Емец, Николай Васильевич
| Николай Васильевич Емец | |||
 Н. В. Емец | |||
| Дата рождения | |||
|---|---|---|---|
| Место рождения |
Журавное, Ахтырский уезд, Харьковская губерния, Российская империя | ||
| Дата смерти | |||
| Место смерти | |||
| Принадлежность | |||
| Род войск | |||
| Годы службы | |||
| Звание |
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение | ||
| Награды и премии |
| ||
Николай Васильевич Емец (1898—1939) — начальник Управления НКВД по Курской области, старший майор государственной безопасности (1937).
Биография
Родился в семье украинской чернорабочего. В РКП(б) с мая 1918.
Окончил сельскую школу в селе Журавное в 1907. Сельскохозяйственный рабочий, чернорабочий в имениях помещиков и на Чупаховском сахарном заводе в Ахтырском уезде с мая 1908 до июня 1913, после чего чернорабочий на Ахтырской мельнице и в булочной до мая 1914. Приказчик в железоскобяном магазине купца Милославского в городе Ахтырка до апреля 1915. Молотобоец и слесарь в железнодорожных мастерских в Петрограде до июня 1917, слесарь в железнодорожных мастерских Николаевской железной дороги до мая 1918.
В РККА командир роты и командир эскадрона 1-го Чрезвычайного и 2-го Гвардейского полков, комиссар дивизиона 13-го и 7-го кавалерийских полков, военком полка 40-й Богучарской дивизии и 92-го, 16-го, 32-го кавалерийских полков 6-й Чонгарской дивизии с мая 1918 до декабря 1919.
В органах ВЧК-ОГПУ-НКВД уполномоченный Особого отдела 16-й кавалерийской дивизии с декабря 1919 до 1920, затем заместитель начальника до октября 1921. Начальник Назранского отделения ВЧК в Горской республике до марта 1922. Уполномоченный и помощник начальника Особого отдела 6-й кавалерийской дивизии до марта 1923. Начальник отделения Армавирского окружного отдела ГПУ с апреля 1923 по февраля 1924.
Начальник отделения Таганрогского окружного отдела ГПУ, заместитель начальника Таганрогского окружного отдела ГПУ, начальник Секретно-оперативной части до августа 1924. Начальник Секретного отдела, Информационного отдела Самарского губернского отдела ГПУ с сентября 1924 до декабря 1925. Начальник Информационно-регистрационного отдела ПП ОГПУ по БВО и Западному краю со 2 января 1926 до 6 января 1930. Начальник восточного отдела ПП ОГПУ по Северо-Кавказскому краю с 6 января 1930, заместитель начальника Контрразведывательного отдела KPO ПП ОГПУ по Северо-Кавказскому краю до мая 1930 года. Начальник Черноморского окружного отдела ГПУ с мая 1930 до 1 октября 1930. Также начальник 32-го Черноморского пограничного отряда ОГПУ с мая 1930 до 16 декабря 1933, начальник Черноморского оперативного сектора ГПУ с 1 октября 1930 до 16 декабря 1933. Заместитель полпреда ОГПУ (затем заместитель начальника УНКВД) по Татарской АССР до 15 февраля 1935. Заместитель начальника УНКВД Калининской области до 27 марта 1936. Начальник УНКВД Курской области до 14 июня 1937. Начальник 3-го отдела Самарского ИТЛ НКВД с 5 августа 1937 до 16 марта 1938. Заместитель директора Дальстроя НКВД СССР до 1 декабря 1938.
Арестован 1 декабря 1938.[1] Приговорён ВКВС СССР 10 марта 1939 к ВМН и в тот же день расстрелян. Не реабилитирован.
Звания[2]
- майор государственной безопасности, 05.12.1935;
- старший майор государственной безопасности, 20.01.1937.
Награды
- знак «Почётный работник ВЧК — ОГПУ (V)» № 541;
- знак «Почётный работник ВЧК — ОГПУ (XV)», 04.02.1933.
Напишите отзыв о статье "Емец, Николай Васильевич"
Литература
- Петров Н. В., Скоркин К. В. Кто руководил НКВД 1934-1941. Москва, 1999.
Примечания
Ссылки
- [www.knowbysight.info/YeYY/09995.asp Справочник по истории Коммунистической партии и Советского Союза 1898 - 1991]
- [www.simbir-archeo.narod.ru/Russian/20vek/golgofa/zk/emez.htm Краткая биография]
| ||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Емец, Николай Васильевич
– Что вы, милая, – сказала она сердито девушке, которая заставила себя ждать несколько минут. – Не хотите служить, что ли? Так я вам найду место.Графиня была расстроена горем и унизительною бедностью своей подруги и поэтому была не в духе, что выражалось у нее всегда наименованием горничной «милая» и «вы».
– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…
Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
