Бюрно, Карл Иванович

Карл Иванович Бюрно
Дата рождения	1796(1796)
Место рождения	Сардиния
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Род войск	инженерные войска
Звание	генерал-майор
Сражения/войны	Русско-турецкая война 1828—1829, Кавказская война, Польская кампания 1831 года,
Награды и премии	Орден Святого Владимира 4-й ст. (1828), Орден Святого Георгия 4-й ст. (1829), Орден Святой Анны 1-й ст. (1847)

Карл Иванович Бюрно (1796—?) — военный инженер, генерал-майор, участник русско-турецкой войны 1828—1829 годов и Кавказских походов.

Биография

Карл Иванович Бюрно родился в 1796 году в Сардинии, был принят в русскую службу из французской в 1820 году с чином подпоручика и зачислен в инженерный корпус.

В 1828 году Бюрно был послан в армию, действовавшую против турок, и находился при осаде и штурме Браилова и блокаде Шумлы; за боевые отличия произведён в подполковники и награждён орденом св. Владимира 4-й степени. В 1829 году состоял в распоряжении командовавшего Черноморским флотом адмирала Грейга и 21 июля, имея 100 человек Камчатского пехотного полка и 50 матросов, взял город Китен, защищавшийся 300 турецкими кавелеристами, а 24 июля, с одним батальоном Иркутского пехотного полка, при двух орудиях, завладел крепостью Агатополем, имевшей защитниками 2000 турок, с девятью орудиями. За эти подвиги Бюрно 30 августа 1829 года был награждён орденом св. Георгия 4-й степени (№ 4278 по кавалерскому списку Григоровича — Степанова).

В 1830 году Бюрно был командирован на Кавказ для осмотра крепостей и участвовал в экспедициях против горцев под начальством генералов Панкратьева и Вельяминова.

В 1831 году Бюрно был отправлен в армию, действовавшую против польских мятежников для устройства переправ через Вислу и Нарев.

В 1833 году произведён в полковники и находился в составе русского корпуса, высланного на помощь турецкому султану против египетского паши Магомета-Али. За участие в этой экспедиции Бюрно был награждён султаном особой золотой медалью. По возвращении Бюрно служил в Крыму и занимался строительством шоссе от Балаклавы до Алушты.

В 1844 году, по Высочайшему повелению, Бюрно был отправлен на Кавказ в отряд генерал-адъютанта Нейгардта; участвовал с ним во многих экспедициях и был произведён в генерал-майоры. В 1847 году, при осаде Салты, Бюрно командовал одной из штурмовых колонн и, заняв салтинские сады, отбил 7 отчаянных атак мюридов, за что был награждён орденом св. Анны 1-й степени.

В 1848 году Бюрно был назначен с отрядом для проведения дорог к Шинскому ущелью и подчинён, на случай вторжения горцев в Белоканский округ, начальнику Лезгинской линии, генерал-лейтенанту Шварцу.

В то время, когда Бюрно находился, в сентябре около селения Борч и имел два батальона из Мингрельского и Тифлисского егерских полков, 100 человек сапёр, 150 человек горской милиции, Шамиль с значительным числом лезгин обложил Ахтинское укрепление, в 70 верстах от Борч.

При первом же известии о вторжении Шамиля Бюрно собрал свой отряд у селения Борч и занялся укреплением позиции, чтобы прикрыть ею Емесуйские земли и Нухинский уезд. В донесении на имя генерала Шварца Бюрно сообщал о важности занимаемой им позиции и о своем намерении держаться на ней до последней возможности. Но через три дня (12 сентября) Бюрно очистил Борч и отступил за гору Салават и, таким образом, открыл Шамилю путь вперед без опасения за свой тыл.

Донеся об этом генерал-лейтенанту Шварцу, Бюрно писал, что к очищению Борчинской позиции его побудило «глубокое уныние» среди подчинённых ему офицеров, просьбы некоторых из них об отступлении и решение военного совета, высказавшегося за отступление ввиду невозможности противостоять с 1000 штыками против 10 тысяч Шамиля.

16 сентября Шварц послал Бюрно подкрепление в две роты и два горных орудия и приказал занять прежнюю позицию. Но Бюрно, получив известие, что неприятель усилился, не исполнил приказания Шварца. Получив 24 сентября вторичное его приказание двинуться к Борчинской позиции, Бюрно исполнил его, но слишком поздно, так как отряд генерал-адъютанта князя Аргутинского-Долгорукова уже разбил и обратил в бегство неприятеля.

Главнокомандующий отдельным Кавказским корпусом князь Воронцов, приказал произвести следствие о причинах оставления Бюрно важной позиции и «об ослаблении им воинского духа в частях, известных издавна своей храбростью». Полевой аудиториат признал Бюрно виновным в ложном донесении о малодушии офицеров и упадке духа в отряде, а в оставлении позиции оправдал и полагал подвергнуть его выговору без ограничения прав и преимуществ по службе.

Император Николай I повелел уволить Бюрно от службы с мундиром и пенсией. В 1850 году Бюрно просился вновь на службу, но Высочайшего соизволения на это не последовало и Бюрно смог вернуться на службу уже во время императора Александра II, который в 1855 году назначил его в распоряжение Оренбургского генерал-губернатора графа Перовского. В отставку Бюрно вышел в 1859 году.

Дата смерти Бюрно не выяснена.

В 1832 году Бюрно была составлена и представлена по начальству записка с проектом завоевания Кавказа «Ligne défensive du Caucase». В ней Бюрно предлагал кордонную систему закрепления за нами Кавказа. Проект этот подвергся резкой критике генерала Вельяминова, который, дав Бюрно аттестацию очень способного офицера и инженера, высказал, что соображения Бюрно основаны на незнании им как самого края, так и его коренного населения.

Источники

• Бюрно, Карл Иванович // Военная энциклопедия : [в 18 т.] / под ред. В. Ф. Новицкого [и др.]. — СПб. ; [М.] : Тип. т-ва И. В. Сытина, 1911—1915.</span>
• Волков С. В. Генералитет Российской империи. Энциклопедический словарь генералов и адмиралов от Петра I до Николая II. Том II. Л—Я. — М., 2009.
• Степанов В. С., Григорович П. И. В память столетнего юбилея императорского Военного ордена Святого великомученика и Победоносца Георгия. (1769—1869). — СПб., 1869.

Отрывок, характеризующий Бюрно, Карл Иванович

– Здесь велят прогнать вас и прогоним, – говорил Долохов.
– Только старайтесь, чтобы вас не забрали со всеми вашими казаками, – сказал гренадер француз.
Зрители и слушатели французы засмеялись.
– Вас заставят плясать, как при Суворове вы плясали (on vous fera danser [вас заставят плясать]), – сказал Долохов.
– Qu'est ce qu'il chante? [Что он там поет?] – сказал один француз.
– De l'histoire ancienne, [Древняя история,] – сказал другой, догадавшись, что дело шло о прежних войнах. – L'Empereur va lui faire voir a votre Souvara, comme aux autres… [Император покажет вашему Сувара, как и другим…]
– Бонапарте… – начал было Долохов, но француз перебил его.
– Нет Бонапарте. Есть император! Sacre nom… [Чорт возьми…] – сердито крикнул он.
– Чорт его дери вашего императора!
И Долохов по русски, грубо, по солдатски обругался и, вскинув ружье, отошел прочь.
– Пойдемте, Иван Лукич, – сказал он ротному.
– Вот так по хранцузски, – заговорили солдаты в цепи. – Ну ка ты, Сидоров!
Сидоров подмигнул и, обращаясь к французам, начал часто, часто лепетать непонятные слова:
– Кари, мала, тафа, сафи, мутер, каска, – лопотал он, стараясь придавать выразительные интонации своему голосу.
– Го, го, го! ха ха, ха, ха! Ух! Ух! – раздался между солдатами грохот такого здорового и веселого хохота, невольно через цепь сообщившегося и французам, что после этого нужно было, казалось, разрядить ружья, взорвать заряды и разойтись поскорее всем по домам.
Но ружья остались заряжены, бойницы в домах и укреплениях так же грозно смотрели вперед и так же, как прежде, остались друг против друга обращенные, снятые с передков пушки.


Объехав всю линию войск от правого до левого фланга, князь Андрей поднялся на ту батарею, с которой, по словам штаб офицера, всё поле было видно. Здесь он слез с лошади и остановился у крайнего из четырех снятых с передков орудий. Впереди орудий ходил часовой артиллерист, вытянувшийся было перед офицером, но по сделанному ему знаку возобновивший свое равномерное, скучливое хождение. Сзади орудий стояли передки, еще сзади коновязь и костры артиллеристов. Налево, недалеко от крайнего орудия, был новый плетеный шалашик, из которого слышались оживленные офицерские голоса.
Действительно, с батареи открывался вид почти всего расположения русских войск и большей части неприятеля. Прямо против батареи, на горизонте противоположного бугра, виднелась деревня Шенграбен; левее и правее можно было различить в трех местах, среди дыма их костров, массы французских войск, которых, очевидно, большая часть находилась в самой деревне и за горою. Левее деревни, в дыму, казалось что то похожее на батарею, но простым глазом нельзя было рассмотреть хорошенько. Правый фланг наш располагался на довольно крутом возвышении, которое господствовало над позицией французов. По нем расположена была наша пехота, и на самом краю видны были драгуны. В центре, где и находилась та батарея Тушина, с которой рассматривал позицию князь Андрей, был самый отлогий и прямой спуск и подъем к ручью, отделявшему нас от Шенграбена. Налево войска наши примыкали к лесу, где дымились костры нашей, рубившей дрова, пехоты. Линия французов была шире нашей, и ясно было, что французы легко могли обойти нас с обеих сторон. Сзади нашей позиции был крутой и глубокий овраг, по которому трудно было отступать артиллерии и коннице. Князь Андрей, облокотясь на пушку и достав бумажник, начертил для себя план расположения войск. В двух местах он карандашом поставил заметки, намереваясь сообщить их Багратиону. Он предполагал, во первых, сосредоточить всю артиллерию в центре и, во вторых, кавалерию перевести назад, на ту сторону оврага. Князь Андрей, постоянно находясь при главнокомандующем, следя за движениями масс и общими распоряжениями и постоянно занимаясь историческими описаниями сражений, и в этом предстоящем деле невольно соображал будущий ход военных действий только в общих чертах. Ему представлялись лишь следующего рода крупные случайности: «Ежели неприятель поведет атаку на правый фланг, – говорил он сам себе, – Киевский гренадерский и Подольский егерский должны будут удерживать свою позицию до тех пор, пока резервы центра не подойдут к ним. В этом случае драгуны могут ударить во фланг и опрокинуть их. В случае же атаки на центр, мы выставляем на этом возвышении центральную батарею и под ее прикрытием стягиваем левый фланг и отступаем до оврага эшелонами», рассуждал он сам с собою…
Всё время, что он был на батарее у орудия, он, как это часто бывает, не переставая, слышал звуки голосов офицеров, говоривших в балагане, но не понимал ни одного слова из того, что они говорили. Вдруг звук голосов из балагана поразил его таким задушевным тоном, что он невольно стал прислушиваться.
– Нет, голубчик, – говорил приятный и как будто знакомый князю Андрею голос, – я говорю, что коли бы возможно было знать, что будет после смерти, тогда бы и смерти из нас никто не боялся. Так то, голубчик.
Другой, более молодой голос перебил его:
– Да бойся, не бойся, всё равно, – не минуешь.
– А всё боишься! Эх вы, ученые люди, – сказал третий мужественный голос, перебивая обоих. – То то вы, артиллеристы, и учены очень оттого, что всё с собой свезти можно, и водочки и закусочки.
И владелец мужественного голоса, видимо, пехотный офицер, засмеялся.
– А всё боишься, – продолжал первый знакомый голос. – Боишься неизвестности, вот чего. Как там ни говори, что душа на небо пойдет… ведь это мы знаем, что неба нет, a сфера одна.
Опять мужественный голос перебил артиллериста.
– Ну, угостите же травником то вашим, Тушин, – сказал он.
«А, это тот самый капитан, который без сапог стоял у маркитанта», подумал князь Андрей, с удовольствием признавая приятный философствовавший голос.
– Травничку можно, – сказал Тушин, – а всё таки будущую жизнь постигнуть…
Он не договорил. В это время в воздухе послышался свист; ближе, ближе, быстрее и слышнее, слышнее и быстрее, и ядро, как будто не договорив всего, что нужно было, с нечеловеческою силой взрывая брызги, шлепнулось в землю недалеко от балагана. Земля как будто ахнула от страшного удара.
В то же мгновение из балагана выскочил прежде всех маленький Тушин с закушенною на бок трубочкой; доброе, умное лицо его было несколько бледно. За ним вышел владетель мужественного голоса, молодцоватый пехотный офицер, и побежал к своей роте, на бегу застегиваясь.


Князь Андрей верхом остановился на батарее, глядя на дым орудия, из которого вылетело ядро. Глаза его разбегались по обширному пространству. Он видел только, что прежде неподвижные массы французов заколыхались, и что налево действительно была батарея. На ней еще не разошелся дымок. Французские два конные, вероятно, адъютанта, проскакали по горе. Под гору, вероятно, для усиления цепи, двигалась явственно видневшаяся небольшая колонна неприятеля. Еще дым первого выстрела не рассеялся, как показался другой дымок и выстрел. Сраженье началось. Князь Андрей повернул лошадь и поскакал назад в Грунт отыскивать князя Багратиона. Сзади себя он слышал, как канонада становилась чаще и громче. Видно, наши начинали отвечать. Внизу, в том месте, где проезжали парламентеры, послышались ружейные выстрелы.