Березниковский драматический театр

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Березниковский драматический театр
Основан	1936
Здание театра
Местоположение	г. Березники, ул. Льва Толстого 50
Руководство
Директор	Юлия Юрьевна Белоусова
Художественный руководитель	Денис Владимирович Кожевников
Ссылки
[berteatr.com r.com]

К:Театры, основанные в 1936 году

Березниковский драматический театр — драматический театр в городе Березники Пермского края.

Датой рождения Березниковского государственного драматического театра считается 6 ноября 1936 года; открылся он под художественным руководством Б. З. Райского спектаклем «Слава» В. Гусева.

На сцене театра в разные годы играли Бруно Фрейндлих, Георгий Бурков, Василий Меркурьев, Юрий Толубеев, Игорь Горбачев.

История театра

Сезон 1936-37 годов стал для Березников знаменательным. 6 ноября 1936 года начал свою работу на сцене ДК имени В. И. Ленина постоянный Березниковский драматический театр под художественным руководством Б. З. Райского. Здание Дворца Культуры им. В. И. Ленина начали стоить в конце мая 1932 года, для рабочих Березниковского химкомбината. 6 марта 1932 года городская газета «Ударник» информировала о выделении средств, для доведения до финала строительства Дворца Культуры, а 8 октября поместила информацию о деятельности Березниковского рабочего театра в помещении Дворца Культуры.

Но ещё до конца строительства ДК им. В. Ленина существовал коллектив Березниковского рабочего театра химиков, который давал спектакли в клубе имени Сталина (барачное помещение). Газета «Ударник» в номере за 10.12.1931 год поместила объявление: «В клубе им. И. Сталина 10-11 декабря в 8:30 часов вечера будет дан первый спектакль „Инженеры“ драматической труппой Березниковского районного театра». По воспоминаниям ветеранов, основной массой труппы театра были не столько профессиональные актёры, но лучшие самодеятельные из драматических кружков разных клубов, особенно из Ленвинского драматического кружка — самого крупного самодеятельного театрального коллектива в городе в то время. Режиссёром был профессиональный артист Греков.

Театральным делом в эти годы на Урале ведало Управление театрально-зрелищными предприятиями, базировавшееся в областном центре (г. Свердловск). УТЗП заключало договоры с руководством городов — горсоветами на обслуживание в течение осенне-зимних сезонов и централизованно направляло скомплектованные им труппы на места.

Первый спектакль постоянного Березниковского драматического театра — «Слава» В. Гусева. С первых же шагов театр заявил о себе, как о «могучем оружии общественно-политической пропаганды и художественного воспитания» (газета «Ударник», декабрь 1936 года). В сезон 1937-38 годов театр зарекомендовал себя как один из лучших районных театров области. Местная пресса отмечала запоминающиеся образы, созданные артистами: Шептуновым, Суприным, Смирновым, Лирским, Демидовой, Соболем, Райским.

С 1936 по 1941 год под руководством известных театральных деятелей А. А. Дагмарова, О. В. Лозановского, Б. З. Райского, В. М. Троянского, М. М. Ваховского в театре ставились «Последние», «Васса Железнова», «Мещане», «Мать» М. Горького, «Платон Кречет», «Гибель эскадры» А. Корнейчука, «Аристократы» Н. Погодина, «Машенька» Афиногенова, «Любовь Яровая» К. Тренева и другие произведении советской драматургической классики. С успехом шли «Борис Годунов» А. Пушкина. «Царь Федор» А. Толстого, «Ревизор» Н. Гоголя, многие пьесы А. Островского, драмы Шиллера и Гюго.

В труппе театра в эти годы служили: А. А. Демидова, З. И. Вишневская, К. И. Ланская, А. Ф. Лирский, И. П. Рачев, Р. М. Романовский, В. А. Смирнов, Б. А. Шадурский, Г. А. Шептунов — признанные мастера сцены.

В годы Великой Отечественной войны многие актеры ушли на фронт, оставшиеся влились в труппу Коми-Пермяцкого окружного театра. На березниковской сцене в 1942—1945 гг. работал эвакуированный в Березники Ленинградский Театр Юного Зрителя им. А. Брянцева и, в память об этом, на здании ДК им. В. Ленина установлена мемориальная доска.

В 1945 году коллектив Березниковского драматического театра возобновил свои выступления в родном городе. В конце 1940-х и в 1950-е годы театр под творческим руководством В. М. Троянского, В. А. Демерта. А. З. Влодова, К. Т. Бережного, Заслуженного артиста РСФСР Н. Г. Шурова добился не малых художественных достижений.

На березниковской сцене в этот период выступали Заслуженная артистка Казахской ССР О. Д. Шатрова, Заслуженная артистка Марийской АССР Н. А. Конакова, М. М. Волковичев, С. И. Пожарский, Г. В. Хренникова, О. В. Мартова, З. И. Мохова, Ю. С. Мартягина. В театр пришли работники, которые всю свою жизнь отдадут театру: В. П. Форрат, Э. Я. Альбрандт, Э. Э. Пальмер, В. В. Расторопов.

Спектакли «Так и будет», «Русский вопрос», «Русские люди» К. Симонова, «Оптимистическая трагедии» В. Вишневского, «Счастье» Павленко, «Дети солнца» и «Зыковы» М. Горького, «В степях Украины» А. Корнейчука, «В добрый час» В. Розова, «Чудесный сплав» Киршона, «Вишневый сад» и «Дядя Ваня» А. Чехова, «Отелло» У. Шекспира, «Анджело» В. Гюго составили основу репертуара, определили творческое лицо коллектива. В эти годы театр неоднократно занимал первые места в областных смотрах, был отмечен как лучший из городских театров зоны Урала.

В шестидесятые годы главные режиссёры и постановщики спектаклей: Заслуженный артист Казахской ССР Н. В. Молчанов, М. К. Михайлов, О. М. Бойцова, М. А. Лазовский, Заслуженный деятель искусств УАССР Р. М. Романовский сумели отразить в творчестве труппы актуальные проблемы на высоком художественном уровне. Высокую оценку зрителей и прессы получили спектакли: «Иркутская история» А. Арбузова, «Барабанщица» А. Салынского, «Дело, которому ты служишь» Ю. Германа. К этому периоду относится расцвет творчества таких замечательных березниковских актеров, как: Заслуженная артистка РСФСР Н. Г. Сахарных, А. В. Румянцев. Т. В. Гладкова, Н. Р. Нестеров. Н. А. Сокол, Н. И. Щеповских-Большакова, Б. Н. Иващенко, Т. Киреева. К. А. Второв, А. С. Полярный, Е. Большаков. В шестидесятые годы в березниковском театре начинали свою артистическую деятельность Заслуженный артист РСФСР Г. Бурков и В. Бурхарт.

Георгий Бурков в интервью «Кинопанораме» в 1977 году: «…На Урале есть небольшой, но очень милый город — Березники. О местном театре, в котором я работал будучи молодым актёром, у меня остались самые тёплые воспоминания». В 1967 году в спектакле «Чти отца своего» В. Лаврентьева участвует Народный артист СССР В. Меркурьев, в 1968 году в спектакле «Дело, которому ты служишь» Ю. Германа — Лауреат Ленинской премии Ю. Толубеев. Семидесятые годы отмечены в жизни театра активным художественным поиском, широким общественным признанием. С 1973 по 1976 год творческим руководителем театра был А. Я. Матвеев. О театре много пишет центральна пресса — газеты «Известия», «Советская культура», журналы «Культура и жизнь», «Театр» и другие. В 1975 и 1976 годах театр получил первые премии и звания лауреатов Всесоюзных фестивалей чешской и немецкой драматургии в СССР за спектакли «Белая болезнь» К. Чапека и «Матушка Кураж и её дети» Б. Брехта (режиссёр А. Матвеев, художник Н. Васильева). В 1975 году на базе Березниковского театра состоялось первое в истории городских театров Всесоюзное совещание административных и творческих руководителей.

За успешное новаторское воплощение на сцене пьес «Третья патетическая» А. Погодина, «Последние» М. Горького, «Баня», «Клоп» В. Маяковского, «Слава» В. Гусева, «Трибунал» Макаенка коллектив и исполнители ролей неоднократно награждались Почетными грамотами ЦК ВЛКСМ, Министерства Внутренних Дел СССР, дипломами Министерства культуры облисполкома. Директор театра — В. П. Форрат, прошедший все ступени роста руководителя, более 30 лет своей жизни посвятил Березниковскому театру. За большие заслуги в театральном деле удостоен звания Заслуженного работника культуры РСФСР. На сцене театра выступали прославленные березниковские актеры: Заслуженная артистка РСФСР Н. Г. Сахарных, артисты А. В. Румянцев, Г. В. Гладкова, В. Полевой, Р. Карева, Н. Р. Нестеров, Н. А. Сокол, Н. И. Щеповских-Большакова, З. Д. Гелло (Васильева). Активно работал в это время театр с местными авторами, осуществив первые постановки пьес В. Зимнина «Цена чести» и Л. Моисеенко «Колокол громкого боя». Период с 1976 по 1982 годы связан с творчеством таких режиссёров, как Г. Г. Чодришвили и Г. А. Офенгейм. Сменилась труппа театра, в которую влились новые артисты: В. Лукьянов, В. Степанов, А. Бутор, Ю. Марченко, Э. Ковзан, В. Новоселов, Т. Волкова.

С приходом в 1982 году нового главного режиссёра А. С. Литкенса репертуар строится на современной драматургии: «Найти человека» А. Радова, «А по утру они проснулись…» В. Шукшина, «Остановите Малахова!!!» А. Аргановского, «Валентин и Валентина» М. Рощина, «Железный занавес», «Филумена Мартурано» Э. де Филлипо. Большое внимание уделяется детской аудитории: «Аленький цветочек» Аксакова, «Белеет парус одинокий» В. Катаева, «Сказка о царе Салтане» А. Пушкина, «Вождь краснокожих» О. Генри. На документальном материале о березниковской героине Вере Бирюковой, в сотрудничестве с местным автором В. Михайлюком создан спектакль «Белые вьюги». Открыта малая сцена «Театральная гостиная». Со спектаклем «Гроза» Н. Островского театр побывал в Москве. За вклад в развитие театрального искусства А. С. Литкенс удостоен звания Заслуженного артиста РСФСР. Труппу театра пополнили: Ю. Торохов, С. Карпова, А. Жерновский, Т. Жерновская, Л. Лещинская, Л. Васильева, Н. Волхонский, И. Смирнова, А. Тырлов, И. Кибиков, А. Лебедев, А. Дубровин, Н. Полудницина, В. Нечаев, В. Белков. Весомый вклад внесли в этот период директора Ю. Жарин и Н. Козлов. Долгие годы проработала главным художником Г. Чикляукова.

С 1991 года главным режиссёром, а с 1992 года художественным руководителем театра работает В. Тихонравов. Спектакли принимают интеллектуально-философский оттенок: «Варрава» М. де Гельдерод, «Недоразумение» А. Камю, «Медея» Л. Разумовская. Из классики ставились: «Анна Каренина» Л. Толстой, «Идиот» Ф. Достоевский, «Без вины виноватые» Н. Островского, «Ромео и Джульетта» У. Шекспира, «Трехгрошовая опера» Б. Брехта. В 1995 году часть труппы побывала в городе Хельсинки, в 1996 году спектакли «Чайка» А. Чехова, «Недоразумение» А. Камю, «Последняя попытка» М. Задорнова принимали нью-йоркские зрители. Ведущие артисты этого периода: Заслуженная артистка России Л. Васильева, артисты И. Шумова, А. Бутор, Л. Лещинская, М. Мигдолович, Г. Морозова, В. Баткаев, О. Мезенев, Е. Зебзеева, Э. Ковзан-Чодришвили, Н. Сибирцева.

В 1996 и 1997 гг. закончили обучение два курса актерского отделения березниковского музыкального училища (руководители В. Тихонравов и А. Бутор), студенты которого пополнили труппу театра: Е. Ардышева, А. Мальцев, О. Ульянова, Е. Столярова, Е. Сергеева, А. Обласов, Н. Шамсевалиева. В 1999 году театр с гастролями посетил Санкт-Петербург. В. Тихонравов возглавлял театр 10 лет. Это был самый трудный период «лихих девяностых» и благодаря усилиям В. Тихонравова, директора Н. Козлова театр выжил. В сезоны 2001—2002 гг. главный режиссёр театра Д. Хомяков. Ставятся такие спектакли, как: «Собачье сердце» М. Булгакова, «Месяц в деревне» И. Тургенева, «Щелкунчик» Гофмана, «Калигула» А. Камю, «Маленькие трагедии» А. Пушкина, «Варшавская мелодия-97» Л. Зорина.

В 2003 году в театр приходит главным режиссёром Заслуженный артист России А. Староскольцев. В этом же году театр принял участие в областном фестивале «Театральная весна» и был удостоен права участия в заключительном этапе фестиваля «Волшебная кулиса» со спектаклем «Эти свободные бабочки» Л. Герша и был награждён дипломом за участие в фестивале.

В 2004 году театр, сменив главного режиссёра и переехав в новое здание, начинает свою новейшую историю. В ноябре 2004 года театр обрел свой дом, переселившись в Муниципальный дворец культуры. С этого момента художественное руководство театром осуществляет режиссёр Владимир Хрущев. Улучшенные условия труда актеров, новое современное художественное руководство в скором времени стало приносить свои плоды: увеличиваются все статистические показатели работы театра (количество зрителей, количество сыгранных спектаклей и др.), увеличивается труппа театра. Спектакли ставят режиссёры: В. Лаптев (Екатеринбург), Л. Макеева (Москва), М. Смирнов (С.-Петербург); художники: Ю. Жарков (Пермь), С. Лавор (С.-Петербург), А. Караульный.

В марте 2006 года театр принял участие в III межрегиональном фестивале «Театр детям и юношеству» (г. Тамбов) со спектаклем «Иван Седьмой» В. Ольшанского (реж. Л. Макеева, худ. Ю. Жарков). По результатам фестиваля театр был удостоен Диплома «За самый волшебный спектакль», а исполнитель главной роли Е. Безбог Диплома «Зрительских симпатий». В сентябре этого же года спектакль «Дядя Ваня» А. Чехова (реж. В. Хрущев, худ. Ю. Жарков) получил «Гран-при» на V фестивале театров малых городов России (г. Вышний Волочек) а актрисы Н. Попова и Э. Ковзан-Чодришвили получили Дипломы «За лучшую женскую роль» и «Лучшую женскую роль второго плана». В последующие годы театр принял участие в заключительном этапе краевого фестиваля «Пермская театральная весна» — «Волшебная кулиса» (спектакль «Сад без земли» Л. Разумовская) и во II фестивале театров Уральского региона «Новый взгляд» (г. Верхний Уфалей, спектакль «Сад без земли»), в фестивале современной драматургии «Коляда-plays» г. Екатеринбург (спектакль «Канотье» Н. Коляда).
Ежегодно театр принимает участие и получает Дипломы в краевых смотрах-конкурсах: «Солёные уши», «Соломенная шляпка» и в главном краевом конкурсе «Пермская театральная весна». О театре много пишет центральная (журнал «Страстной бульвар-10») и краевая (газета «Звезда») пресса.

Награды, достижения

1975, 1976 Первые премии и звания лауреатов Всесоюзных фестивалей чешской и немецкой драматургии в СССР получили спектакли «Белая болезнь» К. Чапека и «Матушка Кураж и её дети» Б. Брехта (режиссёр А. Я. Матвеев)

2006 г. Диплом «За самый волшебный спектакль» на третьем межрегиональном фестивале «Театр детям и юношеству» в Тамбове (24-29 марта) за спектакль «Иван Седьмой». Помимо этого, диплом «За лучшую мужскую роль» и приз зрительских симпатий получил исполнитель главной роли Евгений Безбог.

2006 г. Гран-при пятого фестиваля театров малых городов России (проходил 21-26 сентября 2006 в Вышнем Волочке).Кроме того, актрисам театра Наталье Поповой и Эльвире Ковзан были присуждены премии (две из двух) за лучшую женскую роль.

Труппа театра

Руководство театра:

• Юлия Юрьевна Белоусова Исполнительный директор

• Денис Владимирович Кожевников Художественный руководитель
• Татьяна Петровна Кудрявцева Главный художник
• Марина Снегирева Начальник отдела маркетинга и менеджмента

Артисты театра:

• Надия Ахунова
• Вячеслав Беляков-Нестеров
• Анатолий Бутор
• Николай Волхонский
• Татьяна Гладенко заслуженная артистка России
• Василий Гусев
• Светлана Патраева заслуженная артистка республики Башкортостан
• Дмитрий Поддубный
• Мария Сидорова
• Наталья Соколова
• Марина Спирина
• Илья Третяк
• Наталья Шилова
• Ольга Шимякина
• Мария Шлейхер
• Денис Ярыгин
• Андрей Кирпищиков
• Софья Демидова
• Надежда Аленочкина
• Алексей Колупанов
• Дмитрий Горбунов
• Серафима Баранова-Кивилёва
• Алёна Бабикова
• Василий Фадеев
• Дмитрий Панов
• Ринат Гафаров

Репертуар театра

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

• Вагончик мой дальний 14+
• Леди Макбет Мценского уезда 14+
• В тени виноградника 14+
• Очень простая история 14+
• Тестостерон 16+
• Нос 14+
• Женитьба Фигаро 14+
• Варшавская мелодия 14+
• Барышня-крестьянка 14+
• Человек в футляре 14+
• Стеклянный зверинец 14+
• Евгений Онегин.Главы 12+
• Сашка 14+
• Чума на оба ваши дома 15+
• Турандто. Спектакль продолжается 14+
• Приезжие 14+

Сказки

• Спящая красавица 5+
• Мама для мамонтёнка 5+
• Золотой петушок 5+
• Пашка-Факир 5+
• У ковчега в восемь 14+
• Принцесса без горошины 4+

Ссылки

• [berteatr.com/ Березниковский драматический театр]
• [www.beriki.ru/2004/06/24/malaya-bereznikovskaya-entsiklopediya Малая березниковская энциклопедия]
• [web.archive.org/web/20110726211446/www.kultura-portal.ru/tree_new/cultpaper/article.jsp?number=524&crubric_id=1002703&rubric_id=218&pub_id=561035 Старые стены и лишние люди]
• [archive.is/20130416173101/www.cultinfo.ru/semenov/biography.htm Народный артист России А. В. Семенов — автобиография]

Отрывок, характеризующий Березниковский драматический театр

Но еще он не кончил стихов, как громогласный дворецкий провозгласил: «Кушанье готово!» Дверь отворилась, загремел из столовой польский: «Гром победы раздавайся, веселися храбрый росс», и граф Илья Андреич, сердито посмотрев на автора, продолжавшего читать стихи, раскланялся перед Багратионом. Все встали, чувствуя, что обед был важнее стихов, и опять Багратион впереди всех пошел к столу. На первом месте, между двух Александров – Беклешова и Нарышкина, что тоже имело значение по отношению к имени государя, посадили Багратиона: 300 человек разместились в столовой по чинам и важности, кто поважнее, поближе к чествуемому гостю: так же естественно, как вода разливается туда глубже, где местность ниже.
Перед самым обедом граф Илья Андреич представил князю своего сына. Багратион, узнав его, сказал несколько нескладных, неловких слов, как и все слова, которые он говорил в этот день. Граф Илья Андреич радостно и гордо оглядывал всех в то время, как Багратион говорил с его сыном.
Николай Ростов с Денисовым и новым знакомцем Долоховым сели вместе почти на середине стола. Напротив них сел Пьер рядом с князем Несвицким. Граф Илья Андреич сидел напротив Багратиона с другими старшинами и угащивал князя, олицетворяя в себе московское радушие.
Труды его не пропали даром. Обеды его, постный и скоромный, были великолепны, но совершенно спокоен он всё таки не мог быть до конца обеда. Он подмигивал буфетчику, шопотом приказывал лакеям, и не без волнения ожидал каждого, знакомого ему блюда. Всё было прекрасно. На втором блюде, вместе с исполинской стерлядью (увидав которую, Илья Андреич покраснел от радости и застенчивости), уже лакеи стали хлопать пробками и наливать шампанское. После рыбы, которая произвела некоторое впечатление, граф Илья Андреич переглянулся с другими старшинами. – «Много тостов будет, пора начинать!» – шепнул он и взяв бокал в руки – встал. Все замолкли и ожидали, что он скажет.
– Здоровье государя императора! – крикнул он, и в ту же минуту добрые глаза его увлажились слезами радости и восторга. В ту же минуту заиграли: «Гром победы раздавайся».Все встали с своих мест и закричали ура! и Багратион закричал ура! тем же голосом, каким он кричал на Шенграбенском поле. Восторженный голос молодого Ростова был слышен из за всех 300 голосов. Он чуть не плакал. – Здоровье государя императора, – кричал он, – ура! – Выпив залпом свой бокал, он бросил его на пол. Многие последовали его примеру. И долго продолжались громкие крики. Когда замолкли голоса, лакеи подобрали разбитую посуду, и все стали усаживаться, и улыбаясь своему крику переговариваться. Граф Илья Андреич поднялся опять, взглянул на записочку, лежавшую подле его тарелки и провозгласил тост за здоровье героя нашей последней кампании, князя Петра Ивановича Багратиона и опять голубые глаза графа увлажились слезами. Ура! опять закричали голоса 300 гостей, и вместо музыки послышались певчие, певшие кантату сочинения Павла Ивановича Кутузова.
«Тщетны россам все препоны,
Храбрость есть побед залог,
Есть у нас Багратионы,
Будут все враги у ног» и т.д.
Только что кончили певчие, как последовали новые и новые тосты, при которых всё больше и больше расчувствовался граф Илья Андреич, и еще больше билось посуды, и еще больше кричалось. Пили за здоровье Беклешова, Нарышкина, Уварова, Долгорукова, Апраксина, Валуева, за здоровье старшин, за здоровье распорядителя, за здоровье всех членов клуба, за здоровье всех гостей клуба и наконец отдельно за здоровье учредителя обеда графа Ильи Андреича. При этом тосте граф вынул платок и, закрыв им лицо, совершенно расплакался.


Пьер сидел против Долохова и Николая Ростова. Он много и жадно ел и много пил, как и всегда. Но те, которые его знали коротко, видели, что в нем произошла в нынешний день какая то большая перемена. Он молчал всё время обеда и, щурясь и морщась, глядел кругом себя или остановив глаза, с видом совершенной рассеянности, потирал пальцем переносицу. Лицо его было уныло и мрачно. Он, казалось, не видел и не слышал ничего, происходящего вокруг него, и думал о чем то одном, тяжелом и неразрешенном.
Этот неразрешенный, мучивший его вопрос, были намеки княжны в Москве на близость Долохова к его жене и в нынешнее утро полученное им анонимное письмо, в котором было сказано с той подлой шутливостью, которая свойственна всем анонимным письмам, что он плохо видит сквозь свои очки, и что связь его жены с Долоховым есть тайна только для одного него. Пьер решительно не поверил ни намекам княжны, ни письму, но ему страшно было теперь смотреть на Долохова, сидевшего перед ним. Всякий раз, как нечаянно взгляд его встречался с прекрасными, наглыми глазами Долохова, Пьер чувствовал, как что то ужасное, безобразное поднималось в его душе, и он скорее отворачивался. Невольно вспоминая всё прошедшее своей жены и ее отношения с Долоховым, Пьер видел ясно, что то, что сказано было в письме, могло быть правда, могло по крайней мере казаться правдой, ежели бы это касалось не его жены. Пьер вспоминал невольно, как Долохов, которому было возвращено всё после кампании, вернулся в Петербург и приехал к нему. Пользуясь своими кутежными отношениями дружбы с Пьером, Долохов прямо приехал к нему в дом, и Пьер поместил его и дал ему взаймы денег. Пьер вспоминал, как Элен улыбаясь выражала свое неудовольствие за то, что Долохов живет в их доме, и как Долохов цинически хвалил ему красоту его жены, и как он с того времени до приезда в Москву ни на минуту не разлучался с ними.
«Да, он очень красив, думал Пьер, я знаю его. Для него была бы особенная прелесть в том, чтобы осрамить мое имя и посмеяться надо мной, именно потому, что я хлопотал за него и призрел его, помог ему. Я знаю, я понимаю, какую соль это в его глазах должно бы придавать его обману, ежели бы это была правда. Да, ежели бы это была правда; но я не верю, не имею права и не могу верить». Он вспоминал то выражение, которое принимало лицо Долохова, когда на него находили минуты жестокости, как те, в которые он связывал квартального с медведем и пускал его на воду, или когда он вызывал без всякой причины на дуэль человека, или убивал из пистолета лошадь ямщика. Это выражение часто было на лице Долохова, когда он смотрел на него. «Да, он бретёр, думал Пьер, ему ничего не значит убить человека, ему должно казаться, что все боятся его, ему должно быть приятно это. Он должен думать, что и я боюсь его. И действительно я боюсь его», думал Пьер, и опять при этих мыслях он чувствовал, как что то страшное и безобразное поднималось в его душе. Долохов, Денисов и Ростов сидели теперь против Пьера и казались очень веселы. Ростов весело переговаривался с своими двумя приятелями, из которых один был лихой гусар, другой известный бретёр и повеса, и изредка насмешливо поглядывал на Пьера, который на этом обеде поражал своей сосредоточенной, рассеянной, массивной фигурой. Ростов недоброжелательно смотрел на Пьера, во первых, потому, что Пьер в его гусарских глазах был штатский богач, муж красавицы, вообще баба; во вторых, потому, что Пьер в сосредоточенности и рассеянности своего настроения не узнал Ростова и не ответил на его поклон. Когда стали пить здоровье государя, Пьер задумавшись не встал и не взял бокала.
– Что ж вы? – закричал ему Ростов, восторженно озлобленными глазами глядя на него. – Разве вы не слышите; здоровье государя императора! – Пьер, вздохнув, покорно встал, выпил свой бокал и, дождавшись, когда все сели, с своей доброй улыбкой обратился к Ростову.
– А я вас и не узнал, – сказал он. – Но Ростову было не до этого, он кричал ура!
– Что ж ты не возобновишь знакомство, – сказал Долохов Ростову.
– Бог с ним, дурак, – сказал Ростов.
– Надо лелеять мужей хорошеньких женщин, – сказал Денисов. Пьер не слышал, что они говорили, но знал, что говорят про него. Он покраснел и отвернулся.
– Ну, теперь за здоровье красивых женщин, – сказал Долохов, и с серьезным выражением, но с улыбающимся в углах ртом, с бокалом обратился к Пьеру.
– За здоровье красивых женщин, Петруша, и их любовников, – сказал он.
Пьер, опустив глаза, пил из своего бокала, не глядя на Долохова и не отвечая ему. Лакей, раздававший кантату Кутузова, положил листок Пьеру, как более почетному гостю. Он хотел взять его, но Долохов перегнулся, выхватил листок из его руки и стал читать. Пьер взглянул на Долохова, зрачки его опустились: что то страшное и безобразное, мутившее его во всё время обеда, поднялось и овладело им. Он нагнулся всем тучным телом через стол: – Не смейте брать! – крикнул он.
Услыхав этот крик и увидав, к кому он относился, Несвицкий и сосед с правой стороны испуганно и поспешно обратились к Безухову.
– Полноте, полно, что вы? – шептали испуганные голоса. Долохов посмотрел на Пьера светлыми, веселыми, жестокими глазами, с той же улыбкой, как будто он говорил: «А вот это я люблю». – Не дам, – проговорил он отчетливо.
Бледный, с трясущейся губой, Пьер рванул лист. – Вы… вы… негодяй!.. я вас вызываю, – проговорил он, и двинув стул, встал из за стола. В ту самую секунду, как Пьер сделал это и произнес эти слова, он почувствовал, что вопрос о виновности его жены, мучивший его эти последние сутки, был окончательно и несомненно решен утвердительно. Он ненавидел ее и навсегда был разорван с нею. Несмотря на просьбы Денисова, чтобы Ростов не вмешивался в это дело, Ростов согласился быть секундантом Долохова, и после стола переговорил с Несвицким, секундантом Безухова, об условиях дуэли. Пьер уехал домой, а Ростов с Долоховым и Денисовым до позднего вечера просидели в клубе, слушая цыган и песенников.
– Так до завтра, в Сокольниках, – сказал Долохов, прощаясь с Ростовым на крыльце клуба.
– И ты спокоен? – спросил Ростов…
Долохов остановился. – Вот видишь ли, я тебе в двух словах открою всю тайну дуэли. Ежели ты идешь на дуэль и пишешь завещания да нежные письма родителям, ежели ты думаешь о том, что тебя могут убить, ты – дурак и наверно пропал; а ты иди с твердым намерением его убить, как можно поскорее и повернее, тогда всё исправно. Как мне говаривал наш костромской медвежатник: медведя то, говорит, как не бояться? да как увидишь его, и страх прошел, как бы только не ушел! Ну так то и я. A demain, mon cher! [До завтра, мой милый!]
На другой день, в 8 часов утра, Пьер с Несвицким приехали в Сокольницкий лес и нашли там уже Долохова, Денисова и Ростова. Пьер имел вид человека, занятого какими то соображениями, вовсе не касающимися до предстоящего дела. Осунувшееся лицо его было желто. Он видимо не спал ту ночь. Он рассеянно оглядывался вокруг себя и морщился, как будто от яркого солнца. Два соображения исключительно занимали его: виновность его жены, в которой после бессонной ночи уже не оставалось ни малейшего сомнения, и невинность Долохова, не имевшего никакой причины беречь честь чужого для него человека. «Может быть, я бы то же самое сделал бы на его месте, думал Пьер. Даже наверное я бы сделал то же самое; к чему же эта дуэль, это убийство? Или я убью его, или он попадет мне в голову, в локоть, в коленку. Уйти отсюда, бежать, зарыться куда нибудь», приходило ему в голову. Но именно в те минуты, когда ему приходили такие мысли. он с особенно спокойным и рассеянным видом, внушавшим уважение смотревшим на него, спрашивал: «Скоро ли, и готово ли?»
Когда всё было готово, сабли воткнуты в снег, означая барьер, до которого следовало сходиться, и пистолеты заряжены, Несвицкий подошел к Пьеру.
– Я бы не исполнил своей обязанности, граф, – сказал он робким голосом, – и не оправдал бы того доверия и чести, которые вы мне сделали, выбрав меня своим секундантом, ежели бы я в эту важную минуту, очень важную минуту, не сказал вам всю правду. Я полагаю, что дело это не имеет достаточно причин, и что не стоит того, чтобы за него проливать кровь… Вы были неправы, не совсем правы, вы погорячились…
– Ах да, ужасно глупо… – сказал Пьер.
– Так позвольте мне передать ваше сожаление, и я уверен, что наши противники согласятся принять ваше извинение, – сказал Несвицкий (так же как и другие участники дела и как и все в подобных делах, не веря еще, чтобы дело дошло до действительной дуэли). – Вы знаете, граф, гораздо благороднее сознать свою ошибку, чем довести дело до непоправимого. Обиды ни с одной стороны не было. Позвольте мне переговорить…
– Нет, об чем же говорить! – сказал Пьер, – всё равно… Так готово? – прибавил он. – Вы мне скажите только, как куда ходить, и стрелять куда? – сказал он, неестественно кротко улыбаясь. – Он взял в руки пистолет, стал расспрашивать о способе спуска, так как он до сих пор не держал в руках пистолета, в чем он не хотел сознаваться. – Ах да, вот так, я знаю, я забыл только, – говорил он.
– Никаких извинений, ничего решительно, – говорил Долохов Денисову, который с своей стороны тоже сделал попытку примирения, и тоже подошел к назначенному месту.
Место для поединка было выбрано шагах в 80 ти от дороги, на которой остались сани, на небольшой полянке соснового леса, покрытой истаявшим от стоявших последние дни оттепелей снегом. Противники стояли шагах в 40 ка друг от друга, у краев поляны. Секунданты, размеряя шаги, проложили, отпечатавшиеся по мокрому, глубокому снегу, следы от того места, где они стояли, до сабель Несвицкого и Денисова, означавших барьер и воткнутых в 10 ти шагах друг от друга. Оттепель и туман продолжались; за 40 шагов ничего не было видно. Минуты три всё было уже готово, и всё таки медлили начинать, все молчали.


– Ну, начинать! – сказал Долохов.
– Что же, – сказал Пьер, всё так же улыбаясь. – Становилось страшно. Очевидно было, что дело, начавшееся так легко, уже ничем не могло быть предотвращено, что оно шло само собою, уже независимо от воли людей, и должно было совершиться. Денисов первый вышел вперед до барьера и провозгласил:
– Так как п'отивники отказались от п'ими'ения, то не угодно ли начинать: взять пистолеты и по слову т'и начинать сходиться.
– Г…'аз! Два! Т'и!… – сердито прокричал Денисов и отошел в сторону. Оба пошли по протоптанным дорожкам всё ближе и ближе, в тумане узнавая друг друга. Противники имели право, сходясь до барьера, стрелять, когда кто захочет. Долохов шел медленно, не поднимая пистолета, вглядываясь своими светлыми, блестящими, голубыми глазами в лицо своего противника. Рот его, как и всегда, имел на себе подобие улыбки.
– Так когда хочу – могу стрелять! – сказал Пьер, при слове три быстрыми шагами пошел вперед, сбиваясь с протоптанной дорожки и шагая по цельному снегу. Пьер держал пистолет, вытянув вперед правую руку, видимо боясь как бы из этого пистолета не убить самого себя. Левую руку он старательно отставлял назад, потому что ему хотелось поддержать ею правую руку, а он знал, что этого нельзя было. Пройдя шагов шесть и сбившись с дорожки в снег, Пьер оглянулся под ноги, опять быстро взглянул на Долохова, и потянув пальцем, как его учили, выстрелил. Никак не ожидая такого сильного звука, Пьер вздрогнул от своего выстрела, потом улыбнулся сам своему впечатлению и остановился. Дым, особенно густой от тумана, помешал ему видеть в первое мгновение; но другого выстрела, которого он ждал, не последовало. Только слышны были торопливые шаги Долохова, и из за дыма показалась его фигура. Одной рукой он держался за левый бок, другой сжимал опущенный пистолет. Лицо его было бледно. Ростов подбежал и что то сказал ему.
– Не…е…т, – проговорил сквозь зубы Долохов, – нет, не кончено, – и сделав еще несколько падающих, ковыляющих шагов до самой сабли, упал на снег подле нее. Левая рука его была в крови, он обтер ее о сюртук и оперся ею. Лицо его было бледно, нахмуренно и дрожало.
– Пожалу… – начал Долохов, но не мог сразу выговорить… – пожалуйте, договорил он с усилием. Пьер, едва удерживая рыдания, побежал к Долохову, и хотел уже перейти пространство, отделяющее барьеры, как Долохов крикнул: – к барьеру! – и Пьер, поняв в чем дело, остановился у своей сабли. Только 10 шагов разделяло их. Долохов опустился головой к снегу, жадно укусил снег, опять поднял голову, поправился, подобрал ноги и сел, отыскивая прочный центр тяжести. Он глотал холодный снег и сосал его; губы его дрожали, но всё улыбаясь; глаза блестели усилием и злобой последних собранных сил. Он поднял пистолет и стал целиться.
– Боком, закройтесь пистолетом, – проговорил Несвицкий.
– 3ак'ойтесь! – не выдержав, крикнул даже Денисов своему противнику.
Пьер с кроткой улыбкой сожаления и раскаяния, беспомощно расставив ноги и руки, прямо своей широкой грудью стоял перед Долоховым и грустно смотрел на него. Денисов, Ростов и Несвицкий зажмурились. В одно и то же время они услыхали выстрел и злой крик Долохова.
– Мимо! – крикнул Долохов и бессильно лег на снег лицом книзу. Пьер схватился за голову и, повернувшись назад, пошел в лес, шагая целиком по снегу и вслух приговаривая непонятные слова:
– Глупо… глупо! Смерть… ложь… – твердил он морщась. Несвицкий остановил его и повез домой.
Ростов с Денисовым повезли раненого Долохова.
Долохов, молча, с закрытыми глазами, лежал в санях и ни слова не отвечал на вопросы, которые ему делали; но, въехав в Москву, он вдруг очнулся и, с трудом приподняв голову, взял за руку сидевшего подле себя Ростова. Ростова поразило совершенно изменившееся и неожиданно восторженно нежное выражение лица Долохова.