Вирт, Герман

Герман Вирт
Herman Wirth Roeper Bosch Herman Felix Wirthor Herman
Место рождения:	Утрехт, Нидерланды
Место смерти:	Кузель, ФРГ
Научная сфера:	языкознание, история, религиоведение

Герман Вирт (нем. Herman Wirth, также известен как Герман Вирт Ропер Бош или Герман Феликс Виртор Германн) (6 мая 1885, Утрехт, Голландия — 16 февраля 1981, Кузель, Рейнланд-Пфальц, ФРГ) — голландско-немецкий учёный и мистик, изучавший древние религии, символы и языки. Первый руководитель Аненербе.

Биография

Ранние годы

Родился в Нидерландах. Сын приват-доцента, доктора теологии, по совместительству — гимназического преподавателя, происходившего из Пфальца. Отец, Людвиг Вирт — немец, мать, Софья Хюйсберта Бош — фризка. В 1904—1910 гг. изучал нидерландскую филологию, германистику, историю и музыку. В 1910 г. защитил кандидатскую диссертацию на тему «Упадок нидерландской народной песни». В 1910—1914 гг. преподавал нидерландскую филологию в Бернском университете.

В 1914 г. после оккупации Германией Бельгии в ходе Первой мировой войны поддержал фламандских сепаратистов и с конца 1914 г. работал в германской оккупационной администрации. Издавал газету «De Vlaamsche Post». В 1916 г. получил от Вильгельма II звание титулярного профессора. В том же году женится на Маргарет Шмитт. В 1919 г. был одним из организаторов фёлькиш-движения «Landbond der Dietsche Trekvogels». В 1923 г. переехал в Марбург.

Деятельность в нацистской Германии

Теория Германа Вирта

В 1920-е гг. Герман Вирт тесно общается с представителями пронацистских кругов немецкой Веймарской республики. В 1925 г. вступил в НСДАП (партийный билет № 20.151), однако уже в следующем году вышел из неё, несколько позднее присоединился к марксистским партийным обществам, однако потом, в 1926 году, возвращается в ряды национал-социалистов.

В эти годы Вирт издал несколько работ, некоторые из них не были признаны научными кругами (в частности, он стремился обосновать подлинность фризской хроники, в которой говорилось о гибели Атлантиды, — так называемой «Хроники Ура-Линда»). При этом, как отмечает политик, политолог и исследователь творчества Вирта Александр Дугин,

Герман Вирт не разделял многочисленных предрассудков оккультистов, которые своей поспешностью дискредитируют серьёзные исследования

Российский историк А. В. Васильченко отмечает, что,

в отличие от многих публицистов того времени, находившихся в лагере фёлькиш, Вирт старался, чтобы его теории имели достаточное научное обоснование. Впрочем, сейчас его система доказательств может показаться более чем сомнительной.

Теория Германа Вирта представляла собой предположение о полярном, нордическом происхождении человечества. На севере Земли в древние времена находился континент Арктогея, который населяли сверхлюди-гиперборейцы. Здесь появилась цивилизация, некая монотеистическая прарелигия, праязык и другие истоки мировой культуры, впоследствии подвергшиеся десакрализации, извращению и искажению. Согласно теории Вирта, причиной этих деструктивных процессов, явилось расовое смешение гиперборейцев со звероподобными, слаборазвитыми представителями низшей южной расы, населявшими другой континент — Гондвану. Из-за похолодания и ухудшения климата северная сверхраса начала движение на юг, где и произошло её смешение. Те представители сверхрасы, которые оставались в Арктогее наибольшее количество времени, дали в период мезолита и неолита начало нордической расе в понимании современников Вирта.

Согласно Герману Вирту,

Все современные языки и религиозные учения являются мертвым сплетением более непонятных символов и знаков, ключ к которым безвозвратно утерян вместе с полярной землей и полярной расой

Работы Вирта получили живой отклик в фёлькиш-кругах, и в 1932 г. правительство Мекленбурга организовало для Вирта «Исследовательский институт по праистории духа» (Forschungsinstitut für Geistesurgeschichte) в Бад-Доберане. В 1934 г. Вирт восстанавливается в НСДАП и вступает в СС (членский номер 258.776). Гитлер одобрительно отзывался о ряде работ Вирта, в частности «Признаки и душа свастики» 1933 года, однако также заявлял:

Эти профессора и мракобесы, которые создают собственную нордическую религию, портят мне абсолютно все. Почему я допускаю это? Они вносят сумятицу. А всякая сумятица плодотворна»

Период «Аненербе»

В 1935 г. стал одним из основателей и первым директором общества Аненербе (возглавлял его до 1937 года). В 1938 г. по идеологическим разногласиям с Гиммлером, который, в частности, не разделял теорий Вирта относительно матриархата в германском обществе (Das Mutterrecht), был уволен из Аненербе, при этом оставался добровольным помощником общества вплоть до 1945 г. После Вирта Аненербе возглавил Вальтер Вюст (нем. Walter Wüst).

После войны

В 1945—1947 гг. был интернирован американскими войсками, после этого уехал в Швецию, но в 1954 г. вернулся в Марбург, где вёл приватную жизнь учёного. Идеи Вирта относительно происхождения автохтонного населения Америки в 1970-е годы приобрели неожиданный резонанс у североамериканских индейцев. В 1979 г. Вирта посетил Вилли Брандт, а правительство земли Рейнланд-Пфальц предложило учёному создать музей для его этнографической коллекции.

Сочинения

• Der Untergang des niederländischen Volksliedes, 1911.
• Niederländisch-Deutsch. Berlin, [1913].
• Ein Hähnlein wolln’n wir rupfen. Jena, 1914.
• Das alte Flandern. Leipzig, [1916].
• Vlämisch. Berlin, [1916].
• Der Aufgang der Menschheit: Untersuchungen zur Geschichte der Religion, Symbolik und Schrift der atlantisch-nordischen Rasse, Jena, 1928
• Was heißt deutsch? Ein Urgeistesgeschichtlicher Rückblick zur Selbstbesinnung und Selbstbestimmung, Jena, 1931.
• Vom Ursprung und Sinn des Hakenkreuzes. Leipzig, 1933.
• Die Ura-Linda-Chronik. Leipzig, 1933.
• Führer durch die erste urreligionsgeschichtliche Ausstellung «Der Heilbringer». Berlin, 1933.
• Heilige Wende. Leipzig, 1933.
• Die heilige Urschrift der Menschheit: symbolgeschichtliche Untersuchungen diesseits und jenseits des Nordatlantik, Leipzig, 1936 (twee delen)
• Urmonotheismus, 1955
• Die symbolhistorische Methode, 1955
• Eurasische Prolegomena, 1955
• Um den Ursinn des Menschseins: die Werdung einer neuen Geisteswissenschaft, Wien, 1960.
• Der neue Externsteine-Führer. Marburg/L., 1969.
• Die Frage der Frauenberge — eine europäische Gegenwartsfrage. Marburg/L., [1972].
• Allmutter. Marburg/L., 1974.
• Führer durch das Ur-Europa-Museum. Marburg/L., 1975.
• Europäische Urreligion und die Externsteine. Wien, 1980.

Литература

• Вирт, Герман. [www.labirint-shop.ru/books/133821/ Хроника Ура Линда. Древнейшая история Европы] = Die Ura Linda Chronik, 1933. — Москва: Вече, 2007. — 624 p. — (Ariana Mystica). — ISBN 978-5-9533-1733-7.
• Герман Вирт. Священная пятерица и женское начало — Из книги «Изначальная сакральная письменность человечества» (Лейпциг, 1931 год) // Империя Духа. Журнал о религии
• Дугин А. Г. [www.arcto.ru/modules.php?name=News&file=article&sid=63 «Гиперборейская теория»]. М., 1993; — посвящена описанию расовой и других теорий Германа Вирта
• Дугин А. Г. Знаки Великого Норда. Гиперборейская теория. — М.: Вече, 2008. — С. 320. — ISBN 978-5-9533-3352-8.
• Hermann Langer. Der Mann, der mit den Medien tanzte : zum Wirken Herman Wirths in Mecklenburg 1932/33. In: Zeitgeschichte regional, Bd. 7 (2003), 2. S.30-42.
• Luitgard Löw. På oppdrag for Himmler : Herman Wirths ekspedisjoner til Skandinavias hellerestninger. In: Jakten på Germania (Oslo, 2009).
• Dies.: Völkische Deutungen prähistorischer Sinnbilder. Herman Wirth und sein Umfeld. In: Uwe Puschner und Georg Ulrich Großmann (Hrsg.): Völkisch und national. Zur Aktualität alter Denkmuster im 21. Jahrhundert. (Wissenschaftliche Beibände zum Anzeiger des Germanischen Nationalmuseums, Band 29). Wissenschaftliche Buchgesellschaft, Darmstadt 2009.

Отрывок, характеризующий Вирт, Герман

– Куда головой лежит? – спросил Николай, подъезжая шагов на сто к подозрившему охотнику. Но не успел еще охотник отвечать, как русак, чуя мороз к завтрашнему утру, не вылежал и вскочил. Стая гончих на смычках, с ревом, понеслась под гору за зайцем; со всех сторон борзые, не бывшие на сворах, бросились на гончих и к зайцу. Все эти медленно двигавшиеся охотники выжлятники с криком: стой! сбивая собак, борзятники с криком: ату! направляя собак – поскакали по полю. Спокойный Илагин, Николай, Наташа и дядюшка летели, сами не зная как и куда, видя только собак и зайца, и боясь только потерять хоть на мгновение из вида ход травли. Заяц попался матёрый и резвый. Вскочив, он не тотчас же поскакал, а повел ушами, прислушиваясь к крику и топоту, раздавшемуся вдруг со всех сторон. Он прыгнул раз десять не быстро, подпуская к себе собак, и наконец, выбрав направление и поняв опасность, приложил уши и понесся во все ноги. Он лежал на жнивьях, но впереди были зеленя, по которым было топко. Две собаки подозрившего охотника, бывшие ближе всех, первые воззрились и заложились за зайцем; но еще далеко не подвинулись к нему, как из за них вылетела Илагинская краснопегая Ерза, приблизилась на собаку расстояния, с страшной быстротой наддала, нацелившись на хвост зайца и думая, что она схватила его, покатилась кубарем. Заяц выгнул спину и наддал еще шибче. Из за Ерзы вынеслась широкозадая, чернопегая Милка и быстро стала спеть к зайцу.
– Милушка! матушка! – послышался торжествующий крик Николая. Казалось, сейчас ударит Милка и подхватит зайца, но она догнала и пронеслась. Русак отсел. Опять насела красавица Ерза и над самым хвостом русака повисла, как будто примеряясь как бы не ошибиться теперь, схватить за заднюю ляжку.
– Ерзанька! сестрица! – послышался плачущий, не свой голос Илагина. Ерза не вняла его мольбам. В тот самый момент, как надо было ждать, что она схватит русака, он вихнул и выкатил на рубеж между зеленями и жнивьем. Опять Ерза и Милка, как дышловая пара, выровнялись и стали спеть к зайцу; на рубеже русаку было легче, собаки не так быстро приближались к нему.
– Ругай! Ругаюшка! Чистое дело марш! – закричал в это время еще новый голос, и Ругай, красный, горбатый кобель дядюшки, вытягиваясь и выгибая спину, сравнялся с первыми двумя собаками, выдвинулся из за них, наддал с страшным самоотвержением уже над самым зайцем, сбил его с рубежа на зеленя, еще злей наддал другой раз по грязным зеленям, утопая по колена, и только видно было, как он кубарем, пачкая спину в грязь, покатился с зайцем. Звезда собак окружила его. Через минуту все стояли около столпившихся собак. Один счастливый дядюшка слез и отпазанчил. Потряхивая зайца, чтобы стекала кровь, он тревожно оглядывался, бегая глазами, не находя положения рукам и ногам, и говорил, сам не зная с кем и что.
«Вот это дело марш… вот собака… вот вытянул всех, и тысячных и рублевых – чистое дело марш!» говорил он, задыхаясь и злобно оглядываясь, как будто ругая кого то, как будто все были его враги, все его обижали, и только теперь наконец ему удалось оправдаться. «Вот вам и тысячные – чистое дело марш!»
– Ругай, на пазанку! – говорил он, кидая отрезанную лапку с налипшей землей; – заслужил – чистое дело марш!
– Она вымахалась, три угонки дала одна, – говорил Николай, тоже не слушая никого, и не заботясь о том, слушают ли его, или нет.
– Да это что же в поперечь! – говорил Илагинский стремянный.
– Да, как осеклась, так с угонки всякая дворняшка поймает, – говорил в то же время Илагин, красный, насилу переводивший дух от скачки и волнения. В то же время Наташа, не переводя духа, радостно и восторженно визжала так пронзительно, что в ушах звенело. Она этим визгом выражала всё то, что выражали и другие охотники своим единовременным разговором. И визг этот был так странен, что она сама должна бы была стыдиться этого дикого визга и все бы должны были удивиться ему, ежели бы это было в другое время.
Дядюшка сам второчил русака, ловко и бойко перекинул его через зад лошади, как бы упрекая всех этим перекидыванием, и с таким видом, что он и говорить ни с кем не хочет, сел на своего каураго и поехал прочь. Все, кроме его, грустные и оскорбленные, разъехались и только долго после могли притти в прежнее притворство равнодушия. Долго еще они поглядывали на красного Ругая, который с испачканной грязью, горбатой спиной, побрякивая железкой, с спокойным видом победителя шел за ногами лошади дядюшки.
«Что ж я такой же, как и все, когда дело не коснется до травли. Ну, а уж тут держись!» казалось Николаю, что говорил вид этой собаки.
Когда, долго после, дядюшка подъехал к Николаю и заговорил с ним, Николай был польщен тем, что дядюшка после всего, что было, еще удостоивает говорить с ним.


Когда ввечеру Илагин распростился с Николаем, Николай оказался на таком далеком расстоянии от дома, что он принял предложение дядюшки оставить охоту ночевать у него (у дядюшки), в его деревеньке Михайловке.
– И если бы заехали ко мне – чистое дело марш! – сказал дядюшка, еще бы того лучше; видите, погода мокрая, говорил дядюшка, отдохнули бы, графинечку бы отвезли в дрожках. – Предложение дядюшки было принято, за дрожками послали охотника в Отрадное; а Николай с Наташей и Петей поехали к дядюшке.
Человек пять, больших и малых, дворовых мужчин выбежало на парадное крыльцо встречать барина. Десятки женщин, старых, больших и малых, высунулись с заднего крыльца смотреть на подъезжавших охотников. Присутствие Наташи, женщины, барыни верхом, довело любопытство дворовых дядюшки до тех пределов, что многие, не стесняясь ее присутствием, подходили к ней, заглядывали ей в глаза и при ней делали о ней свои замечания, как о показываемом чуде, которое не человек, и не может слышать и понимать, что говорят о нем.
– Аринка, глянь ка, на бочькю сидит! Сама сидит, а подол болтается… Вишь рожок!
– Батюшки светы, ножик то…
– Вишь татарка!
– Как же ты не перекувыркнулась то? – говорила самая смелая, прямо уж обращаясь к Наташе.
Дядюшка слез с лошади у крыльца своего деревянного заросшего садом домика и оглянув своих домочадцев, крикнул повелительно, чтобы лишние отошли и чтобы было сделано всё нужное для приема гостей и охоты.
Всё разбежалось. Дядюшка снял Наташу с лошади и за руку провел ее по шатким досчатым ступеням крыльца. В доме, не отштукатуренном, с бревенчатыми стенами, было не очень чисто, – не видно было, чтобы цель живших людей состояла в том, чтобы не было пятен, но не было заметно запущенности.
В сенях пахло свежими яблоками, и висели волчьи и лисьи шкуры. Через переднюю дядюшка провел своих гостей в маленькую залу с складным столом и красными стульями, потом в гостиную с березовым круглым столом и диваном, потом в кабинет с оборванным диваном, истасканным ковром и с портретами Суворова, отца и матери хозяина и его самого в военном мундире. В кабинете слышался сильный запах табаку и собак. В кабинете дядюшка попросил гостей сесть и расположиться как дома, а сам вышел. Ругай с невычистившейся спиной вошел в кабинет и лег на диван, обчищая себя языком и зубами. Из кабинета шел коридор, в котором виднелись ширмы с прорванными занавесками. Из за ширм слышался женский смех и шопот. Наташа, Николай и Петя разделись и сели на диван. Петя облокотился на руку и тотчас же заснул; Наташа и Николай сидели молча. Лица их горели, они были очень голодны и очень веселы. Они поглядели друг на друга (после охоты, в комнате, Николай уже не считал нужным выказывать свое мужское превосходство перед своей сестрой); Наташа подмигнула брату и оба удерживались недолго и звонко расхохотались, не успев еще придумать предлога для своего смеха.
Немного погодя, дядюшка вошел в казакине, синих панталонах и маленьких сапогах. И Наташа почувствовала, что этот самый костюм, в котором она с удивлением и насмешкой видала дядюшку в Отрадном – был настоящий костюм, который был ничем не хуже сюртуков и фраков. Дядюшка был тоже весел; он не только не обиделся смеху брата и сестры (ему в голову не могло притти, чтобы могли смеяться над его жизнию), а сам присоединился к их беспричинному смеху.
– Вот так графиня молодая – чистое дело марш – другой такой не видывал! – сказал он, подавая одну трубку с длинным чубуком Ростову, а другой короткий, обрезанный чубук закладывая привычным жестом между трех пальцев.