Бахаров, Борис Сергеевич

Борис Сергеевич Бахаров
Дата рождения	10 сентября 1902(1902-09-10)
Место рождения	Демянск, Российская империя
Дата смерти	16 июля 1944(1944-07-16) (41 год)
Место смерти	деревня Шакуны, Белорусская ССР
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	танковые войска
Годы службы	1917—1944
Звание
Сражения/войны	Гражданская война в России, Великая Отечественная война
Награды и премии

Бори́с Серге́евич Ба́харов (10 сентября 1902 — 16 июля 1944) — советский военачальник, генерал-майор танковых войск (14 октября 1942 года).

Биография

Родился 10 сентября 1902 года в посёлке Демянск Новгородской губернии (ныне — Новгородская область). С октября по декабрь 1917 года состоял в Рыбинском отряде Красной гвардии, затем — в Красной армии. Участвовал в боях с войсками генерала Николая Юденича, советско-польской войне в 1920 году. В мае 1921 года демобилизован. В феврале 1924 года вновь призван в Красную армию писарем 59-го стрелкового полка 20-й стрелковой дивизии, затем стал политруком этой же роты.

В 1926 году окончил повторное отделение объединённой интернациональной военной школы. Позже проходил службу в 59-м полку. С мая 1929 года — слушатель Военной академии имени М. В. Фрунзе. В 1932 году окончил ВАФ и ЛБТКУКС. С мая 1932 года — начальник оперативного отделения 4-й механизированной бригады, с 1936 года — 10-й механизированной бригады. С ноября 1937 года проходил службу в 18-й механизированной бригаде.

С ноября 1939 года — командир 52-й легкотанковой бригады Харьковского военного округа (ХВО), в 1940 году получил звание полковника. В марте 1941 года назначен командиром 50-й танковой дивизии 25-го механизированного корпуса ХВО, которая после начала Великой Отечественной войны была переброшена в Белоруссию и приняла участие в боях в составе 21-й армии Западного фронта.

15 июля 1941 года командиру 50-й танковой дивизии полковнику Б. С. Бахарову была поставлена задача провести разведку боем группировки противника в районе станции Быхов. Возглавив отряд из 20-ти танков, Б. С. Бахаров продвинулся на 40 км в тыл позиций противника. В районе Бахва отряд атаковал из засады колонну немецких войск, уничтожив до двух батальонов пехоты, 35 грузовиков, 12 орудий и два штабных автобуса. Пересев под автоматно-пулемётным огнём противника из подбитого танка в другой, полковник Б. С. Бахаров продолжил руководить боем. В течение двух дней отряд выбирался назад к линии фронта. По оценке командира 25-го механизированного корпуса генерал-майора С. М. Кривошеина, «благодаря личной смелости, выдержки и слаженным действиям всего отряда, т. Бахаров привёл отряд с ценными сведениями о противнике с небольшими потерями.» За этот эпизод Б. С. Бахаров был представлен к ордену Красного Знамени, но исключен из списков награждённых.

С 25 июля — в составе Центрального фронта (Смоленское сражение). 9 августа 50-я танковая дивизия передана в состав 13-й армии Центрального фронта, после расформирования последнего — в составе Брянского фронта. В сентябре 1941 года 50-я танковая дивизия была переформирована в 150-ю танковую бригаду, которая продолжала сражаться в составе Брянского фронта.

С июня 1942 года — начальник штаба, с июля — командир 17-го танкового корпуса 60-й армии Воронежского фронта. С 11 сентября 1942 года — командир 18-го танкового корпуса, участвовавшего в Воронежско-Касторненской наступательной, Харьковской наступательной и Харьковской оборонительной операциях.

Летом 1943 года во главе 18-го танкового корпуса 5-й гвардейской танковой армии участвовал в Курской битве, 25 июля 1943 года приказом НКО СССР снят с должности командира корпуса и назначен заместителем командира 9-го танкового корпуса (возможно, за прекращение бесплодных атак на неподавленную немецкую оборону 12 июля в ходе Прохоровского сражения без санкции вышестоящего начальника).

В сентябре 1943 года назначен командиром 9-го танкового корпуса, участвовавшего в Черниговско-Припятской и Гомельско-Речицкой наступательных операциях. С ноября 1943 года корпус находился в резерве ВГК, с июня 1944 года — в составе конно-механизированной группы генерала Иссы Плиева на 1-м Белорусском фронте. За отличие при освобождении Бобруйска корпусу было присвоено почётное наименование «Бобруйский», а за освобождение города Барановичи корпус был награждён орденом Красного Знамени.

Смерть

Утром 16 июля 1944 года после разгрома противника у Барановичей, в районе шоссе Пружаны — Брест, 9-й танковый корпус окружил Пружанскую группировку немцев. Генерал-майор Бахаров, решив не выпускать немцев из окружения, в 7 часов утра выехал проверить оборону 23-й танковой бригады в районе деревни Шакуны, но был обстрелян из немецкой противотанковой пушки и прямым попаданием бронебойного снаряда был убит. Водитель-механик при этом остался жив^{[неавторитетный источник?]}. Генерала похоронили в Бобруйске на площади Победы, на его могиле был установлен танк Т-34-85 № 300.

Награды

• два ордена Красного Знамени (14.02.1943, 03.06.1944)
• Орден Кутузова I степени (23.07.1944)
• Орден Кутузова II степени (15.01.1944)
• Медаль «За оборону Москвы»

Семья

Жена — Ольга Ивановна Бахарова, проживала в городе Харькове.

Память

Именем Бахарова названы улица в Бобруйске и улица в Пружанах Брестской области.

Интересные факты

• Немецкое командование обещало за поимку генерала Бахарова 1,5 миллиона марок и 200 тысяч за его труп.
• В критические моменты боя генерал Бахаров сам водил танк в атаки.

Ссылки

• [mechcorps.rkka.ru/files/spravochnik/personalii/biograf_b.htm Биографии на mechcorps.rkka.ru]
• [reibert.info/forum/showthread.php?t=129242 reibert.info]

Литература

• Сталинградская битва. Июль 1942-февраль 1943: энциклопедия / под ред. М. М. Загорулько. — 5-е изд., испр. и доп. — Волгоград: Издатель, 2012. — С. 65. — 800 с.

Отрывок, характеризующий Бахаров, Борис Сергеевич

– Ежели вы спрашиваете меня, – сказал князь Андрей, не глядя на отца (он в первый раз в жизни осуждал своего отца), – я не хотел говорить; но ежели вы меня спрашиваете, то я скажу вам откровенно свое мнение насчет всего этого. Ежели есть недоразумения и разлад между вами и Машей, то я никак не могу винить ее – я знаю, как она вас любит и уважает. Ежели уж вы спрашиваете меня, – продолжал князь Андрей, раздражаясь, потому что он всегда был готов на раздражение в последнее время, – то я одно могу сказать: ежели есть недоразумения, то причиной их ничтожная женщина, которая бы не должна была быть подругой сестры.
Старик сначала остановившимися глазами смотрел на сына и ненатурально открыл улыбкой новый недостаток зуба, к которому князь Андрей не мог привыкнуть.
– Какая же подруга, голубчик? А? Уж переговорил! А?
– Батюшка, я не хотел быть судьей, – сказал князь Андрей желчным и жестким тоном, – но вы вызвали меня, и я сказал и всегда скажу, что княжна Марья ни виновата, а виноваты… виновата эта француженка…
– А присудил!.. присудил!.. – сказал старик тихим голосом и, как показалось князю Андрею, с смущением, но потом вдруг он вскочил и закричал: – Вон, вон! Чтоб духу твоего тут не было!..

Князь Андрей хотел тотчас же уехать, но княжна Марья упросила остаться еще день. В этот день князь Андрей не виделся с отцом, который не выходил и никого не пускал к себе, кроме m lle Bourienne и Тихона, и спрашивал несколько раз о том, уехал ли его сын. На другой день, перед отъездом, князь Андрей пошел на половину сына. Здоровый, по матери кудрявый мальчик сел ему на колени. Князь Андрей начал сказывать ему сказку о Синей Бороде, но, не досказав, задумался. Он думал не об этом хорошеньком мальчике сыне в то время, как он его держал на коленях, а думал о себе. Он с ужасом искал и не находил в себе ни раскаяния в том, что он раздражил отца, ни сожаления о том, что он (в ссоре в первый раз в жизни) уезжает от него. Главнее всего ему было то, что он искал и не находил той прежней нежности к сыну, которую он надеялся возбудить в себе, приласкав мальчика и посадив его к себе на колени.
– Ну, рассказывай же, – говорил сын. Князь Андрей, не отвечая ему, снял его с колон и пошел из комнаты.
Как только князь Андрей оставил свои ежедневные занятия, в особенности как только он вступил в прежние условия жизни, в которых он был еще тогда, когда он был счастлив, тоска жизни охватила его с прежней силой, и он спешил поскорее уйти от этих воспоминаний и найти поскорее какое нибудь дело.
– Ты решительно едешь, Andre? – сказала ему сестра.
– Слава богу, что могу ехать, – сказал князь Андрей, – очень жалею, что ты не можешь.
– Зачем ты это говоришь! – сказала княжна Марья. – Зачем ты это говоришь теперь, когда ты едешь на эту страшную войну и он так стар! M lle Bourienne говорила, что он спрашивал про тебя… – Как только она начала говорить об этом, губы ее задрожали и слезы закапали. Князь Андрей отвернулся от нее и стал ходить по комнате.
– Ах, боже мой! Боже мой! – сказал он. – И как подумаешь, что и кто – какое ничтожество может быть причиной несчастья людей! – сказал он со злобою, испугавшею княжну Марью.
Она поняла, что, говоря про людей, которых он называл ничтожеством, он разумел не только m lle Bourienne, делавшую его несчастие, но и того человека, который погубил его счастие.
– Andre, об одном я прошу, я умоляю тебя, – сказала она, дотрогиваясь до его локтя и сияющими сквозь слезы глазами глядя на него. – Я понимаю тебя (княжна Марья опустила глаза). Не думай, что горе сделали люди. Люди – орудие его. – Она взглянула немного повыше головы князя Андрея тем уверенным, привычным взглядом, с которым смотрят на знакомое место портрета. – Горе послано им, а не людьми. Люди – его орудия, они не виноваты. Ежели тебе кажется, что кто нибудь виноват перед тобой, забудь это и прости. Мы не имеем права наказывать. И ты поймешь счастье прощать.
– Ежели бы я был женщина, я бы это делал, Marie. Это добродетель женщины. Но мужчина не должен и не может забывать и прощать, – сказал он, и, хотя он до этой минуты не думал о Курагине, вся невымещенная злоба вдруг поднялась в его сердце. «Ежели княжна Марья уже уговаривает меня простить, то, значит, давно мне надо было наказать», – подумал он. И, не отвечая более княжне Марье, он стал думать теперь о той радостной, злобной минуте, когда он встретит Курагина, который (он знал) находится в армии.
Княжна Марья умоляла брата подождать еще день, говорила о том, что она знает, как будет несчастлив отец, ежели Андрей уедет, не помирившись с ним; но князь Андрей отвечал, что он, вероятно, скоро приедет опять из армии, что непременно напишет отцу и что теперь чем дольше оставаться, тем больше растравится этот раздор.
– Adieu, Andre! Rappelez vous que les malheurs viennent de Dieu, et que les hommes ne sont jamais coupables, [Прощай, Андрей! Помни, что несчастия происходят от бога и что люди никогда не бывают виноваты.] – были последние слова, которые он слышал от сестры, когда прощался с нею.
«Так это должно быть! – думал князь Андрей, выезжая из аллеи лысогорского дома. – Она, жалкое невинное существо, остается на съедение выжившему из ума старику. Старик чувствует, что виноват, но не может изменить себя. Мальчик мой растет и радуется жизни, в которой он будет таким же, как и все, обманутым или обманывающим. Я еду в армию, зачем? – сам не знаю, и желаю встретить того человека, которого презираю, для того чтобы дать ему случай убить меня и посмеяться надо мной!И прежде были все те же условия жизни, но прежде они все вязались между собой, а теперь все рассыпалось. Одни бессмысленные явления, без всякой связи, одно за другим представлялись князю Андрею.


Князь Андрей приехал в главную квартиру армии в конце июня. Войска первой армии, той, при которой находился государь, были расположены в укрепленном лагере у Дриссы; войска второй армии отступали, стремясь соединиться с первой армией, от которой – как говорили – они были отрезаны большими силами французов. Все были недовольны общим ходом военных дел в русской армии; но об опасности нашествия в русские губернии никто и не думал, никто и не предполагал, чтобы война могла быть перенесена далее западных польских губерний.
Князь Андрей нашел Барклая де Толли, к которому он был назначен, на берегу Дриссы. Так как не было ни одного большого села или местечка в окрестностях лагеря, то все огромное количество генералов и придворных, бывших при армии, располагалось в окружности десяти верст по лучшим домам деревень, по сю и по ту сторону реки. Барклай де Толли стоял в четырех верстах от государя. Он сухо и холодно принял Болконского и сказал своим немецким выговором, что он доложит о нем государю для определения ему назначения, а покамест просит его состоять при его штабе. Анатоля Курагина, которого князь Андрей надеялся найти в армии, не было здесь: он был в Петербурге, и это известие было приятно Болконскому. Интерес центра производящейся огромной войны занял князя Андрея, и он рад был на некоторое время освободиться от раздражения, которое производила в нем мысль о Курагине. В продолжение первых четырех дней, во время которых он не был никуда требуем, князь Андрей объездил весь укрепленный лагерь и с помощью своих знаний и разговоров с сведущими людьми старался составить себе о нем определенное понятие. Но вопрос о том, выгоден или невыгоден этот лагерь, остался нерешенным для князя Андрея. Он уже успел вывести из своего военного опыта то убеждение, что в военном деле ничего не значат самые глубокомысленно обдуманные планы (как он видел это в Аустерлицком походе), что все зависит от того, как отвечают на неожиданные и не могущие быть предвиденными действия неприятеля, что все зависит от того, как и кем ведется все дело. Для того чтобы уяснить себе этот последний вопрос, князь Андрей, пользуясь своим положением и знакомствами, старался вникнуть в характер управления армией, лиц и партий, участвовавших в оном, и вывел для себя следующее понятие о положении дел.