимодействие клеток нервной системы — нейронов, но функциональные их отношения. Вместо нейронов мыслительные процессы могут быть продуцированы и в другом субстрате. Эта концепция особенно популярна в когнитивных науках а также дисциплинах, связанных с разработкой искусственного интеллекта (AI).

Элиминативизм утверждает, что рассуждать о мышлении, в силу неопределённой его природы, ненаучно. Подобно тому как мы отказались от древнегреческих представлений о земле, огне, воде и воздухе как первоначалах универсума, также мы должны отказаться и от понятия мышление. Приверженцами элиминативизма являются радикальные бихевиористы (Скиннер Б. Ф.)

Аномальный монизм, предложен впервые Дональдом Дэвидсоном в 1970 году. Теория исходит из того что, во-первых, мыслительные процессы связаны с физическими событиями и, во-вторых, мыслительные процессы являются аномальными (отклоняющимися от нормы). То есть для этих процессов не могут быть выявлены физические детерминанты, соответственно они не могут быть описаны в определённых физических закономерностях.

Сингуляризм выводит все особенности мира, всё его многообразие из принципа монизма.

См. также

• Адвайта
• Монадология
• Плюрализм (философия)
• Объективизм
• Философия сознания
• Конгруэнтность (психология)

Ссылки

• [filosof.historic.ru/enc/item/f00/s06/a000697.shtml Монизм] // Философский словарь / Под ред. И. Т. Фролова. 4-е изд. — М.: Политиздат, 1981. — 445 с.
• [ru.science.wikia.com/wiki/Монизм Монизм] на [ru.science.wikia.com Научной Вике]
• Циолковский К. Э. [www.transhumanism-russia.ru/content/view/273/110/ Монизм Вселенной]

Литература

• Вартофский М. Дидро и развитие материалистического монизма. // В кн: Вартофский М. Модели. Репрезентация и научной понимание. / Общ. ред. и послесл. И. Б. Новика, В. Н. Садовского. — М.: Прогресс, 1988. — С. 324-375. — ISBN 5-01-001033-X
• Науменко Л. К. Монизм как принцип диалектической логики. — Алма-Ата: Наука, 1968. — 327 с.

Отрывок, характеризующий Монизм

Что же бы делали Соня, граф и графиня, как бы они смотрели на слабую, тающую Наташу, ничего не предпринимая, ежели бы не было этих пилюль по часам, питья тепленького, куриной котлетки и всех подробностей жизни, предписанных доктором, соблюдать которые составляло занятие и утешение для окружающих? Чем строже и сложнее были эти правила, тем утешительнее было для окружающих дело. Как бы переносил граф болезнь своей любимой дочери, ежели бы он не знал, что ему стоила тысячи рублей болезнь Наташи и что он не пожалеет еще тысяч, чтобы сделать ей пользу: ежели бы он не знал, что, ежели она не поправится, он не пожалеет еще тысяч и повезет ее за границу и там сделает консилиумы; ежели бы он не имел возможности рассказывать подробности о том, как Метивье и Феллер не поняли, а Фриз понял, и Мудров еще лучше определил болезнь? Что бы делала графиня, ежели бы она не могла иногда ссориться с больной Наташей за то, что она не вполне соблюдает предписаний доктора?
– Эдак никогда не выздоровеешь, – говорила она, за досадой забывая свое горе, – ежели ты не будешь слушаться доктора и не вовремя принимать лекарство! Ведь нельзя шутить этим, когда у тебя может сделаться пневмония, – говорила графиня, и в произношении этого непонятного не для нее одной слова, она уже находила большое утешение. Что бы делала Соня, ежели бы у ней не было радостного сознания того, что она не раздевалась три ночи первое время для того, чтобы быть наготове исполнять в точности все предписания доктора, и что она теперь не спит ночи, для того чтобы не пропустить часы, в которые надо давать маловредные пилюли из золотой коробочки? Даже самой Наташе, которая хотя и говорила, что никакие лекарства не вылечат ее и что все это глупости, – и ей было радостно видеть, что для нее делали так много пожертвований, что ей надо было в известные часы принимать лекарства, и даже ей радостно было то, что она, пренебрегая исполнением предписанного, могла показывать, что она не верит в лечение и не дорожит своей жизнью.
Доктор ездил каждый день, щупал пульс, смотрел язык и, не обращая внимания на ее убитое лицо, шутил с ней. Но зато, когда он выходил в другую комнату, графиня поспешно выходила за ним, и он, принимая серьезный вид и покачивая задумчиво головой, говорил, что, хотя и есть опасность, он надеется на действие этого последнего лекарства, и что надо ждать и посмотреть; что болезнь больше нравственная, но…
Графиня, стараясь скрыть этот поступок от себя и от доктора, всовывала ему в руку золотой и всякий раз с успокоенным сердцем возвращалась к больной.
Признаки болезни Наташи состояли в том, что она мало ела, мало спала, кашляла и никогда не оживлялась. Доктора говорили, что больную нельзя оставлять без медицинской помощи, и поэтому в душном воздухе держали ее в городе. И лето 1812 года Ростовы не уезжали в деревню.
Несмотря на большое количество проглоченных пилюль, капель и порошков из баночек и коробочек, из которых madame Schoss, охотница до этих вещиц, собрала большую коллекцию, несмотря на отсутствие привычной деревенской жизни, молодость брала свое: горе Наташи начало покрываться слоем впечатлений прожитой жизни, оно перестало такой мучительной болью лежать ей на сердце, начинало становиться прошедшим, и Наташа стала физически оправляться.


Наташа была спокойнее, но не веселее. Она не только избегала всех внешних условий радости: балов, катанья, концертов, театра; но она ни разу не смеялась так, чтобы из за смеха ее не слышны были слезы. Она не могла петь. Как только начинала она смеяться или пробовала одна сама с собой петь, слезы душили ее: слезы раскаяния, слезы воспоминаний о том невозвратном, чистом времени; слезы досады, что так, задаром, погубила она свою молодую жизнь, которая могла бы быть так счастлива. Смех и пение особенно казались ей кощунством над ее горем. О кокетстве она и не думала ни раза; ей не приходилось даже воздерживаться. Она говорила и чувствовала, что в это время все мужчины были для нее совершенно то же, что шут Настасья Ивановна. Внутренний страж твердо воспрещал ей всякую радость. Да и не было в ней всех прежних интересов жизни из того девичьего, беззаботного, полного надежд склада жизни. Чаще и болезненнее всего вспоминала она осенние месяцы, охоту, дядюшку и святки, проведенные с Nicolas в Отрадном. Что бы она дала, чтобы возвратить хоть один день из того времени! Но уж это навсегда было кончено. Предчувствие не обманывало ее тогда, что то состояние свободы и открытости для всех радостей никогда уже не возвратится больше. Но жить надо было.