Дариенко, Домникия Тимофеевна

Домникия Дариенко
молд. Domnica Darienco
Имя при рождении:	Домникия Тимофеевна Дариенко
Место рождения:	Валегоцулово, Ананьевский уезд, Херсонская губерния, Российская империя
Профессия:	актриса
Годы активности:	1937—1989
Театр:	Молдавский музыкально-драматический театр
Награды:

Домникия (Домника) Тимофеевна Дарие́нко (молд. Domnica Darienco; 1919—2010) — советская молдавская актриса. Народная артистка СССР (1974).

Биография

Родилась 15 января 1919 года в селе Валегоцулово (ныне — Долинское, Ананьевский район, Одесская область, Украина).

В 1937 году окончила Одесское театральное училище.

С 1937 года — актриса Молдавского драматического театра в Тирасполе (с 1939 — Молдавский музыкально-драматический театр, с 1957 года — им. А. С. Пушкина). В 1940 году театр был переведён в Кишинёв (ныне Кишинёвский национальный театр имени М. Эминеску), на сцене которого актриса за свою полувековую карьеру сыграла около 100 запоминающихся ролей. С 1989 года — на пенсии.

В кино дебютировала в 1955 году.

В 1992—2004 годах — председатель Лиги ветеранов сцены Республики Молдова, заботилась о престарелых артистах, живущих на ничтожную пенсию.

Умерла 6 ноября 2010 года в Кишинёве. Похоронена на Центральном (Армянском) кладбище.

Награды и звания

• Народная артистка Молдавской ССР (1957)
• Народная артистка СССР (1974)
• Орден Трудового Красного Знамени
• Орден Республики (Молдавия)
• Медали.

Творчество

Роли в театре

• «Без вины виноватые» А. Н. Островского — Елена Ивановна Кручинина
• «Девушка счастье искала» О. Ю. Кобылянской — Мавра
• «Враги» М. Горького — Татьяна
• «На дне» М. Горького — Василиса
• «Любовь Яровая» К. А. Тренёва — Любовь Яровая
• «Овидий» В. Александри — Корина
• «Тартюф» Мольера — Эльмира
• «Каса маре» И. П. Друцэ — Василуца
• «Птицы нашей молодости» И. П. Друцэ — Руца
• «В ночь лунного затмения» М. Карима — Танкабике
• «Свекровь и три невестки» И. Крянгэ — Афтения
• «Ради семейного очага» И. Франко — Анеля
• «Искатели счастья» О. Васильева — Невяна
• «Кремлёвские куранты» Н. Погодина — Забелина
• «Человек и волк» А. Гимера — Марта
• «Бурлящий Дунай» Е. Букова — Зоица

Фильмография

• 1954 — Андриеш — Слепая
• 1957 — Не на своём месте — эпизод
• 1959 — Я Вам пишу… — Мария Фёдоровна
• 1960 — За городской чертой — Мария Чеботару
• 1962 — Армагеддон — Домника
• 1966 — Горькие зёрна — эпизод
• 1969 — Десять зим на одно лето — эпизод
• 1970 — Крутизна — жена Негарэ
• 1971 — Лаутары — эпизод
• 1972 — Последний гайдук — тетушка Домника
• 1973 — Зарубки на память — эпизод
• 1974 — Долгота дня — мать Санды
• 1974 — Осенние грозы — Панагия
• 1974 — Мужчины седеют рано — Дария Вылтоае
• 1975 — Между землёй и небом — Санда
• 1978 — Агент служебной безопасности — Домника Ротарь
• 1979 — И придёт день… — Куркулева
• 1980 — Большая-малая война — жена Дмитрэ
• 1982 — Лебеди в пруду — Агафия
• 1989 — Западня — эпизод

Ссылки

• [www.nm.md/daily/article/2007/01/19/0301.html Звезда по имени Домника]
• Дариенко Домникия Тимофеевна — статья из Большой советской энциклопедии.

Отрывок, характеризующий Дариенко, Домникия Тимофеевна

– Мама, ради Бога ничего не спрашивайте у меня теперь. Это нельзя говорить, – сказала Наташа.
Но несмотря на то, в этот вечер Наташа, то взволнованная, то испуганная, с останавливающимися глазами лежала долго в постели матери. То она рассказывала ей, как он хвалил ее, то как он говорил, что поедет за границу, то, что он спрашивал, где они будут жить это лето, то как он спрашивал ее про Бориса.
– Но такого, такого… со мной никогда не бывало! – говорила она. – Только мне страшно при нем, мне всегда страшно при нем, что это значит? Значит, что это настоящее, да? Мама, вы спите?
– Нет, душа моя, мне самой страшно, – отвечала мать. – Иди.
– Все равно я не буду спать. Что за глупости спать? Maмаша, мамаша, такого со мной никогда не бывало! – говорила она с удивлением и испугом перед тем чувством, которое она сознавала в себе. – И могли ли мы думать!…
Наташе казалось, что еще когда она в первый раз увидала князя Андрея в Отрадном, она влюбилась в него. Ее как будто пугало это странное, неожиданное счастье, что тот, кого она выбрала еще тогда (она твердо была уверена в этом), что тот самый теперь опять встретился ей, и, как кажется, неравнодушен к ней. «И надо было ему нарочно теперь, когда мы здесь, приехать в Петербург. И надо было нам встретиться на этом бале. Всё это судьба. Ясно, что это судьба, что всё это велось к этому. Еще тогда, как только я увидала его, я почувствовала что то особенное».
– Что ж он тебе еще говорил? Какие стихи то эти? Прочти… – задумчиво сказала мать, спрашивая про стихи, которые князь Андрей написал в альбом Наташе.
– Мама, это не стыдно, что он вдовец?
– Полно, Наташа. Молись Богу. Les Marieiages se font dans les cieux. [Браки заключаются в небесах.]
– Голубушка, мамаша, как я вас люблю, как мне хорошо! – крикнула Наташа, плача слезами счастья и волнения и обнимая мать.
В это же самое время князь Андрей сидел у Пьера и говорил ему о своей любви к Наташе и о твердо взятом намерении жениться на ней.

В этот день у графини Елены Васильевны был раут, был французский посланник, был принц, сделавшийся с недавнего времени частым посетителем дома графини, и много блестящих дам и мужчин. Пьер был внизу, прошелся по залам, и поразил всех гостей своим сосредоточенно рассеянным и мрачным видом.
Пьер со времени бала чувствовал в себе приближение припадков ипохондрии и с отчаянным усилием старался бороться против них. Со времени сближения принца с его женою, Пьер неожиданно был пожалован в камергеры, и с этого времени он стал чувствовать тяжесть и стыд в большом обществе, и чаще ему стали приходить прежние мрачные мысли о тщете всего человеческого. В это же время замеченное им чувство между покровительствуемой им Наташей и князем Андреем, своей противуположностью между его положением и положением его друга, еще усиливало это мрачное настроение. Он одинаково старался избегать мыслей о своей жене и о Наташе и князе Андрее. Опять всё ему казалось ничтожно в сравнении с вечностью, опять представлялся вопрос: «к чему?». И он дни и ночи заставлял себя трудиться над масонскими работами, надеясь отогнать приближение злого духа. Пьер в 12 м часу, выйдя из покоев графини, сидел у себя наверху в накуренной, низкой комнате, в затасканном халате перед столом и переписывал подлинные шотландские акты, когда кто то вошел к нему в комнату. Это был князь Андрей.
– А, это вы, – сказал Пьер с рассеянным и недовольным видом. – А я вот работаю, – сказал он, указывая на тетрадь с тем видом спасения от невзгод жизни, с которым смотрят несчастливые люди на свою работу.
Князь Андрей с сияющим, восторженным и обновленным к жизни лицом остановился перед Пьером и, не замечая его печального лица, с эгоизмом счастия улыбнулся ему.
– Ну, душа моя, – сказал он, – я вчера хотел сказать тебе и нынче за этим приехал к тебе. Никогда не испытывал ничего подобного. Я влюблен, мой друг.
Пьер вдруг тяжело вздохнул и повалился своим тяжелым телом на диван, подле князя Андрея.
– В Наташу Ростову, да? – сказал он.
– Да, да, в кого же? Никогда не поверил бы, но это чувство сильнее меня. Вчера я мучился, страдал, но и мученья этого я не отдам ни за что в мире. Я не жил прежде. Теперь только я живу, но я не могу жить без нее. Но может ли она любить меня?… Я стар для нее… Что ты не говоришь?…
– Я? Я? Что я говорил вам, – вдруг сказал Пьер, вставая и начиная ходить по комнате. – Я всегда это думал… Эта девушка такое сокровище, такое… Это редкая девушка… Милый друг, я вас прошу, вы не умствуйте, не сомневайтесь, женитесь, женитесь и женитесь… И я уверен, что счастливее вас не будет человека.
– Но она!
– Она любит вас.
– Не говори вздору… – сказал князь Андрей, улыбаясь и глядя в глаза Пьеру.
– Любит, я знаю, – сердито закричал Пьер.
– Нет, слушай, – сказал князь Андрей, останавливая его за руку. – Ты знаешь ли, в каком я положении? Мне нужно сказать все кому нибудь.
– Ну, ну, говорите, я очень рад, – говорил Пьер, и действительно лицо его изменилось, морщина разгладилась, и он радостно слушал князя Андрея. Князь Андрей казался и был совсем другим, новым человеком. Где была его тоска, его презрение к жизни, его разочарованность? Пьер был единственный человек, перед которым он решался высказаться; но зато он ему высказывал всё, что у него было на душе. То он легко и смело делал планы на продолжительное будущее, говорил о том, как он не может пожертвовать своим счастьем для каприза своего отца, как он заставит отца согласиться на этот брак и полюбить ее или обойдется без его согласия, то он удивлялся, как на что то странное, чуждое, от него независящее, на то чувство, которое владело им.