Банкьери, Адриано

Адриано Банкьери Adriano Banchieri
Основная информация
Дата рождения	3 сентября 1568(1568-09-03)
Место рождения	Болонья
Дата смерти	1634(1634)
Место смерти	Болонья
Страна	Италия
Профессии	композитор, теоретик музыки, органист, литератор
Инструменты	орган
Жанры	мадригальная комедия

Адриа́но Банкье́ри (итал. Adriano Banchieri, итал. Adriano di Bologna; 3 сентября 1568, Болонья, — 1634, там же) — итальянский композитор, органист, теоретик музыки и литератор.

Биография

Адриано Банкьери родился в Болонье. В 1587 году вступил в орден бенедиктинцев, сменив имя Томмазо на Адриано; в 1590 году дал монашеские обеты. Одним из его учителей в монастыре был органист и композитор Джозеффо Гвами, оказавший большое влияние на стиль Банкьери.

C 1592 году Адриано Банкьери служил органистом в различных оливетанских монастырях в Италии, за что получил прозвище Монах-оливетанец (Monaco Olivetano): в 1592 году — в Лукке, в 1593 году — в Сиене, в 1594 году перешёл в болонский монастырь Сан-Микеле-ин-Боско, где служил до 1609 года, с перерывом в 1600-1604 годах, когда он был органистом в церкви Санта-Мария-ин-Регола в Имоле, служил в монастыре Сан Пьетро в Губбио, в церквах Венеции и Вероны.

В 1607 году Банкьери была доверена честь играть на новом органе Монте Оливето Маджоре (орденская резиденция в провинции Сиена) во время службы его торжественного освящения. В 1609 году возвратился в монастырь Сан-Микеле-ин-Боско (в 1618 получил там титул почётного аббата).

Банкьери — член нескольких болонских музыкальных академий со дня основания первой из них — Accademia dei Floridi (1615). В 1622 году общество было переименовано в Accademia dei Filomusi, в 1633 превратилось в Accademia dei Filaschisi и в конце концов (уже после смерти Банькери) — в Болонскую филармоническую академию. Носил артистический псевдоним Il Dissonante.

В 1634 году в связи с ухудшением здоровья Банкьери перешёл в другой болонский монастырь (св. Бернарда), где в том же году умер от апоплексического удара.

Творчество

Банкьери был плодовитым композитором, сочинял разнообразную светскую и церковную музыку: мессы, мотеты, мадригалы, канцонетты, органные пьесы в различных жанрах.

В мадригальных комедиях Банкьери начал с подражания своему старшему современнику Орацио Векки. Особенно сильно влияние Векки заметно в комедиях «Il studio dilettevole» (1600, по существу является парафразой «Амфипарнаса») и в «Музыкальных метаморфозах» (1601). Банкьери, подхватив музыкально-стилистические и сценические идеи Векки, развил жанр мадригальной комедии на свой манер, обогатил его собственными новациями. В прологе к «Благоразумию юности» (1628), например, он отвёл место обсуждению сценической постановки, в том числе упомянул там о «неинтересном персонаже, который в случае необходимости помогает певцам, инструменталистам и актёрам» — это упоминание считается ранним документальным свидетельством о театральном режиссёре.

В комедиях Банкьери использовал, главным образом, жанры мадригала и многоголосной песни — канцонетты, особенно её разновидности баллетто. С одной стороны, его певцы владели имитационной полифонией (необходимой для мадригала), с другой стороны, обеспечивали синхронность и живость исполнения гомофонной музыки (необходимой в баллетто). Женские и мужские роли исполняли мужчины; моментальные образные переключения (порой в пределах одной партии и одной пьесы) требовали перевоплощения, актёрского мастерства. Популярность комедиям Банкьери, помимо исполнительского блеска, гарантировали сюжеты, взятые из обыденной жизни (частью из комедии дель арте), «низкий стиль», вплоть до откровенного шутовства. Так, в пьесе «Contraponto bestiale» из мадригальной комедии «Праздник широкой масленицы» («Festino nella sera del Giovedì Grasso», 1608) сочетаются григорианский хорал с бессмысленным текстом и голоса птиц и зверей, имитируемые певцами.

Банкьери одним из первых применил в своих произведениях basso continuo. Его сборник «Concerti ecclesiastici» (Церковные концерты, 1595 г.) — самое старое из дошедших до нас сочинений с нотированным генерал-басом; позже Банкьери использовал basso continuo систематически (в отличие от Векки, который писал в то же время в старой манере, т.е. без цифрованного баса) — не только в своих светских сочинениях, но и в сочинениях для церкви.

Среди первых Банкьери стал использовать знаки динамики p (piano) и f (forte) в нотных партитурах. Например, они отмечаются в дуэте «Ego dormio» (сб. «Terzo libro di nuovi pensieri ecclesiastici», 1613), на знаменитый эротический текст из Песни Песней (5:2-4).

Банкьери обладал незаурядным литературным талантом, его перу принадлежат эссе, новеллы, исследования о местном болонском наречии. Комедии и новеллы он публиковал под псевдонимом Камилло Скалиджери (Camillo Scaligeri), а сборник анекдотов «Благородство осла» (La nobiltà dell’asino) подписан нелепым псевдонимом Аттабалиппа даль Перу (Attabalippa dal Perù).

Книга «Гармонические письма» (1628, дополнения в издании 1630) — сборник реальных и воображаемых писем (часто в форме эссе, иногда в стихах), посвящённый различным вопросам эстетики и поэтики художественного творчества (главным образом, литературного и музыкального). Эпитет «гармонический» в заголовке сборника следует понимать не как ссылку на музыкальный термин, а «общеэстетически». Автор-эссеист мыслит свои письма в «гармоническом консонансе» («consonanti all'armonia») с «Поэтикой» Аристотеля, с «Декамероном» Боккаччо, с «Одиссеей» Гомера, со «Scherzi» Монтеверди, с «Амфипарнасом» Векки и т.д. «Гармонические письма» Банкьери — также важный источник биографический сведений об авторе.

Банкьери любил Болонью («здесь всё желанно, хорошая пища, хороший воздух и хорошие люди»). Отдельную книгу он посвятил болонскому диалекту итальянского языка («Discorso della lingua Bolognese», издание 3, 1629). В текстах своих мадригальных комедий (стихи, прозаические прологи и интермеццо, сценические ремарки) он широко использовал диалектную речь для придания локальной «пряности». Помимо тосканского, Банкьери внедрял в свои сочинения и другие диалекты итальянского языка, понимание которых ныне представляет трудность даже для коренных итальянцев.

Банкьери разработал новую модификацию лютневого клавесина, назвав её arpitarrone (орфография в публикации 1611 года; в других публикациях называл его также arpichitarrone). По замыслу и дизайну Банкьери новый инструмент изготовил миланский мастер. Судя по описанию, инструмент предназначался для игры basso continuo и напоминал по звучанию басовую лютню (китаррон).

Научно-педагогическая деятельность

Банкьери — автор нескольких научно-дидактических трудов о музыке, направленных на актуальную (современную автору) музыкальную практику. О востребованности книг Банкьери свидетельствует тот факт, что они непрестанно редактировались (исправлялись, расширялись и т.п.) и неоднократно (ещё при жизни автора) переиздавались. Наиболее известен труд под названием «Картелла, или полезнейшие правила для тех, кто хочет освоить многоголосие» (Cartella overo regole utilissime a quelli che desiderano imparare il canto figurato), в третьей редакции — «Музыкальная картелла» (Cartella musicale, 1614).

В этом трактате (впервые в истории?) дано описание музыкальной метрики (с присущим этой ритмической системе различением сильной и слабой долей, а также залиговкой «через такт») и тактовой черты. Там же, в попытке приспособить сольмизацию к практически (давно) существовавшей миксодиатонике придумал новые слоги ba (для си-бемоля) и bi (для си-бекара). В ладовом учении (там же) показал, как основные модальные функции и категории, присущие восьми псалмовым тонам (мелодические формулы, присущие интонации, медиации и терминации; финалис, реперкусса), трансформируются будучи воплощёнными в многоголосии (те же категории/функции плюс набор основных тонов каденции — для каждого из восьми модальных ладов). В описанной Банкьери трансформации характерно, что амбитус автентического и плагального ладов укладывается (за некоторыми исключениями) в пределы одной октавы, что достигается понижающей (квартовой или квинтовой) транспозицией всей музыки; например, амбитус первого тона: d-(a)-d' (основное положение диатонической системы), амбитус второго тона: d-(g)-d' (транспозиция на кварту вверх, с одним бемолем при ключе).

В 1605 г. Банкьери опубликовал пособие для церковных органистов под названием «Звучащий орган» («L’organo suonarino»), которое многократно (в том числе ещё при жизни автора) переиздавалось. Особенно ценно расширенное издание 1611 года, где Банкьери учит приёмам игры на органе, регистровке, интерпретации (расшифровке) генерал-баса, даёт многочисленные примеры сопровождения («гармонизации») григорианский монодии и целостные образцы органной композиции в разных жанрах (сонаты, фантазии, ричеркары, Battaglia, диалог) и ладах — без всякой опоры на церковный первоисточник.

Сочинения

Музыка

• 12 полифонических месс
• три книги восьмиголосных церковных концертов, 1599
• двухголосные мотеты с бассо континуо
• Canzoni alla francese a 4 voci per sonare, 1596

Мадригалы и канцонетты

• La pazzia senile (Старческое сумасбродство, Сумасбродство старости), 1598
• Il studio dilettevole (Наука развлечения?), 1600
• Il metamorfosi musicale (Музыкальные метаморфозы), 1601
• Il zabaione musicale (Музыкальная мешанина), 1604
• La barca di Venezia per Padova (Лодка из Венеции в Падую), 1605
• Il virtuoso ridotto tra signori e dame, 1607
• La prudenza giovenile (Благоразумие молодости), 1607
• Festino nella sera del Giovedì grasso (Праздник широкой Масленицы), 1608
• Tirsi, Fili e Clori (Тирсис, Филлида и Хлоя), 1614
• Vivezze di flora e primavera, 1622
• Il virtuoso ritrovo academico, 1626
• Trattenimenti da villa, 1630

Научные и литературные труды

• Cartella overo regole utilissime a quelli che desiderano imparare il canto figurato (Venezia, 1601). Второе издание (репринт) — Venezia, 1610.
• L'organo suonarino (Venezia, 1605); 2-я ред. 1611 (с приложением «Музыкального диалога Банкьери со своим другом, пожелавшим играть всякими способами, опираясь на basso continuo»); 3-я исправленная ред. 1622.
• Cartellina del canto fermo gregoriano (Bologna, 1614)
• Frutto salutifero alli <...> sacerdoti per prepararsi alla celebratione della SS messa privata e cantata (Bologna, 1614).
• Conclusioni del suono dell'organo («Об игре на органе»; Bologna, 1609).
• Cartella musicale nel canto figurato fermo et contrapunto (третье, исправленное и дополненное издание трактата «Cartella»; Venezia, 1614).
• La cartellina musicale (четвёртое издание раннего трактата «Cartella»; Venezia, 1615).
• Prima parte del primo libro al direttorio monastico di canto fermo per uso particolare della congregatione olivetana (Bologna, 1615)
• Progressi, politici, e christiani (Bologna, 1616). Содержит фрагмент трактата о григорианской монодии 1615 г.
• Cantorino utile a novizzi, e cherici secolari, e regolari, principianti del canto fermo (Bologna, 1622)
• La Banchierina overo cartella picciola del canto figurato (пятое издание трактата «Cartella»; Venezia, 1623).
• Il principiante fanciullo, che … impara solfizare note e mutationi, e parole solo, 2vv, op.46 (Venezia, 1625)
• La sampogna musicale <...> rappresentata sotto il di 14 novembre 1625 nel virtuoso ridotto (Venezia, 1625)
• Armoniche conclusioni nel suono dell'organo (второе издание учебника «Conclusioni del suono dell'organo»; Bologna, 1626).
• Conclusiones de musica in organo modulanda (Bologna, 1627; латинский перевод трактата «Conclusioni del suono dell'organo», 1609)
• Гармонические письма (Lettere armoniche; Bologna, 1628)
• Discorso della lingua Bolognese (изд.3; Bologna, 1629)
• Lettere scrite a diversi patroni ed amici (то же, что «Гармонические письма», с добавлением на 38 страницах новых «писем»; Bologna, 1630)
• Благородство осла (La nobiltà dell’asino), 1592, 1599 (под псевдонимом Attabalippa dal Perù Provincia del Mondo novo)

Издания сочинений

• Opera omnia, ed. G. Vecchi. Bologna, 1963 (= Antiquae musicae Italicae monumenta Bononiensia, XII; вышел только один том)
• L'organo suonarino; translation, transcription and commentary by D.E.Marcase. Diss. Michigan University. Ann Arbor, 1970. xiv, 471 pp.

Литература

• Wilbert H.-J. Die Messen des Adriano Banchieri. Diss., Mainz Univ., 1969
• Mischiati O. Adriano Banchieri (1568–1634): profilo biografico e bibliografia dell'opere // Annuario 1965–1970 del Conservatorio di Musica «G.B.Martini» di Bologna. Bologna, 1971
• May W.S. Adriano Banchieri: Late sacred motets. The ‘Seconda prattica’ in sacred music. Diss., Tulane Univ., 1975.
• Wernli A. Studien zum literarischen und musikalischen Werk Adriano Banchieris. Bern; Stuttgart, 1981.
• Merizzi G. Le "dilettevoli metamorfosi" dell’Amfiparnaso: trasformazioni dell’opera di Orazio Vecchi (1597) nelle due riscritture banchieriane: Il Studio dilettevole (1600) e Il Metamorfosi musicale (1601) // Quadrivium XXVIII/1 (1987), pp. 41-72.
• Groth R. Italienische Musiktheorie im 17. Jahrhundert // Geschichte der Musiktheorie. Bd.7. Darmstadt, 1989, SS.307–79.
• Lester J. Between modes and keys. Stuyvesant (NY), 1989, p.77-82.
• Farahat M. Adriano Banchieri and the madrigal comedy. Diss., Univ. of Chicago, 1991.
• Caro, Roberto de. Asinità e chirurgia ermeneutica: Adriano Banchieri, exempli gratia // Hortus musicus 10 (2002), pp.4-7.

Ссылки

• Банкьери, Адриано: ноты произведений на International Music Score Library Project
• [www.bibliotecamusica.it/cmbm/scripts/gaspari/libri.asp?id=333 Банкьери в Болонской музыкальной библиотеке]
• [www.examenapium.it/banchieri/elenco2.htm Полный список сочинений] (итал.)
• [www.hoasm.org/VA/BanchieriDiscography.html Дискография на портале HOASM]
• [www.medieval.org/emfaq/cds/hmu1281.htm Дискография на портале Medieval.org]
• [www.naxos.com/person/Adriano_Banchieri/25963.htm Биография и дискография (Naxos)]
• [www.youtube.com/watch?v=vLp1Yz1TVGw Мадригальная комедия "Barca di Venezia per Padova"] (Диего Фазолис, видео)
• [amsacta.unibo.it/3200/1/MerizziG_Arezzo2005.pdf Merizzi, Gianmario. Generi della comunicazione buffonesca nelle "commedie armoniche" di Orazio Vecchi e Adriano Banchieri] (2005; PDF)

Отрывок, характеризующий Банкьери, Адриано

– Раны не здесь, а вот где! – сказал Кутузов, прижимая платок к раненой щеке и указывая на бегущих. – Остановите их! – крикнул он и в то же время, вероятно убедясь, что невозможно было их остановить, ударил лошадь и поехал вправо.
Вновь нахлынувшая толпа бегущих захватила его с собой и повлекла назад.
Войска бежали такой густой толпой, что, раз попавши в середину толпы, трудно было из нее выбраться. Кто кричал: «Пошел! что замешкался?» Кто тут же, оборачиваясь, стрелял в воздух; кто бил лошадь, на которой ехал сам Кутузов. С величайшим усилием выбравшись из потока толпы влево, Кутузов со свитой, уменьшенной более чем вдвое, поехал на звуки близких орудийных выстрелов. Выбравшись из толпы бегущих, князь Андрей, стараясь не отставать от Кутузова, увидал на спуске горы, в дыму, еще стрелявшую русскую батарею и подбегающих к ней французов. Повыше стояла русская пехота, не двигаясь ни вперед на помощь батарее, ни назад по одному направлению с бегущими. Генерал верхом отделился от этой пехоты и подъехал к Кутузову. Из свиты Кутузова осталось только четыре человека. Все были бледны и молча переглядывались.
– Остановите этих мерзавцев! – задыхаясь, проговорил Кутузов полковому командиру, указывая на бегущих; но в то же мгновение, как будто в наказание за эти слова, как рой птичек, со свистом пролетели пули по полку и свите Кутузова.
Французы атаковали батарею и, увидав Кутузова, выстрелили по нем. С этим залпом полковой командир схватился за ногу; упало несколько солдат, и подпрапорщик, стоявший с знаменем, выпустил его из рук; знамя зашаталось и упало, задержавшись на ружьях соседних солдат.
Солдаты без команды стали стрелять.
– Ооох! – с выражением отчаяния промычал Кутузов и оглянулся. – Болконский, – прошептал он дрожащим от сознания своего старческого бессилия голосом. – Болконский, – прошептал он, указывая на расстроенный батальон и на неприятеля, – что ж это?
Но прежде чем он договорил эти слова, князь Андрей, чувствуя слезы стыда и злобы, подступавшие ему к горлу, уже соскакивал с лошади и бежал к знамени.
– Ребята, вперед! – крикнул он детски пронзительно.
«Вот оно!» думал князь Андрей, схватив древко знамени и с наслаждением слыша свист пуль, очевидно, направленных именно против него. Несколько солдат упало.
– Ура! – закричал князь Андрей, едва удерживая в руках тяжелое знамя, и побежал вперед с несомненной уверенностью, что весь батальон побежит за ним.
Действительно, он пробежал один только несколько шагов. Тронулся один, другой солдат, и весь батальон с криком «ура!» побежал вперед и обогнал его. Унтер офицер батальона, подбежав, взял колебавшееся от тяжести в руках князя Андрея знамя, но тотчас же был убит. Князь Андрей опять схватил знамя и, волоча его за древко, бежал с батальоном. Впереди себя он видел наших артиллеристов, из которых одни дрались, другие бросали пушки и бежали к нему навстречу; он видел и французских пехотных солдат, которые хватали артиллерийских лошадей и поворачивали пушки. Князь Андрей с батальоном уже был в 20 ти шагах от орудий. Он слышал над собою неперестававший свист пуль, и беспрестанно справа и слева от него охали и падали солдаты. Но он не смотрел на них; он вглядывался только в то, что происходило впереди его – на батарее. Он ясно видел уже одну фигуру рыжего артиллериста с сбитым на бок кивером, тянущего с одной стороны банник, тогда как французский солдат тянул банник к себе за другую сторону. Князь Андрей видел уже ясно растерянное и вместе озлобленное выражение лиц этих двух людей, видимо, не понимавших того, что они делали.
«Что они делают? – думал князь Андрей, глядя на них: – зачем не бежит рыжий артиллерист, когда у него нет оружия? Зачем не колет его француз? Не успеет добежать, как француз вспомнит о ружье и заколет его».
Действительно, другой француз, с ружьем на перевес подбежал к борющимся, и участь рыжего артиллериста, всё еще не понимавшего того, что ожидает его, и с торжеством выдернувшего банник, должна была решиться. Но князь Андрей не видал, чем это кончилось. Как бы со всего размаха крепкой палкой кто то из ближайших солдат, как ему показалось, ударил его в голову. Немного это больно было, а главное, неприятно, потому что боль эта развлекала его и мешала ему видеть то, на что он смотрел.
«Что это? я падаю? у меня ноги подкашиваются», подумал он и упал на спину. Он раскрыл глаза, надеясь увидать, чем кончилась борьба французов с артиллеристами, и желая знать, убит или нет рыжий артиллерист, взяты или спасены пушки. Но он ничего не видал. Над ним не было ничего уже, кроме неба – высокого неба, не ясного, но всё таки неизмеримо высокого, с тихо ползущими по нем серыми облаками. «Как тихо, спокойно и торжественно, совсем не так, как я бежал, – подумал князь Андрей, – не так, как мы бежали, кричали и дрались; совсем не так, как с озлобленными и испуганными лицами тащили друг у друга банник француз и артиллерист, – совсем не так ползут облака по этому высокому бесконечному небу. Как же я не видал прежде этого высокого неба? И как я счастлив, я, что узнал его наконец. Да! всё пустое, всё обман, кроме этого бесконечного неба. Ничего, ничего нет, кроме его. Но и того даже нет, ничего нет, кроме тишины, успокоения. И слава Богу!…»


На правом фланге у Багратиона в 9 ть часов дело еще не начиналось. Не желая согласиться на требование Долгорукова начинать дело и желая отклонить от себя ответственность, князь Багратион предложил Долгорукову послать спросить о том главнокомандующего. Багратион знал, что, по расстоянию почти 10 ти верст, отделявшему один фланг от другого, ежели не убьют того, кого пошлют (что было очень вероятно), и ежели он даже и найдет главнокомандующего, что было весьма трудно, посланный не успеет вернуться раньше вечера.
Багратион оглянул свою свиту своими большими, ничего невыражающими, невыспавшимися глазами, и невольно замиравшее от волнения и надежды детское лицо Ростова первое бросилось ему в глаза. Он послал его.
– А ежели я встречу его величество прежде, чем главнокомандующего, ваше сиятельство? – сказал Ростов, держа руку у козырька.
– Можете передать его величеству, – поспешно перебивая Багратиона, сказал Долгоруков.
Сменившись из цепи, Ростов успел соснуть несколько часов перед утром и чувствовал себя веселым, смелым, решительным, с тою упругостью движений, уверенностью в свое счастие и в том расположении духа, в котором всё кажется легко, весело и возможно.
Все желания его исполнялись в это утро; давалось генеральное сражение, он участвовал в нем; мало того, он был ординарцем при храбрейшем генерале; мало того, он ехал с поручением к Кутузову, а может быть, и к самому государю. Утро было ясное, лошадь под ним была добрая. На душе его было радостно и счастливо. Получив приказание, он пустил лошадь и поскакал вдоль по линии. Сначала он ехал по линии Багратионовых войск, еще не вступавших в дело и стоявших неподвижно; потом он въехал в пространство, занимаемое кавалерией Уварова и здесь заметил уже передвижения и признаки приготовлений к делу; проехав кавалерию Уварова, он уже ясно услыхал звуки пушечной и орудийной стрельбы впереди себя. Стрельба всё усиливалась.
В свежем, утреннем воздухе раздавались уже, не как прежде в неравные промежутки, по два, по три выстрела и потом один или два орудийных выстрела, а по скатам гор, впереди Працена, слышались перекаты ружейной пальбы, перебиваемой такими частыми выстрелами из орудий, что иногда несколько пушечных выстрелов уже не отделялись друг от друга, а сливались в один общий гул.
Видно было, как по скатам дымки ружей как будто бегали, догоняя друг друга, и как дымы орудий клубились, расплывались и сливались одни с другими. Видны были, по блеску штыков между дымом, двигавшиеся массы пехоты и узкие полосы артиллерии с зелеными ящиками.
Ростов на пригорке остановил на минуту лошадь, чтобы рассмотреть то, что делалось; но как он ни напрягал внимание, он ничего не мог ни понять, ни разобрать из того, что делалось: двигались там в дыму какие то люди, двигались и спереди и сзади какие то холсты войск; но зачем? кто? куда? нельзя было понять. Вид этот и звуки эти не только не возбуждали в нем какого нибудь унылого или робкого чувства, но, напротив, придавали ему энергии и решительности.
«Ну, еще, еще наддай!» – обращался он мысленно к этим звукам и опять пускался скакать по линии, всё дальше и дальше проникая в область войск, уже вступивших в дело.
«Уж как это там будет, не знаю, а всё будет хорошо!» думал Ростов.
Проехав какие то австрийские войска, Ростов заметил, что следующая за тем часть линии (это была гвардия) уже вступила в дело.
«Тем лучше! посмотрю вблизи», подумал он.
Он поехал почти по передней линии. Несколько всадников скакали по направлению к нему. Это были наши лейб уланы, которые расстроенными рядами возвращались из атаки. Ростов миновал их, заметил невольно одного из них в крови и поскакал дальше.
«Мне до этого дела нет!» подумал он. Не успел он проехать нескольких сот шагов после этого, как влево от него, наперерез ему, показалась на всем протяжении поля огромная масса кавалеристов на вороных лошадях, в белых блестящих мундирах, которые рысью шли прямо на него. Ростов пустил лошадь во весь скок, для того чтоб уехать с дороги от этих кавалеристов, и он бы уехал от них, ежели бы они шли всё тем же аллюром, но они всё прибавляли хода, так что некоторые лошади уже скакали. Ростову всё слышнее и слышнее становился их топот и бряцание их оружия и виднее становились их лошади, фигуры и даже лица. Это были наши кавалергарды, шедшие в атаку на французскую кавалерию, подвигавшуюся им навстречу.
Кавалергарды скакали, но еще удерживая лошадей. Ростов уже видел их лица и услышал команду: «марш, марш!» произнесенную офицером, выпустившим во весь мах свою кровную лошадь. Ростов, опасаясь быть раздавленным или завлеченным в атаку на французов, скакал вдоль фронта, что было мочи у его лошади, и всё таки не успел миновать их.
Крайний кавалергард, огромный ростом рябой мужчина, злобно нахмурился, увидав перед собой Ростова, с которым он неминуемо должен был столкнуться. Этот кавалергард непременно сбил бы с ног Ростова с его Бедуином (Ростов сам себе казался таким маленьким и слабеньким в сравнении с этими громадными людьми и лошадьми), ежели бы он не догадался взмахнуть нагайкой в глаза кавалергардовой лошади. Вороная, тяжелая, пятивершковая лошадь шарахнулась, приложив уши; но рябой кавалергард всадил ей с размаху в бока огромные шпоры, и лошадь, взмахнув хвостом и вытянув шею, понеслась еще быстрее. Едва кавалергарды миновали Ростова, как он услыхал их крик: «Ура!» и оглянувшись увидал, что передние ряды их смешивались с чужими, вероятно французскими, кавалеристами в красных эполетах. Дальше нельзя было ничего видеть, потому что тотчас же после этого откуда то стали стрелять пушки, и всё застлалось дымом.
В ту минуту как кавалергарды, миновав его, скрылись в дыму, Ростов колебался, скакать ли ему за ними или ехать туда, куда ему нужно было. Это была та блестящая атака кавалергардов, которой удивлялись сами французы. Ростову страшно было слышать потом, что из всей этой массы огромных красавцев людей, из всех этих блестящих, на тысячных лошадях, богачей юношей, офицеров и юнкеров, проскакавших мимо его, после атаки осталось только осьмнадцать человек.
«Что мне завидовать, мое не уйдет, и я сейчас, может быть, увижу государя!» подумал Ростов и поскакал дальше.
Поровнявшись с гвардейской пехотой, он заметил, что чрез нее и около нее летали ядры, не столько потому, что он слышал звук ядер, сколько потому, что на лицах солдат он увидал беспокойство и на лицах офицеров – неестественную, воинственную торжественность.
Проезжая позади одной из линий пехотных гвардейских полков, он услыхал голос, назвавший его по имени.
– Ростов!
– Что? – откликнулся он, не узнавая Бориса.
– Каково? в первую линию попали! Наш полк в атаку ходил! – сказал Борис, улыбаясь той счастливой улыбкой, которая бывает у молодых людей, в первый раз побывавших в огне.
Ростов остановился.
– Вот как! – сказал он. – Ну что?
– Отбили! – оживленно сказал Борис, сделавшийся болтливым. – Ты можешь себе представить?
И Борис стал рассказывать, каким образом гвардия, ставши на место и увидав перед собой войска, приняла их за австрийцев и вдруг по ядрам, пущенным из этих войск, узнала, что она в первой линии, и неожиданно должна была вступить в дело. Ростов, не дослушав Бориса, тронул свою лошадь.
– Ты куда? – спросил Борис.
– К его величеству с поручением.
– Вот он! – сказал Борис, которому послышалось, что Ростову нужно было его высочество, вместо его величества.
И он указал ему на великого князя, который в ста шагах от них, в каске и в кавалергардском колете, с своими поднятыми плечами и нахмуренными бровями, что то кричал австрийскому белому и бледному офицеру.
– Да ведь это великий князь, а мне к главнокомандующему или к государю, – сказал Ростов и тронул было лошадь.
– Граф, граф! – кричал Берг, такой же оживленный, как и Борис, подбегая с другой стороны, – граф, я в правую руку ранен (говорил он, показывая кисть руки, окровавленную, обвязанную носовым платком) и остался во фронте. Граф, держу шпагу в левой руке: в нашей породе фон Бергов, граф, все были рыцари.
Берг еще что то говорил, но Ростов, не дослушав его, уже поехал дальше.
Проехав гвардию и пустой промежуток, Ростов, для того чтобы не попасть опять в первую линию, как он попал под атаку кавалергардов, поехал по линии резервов, далеко объезжая то место, где слышалась самая жаркая стрельба и канонада. Вдруг впереди себя и позади наших войск, в таком месте, где он никак не мог предполагать неприятеля, он услыхал близкую ружейную стрельбу.
«Что это может быть? – подумал Ростов. – Неприятель в тылу наших войск? Не может быть, – подумал Ростов, и ужас страха за себя и за исход всего сражения вдруг нашел на него. – Что бы это ни было, однако, – подумал он, – теперь уже нечего объезжать. Я должен искать главнокомандующего здесь, и ежели всё погибло, то и мое дело погибнуть со всеми вместе».