Гинея

Гине́я (англ. guinea) — английская, затем британская золотая монета, имевшая хождение с 1663 по 1813 год.

Впервые отчеканена в 1663 году из золота, привезённого из Гвинеи, отсюда и появилось её неофициальное название.

Прокламация короля Карла II (правил в 1660—1685 годах) 27 марта 1663 года придала монете статус основной золотой монеты королевства. Гинея была приравнена к 21 шиллингу (фунту стерлингов плюс ещё одному шиллингу).

Это была первая английская золотая монета, отчеканенная машинным способом. Вес гинеи колебался в пределах 8,3—8,5 г (содержание золота превышало 90 %), диаметр — 25—27 мм. Но, в целом, на протяжении почти 1,5 столетий (1663—1813 годы) качество монет оставалось достаточно стабильным.

В обращении находились золотые монеты в 1/2 гинеи, 1 гинею, 2 гинеи и 5 гиней (5 гиней впервые выпущена Карлом II в 1668 году). Позже чеканились ещё более мелкие монеты: 1/4 гинеи (впервые Георг I в 1718 году, затем Георг III в 1762 году) и 1/3 гинеи (Георг III в 1797—1813 годах).

Нередко гинеи отражали происходящие исторические события.

В 1703 году на гинее и полугинее, отчеканенных из захваченного у испанцев во время Войны за испанское наследство золота, под портретом королевы вычеканили слово VIGO (по названию морского сражения, где было захвачено золото). Известна также золотая монета в 5 гиней с надписью VIGO. В настоящее время монеты с чеканкой VIGO — очень редкие монеты.

После заключения унии Англии и Шотландии (1707) изменилась легенда на реверсе монеты: теперь она гласила MAG BRI FR ET HIB REG (королева Великобритании, Франции и Ирландии).

Некоторые монеты 1729—1739 годов имеют отметку EIC под портретом монарха, обозначая происхождение золота, из которого чеканили монеты (East India Company).

В 1745—1746 годах были выпущены серебряные и золотые монеты, отчеканенные из металла, захваченного в результате пиратских рейдов в Тихом океане, а также разграбления южноамериканских колоний в период между 1741 и 1745 годами. Такие монеты были помечены надписью LIMA под портретом короля. В 1745—1746 годах было отчеканено золотых монет на 750 000, серебряных — на 130 000 фунтов стерлингов.

Стоимость золота относительно серебра постоянно менялась, соответственно, менялась стоимость гинеи в шиллингах. В 1680 году гинея уже приравнивалась к 22 шиллингам, позже стоимость достигла 23 шиллингов; наконец, королевской прокламацией в декабре 1717 года гинея была официально приравнена к 21 шиллингу.

В 1799 году в связи с начавшейся войной против Франции чеканка гиней прекратилась; продолжили чеканку только монет в полгинеи и треть гинеи. Взамен золотых гиней были выпущены банкноты.

В 1813 году, после некоторого перерыва, в последний раз был выпущен тираж 80 000 гиней. Эти деньги были предназначены для английской армии герцога Веллингтона на Пиренеях, а монета получила название «военной гинеи». На реверсе монеты был изображён орден Подвязки с девизом ордена.

В то время драгоценные монеты были дефицитом, и гинея составляла 27 шиллингов в банкнотах.

В 1817 году гинея в качестве основной золотой монеты была заменена золотым совереном.

Сумма в 21 шиллинг до перехода в 1971 году на десятичную денежную систему в стране иногда называлась гинеей и применялась в качестве расчётной единицы.

Ссылки

• [www.tclayton.demon.co.uk/ Монеты Англии и Великобритании]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Гинея

– Берись по двое! рочаг подавай сюда! вот так то. Куда лезешь то?
– Ну, разом… Да стой, ребята!.. С накрика!
Все замолкли, и негромкий, бархатно приятный голос запел песню. В конце третьей строфы, враз с окончанием последнего звука, двадцать голосов дружно вскрикнули: «Уууу! Идет! Разом! Навались, детки!..» Но, несмотря на дружные усилия, плетень мало тронулся, и в установившемся молчании слышалось тяжелое пыхтенье.
– Эй вы, шестой роты! Черти, дьяволы! Подсоби… тоже мы пригодимся.
Шестой роты человек двадцать, шедшие в деревню, присоединились к тащившим; и плетень, саженей в пять длины и в сажень ширины, изогнувшись, надавя и режа плечи пыхтевших солдат, двинулся вперед по улице деревни.
– Иди, что ли… Падай, эка… Чего стал? То то… Веселые, безобразные ругательства не замолкали.
– Вы чего? – вдруг послышался начальственный голос солдата, набежавшего на несущих.
– Господа тут; в избе сам анарал, а вы, черти, дьяволы, матершинники. Я вас! – крикнул фельдфебель и с размаху ударил в спину первого подвернувшегося солдата. – Разве тихо нельзя?
Солдаты замолкли. Солдат, которого ударил фельдфебель, стал, покряхтывая, обтирать лицо, которое он в кровь разодрал, наткнувшись на плетень.
– Вишь, черт, дерется как! Аж всю морду раскровянил, – сказал он робким шепотом, когда отошел фельдфебель.
– Али не любишь? – сказал смеющийся голос; и, умеряя звуки голосов, солдаты пошли дальше. Выбравшись за деревню, они опять заговорили так же громко, пересыпая разговор теми же бесцельными ругательствами.
В избе, мимо которой проходили солдаты, собралось высшее начальство, и за чаем шел оживленный разговор о прошедшем дне и предполагаемых маневрах будущего. Предполагалось сделать фланговый марш влево, отрезать вице короля и захватить его.
Когда солдаты притащили плетень, уже с разных сторон разгорались костры кухонь. Трещали дрова, таял снег, и черные тени солдат туда и сюда сновали по всему занятому, притоптанному в снегу, пространству.
Топоры, тесаки работали со всех сторон. Все делалось без всякого приказания. Тащились дрова про запас ночи, пригораживались шалашики начальству, варились котелки, справлялись ружья и амуниция.
Притащенный плетень осьмою ротой поставлен полукругом со стороны севера, подперт сошками, и перед ним разложен костер. Пробили зарю, сделали расчет, поужинали и разместились на ночь у костров – кто чиня обувь, кто куря трубку, кто, донага раздетый, выпаривая вшей.


Казалось бы, что в тех, почти невообразимо тяжелых условиях существования, в которых находились в то время русские солдаты, – без теплых сапог, без полушубков, без крыши над головой, в снегу при 18° мороза, без полного даже количества провианта, не всегда поспевавшего за армией, – казалось, солдаты должны бы были представлять самое печальное и унылое зрелище.
Напротив, никогда, в самых лучших материальных условиях, войско не представляло более веселого, оживленного зрелища. Это происходило оттого, что каждый день выбрасывалось из войска все то, что начинало унывать или слабеть. Все, что было физически и нравственно слабого, давно уже осталось назади: оставался один цвет войска – по силе духа и тела.
К осьмой роте, пригородившей плетень, собралось больше всего народа. Два фельдфебеля присели к ним, и костер их пылал ярче других. Они требовали за право сиденья под плетнем приношения дров.
– Эй, Макеев, что ж ты …. запропал или тебя волки съели? Неси дров то, – кричал один краснорожий рыжий солдат, щурившийся и мигавший от дыма, но не отодвигавшийся от огня. – Поди хоть ты, ворона, неси дров, – обратился этот солдат к другому. Рыжий был не унтер офицер и не ефрейтор, но был здоровый солдат, и потому повелевал теми, которые были слабее его. Худенький, маленький, с вострым носиком солдат, которого назвали вороной, покорно встал и пошел было исполнять приказание, но в это время в свет костра вступила уже тонкая красивая фигура молодого солдата, несшего беремя дров.