Богданович, Лука Фёдорович

Лука Фёдорович Богданович
Дата рождения	14 октября 1779(1779-10-14)
Место рождения	Российская империя
Дата смерти	11 июня 1865(1865-06-11) (85 лет)
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Род войск	флот
Звание	адмирал
Командовал	фрегат «Меркурий», корабль «Александр Невский», 2-й бригада 3-й флотской дивизии
Сражения/войны	Война второй коалиции Русско-турецкая война (1806—1812) Война шестой коалиции Русско-турецкая война 1828-1829 Наваринское сражение
Награды и премии

Лука́ Фёдорович Богдано́вич (14 октября 1779 — 11 июня 1865) — адмирал (1854) русского флота.

Биография

В 1797 году окончил Морской кадетский корпус и был произведен в чин мичмана.

В 1798—1800 годах на корабле «Победа» в эскадре вице-адмирала Е. Е. Тета совершил переход из Архангельска к берегам Англии, где участвовал в высадке десанта у острова Тексель. В 1806—1809 годах на фрегате «Легкий» принимал участие в боевых действиях на Средиземном море. Командуя дивизионом канонерских лодок на Балтике в 1812 году участвовал во взятии Митавы.

В 1813 году отличился при осаде Данцига, за что награждён орденом Св. Владимира 4-й степени с бантом. 26 ноября 1816 года награждён орденом Св. Георгия 4-й степени. В 1818 году на фрегате «Диана» совершил переход из Архангельска в Кронштадт. В 1823—1824 годах командуя фрегатом «Меркурий» совершал практические плавания в Балтийском море. В 1827 году участвовал в Наваринском сражении, командуя кораблём «Александр Невский», овладел неприятельским фрегатом.

Не нахожу достаточно выражений, дабы изъяснить в. в-ву храбрость, присутствие духа и усердие капитанов, офицеров и нижних чинов, оказанные ими во время кровопролитного сего сражения; они дрались, как львы, против сильного и упорного неприятеля, а в особенности отличились капитаны Лазарев, Авинов, Свинкин, Богданович и Хрущев…

— Из рапорта командующего русской эскадрой контр-адмирала графа Л. П. фон Гейдена на Высочайшее имя

За участие в Наваринском сражении награждён орденами Св. Анны 2-й степени, Бани, Св. Людовика и Спасителя командорского креста. 1 апреля 1828 года отстранен от командования кораблем из-за беспорядков возникших на нем в декабре 1827 года. В 1828—1829 годах — капитан порта на острове Мальта, где ремонтировались корабли эскадры графа Л. П. Гейдена. В 1830 году произведен в чин капитана 1-го ранга. На фрегате «Александра» совершил переход из Средиземного моря в Кронштадт. В 1832 году произведен в чин контр-адмирала и назначен командиром 2-й бригады 3-й флотской дивизии. С 1834 г. — командир Кронштадтского порта. В 1842 году назначен членом общего присутствия морского интендантства и произведен в чин генерал-лейтенанта. В 1847 году назначен генерал-интендантом флота, а в 1848 году переименован в чин вице-адмирала. В 1851 г. — член комитета по пересмотру смет Морского министерства. В 1854 году произведен в чин адмирала. 1855 — в членах Адмиралтейств-совета.

Похоронен на кладбище Александро-Невской лавры в Петербурге

Литература

• Богданович, Лука Федорович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• [www.biografija.ru/show_bio.aspx?ID=11502 Богданович, Лука Федорович] [dlib.rsl.ru/viewer/01002897077 Русский биографический словарь: Бетанкур-Бякстер]. — Изд. под наблюдением председателя Императорского Русского Исторического Общества А. А. Половцова. — Санкт-Петербург: тип. Главного упр. уделов, 1908. — Т. 3. — 699 с.

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Богданович, Лука Фёдорович

Вызванный этим вопросом, Пьер поднял голову и почувствовал необходимость высказать занимавшие его мысли; он стал объяснять, как он несколько иначе понимает любовь к женщине. Он сказал, что он во всю свою жизнь любил и любит только одну женщину и что эта женщина никогда не может принадлежать ему.
– Tiens! [Вишь ты!] – сказал капитан.
Потом Пьер объяснил, что он любил эту женщину с самых юных лет; но не смел думать о ней, потому что она была слишком молода, а он был незаконный сын без имени. Потом же, когда он получил имя и богатство, он не смел думать о ней, потому что слишком любил ее, слишком высоко ставил ее над всем миром и потому, тем более, над самим собою. Дойдя до этого места своего рассказа, Пьер обратился к капитану с вопросом: понимает ли он это?
Капитан сделал жест, выражающий то, что ежели бы он не понимал, то он все таки просит продолжать.
– L'amour platonique, les nuages… [Платоническая любовь, облака…] – пробормотал он. Выпитое ли вино, или потребность откровенности, или мысль, что этот человек не знает и не узнает никого из действующих лиц его истории, или все вместе развязало язык Пьеру. И он шамкающим ртом и маслеными глазами, глядя куда то вдаль, рассказал всю свою историю: и свою женитьбу, и историю любви Наташи к его лучшему другу, и ее измену, и все свои несложные отношения к ней. Вызываемый вопросами Рамбаля, он рассказал и то, что скрывал сначала, – свое положение в свете и даже открыл ему свое имя.
Более всего из рассказа Пьера поразило капитана то, что Пьер был очень богат, что он имел два дворца в Москве и что он бросил все и не уехал из Москвы, а остался в городе, скрывая свое имя и звание.
Уже поздно ночью они вместе вышли на улицу. Ночь была теплая и светлая. Налево от дома светлело зарево первого начавшегося в Москве, на Петровке, пожара. Направо стоял высоко молодой серп месяца, и в противоположной от месяца стороне висела та светлая комета, которая связывалась в душе Пьера с его любовью. У ворот стояли Герасим, кухарка и два француза. Слышны были их смех и разговор на непонятном друг для друга языке. Они смотрели на зарево, видневшееся в городе.
Ничего страшного не было в небольшом отдаленном пожаре в огромном городе.
Глядя на высокое звездное небо, на месяц, на комету и на зарево, Пьер испытывал радостное умиление. «Ну, вот как хорошо. Ну, чего еще надо?!» – подумал он. И вдруг, когда он вспомнил свое намерение, голова его закружилась, с ним сделалось дурно, так что он прислонился к забору, чтобы не упасть.
Не простившись с своим новым другом, Пьер нетвердыми шагами отошел от ворот и, вернувшись в свою комнату, лег на диван и тотчас же заснул.


На зарево первого занявшегося 2 го сентября пожара с разных дорог с разными чувствами смотрели убегавшие и уезжавшие жители и отступавшие войска.
Поезд Ростовых в эту ночь стоял в Мытищах, в двадцати верстах от Москвы. 1 го сентября они выехали так поздно, дорога так была загромождена повозками и войсками, столько вещей было забыто, за которыми были посылаемы люди, что в эту ночь было решено ночевать в пяти верстах за Москвою. На другое утро тронулись поздно, и опять было столько остановок, что доехали только до Больших Мытищ. В десять часов господа Ростовы и раненые, ехавшие с ними, все разместились по дворам и избам большого села. Люди, кучера Ростовых и денщики раненых, убрав господ, поужинали, задали корму лошадям и вышли на крыльцо.
В соседней избе лежал раненый адъютант Раевского, с разбитой кистью руки, и страшная боль, которую он чувствовал, заставляла его жалобно, не переставая, стонать, и стоны эти страшно звучали в осенней темноте ночи. В первую ночь адъютант этот ночевал на том же дворе, на котором стояли Ростовы. Графиня говорила, что она не могла сомкнуть глаз от этого стона, и в Мытищах перешла в худшую избу только для того, чтобы быть подальше от этого раненого.
Один из людей в темноте ночи, из за высокого кузова стоявшей у подъезда кареты, заметил другое небольшое зарево пожара. Одно зарево давно уже видно было, и все знали, что это горели Малые Мытищи, зажженные мамоновскими казаками.
– А ведь это, братцы, другой пожар, – сказал денщик.
Все обратили внимание на зарево.
– Да ведь, сказывали, Малые Мытищи мамоновские казаки зажгли.
– Они! Нет, это не Мытищи, это дале.
– Глянь ка, точно в Москве.
Двое из людей сошли с крыльца, зашли за карету и присели на подножку.
– Это левей! Как же, Мытищи вон где, а это вовсе в другой стороне.