Верховный штаб НОАЮ

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Верховный штаб НОАЮ

Члены Верховного штаба НОАЮ на острове Вис: Владимир Бакарич, Иван Милутинович, Эдвард Кардель, Иосип Броз Тито, Александр Ранкович, Светозар Вукманович и Милован Джилас
Годы существования

27 июня 1941 — 9 мая 1945

Страна

Югославия Югославия

Подчинение

Иосип Броз Тито

Тип

штаб-квартира

Включает в себя

шесть отсеков
Батальон сопровождения Тито

Функция

командование Народно-освободительной армии Югославии

Численность

более 30 человек

Дислокация

Белград; различные города Югославии

Участие в

Народно-освободительная война Югославии

Командиры
Известные командиры

Иосип Броз Тито (верховный главнокомандующий)
Арсо Йованович (начальник штаба)

Верховный штаб Народно-освободительной армии Югославии и партизанской армии Югославии (серб. Врховни штаб Народноослобилачке војске Југославије и партизанске војске Југославије), более известный как Верховный штаб НОАЮ (серб. Врховни штаб НОВJ) — высшее военное руководство югославских партизан, осуществлявшее командование и управление партизанским движением в годы Народно-освободительной войны Югославии с июля 1941 по май 1945. Штаб руководил Народно-освободительной армией благодаря главным, областным и оперативным штабам, в том числе штабам партизанских отрядов, бригад, дивизий, корпусов и оперативных групп. Связь с штабами осуществлялась благодаря делегатам и курьерам, а на поздних этапах войны и при помощи радиосвязи. После прибытия делегаций западных союзников и Красной Армии Верховный штаб установил постоянную связь с Антигитлеровской коалицией, советуясь с ними по вопросам получения материальной помощи и проведения операций. Издавал газету «Бюллетень Верховного штаба НОАЮ».

Основным местом расположения штаба в начале войны был оккупированный Белград; с середины сентября 1941 года штаб располагался в разных городах и областях: Ужице (время существования Ужицкой республики), Санджак (Нова-Варош), Восточная Босния (Иванчичи, Фоча), Западная Босния (Бихач, Босански-Петровац, Дрвар, Яйце, Милиниште), Черногория (Жабляк), Далмация (остров Вис). С октября 1944 года штаб до конца войны располагался в освобождённом Белграде.

Командовал штабом на протяжении войны Иосип Броз Тито, которого всегда сопровождал личный батальон, занимавшийся вопросами охраны штаба. Начальником штаба был Арсо Йованович.





Наименования

Штаб менял свои названия несколько раз за историю существования.

  • Образован 27 июня 1941 на заседании ЦК Коммунистической партии Югославии как Главный штаб Народно-освободительных партизанских отрядов Югославии или НШ НОПОЮ (словен. Glavni štab Narodnoosvobodilnih partizanskih odredov Jugoslavie, серб. Главни штаб Народноослободилачких партизанских одреда Југославије; макед. Главниот штаб на Народноослободилетни партизански одреди на Југославија).
  • На совещании 26 сентября 1941 был переименован в Верховный штаб Народно-освободительных партизанских отрядов Югославии или ВШ НОПОЮ (словен. Vrhovni štab Narodnoosvobodilnih partizanskih odredov Jugoslavie, серб. Врховни штаб Народноослободилачких партизанских одреда Југославије; макед. Врховниот штаб на Народноослободилетни партизански одреди на Југославија).
  • В январе 1942 переименован в Верховный штаб Народно-освободительной партизанской и добровольческой армии Югославии или ВШ НОП и ДАЮ (словен. Vrhovni štab Narodnoosvobodilne partizanske in prostovoljne vojske Jugoslavije, серб. Врховни штаб Народноослобдилачке партизанске и добровољачке војске Југославије; макед. Врховниот штаб на партизански одреди и доброволна војска на Југославија).
  • В ноябре того же года переименован в Верховный штаб Народно-освободительной армии и партизанских отрядов Югославии или ВШ НОА и ПОЮ (словен. Vrhovni štab Narodnoosvobodilne vojske in partizanskih odredov Jugoslavije, серб. Врховни штаб Народноослободилачке војске и партизанских одреда Југославије; макед. Врховниот штаб на Народноослободилетна војска и партизански одреди на Југославија).
  • В марте 1945 окончательно реорганизован в Генеральный штаб Югославской армии (словен. Generalštab Jugoslovanske armade, серб. Генералштаб Југословенске армије; макед. Генералштабот на Југословенската армија) как орган Временного правительства Демократической федеративной Югославии.

История

В октябре 1940 года на Пятой земельной конференции Коммунистической партии Югославии, состоявшейся в загребском квартале Дубрава, была образована Военная комиссия (серб. Војна комисија, словен. Vojaške komisije; макед. Воена комисија), которая получила своё собственное задание — установить контакты с антифашистски настроенными офицерами Югославской королевской армии и подготовить добровольцев к отражению возможной немецкой агрессии. При ЦК Коммунистических партий Хорватии и Словении были образованы свои военные комиссии.

В ходе Апрельской войны Политбюро ЦК КПЮ 15 апреля на экстренном заседании сформировало Военный комитет (серб. Војни комитет, словен. Vojaški komite; макед. Воениот комитет), который должен был подготовить срочно отряды самообороны для боя против немецких оккупантов и их союзников. Комитет возглавил Иосип Броз Тито, генеральный секретарь ЦК КПЮ. После оккупации Югославии и раздела её территории в начале мая 1941 года на совещании ЦК КПЮ было принято постановление о срочном образовании военных комитетов во всех общинах бывшего королевства с целью подготовки вооружённого антигитлеровского восстания.

Образование штаба

Главный штаб Народно-освободительных партизанских отрядов Югославии был образован 27 июня 1941 на заседании ЦК Коммунистической партии Югославии в Белграде, став высшим военным руководством народно-освободительного партизанского движения. Верховным главнокомандующим и руководителем штаба стал Иосип Броз Тито. В штаб вошли члены политбюро ЦК КПЮ — Милован Джилас, Эдвард Кардель, Франц Лескошек, Иван Милутинович и Александр Ранкович — и члены ЦК КПЮ — Светозар Вукманович, Сретен Жуйович и Иво Лола Рибар.

Инструкторы и делегаты

Главный штаб НОПОЮ и ЦК КПЮ составляли в июне 1941 года делегаты и инструкторы со всех краёв Югославии. По причине характера и условий ведения войны у всех делегатов были свои специфические партийные и военные задачи. В высшее руководство входили делегаты ЦК КПЮ и Главного штаба, остальные руководили меньшими подразделениями. Делегаты ЦК КПЮ и ГШ НОПОЮ ставили перед собой задачу организации восстания на территориях и дальнейшего руководства освободительной борьбой. Каждый делегат отвечал за свою историческую родину (в будущем — союзную республику): Владо Попович за Хорватию, Светозар Вукманович за Боснию и Герцеговину, Милован Джилас за Черногорию, Драган Павлович за Македонию (как инструктор), Франц Лескошек за Словению, а Сретен Жуйович за Сербию (оба последних командовали ещё и соответствующими штабами).

Делегаты и инструкторы ЦК КПЮ и Главного штаба имели свои самые ответственные функции в краях. Они издавали директивы, изучали ситуацию и регулировали важнейшие вопросы. Руководящий центр таким образом при помощи своих членов объявил о своём существовании и стимулировал партизан к дальнейшей борьбе. Технических средств для быстрой связи с руководством в краях не было, вместо них использовались курьеры, работавшие во временных каналах связи. Это доставляло много проблем и было рискованно: курьера могли или взять в плен, или убить.

Боевой путь

Штаб был образован в Белграде и пребывал там до середины сентября 1941 года. Из-за тяжёлого положения членов Главного штаба в оккупированном немцами городе было принято решение перенести штаб на освобождённую территорию Западной Сербии. Во главе штаба тогда, помимо Тито, находились ещё три члена Военного руководства партии: Иван Милутинович, Александр Ранкович и Иво Лола Рибар. После оставления Белграда все члены добрались до освобождённой территории и поселились в местечке Крупань в конце сентября 1941 года. Главный штаб непосредственно располагался между Валево и Крупанью, а 15 октября перебрался в Ужице. 26 сентября 1941 в деревне Столицы под Крупней прошло совещание Главного штаба с руководителями партизанского движения в Сербии, Хорватии и Боснии и Герцеговине, а также командирами партизанских отрядов Сербии. На совещании было принято решение об организации на каждой исторической территории главных штабов. Главный штаб НОПОЮ был переименован в Верховный штаб. После совещания Иосип Броз Тито издал несколько директив, которые стали своеобразными руководствами по ведению партизанской войны: «Директива о начале обороны освобождённой территории», «Директива о начале освоения населённого пункта», «Директива о военном обучении партизан». Эти документы использовались высшим офицерским составом для обучения добровольцев и носили постоянный характер.

С середины октября по конец ноября 1941 года Верховный штаб располагался в городе Ужице вместе с ЦК Коммунистической партии Югославии, ЦК Союза коммунистической молодёжи Югославии, Главным штабом НОПО Сербии, Главным народноосвободительным комитетом Сербии и другими военно-политическими учреждениями. В городе была оружейная фабрика «Први партизан», работал текстильный завод по производству одежды и обуви, а также печаталась газета «Борба». Ужице стал центром партизанского движения, где партизаны снабжались всем необходимым. После разгрома Ужицкой республики основные силы партизан отошли в Санджак, а оттуда и в Восточную Боснию, что привело к последующей реорганизации партизанских отрядов. Были образованы пролетарские ударные бригады согласно учреждённому Статуту пролетарских ударных бригад. В годы войны было всего сформировано 240 бригад НОАЮ. В начале 1942 года Верховный штаб занялся личной проверкой боеспособности бригад и тем самым подтвердил, что на смену отрядам постепенно должны приходить бригады.

С конца января 1942 Верховный штаб перебрался в Фочу, которая стала новым центром Народно-освободительного движения до мая 1942 года. Оттуда штаб установил связь с партизанским подпольем в Сараево, Загребе и Белграде. На основе ситуации на фронтах, а также имеющегося опыта боевых действий штаб делал выводы и отдавал различные распоряжения, многие из которых повлияли на ход боевых действий. Конец войны штаб встретил в освобождённом Белграде.

Структура штаба

В состав штаба входили представители оперативной и разведывательной служб, организационные, мобилизационные, инструкторские, тыловые отделения и т.д. С конца 1942 года и до 1 марта 1945 структура Верховного штаба включала в себя шесть отделов:

  • оперативный отдел (подготовка и проведение операций; организация, формирование, мобилизация, обучение и подготовка кадров)
  • разведывательный отдел (сбор данных о противнике и контрразведке)
  • экономический отдел (закупка вооружения и боеприпасов, хранение продовольствия и обмундирования)
  • отдел военных судов (гражданское строительство, почта и телефония, самооборона и промышленность)
  • санитарный отдел (санитарные войска, больницы, эпидемиология и фармакология)
  • комиссия по борьбе со шпионами и пятой колонной

Штабу отчитывались следующие штабы по регионам Югославии:

Члены штаба

В составе первого Верховного штаба было 10 членов ЦК КПЮ (трое из них не дожили до конца войны, погибнув в боях). С сентября 1941 года в штабе были несколько офицеров королевской армии, которые оказывали помощь начальнику штаба и решали вопросы по взаимодействию разных родов войск). С начала мая 1942 года состав штаба был расширен, в него стали входить руководители главных штабов разных регионов Югославии и оперативных штабов. В штабы входили:

Документы Верховного штаба

Напишите отзыв о статье "Верховный штаб НОАЮ"

Литература

Отрывок, характеризующий Верховный штаб НОАЮ

Я не могу разделять вашего мнения о Пьере, которого знала еще ребенком. Мне казалось, что у него было всегда прекрасное сердце, а это то качество, которое я более всего ценю в людях. Что касается до его наследства и до роли, которую играл в этом князь Василий, то это очень печально для обоих. Ах, милый друг, слова нашего Божественного Спасителя, что легче верблюду пройти в иглиное ухо, чем богатому войти в царствие Божие, – эти слова страшно справедливы. Я жалею князя Василия и еще более Пьера. Такому молодому быть отягощенным таким огромным состоянием, – через сколько искушений надо будет пройти ему! Если б у меня спросили, чего я желаю более всего на свете, – я желаю быть беднее самого бедного из нищих. Благодарю вас тысячу раз, милый друг, за книгу, которую вы мне посылаете и которая делает столько шуму у вас. Впрочем, так как вы мне говорите, что в ней между многими хорошими вещами есть такие, которых не может постигнуть слабый ум человеческий, то мне кажется излишним заниматься непонятным чтением, которое по этому самому не могло бы принести никакой пользы. Я никогда не могла понять страсть, которую имеют некоторые особы, путать себе мысли, пристращаясь к мистическим книгам, которые возбуждают только сомнения в их умах, раздражают их воображение и дают им характер преувеличения, совершенно противный простоте христианской.
Будем читать лучше Апостолов и Евангелие. Не будем пытаться проникнуть то, что в этих книгах есть таинственного, ибо как можем мы, жалкие грешники, познать страшные и священные тайны Провидения до тех пор, пока носим на себе ту плотскую оболочку, которая воздвигает между нами и Вечным непроницаемую завесу? Ограничимся лучше изучением великих правил, которые наш Божественный Спаситель оставил нам для нашего руководства здесь, на земле; будем стараться следовать им и постараемся убедиться в том, что чем меньше мы будем давать разгула нашему уму, тем мы будем приятнее Богу, Который отвергает всякое знание, исходящее не от Него, и что чем меньше мы углубляемся в то, что Ему угодно было скрыть от нас, тем скорее даст Он нам это открытие Своим божественным разумом.
Отец мне ничего не говорил о женихе, но сказал только, что получил письмо и ждет посещения князя Василия; что касается до плана супружества относительно меня, я вам скажу, милый и бесценный друг, что брак, по моему, есть божественное установление, которому нужно подчиняться. Как бы то ни было тяжело для меня, но если Всемогущему угодно будет наложить на меня обязанности супруги и матери, я буду стараться исполнять их так верно, как могу, не заботясь об изучении своих чувств в отношении того, кого Он мне даст супругом.
Я получила письмо от брата, который мне объявляет о своем приезде с женой в Лысые Горы. Радость эта будет непродолжительна, так как он оставляет нас для того, чтобы принять участие в этой войне, в которую мы втянуты Бог знает как и зачем. Не только у вас, в центре дел и света, но и здесь, среди этих полевых работ и этой тишины, какую горожане обыкновенно представляют себе в деревне, отголоски войны слышны и дают себя тяжело чувствовать. Отец мой только и говорит, что о походах и переходах, в чем я ничего не понимаю, и третьего дня, делая мою обычную прогулку по улице деревни, я видела раздирающую душу сцену.
Это была партия рекрут, набранных у нас и посылаемых в армию. Надо было видеть состояние, в котором находились матери, жены и дети тех, которые уходили, и слышать рыдания тех и других. Подумаешь, что человечество забыло законы своего Божественного Спасителя, учившего нас любви и прощению обид, и что оно полагает главное достоинство свое в искусстве убивать друг друга.
Прощайте, милый и добрый друг. Да сохранит вас наш Божественный Спаситель и его Пресвятая Матерь под Своим святым и могущественным покровом. Мария.]
– Ah, vous expediez le courier, princesse, moi j'ai deja expedie le mien. J'ai ecris а ma pauvre mere, [А, вы отправляете письмо, я уж отправила свое. Я писала моей бедной матери,] – заговорила быстро приятным, сочным голоском улыбающаяся m lle Bourienne, картавя на р и внося с собой в сосредоточенную, грустную и пасмурную атмосферу княжны Марьи совсем другой, легкомысленно веселый и самодовольный мир.
– Princesse, il faut que je vous previenne, – прибавила она, понижая голос, – le prince a eu une altercation, – altercation, – сказала она, особенно грассируя и с удовольствием слушая себя, – une altercation avec Michel Ivanoff. Il est de tres mauvaise humeur, tres morose. Soyez prevenue, vous savez… [Надо предупредить вас, княжна, что князь разбранился с Михайлом Иванычем. Он очень не в духе, такой угрюмый. Предупреждаю вас, знаете…]
– Ah l chere amie, – отвечала княжна Марья, – je vous ai prie de ne jamais me prevenir de l'humeur dans laquelle se trouve mon pere. Je ne me permets pas de le juger, et je ne voudrais pas que les autres le fassent. [Ах, милый друг мой! Я просила вас никогда не говорить мне, в каком расположении духа батюшка. Я не позволю себе судить его и не желала бы, чтоб и другие судили.]
Княжна взглянула на часы и, заметив, что она уже пять минут пропустила то время, которое должна была употреблять для игры на клавикордах, с испуганным видом пошла в диванную. Между 12 и 2 часами, сообразно с заведенным порядком дня, князь отдыхал, а княжна играла на клавикордах.


Седой камердинер сидел, дремля и прислушиваясь к храпению князя в огромном кабинете. Из дальней стороны дома, из за затворенных дверей, слышались по двадцати раз повторяемые трудные пассажи Дюссековой сонаты.
В это время подъехала к крыльцу карета и бричка, и из кареты вышел князь Андрей, высадил свою маленькую жену и пропустил ее вперед. Седой Тихон, в парике, высунувшись из двери официантской, шопотом доложил, что князь почивают, и торопливо затворил дверь. Тихон знал, что ни приезд сына и никакие необыкновенные события не должны были нарушать порядка дня. Князь Андрей, видимо, знал это так же хорошо, как и Тихон; он посмотрел на часы, как будто для того, чтобы поверить, не изменились ли привычки отца за то время, в которое он не видал его, и, убедившись, что они не изменились, обратился к жене:
– Через двадцать минут он встанет. Пройдем к княжне Марье, – сказал он.
Маленькая княгиня потолстела за это время, но глаза и короткая губка с усиками и улыбкой поднимались так же весело и мило, когда она заговорила.
– Mais c'est un palais, – сказала она мужу, оглядываясь кругом, с тем выражением, с каким говорят похвалы хозяину бала. – Allons, vite, vite!… [Да это дворец! – Пойдем скорее, скорее!…] – Она, оглядываясь, улыбалась и Тихону, и мужу, и официанту, провожавшему их.
– C'est Marieie qui s'exerce? Allons doucement, il faut la surprendre. [Это Мари упражняется? Тише, застанем ее врасплох.]
Князь Андрей шел за ней с учтивым и грустным выражением.
– Ты постарел, Тихон, – сказал он, проходя, старику, целовавшему его руку.
Перед комнатою, в которой слышны были клавикорды, из боковой двери выскочила хорошенькая белокурая француженка.
M lle Bourienne казалась обезумевшею от восторга.
– Ah! quel bonheur pour la princesse, – заговорила она. – Enfin! Il faut que je la previenne. [Ах, какая радость для княжны! Наконец! Надо ее предупредить.]
– Non, non, de grace… Vous etes m lle Bourienne, je vous connais deja par l'amitie que vous рorte ma belle soeur, – говорила княгиня, целуясь с француженкой. – Elle ne nous attend рas? [Нет, нет, пожалуйста… Вы мамзель Бурьен; я уже знакома с вами по той дружбе, какую имеет к вам моя невестка. Она не ожидает нас?]
Они подошли к двери диванной, из которой слышался опять и опять повторяемый пассаж. Князь Андрей остановился и поморщился, как будто ожидая чего то неприятного.
Княгиня вошла. Пассаж оборвался на середине; послышался крик, тяжелые ступни княжны Марьи и звуки поцелуев. Когда князь Андрей вошел, княжна и княгиня, только раз на короткое время видевшиеся во время свадьбы князя Андрея, обхватившись руками, крепко прижимались губами к тем местам, на которые попали в первую минуту. M lle Bourienne стояла около них, прижав руки к сердцу и набожно улыбаясь, очевидно столько же готовая заплакать, сколько и засмеяться.
Князь Андрей пожал плечами и поморщился, как морщатся любители музыки, услышав фальшивую ноту. Обе женщины отпустили друг друга; потом опять, как будто боясь опоздать, схватили друг друга за руки, стали целовать и отрывать руки и потом опять стали целовать друг друга в лицо, и совершенно неожиданно для князя Андрея обе заплакали и опять стали целоваться. M lle Bourienne тоже заплакала. Князю Андрею было, очевидно, неловко; но для двух женщин казалось так естественно, что они плакали; казалось, они и не предполагали, чтобы могло иначе совершиться это свидание.
– Ah! chere!…Ah! Marieie!… – вдруг заговорили обе женщины и засмеялись. – J'ai reve сette nuit … – Vous ne nous attendez donc pas?… Ah! Marieie,vous avez maigri… – Et vous avez repris… [Ах, милая!… Ах, Мари!… – А я видела во сне. – Так вы нас не ожидали?… Ах, Мари, вы так похудели. – А вы так пополнели…]
– J'ai tout de suite reconnu madame la princesse, [Я тотчас узнала княгиню,] – вставила m lle Бурьен.
– Et moi qui ne me doutais pas!… – восклицала княжна Марья. – Ah! Andre, je ne vous voyais pas. [А я не подозревала!… Ах, Andre, я и не видела тебя.]
Князь Андрей поцеловался с сестрою рука в руку и сказал ей, что она такая же pleurienicheuse, [плакса,] как всегда была. Княжна Марья повернулась к брату, и сквозь слезы любовный, теплый и кроткий взгляд ее прекрасных в ту минуту, больших лучистых глаз остановился на лице князя Андрея.
Княгиня говорила без умолку. Короткая верхняя губка с усиками то и дело на мгновение слетала вниз, притрогивалась, где нужно было, к румяной нижней губке, и вновь открывалась блестевшая зубами и глазами улыбка. Княгиня рассказывала случай, который был с ними на Спасской горе, грозивший ей опасностию в ее положении, и сейчас же после этого сообщила, что она все платья свои оставила в Петербурге и здесь будет ходить Бог знает в чем, и что Андрей совсем переменился, и что Китти Одынцова вышла замуж за старика, и что есть жених для княжны Марьи pour tout de bon, [вполне серьезный,] но что об этом поговорим после. Княжна Марья все еще молча смотрела на брата, и в прекрасных глазах ее была и любовь и грусть. Видно было, что в ней установился теперь свой ход мысли, независимый от речей невестки. Она в середине ее рассказа о последнем празднике в Петербурге обратилась к брату:
– И ты решительно едешь на войну, Andre? – сказала oia, вздохнув.
Lise вздрогнула тоже.
– Даже завтра, – отвечал брат.
– II m'abandonne ici,et Du sait pourquoi, quand il aur pu avoir de l'avancement… [Он покидает меня здесь, и Бог знает зачем, тогда как он мог бы получить повышение…]
Княжна Марья не дослушала и, продолжая нить своих мыслей, обратилась к невестке, ласковыми глазами указывая на ее живот:
– Наверное? – сказала она.
Лицо княгини изменилось. Она вздохнула.
– Да, наверное, – сказала она. – Ах! Это очень страшно…
Губка Лизы опустилась. Она приблизила свое лицо к лицу золовки и опять неожиданно заплакала.
– Ей надо отдохнуть, – сказал князь Андрей, морщась. – Не правда ли, Лиза? Сведи ее к себе, а я пойду к батюшке. Что он, всё то же?
– То же, то же самое; не знаю, как на твои глаза, – отвечала радостно княжна.
– И те же часы, и по аллеям прогулки? Станок? – спрашивал князь Андрей с чуть заметною улыбкой, показывавшею, что несмотря на всю свою любовь и уважение к отцу, он понимал его слабости.
– Те же часы и станок, еще математика и мои уроки геометрии, – радостно отвечала княжна Марья, как будто ее уроки из геометрии были одним из самых радостных впечатлений ее жизни.
Когда прошли те двадцать минут, которые нужны были для срока вставанья старого князя, Тихон пришел звать молодого князя к отцу. Старик сделал исключение в своем образе жизни в честь приезда сына: он велел впустить его в свою половину во время одевания перед обедом. Князь ходил по старинному, в кафтане и пудре. И в то время как князь Андрей (не с тем брюзгливым выражением лица и манерами, которые он напускал на себя в гостиных, а с тем оживленным лицом, которое у него было, когда он разговаривал с Пьером) входил к отцу, старик сидел в уборной на широком, сафьяном обитом, кресле, в пудроманте, предоставляя свою голову рукам Тихона.
– А! Воин! Бонапарта завоевать хочешь? – сказал старик и тряхнул напудренною головой, сколько позволяла это заплетаемая коса, находившаяся в руках Тихона. – Примись хоть ты за него хорошенько, а то он эдак скоро и нас своими подданными запишет. – Здорово! – И он выставил свою щеку.
Старик находился в хорошем расположении духа после дообеденного сна. (Он говорил, что после обеда серебряный сон, а до обеда золотой.) Он радостно из под своих густых нависших бровей косился на сына. Князь Андрей подошел и поцеловал отца в указанное им место. Он не отвечал на любимую тему разговора отца – подтруниванье над теперешними военными людьми, а особенно над Бонапартом.
– Да, приехал к вам, батюшка, и с беременною женой, – сказал князь Андрей, следя оживленными и почтительными глазами за движением каждой черты отцовского лица. – Как здоровье ваше?
– Нездоровы, брат, бывают только дураки да развратники, а ты меня знаешь: с утра до вечера занят, воздержен, ну и здоров.
– Слава Богу, – сказал сын, улыбаясь.
– Бог тут не при чем. Ну, рассказывай, – продолжал он, возвращаясь к своему любимому коньку, – как вас немцы с Бонапартом сражаться по вашей новой науке, стратегией называемой, научили.
Князь Андрей улыбнулся.
– Дайте опомниться, батюшка, – сказал он с улыбкою, показывавшею, что слабости отца не мешают ему уважать и любить его. – Ведь я еще и не разместился.
– Врешь, врешь, – закричал старик, встряхивая косичкою, чтобы попробовать, крепко ли она была заплетена, и хватая сына за руку. – Дом для твоей жены готов. Княжна Марья сведет ее и покажет и с три короба наболтает. Это их бабье дело. Я ей рад. Сиди, рассказывай. Михельсона армию я понимаю, Толстого тоже… высадка единовременная… Южная армия что будет делать? Пруссия, нейтралитет… это я знаю. Австрия что? – говорил он, встав с кресла и ходя по комнате с бегавшим и подававшим части одежды Тихоном. – Швеция что? Как Померанию перейдут?


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Верховный_штаб_НОАЮ&oldid=73478375»