Дзержинск (Минская область)
Город
|
Дзержи́нск (белор. Дзяржы́нск) — город областного подчинения в Минской области Белоруссии, административный центр Дзержинского района. Находится на железнодорожной линии (станция Койданово, платформа Дзержинск) и автомобильной трассе Минск — Барановичи, в 30 километрах от Минска.
До 1932 года назывался Ко́йданов[3] (Койданаў, Койданава), под этим именем известен ещё со времён Киевской Руси, до 1146 года носил название Крутогорье из-за неровной местности. Переименован в честь Ф. Э. Дзержинского, который родился в нескольких десятках километров от города, в имении Дзержиново. Ф. Э. Дзержинскому установлен памятник напротив райисполкома.
В городе расположен Белорусский государственный архив кинофотофонодокументов (БГАКФФД).
Содержание
История
За свою долгую историю центр района имел 3 названия — Крутогорье, Койданово, Дзержинск. Первое упоминание о Дзержинске относится к середине XII столетия. Как пишет известный белорусский этнограф XIX века М.Шпилевский[уточнить], «Койданов когда-то назывался Крутогорьем, между зданиями которого красовался большой каменный замок с великолепным зверинцем. Если к этому преданию присоединить другое, что в старой Койдановской (сгоревшей) православной церкви была икона с надписью: „Крутогорье, 1146 год“, то можно полагать, что до второй половины XII века ещё не существовало названия Койданово».
- Монголо-татары стремительным маршем дошли почти до Минска. Получив известие о их набеге, князь Миндовг собрал войско и повел его на перехват монголо-татарской орды. В жестокой битве войско Миндовга разгромило монголов на берегу реки Нетечи, близ Крутогорья. В память об этой славной победе Крутогорье стал народ называть Койдановом, потому что разгромленную орду возглавлял хан Койдан.
В составе ВКЛ и Речи Посполитой
Впервые поселение под названием Койданово упоминается около 1439 года, когда тут был основан один из первых костёлов в Беларуси; потом в 1445 году, в связи с передачей Койданово вместе с другими городами Великим князем Литовским Казимиром IV Ягелончиком своему брату Михаилу Жигимонтовичу. Название связывают с тюркским антропонимом Койдан. В то же время название сопоставимо и с финноязычным койд[4].
В 1483 году поселение перешло к князю Василию Михайловичу Верейскому (правнуку Дмитрия Донского).
После смерти князя Василия Верейского с 1501 года им владела его жена Мария. В результате брака ее дочки с канцлером ВКЛ Альбрехтом Гаштольдом в 1522 году перешло к Гаштольдам. С этого времени в документах поселение иногда называли «Гаштольдово».
В 1502 и 1503 дважды спалено крымскими татарами.
В 1542 году владельцем Койданово стал Великий князь литовский и король польский Сигизмунд I Старый, который в следующем году передал город своему сыну Сигизмунду II Августу. Город являлся центром Койдановского староства, позднее — графства. В 1550 Сигизмунд II Август отдал Койданово с замком брату жены Барбары Николаю Радзивиллу Рыжему. Радзивиллы владели Койдановым до 1831 года.
С 1566 года в составе Минского воеводства ВКЛ.
Со второй половины XVI века это один из крупнейших центров кальвинизма. Около 1564 года был построен деревянный кальвинистский храм (с 1613 — каменный, до наших дней не сохранился). Действовала плебания, школа, богодельня.
Согласно переписи 1588 года — местечко, 120 дымов, замок, ратуша, кальвинистский храм, костёл, рынок, 2 корчмы, 4 водяные мельницы, фольварочные хозяйственные постройки, улицы: Рыночная, Рубежевичская, Слуцкая, Виленская, Минская, Станьковская, Плебанская.
Великий князь литовский и король польский Сигизмунд III Ваза дал жителям право проводить 2 большие ярмарки в год: на Сретение и Троицу, и еженедельный базар. Позднее ярмарки стали действовать и на Юрия (в мае), и на Покров.
В 1620 году центром Койданово была рыночная площадь, которая с четырех сторон была застроена домами ремесленников и торговцев. Здесь располагались 5 лавок, корчма, 23 мещанские двора. В местечке насчитывалось 110 дворов.
Во время русско-польской войны 1654—1667 годов местечко несколько раз было сожжено, особенно сильно оно пострадало в 1655 году.
В 1791 году насчитывалось 134 дымы.
В составе Российской империи.
После Второго раздела Речи Посполитой (1793) вошло в состав Российской империи.
В 1800 году — двор и местечко, собственность Доминика Радзивилла, 277 дворов, 1237 жителей, униатская церковь Покрова Богородицы, кальвинистский храм, почтовая станция, 2 мельницы, торговые лавки.
В войну 1812 года Койданово было захвачено французскими войсками, организована подпрефектура, располагались склады с продовольствием. В середине ноября 1812 года произошло большое сражение, в результате которого французы потеряли убитыми около 1000 солдат, 64 офицеров, около 4000 солдат попали в плен. Эта победа открыла российским войскам дорогу на Минск.
В 1815 году в местечке 262 жителя мужского пола.
В 1840 году много жителей умерло от эпидемии холеры.
В 1851 году была построена каменная православная церковь.
В 1866 году было 234 двора, 1383 жителя, церковь, костёл, кирха, синагога.
Во время восстания 1863-64 годов в окрестностях Койданово действовали повстанческие отряды под предводительством Ваньковича и Аскерки.
В 1-й половине XIX века был построен постоялый двор (сожжен польскими войсками в 1920 году).
В 1871 году через Койданово прошла железная дорога, было построено 2-х этажное станционное здание.
В конце XIX — начале ХХ века действовали православная церковь, кальвинистский храм, костёл, народное и городское училища, синагога, две еврейские школы, богодельня, щетинный завод, больше 30 магазинов, паровая мельница, пивоварня, в год проходило 6 ярмарок.
В 1885 году начала действовать фабрика по очистке свиной щетины.
В 1897 году насчитывалось 4744 жителя.
В 1899 году начала действовать спичечная фабрика (сгорела в 1919 году), на которой в 1900 году было 208 рабочих.
В 1905-07 годах неоднократно происходили антиправительственные выступления рабочих.
В 1908 году начало действовать городское училище, которое в 1913 году было преобразовано в высшую начальную школу. В 1912-13 годах здесь учился белорусский поэт Кондрат Крапива.
С 1908 года действовал лесопильный завод.
В 1909 году в местечке — 518 дворов, 4696 жителей; на станции — 15 жителей.
В 1911-12 годах действовали курсы по садоводству и овощеводству.
В Первую мировую войну с лета 1915 года находилось в прифронтовой полосе. С весны 1916 года местечко и ж/д станцию неоднократно бомбили немецкие самолеты.
С 1916 года работа фабрика сухих красок. В окрестностях Койданово в ноябре 1916 года формировалась 131-я пехотная дивизия (с января 1917 года — 15-я Сибирская стрелковая дивизия), начальником которой был назначен генерал-майор Владимир Федорович Джунковский[5].
После 1917
В 1917 году в местечке был 781 двор, 4009 жителей.
В марте 1917 года был создан Совет солдатских депутатов, а в мае был организован большевицкий комитет. В ноябре 1917 года была установлена Советская власть.
В феврале-декабре 1918 было оккупировано войсками кайзеровской Германии.
С 1.1.1919 — в составе БССР.
С августа 1919 по июль 1920 было оккупировано польскими войсками, которые в июле 1920 сожгли местечко. Из 11 улиц осталось 4, сгорело 200 домов. Освобождено Красной Армией, создан Ревком.
В октябре-ноябре 1920 второй раз оккупировано польскими войсками, затем находилось в нейтральной полосе между польскими и советскими частями. Согласно Рижскому договору осталось в составе БССР.
С 17.7.1924 — центр Койдановского района.
С 3.5.1932 Койданово получило статус города, с 29.6.1932 переименован в Дзержинск.
В 1926 году было 750 домов, 5475 жителей.
С 15.1.1929 начала выходить районная газета «Красный койдановец», с 1930 — «Трактор», в 1931-32 — «Ударник Койдановщины».
В 1930 году была создана МТС.
В 1939 году в Дзержинске было 8700 жителей.
С 28.6.1941 по 7.7.1944 был оккупирован немецко-фашистскими войсками[6].
География
Вблизи города находится Дзержинская гора — самая высокая точка Белоруссии (высота 345 метров над уровнем моря).
Транспорт
По городу проходит железнодорожная линия Минск-Пассажирский — Барановичи Полесские. В городе одна железнодорожная станция — Койданово и один остановочный пункт — Дзержинск.
По маршруту Минск — Дзержинск ежедневно курсируют маршрутные такси.
Также по городу ходит городской автобус, за один круг он объезжает до 18-ти остановок.
Население
Население города — 27 225 человека (на 1 января 2016 года)[2].
Достопримечательности
- Городище «Гаштольдова гора»
- Историко-краеведческий музей
- Костёл Святой Анны
- Свято-Покровская церковь
Принадлежит Русской православной церкви. Построена на месте деревянной примерно в 1851 году, стены и потолки в боковых нефах из кирпича, главный барабан сделаны из дерева. Сейчас в храме совершаются богослужения.
- Dzyarzhynsk1.JPG
- Dzyarzhynsk2.JPG
Промышленность
На сегодняшний день его промышленность представлена 21-м предприятием различных форм собственности. Основными отраслями являются машиностроение и металлообработка (опытно-механический, экспериментально-механический, мотороремонтный, и др. заводы), легкая (швейная фабрика «Элиз», текстильная фабрика, льнозавод) и пищевая (хлебозавод) промышленность. В районе действует 16 сельскохозяйственных организаций, ОАО "Агрокомбинат «Дзержинский», животноводческое племенное объединение «Шикотовичи». Основные отрасли сельского хозяйства — мясомолочное и льноводство.
В районе добываются полезные ископаемые: торф, песочные материалы, глина для грубой керамики.
Ликвидированы: Льняной, хлеба, и молоко завод.
Известные уроженцы
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этом разделе не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 28 октября 2016 года. |
- Бурак, Александр Кондратьевич (1918—1993) — Герой Советского Союза.
- Грязнова, Людмила Николаевна — белорусский политик и экономист
- Савчик, Яков (настоящая фамилия Савчук) — французский дизайнер, основатель и владелец известного в первой половине XX в. ателье Saoutchik по производству кузовов для легковых автомобилей.
- Кайдановер, Шмуэль
Города-побратимы
См. также
Напишите отзыв о статье "Дзержинск (Минская область)"
Примечания
- ↑ [www.dzerzhinsk.minsk-region.by/ru/vlast/raispolkom Дзержинский райисполком. Официальный сайт]
- ↑ 1 2 [www.belstat.gov.by/ofitsialnaya-statistika/solialnaya-sfera/demografiya_2/metodologiya-otvetstvennye-za-informatsionnoe-s_2/index_4945/ Численность населения на 1 января 2016 г. и среднегодовая численность населения за 2015 год по Республике Беларусь в разрезе областей, районов, городов и поселков городского типа.]
- ↑ Койданов // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- ↑ Жучкевич В. А. Краткий топонимический словарь Белоруссии. — Мн.: Изд. БГУ, 1974. — С. 99.
- ↑ Джунковский В. Ф. Воспоминания (1915—1917). Том 3. — М.: Издательство им. Сабашниковых, 2015.
- ↑ Гарады і вёскі Беларусі: энцыклапедыя. Т.8. Мінская вобласць. Кн. 2 / Рэдкал.: Т.У.Бялова і інш. — Мн.: Беларус. Энцыкл. імя П.Броўкі, 2011. — 464 с. — ISBN 978-985-11-0554-6.
Ссылки
- [web.archive.org/web/20080626115309/dzerzhinsk.boom.ru/inndex.html Дзержинск 1932 г., Крутогорье 1146 г., Койданово 1932 г.]
- [www.radzima.org/ru/gorod/dzerzhinsk-koydanovo.html Снимки на Radzima.org]
- [news.tut.by/society/135325.html «100 дорог»: Живое золото]
|
Это заготовка статьи по географии Минской области. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||||||
Отрывок, характеризующий Дзержинск (Минская область)
Но вслед за восклицанием удивления, вырвавшимся У Верещагина, он жалобно вскрикнул от боли, и этот крик погубил его. Та натянутая до высшей степени преграда человеческого чувства, которая держала еще толпу, прорвалось мгновенно. Преступление было начато, необходимо было довершить его. Жалобный стон упрека был заглушен грозным и гневным ревом толпы. Как последний седьмой вал, разбивающий корабли, взмыла из задних рядов эта последняя неудержимая волна, донеслась до передних, сбила их и поглотила все. Ударивший драгун хотел повторить свой удар. Верещагин с криком ужаса, заслонясь руками, бросился к народу. Высокий малый, на которого он наткнулся, вцепился руками в тонкую шею Верещагина и с диким криком, с ним вместе, упал под ноги навалившегося ревущего народа.Одни били и рвали Верещагина, другие высокого малого. И крики задавленных людей и тех, которые старались спасти высокого малого, только возбуждали ярость толпы. Долго драгуны не могли освободить окровавленного, до полусмерти избитого фабричного. И долго, несмотря на всю горячечную поспешность, с которою толпа старалась довершить раз начатое дело, те люди, которые били, душили и рвали Верещагина, не могли убить его; но толпа давила их со всех сторон, с ними в середине, как одна масса, колыхалась из стороны в сторону и не давала им возможности ни добить, ни бросить его.
«Топором то бей, что ли?.. задавили… Изменщик, Христа продал!.. жив… живущ… по делам вору мука. Запором то!.. Али жив?»
Только когда уже перестала бороться жертва и вскрики ее заменились равномерным протяжным хрипеньем, толпа стала торопливо перемещаться около лежащего, окровавленного трупа. Каждый подходил, взглядывал на то, что было сделано, и с ужасом, упреком и удивлением теснился назад.
«О господи, народ то что зверь, где же живому быть!» – слышалось в толпе. – И малый то молодой… должно, из купцов, то то народ!.. сказывают, не тот… как же не тот… О господи… Другого избили, говорят, чуть жив… Эх, народ… Кто греха не боится… – говорили теперь те же люди, с болезненно жалостным выражением глядя на мертвое тело с посиневшим, измазанным кровью и пылью лицом и с разрубленной длинной тонкой шеей.
Полицейский старательный чиновник, найдя неприличным присутствие трупа на дворе его сиятельства, приказал драгунам вытащить тело на улицу. Два драгуна взялись за изуродованные ноги и поволокли тело. Окровавленная, измазанная в пыли, мертвая бритая голова на длинной шее, подворачиваясь, волочилась по земле. Народ жался прочь от трупа.
В то время как Верещагин упал и толпа с диким ревом стеснилась и заколыхалась над ним, Растопчин вдруг побледнел, и вместо того чтобы идти к заднему крыльцу, у которого ждали его лошади, он, сам не зная куда и зачем, опустив голову, быстрыми шагами пошел по коридору, ведущему в комнаты нижнего этажа. Лицо графа было бледно, и он не мог остановить трясущуюся, как в лихорадке, нижнюю челюсть.
– Ваше сиятельство, сюда… куда изволите?.. сюда пожалуйте, – проговорил сзади его дрожащий, испуганный голос. Граф Растопчин не в силах был ничего отвечать и, послушно повернувшись, пошел туда, куда ему указывали. У заднего крыльца стояла коляска. Далекий гул ревущей толпы слышался и здесь. Граф Растопчин торопливо сел в коляску и велел ехать в свой загородный дом в Сокольниках. Выехав на Мясницкую и не слыша больше криков толпы, граф стал раскаиваться. Он с неудовольствием вспомнил теперь волнение и испуг, которые он выказал перед своими подчиненными. «La populace est terrible, elle est hideuse, – думал он по французски. – Ils sont сошше les loups qu'on ne peut apaiser qu'avec de la chair. [Народная толпа страшна, она отвратительна. Они как волки: их ничем не удовлетворишь, кроме мяса.] „Граф! один бог над нами!“ – вдруг вспомнились ему слова Верещагина, и неприятное чувство холода пробежало по спине графа Растопчина. Но чувство это было мгновенно, и граф Растопчин презрительно улыбнулся сам над собою. „J'avais d'autres devoirs, – подумал он. – Il fallait apaiser le peuple. Bien d'autres victimes ont peri et perissent pour le bien publique“, [У меня были другие обязанности. Следовало удовлетворить народ. Много других жертв погибло и гибнет для общественного блага.] – и он стал думать о тех общих обязанностях, которые он имел в отношении своего семейства, своей (порученной ему) столице и о самом себе, – не как о Федоре Васильевиче Растопчине (он полагал, что Федор Васильевич Растопчин жертвует собою для bien publique [общественного блага]), но о себе как о главнокомандующем, о представителе власти и уполномоченном царя. „Ежели бы я был только Федор Васильевич, ma ligne de conduite aurait ete tout autrement tracee, [путь мой был бы совсем иначе начертан,] но я должен был сохранить и жизнь и достоинство главнокомандующего“.
Слегка покачиваясь на мягких рессорах экипажа и не слыша более страшных звуков толпы, Растопчин физически успокоился, и, как это всегда бывает, одновременно с физическим успокоением ум подделал для него и причины нравственного успокоения. Мысль, успокоившая Растопчина, была не новая. С тех пор как существует мир и люди убивают друг друга, никогда ни один человек не совершил преступления над себе подобным, не успокоивая себя этой самой мыслью. Мысль эта есть le bien publique [общественное благо], предполагаемое благо других людей.
Для человека, не одержимого страстью, благо это никогда не известно; но человек, совершающий преступление, всегда верно знает, в чем состоит это благо. И Растопчин теперь знал это.
Он не только в рассуждениях своих не упрекал себя в сделанном им поступке, но находил причины самодовольства в том, что он так удачно умел воспользоваться этим a propos [удобным случаем] – наказать преступника и вместе с тем успокоить толпу.
«Верещагин был судим и приговорен к смертной казни, – думал Растопчин (хотя Верещагин сенатом был только приговорен к каторжной работе). – Он был предатель и изменник; я не мог оставить его безнаказанным, и потом je faisais d'une pierre deux coups [одним камнем делал два удара]; я для успокоения отдавал жертву народу и казнил злодея».
Приехав в свой загородный дом и занявшись домашними распоряжениями, граф совершенно успокоился.
Через полчаса граф ехал на быстрых лошадях через Сокольничье поле, уже не вспоминая о том, что было, и думая и соображая только о том, что будет. Он ехал теперь к Яузскому мосту, где, ему сказали, был Кутузов. Граф Растопчин готовил в своем воображении те гневные в колкие упреки, которые он выскажет Кутузову за его обман. Он даст почувствовать этой старой придворной лисице, что ответственность за все несчастия, имеющие произойти от оставления столицы, от погибели России (как думал Растопчин), ляжет на одну его выжившую из ума старую голову. Обдумывая вперед то, что он скажет ему, Растопчин гневно поворачивался в коляске и сердито оглядывался по сторонам.
Сокольничье поле было пустынно. Только в конце его, у богадельни и желтого дома, виднелась кучки людей в белых одеждах и несколько одиноких, таких же людей, которые шли по полю, что то крича и размахивая руками.
Один вз них бежал наперерез коляске графа Растопчина. И сам граф Растопчин, и его кучер, и драгуны, все смотрели с смутным чувством ужаса и любопытства на этих выпущенных сумасшедших и в особенности на того, который подбегал к вим.
Шатаясь на своих длинных худых ногах, в развевающемся халате, сумасшедший этот стремительно бежал, не спуская глаз с Растопчина, крича ему что то хриплым голосом и делая знаки, чтобы он остановился. Обросшее неровными клочками бороды, сумрачное и торжественное лицо сумасшедшего было худо и желто. Черные агатовые зрачки его бегали низко и тревожно по шафранно желтым белкам.
– Стой! Остановись! Я говорю! – вскрикивал он пронзительно и опять что то, задыхаясь, кричал с внушительными интонациями в жестами.
Он поравнялся с коляской и бежал с ней рядом.
– Трижды убили меня, трижды воскресал из мертвых. Они побили каменьями, распяли меня… Я воскресну… воскресну… воскресну. Растерзали мое тело. Царствие божие разрушится… Трижды разрушу и трижды воздвигну его, – кричал он, все возвышая и возвышая голос. Граф Растопчин вдруг побледнел так, как он побледнел тогда, когда толпа бросилась на Верещагина. Он отвернулся.
– Пош… пошел скорее! – крикнул он на кучера дрожащим голосом.
Коляска помчалась во все ноги лошадей; но долго еще позади себя граф Растопчин слышал отдаляющийся безумный, отчаянный крик, а перед глазами видел одно удивленно испуганное, окровавленное лицо изменника в меховом тулупчике.
Как ни свежо было это воспоминание, Растопчин чувствовал теперь, что оно глубоко, до крови, врезалось в его сердце. Он ясно чувствовал теперь, что кровавый след этого воспоминания никогда не заживет, но что, напротив, чем дальше, тем злее, мучительнее будет жить до конца жизни это страшное воспоминание в его сердце. Он слышал, ему казалось теперь, звуки своих слов:
«Руби его, вы головой ответите мне!» – «Зачем я сказал эти слова! Как то нечаянно сказал… Я мог не сказать их (думал он): тогда ничего бы не было». Он видел испуганное и потом вдруг ожесточившееся лицо ударившего драгуна и взгляд молчаливого, робкого упрека, который бросил на него этот мальчик в лисьем тулупе… «Но я не для себя сделал это. Я должен был поступить так. La plebe, le traitre… le bien publique», [Чернь, злодей… общественное благо.] – думал он.
У Яузского моста все еще теснилось войско. Было жарко. Кутузов, нахмуренный, унылый, сидел на лавке около моста и плетью играл по песку, когда с шумом подскакала к нему коляска. Человек в генеральском мундире, в шляпе с плюмажем, с бегающими не то гневными, не то испуганными глазами подошел к Кутузову и стал по французски говорить ему что то. Это был граф Растопчин. Он говорил Кутузову, что явился сюда, потому что Москвы и столицы нет больше и есть одна армия.
– Было бы другое, ежели бы ваша светлость не сказали мне, что вы не сдадите Москвы, не давши еще сражения: всего этого не было бы! – сказал он.
Кутузов глядел на Растопчина и, как будто не понимая значения обращенных к нему слов, старательно усиливался прочесть что то особенное, написанное в эту минуту на лице говорившего с ним человека. Растопчин, смутившись, замолчал. Кутузов слегка покачал головой и, не спуская испытующего взгляда с лица Растопчина, тихо проговорил:
– Да, я не отдам Москвы, не дав сражения.
Думал ли Кутузов совершенно о другом, говоря эти слова, или нарочно, зная их бессмысленность, сказал их, но граф Растопчин ничего не ответил и поспешно отошел от Кутузова. И странное дело! Главнокомандующий Москвы, гордый граф Растопчин, взяв в руки нагайку, подошел к мосту и стал с криком разгонять столпившиеся повозки.
В четвертом часу пополудни войска Мюрата вступали в Москву. Впереди ехал отряд виртембергских гусар, позади верхом, с большой свитой, ехал сам неаполитанский король.
Около середины Арбата, близ Николы Явленного, Мюрат остановился, ожидая известия от передового отряда о том, в каком положении находилась городская крепость «le Kremlin».
Вокруг Мюрата собралась небольшая кучка людей из остававшихся в Москве жителей. Все с робким недоумением смотрели на странного, изукрашенного перьями и золотом длинноволосого начальника.
– Что ж, это сам, что ли, царь ихний? Ничево! – слышались тихие голоса.
Переводчик подъехал к кучке народа.
– Шапку то сними… шапку то, – заговорили в толпе, обращаясь друг к другу. Переводчик обратился к одному старому дворнику и спросил, далеко ли до Кремля? Дворник, прислушиваясь с недоумением к чуждому ему польскому акценту и не признавая звуков говора переводчика за русскую речь, не понимал, что ему говорили, и прятался за других.
Мюрат подвинулся к переводчику в велел спросить, где русские войска. Один из русских людей понял, чего у него спрашивали, и несколько голосов вдруг стали отвечать переводчику. Французский офицер из передового отряда подъехал к Мюрату и доложил, что ворота в крепость заделаны и что, вероятно, там засада.
– Хорошо, – сказал Мюрат и, обратившись к одному из господ своей свиты, приказал выдвинуть четыре легких орудия и обстрелять ворота.
Артиллерия на рысях выехала из за колонны, шедшей за Мюратом, и поехала по Арбату. Спустившись до конца Вздвиженки, артиллерия остановилась и выстроилась на площади. Несколько французских офицеров распоряжались пушками, расстанавливая их, и смотрели в Кремль в зрительную трубу.
В Кремле раздавался благовест к вечерне, и этот звон смущал французов. Они предполагали, что это был призыв к оружию. Несколько человек пехотных солдат побежали к Кутафьевским воротам. В воротах лежали бревна и тесовые щиты. Два ружейные выстрела раздались из под ворот, как только офицер с командой стал подбегать к ним. Генерал, стоявший у пушек, крикнул офицеру командные слова, и офицер с солдатами побежал назад.
