Каджар, Александр Петрович Риза-Кули-Мирза

Александр Петрович Риза-Кули Мирза Каджар
Дата рождения	1869(1869)
Принадлежность	Российская империя
Звание	Полковник

Принц Александр Петрович Риза-Кули Мирза Каджар (25 мая 1869 — ?) — российский военный деятель, комендант Екатеринбурга (1918), полковник.

Биография

Александр Петрович Риза-Кули Мирза Каджар родился 25 мая 1869 года в Санкт-Петербургской губернии. Происходит из известного азербайджанского рода Каджаров. Согласно послужному списку «сын персидского принца, уроженец Петербургской губернии. Вероисповедания православного». Отец, Риза Кули Мирза Каджар флигель-адъютант, штабс-ротмистр, командир 4-го взвода (мусульман) лейб-гвардии Кавказского эскадрона Собственного Его Императорского Величества конвоя, впоследствии станет генерал-майором. Мать, Александра Туган-Мирза Барановская, происходила из старинного дворянского литовско-татарского рода мусульманского вероисповедания. Незадолго до рождения сына приняла православие. Александр Петрович Риза-Кули Мирза приходился кузеном Ахмеду Мирзе — последнему Шаху Персии из династии Каджаров. Общее образование получил в Рижском реальном училище.

В службу вступил в октябре 1888 года рядовым на правах вольноопределяющегося в 13-й резервный пехотный кадровый батальон. В августе 1890 года командирован был в Виленское пехотное юнкерское училище. По окончании училища по 2-му разряду в августе 1893 года произведён в подпрапорщики и направлен в 177-й пехотный Изборский полк. 25 марта 1895 года произведён был в подпоручики. В июле 1898 года был зачислен кандидатом для перевода в Собственный Его Императоского Величества конвой. 15 апреля 1899 года произведён в поручики.

15 августа 1902 года был прикомандирован для испытания и перевода в дальнейшем в Собственный Е. И. В. конвой сверх комплекта, как не принадлежащий к числу природных казаков Кубанского или Терского войска. 2 ноября 1902 года зачислен прикомандированным к лейб-гвардии 2-й Кубанской казачьей сотне Собственного Е. И. В. конвоя. 15 апреля 1903 года произведён в штабс-ротмистры. 26 апреля переведён в лейб-гвардии 2-ю Кубанскую казачью сотню с переименованием в сотники.

Александр Петрович успешно нёс службу в Конвое. 6 декабря 1906 года был удостоен ордена Св. Станислава 3-й ст. Жил он в Петербурге на Шпалерной улице, в доме № 28. В эти годы принц имел приватную переписку с младшим братом Николая II Великим Князем Михаилом Александровичем, который был выслан Императором из столицы. В сентябре 1914 года Александр Петрович был произведён в есаулы. К этому времени его пожаловали несколькими орденами и медалями. С началом Первой мировой войны характер службы резко изменился. Конвой сопровождал Николая II в поездках по стране и на фронт, охранял Ставку Верховного Главнокомандующего. Был награждён орденом Святого Георгия 4-й степени.

В начале 1917 года в Военно-походную Канцелярию Его Величества поступила памятная записка, в которой было приведено обоснование возможной монополии России на мировом рынке такого стратегически важного металла, как платина. Для этого предлагалось образовать Акционерное Общество «Уральские Золотоплатиновые Недра» с огромным по тем временам уставным капиталом в 12,5 млн рублей. Авторы записки обращались к Николаю II с просьбой разрешить А. П. Риза-Кули Мирзе подписать проектируемый Устав Общества в качестве учредителя. Видимо, они понимали, что, имея учредителем человека, близкого Августейшей Фамилии, можно браться за решение любых проблем планетарного масштаба. Но было слишком поздно: Император отрёкся от престола.

Новая власть, а затем сменившие их большевики жестоко расправились с казаками и офицерами Конвоя. Уцелели единицы, и среди них чудом выживший Александр Петрович. Известно, что с огромным риском для жизни он пробрался в Екатеринбург во время заключения там Царской Семьи. К нему скрытно приходил знавший его лично камердинер царя Т. И. Чемодуров и рассказывал об обстановке в доме инженера Ипатьева.

Им не удалось освободить узников, и в ночь с 16 на 17 июля 1918 года Царская Семья была расстреляна. Когда Белая Армия освободила Екатеринбург, полковник Риза-Кули-Мирза приказом начальника гарнизона генерал-майора Голицына был в августе назначен комендантом Екатеринбурга, а в сентябре был назначен помощником начальника гарнизона по военной части. В дальнейшем вместе с другими участниками Белого Движения перебрался в США и жил в Сиэтле. Вплоть до 1941 года публиковал свои воспоминания в газете «Новое русское слово» в Нью-Йорке. В них принц рассказывал обо всём самом интересном, что произошло за 15 лет его службы в Собственном Его Императорского Величества Конвое.

Ссылки

• [azeri.ru/az/history/339/ Последный Есаул Конвоя Его Величества]
• [www.azcongress.ru/article.php?3535 Азербайджанцы в Петербурге–Петрограде]
• [www.vrtu-vvkure.com/VPYU/VPYU_K.pdf Сайт Виленского пехотного училища]

Отрывок, характеризующий Каджар, Александр Петрович Риза-Кули-Мирза

Брат недоверчиво покачал головой.
– Одно, что тяжело для меня, – я тебе по правде скажу, Andre, – это образ мыслей отца в религиозном отношении. Я не понимаю, как человек с таким огромным умом не может видеть того, что ясно, как день, и может так заблуждаться? Вот это составляет одно мое несчастие. Но и тут в последнее время я вижу тень улучшения. В последнее время его насмешки не так язвительны, и есть один монах, которого он принимал и долго говорил с ним.
– Ну, мой друг, я боюсь, что вы с монахом даром растрачиваете свой порох, – насмешливо, но ласково сказал князь Андрей.
– Аh! mon ami. [А! Друг мой.] Я только молюсь Богу и надеюсь, что Он услышит меня. Andre, – сказала она робко после минуты молчания, – у меня к тебе есть большая просьба.
– Что, мой друг?
– Нет, обещай мне, что ты не откажешь. Это тебе не будет стоить никакого труда, и ничего недостойного тебя в этом не будет. Только ты меня утешишь. Обещай, Андрюша, – сказала она, сунув руку в ридикюль и в нем держа что то, но еще не показывая, как будто то, что она держала, и составляло предмет просьбы и будто прежде получения обещания в исполнении просьбы она не могла вынуть из ридикюля это что то.
Она робко, умоляющим взглядом смотрела на брата.
– Ежели бы это и стоило мне большого труда… – как будто догадываясь, в чем было дело, отвечал князь Андрей.
– Ты, что хочешь, думай! Я знаю, ты такой же, как и mon pere. Что хочешь думай, но для меня это сделай. Сделай, пожалуйста! Его еще отец моего отца, наш дедушка, носил во всех войнах… – Она всё еще не доставала того, что держала, из ридикюля. – Так ты обещаешь мне?
– Конечно, в чем дело?
– Andre, я тебя благословлю образом, и ты обещай мне, что никогда его не будешь снимать. Обещаешь?
– Ежели он не в два пуда и шеи не оттянет… Чтобы тебе сделать удовольствие… – сказал князь Андрей, но в ту же секунду, заметив огорченное выражение, которое приняло лицо сестры при этой шутке, он раскаялся. – Очень рад, право очень рад, мой друг, – прибавил он.
– Против твоей воли Он спасет и помилует тебя и обратит тебя к Себе, потому что в Нем одном и истина и успокоение, – сказала она дрожащим от волнения голосом, с торжественным жестом держа в обеих руках перед братом овальный старинный образок Спасителя с черным ликом в серебряной ризе на серебряной цепочке мелкой работы.
Она перекрестилась, поцеловала образок и подала его Андрею.
– Пожалуйста, Andre, для меня…
Из больших глаз ее светились лучи доброго и робкого света. Глаза эти освещали всё болезненное, худое лицо и делали его прекрасным. Брат хотел взять образок, но она остановила его. Андрей понял, перекрестился и поцеловал образок. Лицо его в одно и то же время было нежно (он был тронут) и насмешливо.
– Merci, mon ami. [Благодарю, мой друг.]
Она поцеловала его в лоб и опять села на диван. Они молчали.
– Так я тебе говорила, Andre, будь добр и великодушен, каким ты всегда был. Не суди строго Lise, – начала она. – Она так мила, так добра, и положение ее очень тяжело теперь.
– Кажется, я ничего не говорил тебе, Маша, чтоб я упрекал в чем нибудь свою жену или был недоволен ею. К чему ты всё это говоришь мне?
Княжна Марья покраснела пятнами и замолчала, как будто она чувствовала себя виноватою.
– Я ничего не говорил тебе, а тебе уж говорили . И мне это грустно.
Красные пятна еще сильнее выступили на лбу, шее и щеках княжны Марьи. Она хотела сказать что то и не могла выговорить. Брат угадал: маленькая княгиня после обеда плакала, говорила, что предчувствует несчастные роды, боится их, и жаловалась на свою судьбу, на свекра и на мужа. После слёз она заснула. Князю Андрею жалко стало сестру.
– Знай одно, Маша, я ни в чем не могу упрекнуть, не упрекал и никогда не упрекну мою жену , и сам ни в чем себя не могу упрекнуть в отношении к ней; и это всегда так будет, в каких бы я ни был обстоятельствах. Но ежели ты хочешь знать правду… хочешь знать, счастлив ли я? Нет. Счастлива ли она? Нет. Отчего это? Не знаю…
Говоря это, он встал, подошел к сестре и, нагнувшись, поцеловал ее в лоб. Прекрасные глаза его светились умным и добрым, непривычным блеском, но он смотрел не на сестру, а в темноту отворенной двери, через ее голову.
– Пойдем к ней, надо проститься. Или иди одна, разбуди ее, а я сейчас приду. Петрушка! – крикнул он камердинеру, – поди сюда, убирай. Это в сиденье, это на правую сторону.
Княжна Марья встала и направилась к двери. Она остановилась.
– Andre, si vous avez. la foi, vous vous seriez adresse a Dieu, pour qu'il vous donne l'amour, que vous ne sentez pas et votre priere aurait ete exaucee. [Если бы ты имел веру, то обратился бы к Богу с молитвою, чтоб Он даровал тебе любовь, которую ты не чувствуешь, и молитва твоя была бы услышана.]
– Да, разве это! – сказал князь Андрей. – Иди, Маша, я сейчас приду.
По дороге к комнате сестры, в галлерее, соединявшей один дом с другим, князь Андрей встретил мило улыбавшуюся m lle Bourienne, уже в третий раз в этот день с восторженною и наивною улыбкой попадавшуюся ему в уединенных переходах.
– Ah! je vous croyais chez vous, [Ах, я думала, вы у себя,] – сказала она, почему то краснея и опуская глаза.
Князь Андрей строго посмотрел на нее. На лице князя Андрея вдруг выразилось озлобление. Он ничего не сказал ей, но посмотрел на ее лоб и волосы, не глядя в глаза, так презрительно, что француженка покраснела и ушла, ничего не сказав.
Когда он подошел к комнате сестры, княгиня уже проснулась, и ее веселый голосок, торопивший одно слово за другим, послышался из отворенной двери. Она говорила, как будто после долгого воздержания ей хотелось вознаградить потерянное время.
– Non, mais figurez vous, la vieille comtesse Zouboff avec de fausses boucles et la bouche pleine de fausses dents, comme si elle voulait defier les annees… [Нет, представьте себе, старая графиня Зубова, с фальшивыми локонами, с фальшивыми зубами, как будто издеваясь над годами…] Xa, xa, xa, Marieie!