Голицын, Дмитрий Михайлович (1665)

Не следует путать с Голицын, Дмитрий Михайлович (1721—1793).

Дмитрий Михайлович Голицын<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">С портрета конца XVIII века</td></tr>
Член Верховного тайного совета
1726 — 1730
Президент Коммерц-коллегии
1727 — 1730
Предшественник:	Нарышкин, Александр Львович
Преемник:	Нарышкин, Александр Львович
Президент Камер-коллегии
1718 — 1722
Предшественник:	должность учреждена
Преемник:	Герасим Иванович Кошелев
Рождение:	3 (13) июля 1665(1665-07-13) Москва
Смерть:	14 (25) апреля 1737(1737-04-25) (71 год) Шлиссельбург, Санкт-Петербургская губерния
Отец:	Михаил Андреевич Голицын
Мать:	Прасковья Никитична Кафтырёва
Супруга:	Анна Яковлевна Одоевская
Дети:	Сергей Дмитриевич Голицын Алексей Дмитриевич Голицын
Награды:

Князь Дмитрий Михайлович Голицын (3 [13] июля 1665, Москва — 14 [25] апреля 1737, Шлиссельбург) — русский государственный деятель, сподвижник Петра I, действительный тайный советник, после смерти Петра I — член Верховного тайного совета.

После смерти императора Петра II стал одним из лидеров Верховного тайного совета и вдохновителем первой попытки установления в России конституционной монархии. Составитель «Кондиций», призванных ограничить самодержавную власть императрицы Анны Иоанновны.

Биография

Сын стольника Михаила Андреевича Голицына и Прасковьи Никитичны, урождённой Кафтырёвой. Старший брат Михаила Старшего, Петра и Михаила Младшего Голицыных.

При Петре I

В 1686 году стал комнатным стольником царя Петра Алексеевича. В 1694—1697 годы служил в Преображенском полку в должности капитана, участвовал в Азовских походах, затем изучал военные науки в Италии у Марка Мартиновича. В 1701—1704 годы был послом в Константинополе и был заключён в Семибашенную крепость.

Позже принимал участие в событиях Северной войны. В 1707 года назначен Белгородским воеводой (приказано было его писать Киевским), а с 1711 — губернатором Киевским; принимал участие в организации отражения похода Карла XII против России. Был, по свидетельству современников, честным и неподкупным.

С 1718 года был главой Камер-коллегии и членом Сената, заведовал финансовыми вопросами. Пользовался большим доверием Петра I, который часто обращался к нему с разными просьбами (например, о переводе тех или иных книг). Тем не менее, в 1723 году Голицын был арестован по делу П. П. Шафирова, однако помилован по ходатайству императрицы.

При Екатерине I

После смерти Петра I Голицын поддерживал партию сторонников правления его внука Петра II Алексеевича, однако согласился на воцарение Екатерины I в обмен на место в Верховном тайном совете. В 1726 году участвовал в переговорах о заключении русско-австрийского союза. 1 января 1727 года получил от императрицы орден Святого Андрея Первозванного и орден Святого Александра Невского.

При Петре II

Император Пётр II назначил князя главой Коммерц-коллегии. Д. М. Голицын отменил ряд государственных монополий и снизил таможенные тарифы. Тогда же ввёл в Верховный тайный совет своего брата Михаила, ставшего главой Военной коллегии.

Воцарение Анны Иоанновны

В 1730 году предложил пригласить на престол курляндскую герцогиню Анну Иоанновну, ограничив её власть «кондициями» (которые фактически сводили её роль к представительским функциям). Позже князь разработал черновой проект конституции, согласно которому абсолютная монархия как таковая в России ограничивалась навсегда, и власть монарха ограничивал аристократический Тайный совет из десяти-двенадцати лиц знатнейших фамилий. Сенат получал исполнительную и высшую судебную власть. Проект также предусматривал созыв двух представительных палат: палаты шляхетства (200 членов) и палаты городских представителей (по 2 выборных человека от каждого города). Проект князя Голицына можно считать достаточно конституционным для своего времени. К управлению страной допускались имущие сословия, но при всё же при этом главенствующее положение в проекте занимает ограниченная правящая группировка, которая должна была решать все важнейшие дела без ведома остального населения страны. Кроме того, эти идеи не озвучивались полностью среди дворянских депутатов, съехавшихся в Москву в январе 1730 года на свадьбу Петра II и для составления новой Уложенной Комиссии, что вызвало неприятие и подозрения в том, что Верховный Тайный Совет хочет узурпировать власть в стране. Предполагавшееся разграничение полномочий с Сенатом и палатами не понравилось самим членам Верховного тайного совета, который в конечном итоге был распущен после того, как Анна разорвала «кондиции».

Несмотря на то, что Голицын возглавлял «конституционную» партию, после упразднения Верховного тайного совета он, в отличие от Долгоруких, не был сослан. Возможно, сыграло роль то, что инициатива призвания Анны Иоанновны на престол исходила от него. Сохраняя звание сенатора, он жил в подмосковном имении Архангельском, где собрал богатейшую коллекцию (около 6 тысяч томов) европейской литературы.

Вскоре, однако, репрессии коснулись его зятя, за поддержку которого семидесятилетний князь в 1736 году был арестован, обвинён в подготовке заговора и брошен в Шлиссельбургскую крепость, где вскоре умер (возможно, насильственной смертью).

Семья

С 1684 года женат на княжне Анне Яковлевне (ум. 1750), дочери князя Якова Никитича Одоевского.

Дети:

• Сергей (1696—1738) — губернатор Казани, дипломат;
• Алексей (1697—1768) — сенатор, пострадал вместе с отцом по делу о разделе наследства Кантемиров;
• Анастасия (1698—1747) — с 1724 года супруга св. кн. Константина Кантемира (1703—47), сына молдавского господаря Дмитрия Кантемира. Брак бездетный.

Предки

Голицын, Дмитрий Михайлович (1665) — предки

Иван Юрьевич Голицын               Андрей Иванович Голицын                       Андрей Андреевич Голицын                             Михаил Андреевич Голицын                                   Григорий Степанович Пильемов-Сабуров               Юрий Григорьевич Пильемов-Сабуров                       Евфимия Юрьевна Пильемова-Сабурова                             Дмитрий Михайлович Голицын                                         Никита Кафтырёв                             Прасковья Никитична Кафтырёва                                 </center>

Ссылки

• [www.hrono.ru/biograf/bio_g/golicyn_dm.php Биография на сайте ХРОНОС]
• [whp057.narod.ru/golicwn-dm1.htm ДМИТРИЙ МИХАЙЛОВИЧ ГОЛИЦЫН — 3.07.1665−14.04.1737]
• [www.nasledie-rus.ru/podshivka/9203.php Мария Крючкова «Вотчина князь Дмитрея княж Михайлова сына Голицына» «Наше Наследие» № 92 2009]

Отрывок, характеризующий Голицын, Дмитрий Михайлович (1665)

И голос ее звучал такой серьезностью и страданием, что лепетанье птиц тотчас же замолкло. Они посмотрели на большие, прекрасные глаза, полные слез и мысли, ясно и умоляюще смотревшие на них, и поняли, что настаивать бесполезно и даже жестоко.
– Au moins changez de coiffure, – сказала маленькая княгиня. – Je vous disais, – с упреком сказала она, обращаясь к m lle Bourienne, – Marieie a une de ces figures, auxquelles ce genre de coiffure ne va pas du tout. Mais du tout, du tout. Changez de grace. [По крайней мере, перемените прическу. У Мари одно из тех лиц, которым этот род прически совсем нейдет. Перемените, пожалуйста.]
– Laissez moi, laissez moi, tout ca m'est parfaitement egal, [Оставьте меня, мне всё равно,] – отвечал голос, едва удерживающий слезы.
M lle Bourienne и маленькая княгиня должны были признаться самим себе, что княжна. Марья в этом виде была очень дурна, хуже, чем всегда; но было уже поздно. Она смотрела на них с тем выражением, которое они знали, выражением мысли и грусти. Выражение это не внушало им страха к княжне Марье. (Этого чувства она никому не внушала.) Но они знали, что когда на ее лице появлялось это выражение, она была молчалива и непоколебима в своих решениях.
– Vous changerez, n'est ce pas? [Вы перемените, не правда ли?] – сказала Лиза, и когда княжна Марья ничего не ответила, Лиза вышла из комнаты.
Княжна Марья осталась одна. Она не исполнила желания Лизы и не только не переменила прически, но и не взглянула на себя в зеркало. Она, бессильно опустив глаза и руки, молча сидела и думала. Ей представлялся муж, мужчина, сильное, преобладающее и непонятно привлекательное существо, переносящее ее вдруг в свой, совершенно другой, счастливый мир. Ребенок свой, такой, какого она видела вчера у дочери кормилицы, – представлялся ей у своей собственной груди. Муж стоит и нежно смотрит на нее и ребенка. «Но нет, это невозможно: я слишком дурна», думала она.
– Пожалуйте к чаю. Князь сейчас выйдут, – сказал из за двери голос горничной.
Она очнулась и ужаснулась тому, о чем она думала. И прежде чем итти вниз, она встала, вошла в образную и, устремив на освещенный лампадой черный лик большого образа Спасителя, простояла перед ним с сложенными несколько минут руками. В душе княжны Марьи было мучительное сомненье. Возможна ли для нее радость любви, земной любви к мужчине? В помышлениях о браке княжне Марье мечталось и семейное счастие, и дети, но главною, сильнейшею и затаенною ее мечтою была любовь земная. Чувство было тем сильнее, чем более она старалась скрывать его от других и даже от самой себя. Боже мой, – говорила она, – как мне подавить в сердце своем эти мысли дьявола? Как мне отказаться так, навсегда от злых помыслов, чтобы спокойно исполнять Твою волю? И едва она сделала этот вопрос, как Бог уже отвечал ей в ее собственном сердце: «Не желай ничего для себя; не ищи, не волнуйся, не завидуй. Будущее людей и твоя судьба должна быть неизвестна тебе; но живи так, чтобы быть готовой ко всему. Если Богу угодно будет испытать тебя в обязанностях брака, будь готова исполнить Его волю». С этой успокоительной мыслью (но всё таки с надеждой на исполнение своей запрещенной, земной мечты) княжна Марья, вздохнув, перекрестилась и сошла вниз, не думая ни о своем платье, ни о прическе, ни о том, как она войдет и что скажет. Что могло всё это значить в сравнении с предопределением Бога, без воли Которого не падет ни один волос с головы человеческой.


Когда княжна Марья взошла в комнату, князь Василий с сыном уже были в гостиной, разговаривая с маленькой княгиней и m lle Bourienne. Когда она вошла своей тяжелой походкой, ступая на пятки, мужчины и m lle Bourienne приподнялись, и маленькая княгиня, указывая на нее мужчинам, сказала: Voila Marie! [Вот Мари!] Княжна Марья видела всех и подробно видела. Она видела лицо князя Василья, на мгновенье серьезно остановившееся при виде княжны и тотчас же улыбнувшееся, и лицо маленькой княгини, читавшей с любопытством на лицах гостей впечатление, которое произведет на них Marie. Она видела и m lle Bourienne с ее лентой и красивым лицом и оживленным, как никогда, взглядом, устремленным на него; но она не могла видеть его, она видела только что то большое, яркое и прекрасное, подвинувшееся к ней, когда она вошла в комнату. Сначала к ней подошел князь Василий, и она поцеловала плешивую голову, наклонившуюся над ее рукою, и отвечала на его слова, что она, напротив, очень хорошо помнит его. Потом к ней подошел Анатоль. Она всё еще не видала его. Она только почувствовала нежную руку, твердо взявшую ее, и чуть дотронулась до белого лба, над которым были припомажены прекрасные русые волосы. Когда она взглянула на него, красота его поразила ее. Анатопь, заложив большой палец правой руки за застегнутую пуговицу мундира, с выгнутой вперед грудью, а назад – спиною, покачивая одной отставленной ногой и слегка склонив голову, молча, весело глядел на княжну, видимо совершенно о ней не думая. Анатоль был не находчив, не быстр и не красноречив в разговорах, но у него зато была драгоценная для света способность спокойствия и ничем не изменяемая уверенность. Замолчи при первом знакомстве несамоуверенный человек и выкажи сознание неприличности этого молчания и желание найти что нибудь, и будет нехорошо; но Анатоль молчал, покачивал ногой, весело наблюдая прическу княжны. Видно было, что он так спокойно мог молчать очень долго. «Ежели кому неловко это молчание, так разговаривайте, а мне не хочется», как будто говорил его вид. Кроме того в обращении с женщинами у Анатоля была та манера, которая более всего внушает в женщинах любопытство, страх и даже любовь, – манера презрительного сознания своего превосходства. Как будто он говорил им своим видом: «Знаю вас, знаю, да что с вами возиться? А уж вы бы рады!» Может быть, что он этого не думал, встречаясь с женщинами (и даже вероятно, что нет, потому что он вообще мало думал), но такой у него был вид и такая манера. Княжна почувствовала это и, как будто желая ему показать, что она и не смеет думать об том, чтобы занять его, обратилась к старому князю. Разговор шел общий и оживленный, благодаря голоску и губке с усиками, поднимавшейся над белыми зубами маленькой княгини. Она встретила князя Василья с тем приемом шуточки, который часто употребляется болтливо веселыми людьми и который состоит в том, что между человеком, с которым так обращаются, и собой предполагают какие то давно установившиеся шуточки и веселые, отчасти не всем известные, забавные воспоминания, тогда как никаких таких воспоминаний нет, как их и не было между маленькой княгиней и князем Васильем. Князь Василий охотно поддался этому тону; маленькая княгиня вовлекла в это воспоминание никогда не бывших смешных происшествий и Анатоля, которого она почти не знала. M lle Bourienne тоже разделяла эти общие воспоминания, и даже княжна Марья с удовольствием почувствовала и себя втянутою в это веселое воспоминание.
– Вот, по крайней мере, мы вами теперь вполне воспользуемся, милый князь, – говорила маленькая княгиня, разумеется по французски, князю Василью, – это не так, как на наших вечерах у Annette, где вы всегда убежите; помните cette chere Annette? [милую Аннет?]
– А, да вы мне не подите говорить про политику, как Annette!
– А наш чайный столик?
– О, да!
– Отчего вы никогда не бывали у Annette? – спросила маленькая княгиня у Анатоля. – А я знаю, знаю, – сказала она, подмигнув, – ваш брат Ипполит мне рассказывал про ваши дела. – О! – Она погрозила ему пальчиком. – Еще в Париже ваши проказы знаю!
– А он, Ипполит, тебе не говорил? – сказал князь Василий (обращаясь к сыну и схватив за руку княгиню, как будто она хотела убежать, а он едва успел удержать ее), – а он тебе не говорил, как он сам, Ипполит, иссыхал по милой княгине и как она le mettait a la porte? [выгнала его из дома?]
– Oh! C'est la perle des femmes, princesse! [Ах! это перл женщин, княжна!] – обратился он к княжне.
С своей стороны m lle Bourienne не упустила случая при слове Париж вступить тоже в общий разговор воспоминаний. Она позволила себе спросить, давно ли Анатоль оставил Париж, и как понравился ему этот город. Анатоль весьма охотно отвечал француженке и, улыбаясь, глядя на нее, разговаривал с нею про ее отечество. Увидав хорошенькую Bourienne, Анатоль решил, что и здесь, в Лысых Горах, будет нескучно. «Очень недурна! – думал он, оглядывая ее, – очень недурна эта demoiselle de compagn. [компаньонка.] Надеюсь, что она возьмет ее с собой, когда выйдет за меня, – подумал он, – la petite est gentille». [малютка – мила.]
Старый князь неторопливо одевался в кабинете, хмурясь и обдумывая то, что ему делать. Приезд этих гостей сердил его. «Что мне князь Василий и его сынок? Князь Василий хвастунишка, пустой, ну и сын хорош должен быть», ворчал он про себя. Его сердило то, что приезд этих гостей поднимал в его душе нерешенный, постоянно заглушаемый вопрос, – вопрос, насчет которого старый князь всегда сам себя обманывал. Вопрос состоял в том, решится ли он когда либо расстаться с княжной Марьей и отдать ее мужу. Князь никогда прямо не решался задавать себе этот вопрос, зная вперед, что он ответил бы по справедливости, а справедливость противоречила больше чем чувству, а всей возможности его жизни. Жизнь без княжны Марьи князю Николаю Андреевичу, несмотря на то, что он, казалось, мало дорожил ею, была немыслима. «И к чему ей выходить замуж? – думал он, – наверно, быть несчастной. Вон Лиза за Андреем (лучше мужа теперь, кажется, трудно найти), а разве она довольна своей судьбой? И кто ее возьмет из любви? Дурна, неловка. Возьмут за связи, за богатство. И разве не живут в девках? Еще счастливее!» Так думал, одеваясь, князь Николай Андреевич, а вместе с тем всё откладываемый вопрос требовал немедленного решения. Князь Василий привез своего сына, очевидно, с намерением сделать предложение и, вероятно, нынче или завтра потребует прямого ответа. Имя, положение в свете приличное. «Что ж, я не прочь, – говорил сам себе князь, – но пусть он будет стоить ее. Вот это то мы и посмотрим».