Бурлаков, Матвей Прокопьевич

Матвей Прокопьевич Бурлаков
Дата рождения	19 августа 1935(1935-08-19)
Место рождения	Улан-Удэ, Бурят-Монгольская АССР, Восточно-Сибирский край, РСФСР, СССР
Дата смерти	8 февраля 2011(2011-02-08) (75 лет)
Место смерти	Москва, Россия
Принадлежность	СССР СССР (1954—1991)→Россия Россия (1992—1995)
Род войск
Годы службы	1954—1995
Звание	Генерал-полковник
Командовал	39-я армия; Южная группа войск; Западная группа войск
Награды и премии
В отставке	Президент общественного объединения «Союз ветеранов ЗГВ—ГСВГ»

Матвей Прокопьевич Бурлаков (19 августа 1935 года, г. Улан-Удэ (ныне в Республике Бурятия) — 8 февраля 2011 года, Москва) — советский и российский военачальник, генерал-полковник (1988). Главнокомандующий Западной группой войск (1990—1994); командующий Южной группой войск (1988—1990)

Биография

Матвей Прокопьевич Бурлаков родился 19 августа 1935 года, в г. Улан-Удэ в Бурятии. Окончил школу № 42.

Жена Виктория Николаевна, сын и дочь.

На военной службе с 1954. Окончил Омское Краснознаменное военное пехотное училище имени М. В. Фрунзе (1957), Военную академию им. М. В. Фрунзе (1968), Военную академию Генштаба (1977), Высшие академические курсы при этой академии (1986).

Службу в войсках начал в сентябре 1957 командиром стрелкового взвода. С сентября 1961 по сентябрь 1965 командир стрелковой роты. По окончании Военной академии им. М. В. Фрунзе — зам. командира мотострелкового полка в Печенге. С декабря 1969 командир полка в Ленинградской области. С сентября 1973 по декабрь 1975 командир мотострелковой дивизии в Архангельской области. После учёбы в Военной академии Генштаба назначен командиром армейского корпуса в Кутаиси.

С сентября 1979 командующий армией в Улан-Удэ, в 1981—1983 годах — командующий 39-й армией в Монголии, с июня 1983 начальник штаба ЗабВО.

С июня 1988 по декабрь 1990 года — командующий Южной группой войск. В этой должности начал вывод советских войск из Венгрии.

С декабря 1990 — Главнокомандующий Западной группой войск (бывшая ГСВГ). Назначен на должность Президентом СССР Михаилом Горбачёвым по представлению Министра обороны СССР Дмитрия Язова. Первый Главнокомандующий группой — не участвовавший в Великой Отечественной войне. Последний, 16-й по счёту Главком группы войск в Германии. После распада СССР переназначен на должность Президентом России Борисом Ельциным 26 сентября 1992 года.

За сорок девять лет нахождения наших войск в Германии мы никогда никого не устрашали, но и никого не боялись. Являясь самой мощной группировкой Советских и Российских Вооруженных сил, Западная группа честно выполняла свою историческую миссию по обеспечению мира и стабильности в Европе. Еще неизвестно, как бы сложилось послевоенное устройство мира, не будь советских войск в Германии, Чехословакии, Венгрии и Польше. — Генерал-полковник М.П. Бурлаков

На этом посту не раз оказывался в центре внимания СМИ в связи со скандальными разоблачениями.

После вывода Группы с территории Германии и ей расформирования, с августа 1994 — заместитель министра обороны РФ, в ноябре отстранён от занимаемой должности, в феврале 1995 освобождён от неё.

С февраля 1995 года в отставке. Возглавлял Союз ветеранов Западной группы войск (ГСВГ) с 19 февраля 1994 года по 8 февраля 2011 года.

Скончался 8 февраля 2011 года. Похоронен в Москве, на Троекуровском кладбище.

Награды

• Орден Красного Знамени
• Орден Красной Звезды
• Орден «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» III степени
• Медаль «В ознаменование 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина»
• Медали.

Иностранные награды:

• Ордена и медали.

Память

• Памятная доска на здании школы № 42 г. Улан-Удэ.

Литература

• Бурлаков М. П. «Советские войска в Германии 1945—1994» / «Sowjetische truppen in Deutschland». Молодая Гвардия, ISBN 5-2350-2221-1; 1994 г.

См. также

• Западная группа войск.

Ссылки

• [ayaxy.mil.ru/articles/article9158.shtml Биография на сайте МО РФ]
• [www.gsvg.ru/struktura/155-dolzhnostnye-lica-gruppy-sovetskih-voysk-v-germanii.html Главкомы Группы войск в Германии на сайте ГСВГ]
• [kemchik.livejournal.com/84199.html Интервью с Матвеем Бурлаковым («Коммерсантъ-Власть», № 12, 2005 г.)]
• [old.redstar.ru/2005/08/19_08/1_02.html «Наш последний главком в Германии.» «Красная звезда», 19 Августа 2005 года]
• [kommersant.ru/doc/360861 «Армия казнокрадов.» Журнал «Коммерсантъ Деньги», № 3 (408), 27.01.2003]
• [old.redstar.ru/2011/02/11_02/3_04.html Некролог в газете «Красная звезда» от 11 Февраля 2011 года]

Отрывок, характеризующий Бурлаков, Матвей Прокопьевич

В Дорогобуже, в то время как, заперев пленных в конюшню, конвойные солдаты ушли грабить свои же магазины, несколько человек пленных солдат подкопались под стену и убежали, но были захвачены французами и расстреляны.
Прежний, введенный при выходе из Москвы, порядок, чтобы пленные офицеры шли отдельно от солдат, уже давно был уничтожен; все те, которые могли идти, шли вместе, и Пьер с третьего перехода уже соединился опять с Каратаевым и лиловой кривоногой собакой, которая избрала себе хозяином Каратаева.
С Каратаевым, на третий день выхода из Москвы, сделалась та лихорадка, от которой он лежал в московском гошпитале, и по мере того как Каратаев ослабевал, Пьер отдалялся от него. Пьер не знал отчего, но, с тех пор как Каратаев стал слабеть, Пьер должен был делать усилие над собой, чтобы подойти к нему. И подходя к нему и слушая те тихие стоны, с которыми Каратаев обыкновенно на привалах ложился, и чувствуя усилившийся теперь запах, который издавал от себя Каратаев, Пьер отходил от него подальше и не думал о нем.
В плену, в балагане, Пьер узнал не умом, а всем существом своим, жизнью, что человек сотворен для счастья, что счастье в нем самом, в удовлетворении естественных человеческих потребностей, и что все несчастье происходит не от недостатка, а от излишка; но теперь, в эти последние три недели похода, он узнал еще новую, утешительную истину – он узнал, что на свете нет ничего страшного. Он узнал, что так как нет положения, в котором бы человек был счастлив и вполне свободен, так и нет положения, в котором бы он был бы несчастлив и несвободен. Он узнал, что есть граница страданий и граница свободы и что эта граница очень близка; что тот человек, который страдал оттого, что в розовой постели его завернулся один листок, точно так же страдал, как страдал он теперь, засыпая на голой, сырой земле, остужая одну сторону и пригревая другую; что, когда он, бывало, надевал свои бальные узкие башмаки, он точно так же страдал, как теперь, когда он шел уже босой совсем (обувь его давно растрепалась), ногами, покрытыми болячками. Он узнал, что, когда он, как ему казалось, по собственной своей воле женился на своей жене, он был не более свободен, чем теперь, когда его запирали на ночь в конюшню. Из всего того, что потом и он называл страданием, но которое он тогда почти не чувствовал, главное были босые, стертые, заструпелые ноги. (Лошадиное мясо было вкусно и питательно, селитренный букет пороха, употребляемого вместо соли, был даже приятен, холода большого не было, и днем на ходу всегда бывало жарко, а ночью были костры; вши, евшие тело, приятно согревали.) Одно было тяжело в первое время – это ноги.
Во второй день перехода, осмотрев у костра свои болячки, Пьер думал невозможным ступить на них; но когда все поднялись, он пошел, прихрамывая, и потом, когда разогрелся, пошел без боли, хотя к вечеру страшнее еще было смотреть на ноги. Но он не смотрел на них и думал о другом.
Теперь только Пьер понял всю силу жизненности человека и спасительную силу перемещения внимания, вложенную в человека, подобную тому спасительному клапану в паровиках, который выпускает лишний пар, как только плотность его превышает известную норму.
Он не видал и не слыхал, как пристреливали отсталых пленных, хотя более сотни из них уже погибли таким образом. Он не думал о Каратаеве, который слабел с каждым днем и, очевидно, скоро должен был подвергнуться той же участи. Еще менее Пьер думал о себе. Чем труднее становилось его положение, чем страшнее была будущность, тем независимее от того положения, в котором он находился, приходили ему радостные и успокоительные мысли, воспоминания и представления.


22 го числа, в полдень, Пьер шел в гору по грязной, скользкой дороге, глядя на свои ноги и на неровности пути. Изредка он взглядывал на знакомую толпу, окружающую его, и опять на свои ноги. И то и другое было одинаково свое и знакомое ему. Лиловый кривоногий Серый весело бежал стороной дороги, изредка, в доказательство своей ловкости и довольства, поджимая заднюю лапу и прыгая на трех и потом опять на всех четырех бросаясь с лаем на вороньев, которые сидели на падали. Серый был веселее и глаже, чем в Москве. Со всех сторон лежало мясо различных животных – от человеческого до лошадиного, в различных степенях разложения; и волков не подпускали шедшие люди, так что Серый мог наедаться сколько угодно.
Дождик шел с утра, и казалось, что вот вот он пройдет и на небе расчистит, как вслед за непродолжительной остановкой припускал дождик еще сильнее. Напитанная дождем дорога уже не принимала в себя воды, и ручьи текли по колеям.
Пьер шел, оглядываясь по сторонам, считая шаги по три, и загибал на пальцах. Обращаясь к дождю, он внутренне приговаривал: ну ка, ну ка, еще, еще наддай.
Ему казалось, что он ни о чем не думает; но далеко и глубоко где то что то важное и утешительное думала его душа. Это что то было тончайшее духовное извлечение из вчерашнего его разговора с Каратаевым.
Вчера, на ночном привале, озябнув у потухшего огня, Пьер встал и перешел к ближайшему, лучше горящему костру. У костра, к которому он подошел, сидел Платон, укрывшись, как ризой, с головой шинелью, и рассказывал солдатам своим спорым, приятным, но слабым, болезненным голосом знакомую Пьеру историю. Было уже за полночь. Это было то время, в которое Каратаев обыкновенно оживал от лихорадочного припадка и бывал особенно оживлен. Подойдя к костру и услыхав слабый, болезненный голос Платона и увидав его ярко освещенное огнем жалкое лицо, Пьера что то неприятно кольнуло в сердце. Он испугался своей жалости к этому человеку и хотел уйти, но другого костра не было, и Пьер, стараясь не глядеть на Платона, подсел к костру.
– Что, как твое здоровье? – спросил он.
– Что здоровье? На болезнь плакаться – бог смерти не даст, – сказал Каратаев и тотчас же возвратился к начатому рассказу.