История о плывущих водорослях
| История о плывущих водорослях | |
| яп. 浮草物語 (Ukikusa monogatari) англ. A Story of Floating Weeds | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Автор сценария |
Тадао Икэда |
| В главных ролях | |
| Оператор | |
| Кинокомпания |
Shôchiku Eiga |
| Длительность |
87 мин. |
| Страна | |
| Язык |
немой фильм |
| Год | |
«История о плывущих водорослях» (яп. 浮草物語, Ukikusa monogatari; англ. A Story of Floating Weeds) — немой фильм режиссёра Ясудзиро Одзу, вышедший на экраны в 1934 году. Лента получила премию журнала «Кинэма Дзюмпо» за лучший фильм. В 1959 году Одзу снял цветной ремейк этой своей работы — картину «Плывущие водоросли».
Содержание
Сюжет
Группа бродячих актёров приезжает с гастролями в тихий провинциальный городок. Кихати, руководитель труппы, объявив, что должен посетить своего местного благодетеля, отправляется к Оцунэ, женщине, которая многие годы в одиночку растит их общего сына. Синкити, уже студент, даже не подозревает, кем является беззаботный дядюшка, изредка посещающий их дом. Тайну Кихати узнаёт Отака, одна из актрис труппы, и из ревности хочет рассказать всё Синкити. После того, как это не удаётся, она подговаривает свою младшую товарку Отоки соблазнить юношу. Та успешно воплощает план, однако в ходе его выполнения сама влюбляется в Синкити...
В ролях
- Такэси Сакамото — Кихати
- Тёко Иида — Оцунэ
- Кодзи Мицуи — Синкити
- Риэко Ягумо — Отака
- Ёсико Цубоути — Отоки
- Томио Аоки — Томибо
- Рэйко Тани — отец Томибо
О фильме
Фильм снимался с сентября по ноябрь 1934 года и вышел на экраны токийских кинотеатров 23 ноября того же года[1]. Сохранилась лишь немая версия ленты, хотя первоначально имелся и звуковой вариант. Это был второй случай, после не сохранившегося фильма «До новой встречи» (1932, Mata au hi made), когда Одзу делал и звуковые версии своих немых картин. В фильм была включена дополнительно песня «Путешествие в моросящий дождь» («Сигуратаби»), вероятно для придания картине большей коммерческой привлекательности[2]. Первым же сохранившимся полностью звуковым фильмом мастера является «Единственный сын» (1936).
В «Истории о плывущих водорослях» вновь, как и в фильме 1933 года «Каприз», главным героем является Кихати, но, как объясняет сам режиссёр, это не обязательно тот же человек, у них лишь сходство черт характера[2]. На сей раз Кихати является странствующим актёром. Впервые в фильмах Одзу герой оставляет Токио и ведёт бродячую жизнь, отказавшись от постоянного места жительства, семьи или намерений её завести. И даже заменитель семьи (в данном случае — труппа актёров), в конце концов, тоже распадается. Кихати, герой «Каприза», оставлял Токио, но всё же, не доехав до места назначения, возвращался, влекомый силой гравитации. Кихати в «Истории о плывущих водорослях» был создан Одзу по мотивам американского фильма режиссёра Джорджа Фицмориса «Зазывала» (1928, The Barker), мелодрамы, имевшей успех у японских кинозрителей[3]. По сравнению со всеми другими работами Одзу в этом фильме заметно сильное мелодраматическое влияние. Столкновение в концовке между Кихати и его сыном Синкити взято режиссёром из пьесы японского прозаика Кана Кикути «Возвращение отца»[2].
Кихати, как и многие другие герои ленты, носит кимоно на протяжении всего фильма, что вообще не характерно для ранних фильмов Одзу. В его предыдущих лентах герои не только жили в Токио, но и носили западную одежду. Фильм был подвержен цензуре. После рандеву с Синкити Отоки, придя домой, снимает носки (таби). Это считалось слишком эротичным по тем временам[2].
Именно с этого, довольно удивительного по своей форме, фильма начинает проявляться в работах мастера то, что будет названо «стилем Одзу». Это видно уже с самого начала — с титров: впервые здесь иероглифы поданы на фоне мешковины, что впоследствии стало обычным в его лентах. Здесь также применена низкая постановка камеры (впоследствии также у маэстро это будет регулярным), сюжет протекает медленно, но с хорошим прогрессом, добавлены некоторые комичные моменты в драматическом по сути повествовании. Много общего с его более поздними фильмами, только камера здесь более подвижна.
Это фильм, который был хорошо принят. Хотя некоторые причисляют его к моей «серии о Кихати», я с этим не согласен, потому что герои по имени Кихати, как правило, имеют лишь общие черты. В тот период все в моём окружении работали со звуком, в то время как я подвис на немом кино. Тем не менее, с 1932 года в течение трёх лет подряд мои немые, включая и эту картину, были выбраны лучшими фильмами по версии журнала Kinema Junpo. Однако мне не должно было повезти и на следующий год.
Напишите отзыв о статье "История о плывущих водорослях"
Примечания
Ссылки
- «История о плывущих водорослях» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.allmovie.com/movie/v111851 История о плывущих водорослях] (англ.) на сайте allmovie
|
||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий История о плывущих водорослях
Солдат, которому приказано было идти за зарядами, столкнулся с Пьером.– Эх, барин, не место тебе тут, – сказал он и побежал вниз. Пьер побежал за солдатом, обходя то место, на котором сидел молоденький офицерик.
Одно, другое, третье ядро пролетало над ним, ударялось впереди, с боков, сзади. Пьер сбежал вниз. «Куда я?» – вдруг вспомнил он, уже подбегая к зеленым ящикам. Он остановился в нерешительности, идти ему назад или вперед. Вдруг страшный толчок откинул его назад, на землю. В то же мгновенье блеск большого огня осветил его, и в то же мгновенье раздался оглушающий, зазвеневший в ушах гром, треск и свист.
Пьер, очнувшись, сидел на заду, опираясь руками о землю; ящика, около которого он был, не было; только валялись зеленые обожженные доски и тряпки на выжженной траве, и лошадь, трепля обломками оглобель, проскакала от него, а другая, так же как и сам Пьер, лежала на земле и пронзительно, протяжно визжала.
Пьер, не помня себя от страха, вскочил и побежал назад на батарею, как на единственное убежище от всех ужасов, окружавших его.
В то время как Пьер входил в окоп, он заметил, что на батарее выстрелов не слышно было, но какие то люди что то делали там. Пьер не успел понять того, какие это были люди. Он увидел старшего полковника, задом к нему лежащего на валу, как будто рассматривающего что то внизу, и видел одного, замеченного им, солдата, который, прорываясь вперед от людей, державших его за руку, кричал: «Братцы!» – и видел еще что то странное.
Но он не успел еще сообразить того, что полковник был убит, что кричавший «братцы!» был пленный, что в глазах его был заколон штыком в спину другой солдат. Едва он вбежал в окоп, как худощавый, желтый, с потным лицом человек в синем мундире, со шпагой в руке, набежал на него, крича что то. Пьер, инстинктивно обороняясь от толчка, так как они, не видав, разбежались друг против друга, выставил руки и схватил этого человека (это был французский офицер) одной рукой за плечо, другой за гордо. Офицер, выпустив шпагу, схватил Пьера за шиворот.
Несколько секунд они оба испуганными глазами смотрели на чуждые друг другу лица, и оба были в недоумении о том, что они сделали и что им делать. «Я ли взят в плен или он взят в плен мною? – думал каждый из них. Но, очевидно, французский офицер более склонялся к мысли, что в плен взят он, потому что сильная рука Пьера, движимая невольным страхом, все крепче и крепче сжимала его горло. Француз что то хотел сказать, как вдруг над самой головой их низко и страшно просвистело ядро, и Пьеру показалось, что голова французского офицера оторвана: так быстро он согнул ее.
Пьер тоже нагнул голову и отпустил руки. Не думая более о том, кто кого взял в плен, француз побежал назад на батарею, а Пьер под гору, спотыкаясь на убитых и раненых, которые, казалось ему, ловят его за ноги. Но не успел он сойти вниз, как навстречу ему показались плотные толпы бегущих русских солдат, которые, падая, спотыкаясь и крича, весело и бурно бежали на батарею. (Это была та атака, которую себе приписывал Ермолов, говоря, что только его храбрости и счастью возможно было сделать этот подвиг, и та атака, в которой он будто бы кидал на курган Георгиевские кресты, бывшие у него в кармане.)
Французы, занявшие батарею, побежали. Наши войска с криками «ура» так далеко за батарею прогнали французов, что трудно было остановить их.
С батареи свезли пленных, в том числе раненого французского генерала, которого окружили офицеры. Толпы раненых, знакомых и незнакомых Пьеру, русских и французов, с изуродованными страданием лицами, шли, ползли и на носилках неслись с батареи. Пьер вошел на курган, где он провел более часа времени, и из того семейного кружка, который принял его к себе, он не нашел никого. Много было тут мертвых, незнакомых ему. Но некоторых он узнал. Молоденький офицерик сидел, все так же свернувшись, у края вала, в луже крови. Краснорожий солдат еще дергался, но его не убирали.
Пьер побежал вниз.
«Нет, теперь они оставят это, теперь они ужаснутся того, что они сделали!» – думал Пьер, бесцельно направляясь за толпами носилок, двигавшихся с поля сражения.
Но солнце, застилаемое дымом, стояло еще высоко, и впереди, и в особенности налево у Семеновского, кипело что то в дыму, и гул выстрелов, стрельба и канонада не только не ослабевали, но усиливались до отчаянности, как человек, который, надрываясь, кричит из последних сил.
Главное действие Бородинского сражения произошло на пространстве тысячи сажен между Бородиным и флешами Багратиона. (Вне этого пространства с одной стороны была сделана русскими в половине дня демонстрация кавалерией Уварова, с другой стороны, за Утицей, было столкновение Понятовского с Тучковым; но это были два отдельные и слабые действия в сравнении с тем, что происходило в середине поля сражения.) На поле между Бородиным и флешами, у леса, на открытом и видном с обеих сторон протяжении, произошло главное действие сражения, самым простым, бесхитростным образом.
Сражение началось канонадой с обеих сторон из нескольких сотен орудий.
Потом, когда дым застлал все поле, в этом дыму двинулись (со стороны французов) справа две дивизии, Дессе и Компана, на флеши, и слева полки вице короля на Бородино.
