Кампанила Джотто

Кампанила Джотто
Колокольня Джотто
Координаты: 43°46′22″ с. ш. 11°15′20″ в. д.43.772861° с. ш. 11.255694° в. д. / 43.772861; 11.255694
Официальное название	итал. Campanile di Giotto
Область применения	смотровая
Место расположения	Флоренция
Конструкция
Тип конструкции	колокольня
Материал	камень и мрамор
Высота конструкции	84,7 м
Эксплуатация
Конструктор, архитектор	Джотто ди Бондоне, Андреа Пизано, Франческо Таленти
Начало строительства	1298
Окончание строительства	1359
Кампанила Джотто на Викискладе

Колокольня Джотто (итал. Campanile di Giotto) — кампанила кафедрального собора (Дуомо) во Флоренции.

Стоящая отдельно от собора Санта-Мария-дель-Фьоре и баптистерия Сан-Джованни, башня является одним из ярчайших примеров флорентийской готической архитектуры. Скульптурное убранство кампанилы — самое важное произведение Итальянского треченто, демонстрирующее изысканное смешение монументальности и готической трепетности.

Авторами кампанилы были три мастера: Джотто, сделавший общий проект и закончивший первый ярус, Андреа Пизано, в 1340-х годах поставивший следующий ярус с высокими окнами-бифоре, и, наконец, Франческо Таленти, достроивший кампанилу и облицовавший её тремя типами мрамора.

История

Фундамент башни был заложен ещё в 1298 году Арнольфо ди Камбио, главным архитектором близлежащего собора, строительство которого было начато на два года раньше. Однако через четыре года архитектор умер, и возведение башни было прервано на больше чем 30 лет. В 1334 году дело, начатое ди Камбио, продолжил известный Джотто ди Бондоне; на тот момент ему было 67 лет. Он сосредоточил все свои силы и энергию на строительстве колокольни для собора. Первый камень был заложен 19 июля 1334 года. Проект Джотто сочетался с полихромией собора, применённой Арнольфо ди Камбио, и придавал башне такой вид, как будто бы она была «нарисованная». В своем проекте архитектор также использовал технику кьяроскуро и некоторые формы перспективы вместо чертежа строго по линиям.

В 1337 году Джотто умер, успев построить лишь нижний ярус. С трёх сторон он украшен барельефами в шестиугольных панелях, по семь штук с каждой стороны. Во время расширения входа в 1348 году две панели были перемещены на пустую северную сторону, и лишь позже, в 1437 году, там появились пять панелей, выполненных Лукой делла Роббиа. Число «семь» имеет особое значение в библейском смысле: оно символизирует человеческую способность к самосовершенствованию. Установить точное авторство панелей довольно сложно: какие-то приписываются Джотто, а другие могли быть выполнены Андреа Пизано. В 1343 году строительство башни продолжил Андреа Пизано, создавший южные ворота флорентийского баптистерия. Возводя колокольню, он скрупулёзно следовал чертежам Джотто. Он построил следующие два яруса с четырьмя нишами с каждой их стороны, однако второй ряд ниш пустует. Строительные работы прекратились в 1348 году, когда во Флоренцию проникла Чёрная смерть.

Пизано в свою очередь сменил архитектор Франческо Таленти, который построил верхние три уровня с большими окнами и завершил колокольню в 1359 году. При нём она была облицована тремя типами мрамора: белый мрамор был привезён из Каррары, красный — из Монсуммано-Терме и Сиены, а зелёный — из Прато. Таленти не стал ставить шпиль на её вершине, что было в планах Джотто: из-за этого проектная высота башни была снижена с 122 метров до 84,7 метров. С вершины башни открывается захватывающая панорама на всю Флоренцию и окружающие её холмы. Чтобы подняться на колокольню, нужно преодолеть 414 ступеней.

Описание

Основание скульптуры украшено барельефами ведущих скульпторов Ренессанса: во втором ярусе — панно Джотто, в третьем — 16 статуй, многие из которых принадлежат Донателло (оригиналы сегодня перемещены в Музей собора и заменены копиями).

В культуре

Колокольня, наряду с другими зданиями в этом районе, появляется в компьютерной игре Assassin's Creed II как часть локации города Флоренции. Действия игры развиваются с 1476 по 1498 годы. Игрок может забраться на колокольню, которая, как кажется, преувеличена в высоте, и осмотреть весь город. Кампанила также доступна в одном из воспоминаний в игре Assassin's Creed: Brotherhood.

Также колокольня упоминается в романе Дэна Брауна «Инферно».

Ссылки

• [www.mega.it/eng/egui/monu/bn.htm Florence Art Guide]
• [www.florin.ms/hwalks3.html www.florin.ms]

</div>

Отрывок, характеризующий Кампанила Джотто

Митенька стремглав слетел с шести ступеней и убежал в клумбу. (Клумба эта была известная местность спасения преступников в Отрадном. Сам Митенька, приезжая пьяный из города, прятался в эту клумбу, и многие жители Отрадного, прятавшиеся от Митеньки, знали спасительную силу этой клумбы.)
Жена Митеньки и свояченицы с испуганными лицами высунулись в сени из дверей комнаты, где кипел чистый самовар и возвышалась приказчицкая высокая постель под стеганным одеялом, сшитым из коротких кусочков.
Молодой граф, задыхаясь, не обращая на них внимания, решительными шагами прошел мимо них и пошел в дом.
Графиня узнавшая тотчас через девушек о том, что произошло во флигеле, с одной стороны успокоилась в том отношении, что теперь состояние их должно поправиться, с другой стороны она беспокоилась о том, как перенесет это ее сын. Она подходила несколько раз на цыпочках к его двери, слушая, как он курил трубку за трубкой.
На другой день старый граф отозвал в сторону сына и с робкой улыбкой сказал ему:
– А знаешь ли, ты, моя душа, напрасно погорячился! Мне Митенька рассказал все.
«Я знал, подумал Николай, что никогда ничего не пойму здесь, в этом дурацком мире».
– Ты рассердился, что он не вписал эти 700 рублей. Ведь они у него написаны транспортом, а другую страницу ты не посмотрел.
– Папенька, он мерзавец и вор, я знаю. И что сделал, то сделал. А ежели вы не хотите, я ничего не буду говорить ему.
– Нет, моя душа (граф был смущен тоже. Он чувствовал, что он был дурным распорядителем имения своей жены и виноват был перед своими детьми но не знал, как поправить это) – Нет, я прошу тебя заняться делами, я стар, я…
– Нет, папенька, вы простите меня, ежели я сделал вам неприятное; я меньше вашего умею.
«Чорт с ними, с этими мужиками и деньгами, и транспортами по странице, думал он. Еще от угла на шесть кушей я понимал когда то, но по странице транспорт – ничего не понимаю», сказал он сам себе и с тех пор более не вступался в дела. Только однажды графиня позвала к себе сына, сообщила ему о том, что у нее есть вексель Анны Михайловны на две тысячи и спросила у Николая, как он думает поступить с ним.
– А вот как, – отвечал Николай. – Вы мне сказали, что это от меня зависит; я не люблю Анну Михайловну и не люблю Бориса, но они были дружны с нами и бедны. Так вот как! – и он разорвал вексель, и этим поступком слезами радости заставил рыдать старую графиню. После этого молодой Ростов, уже не вступаясь более ни в какие дела, с страстным увлечением занялся еще новыми для него делами псовой охоты, которая в больших размерах была заведена у старого графа.


Уже были зазимки, утренние морозы заковывали смоченную осенними дождями землю, уже зелень уклочилась и ярко зелено отделялась от полос буреющего, выбитого скотом, озимого и светло желтого ярового жнивья с красными полосами гречихи. Вершины и леса, в конце августа еще бывшие зелеными островами между черными полями озимей и жнивами, стали золотистыми и ярко красными островами посреди ярко зеленых озимей. Русак уже до половины затерся (перелинял), лисьи выводки начинали разбредаться, и молодые волки были больше собаки. Было лучшее охотничье время. Собаки горячего, молодого охотника Ростова уже не только вошли в охотничье тело, но и подбились так, что в общем совете охотников решено было три дня дать отдохнуть собакам и 16 сентября итти в отъезд, начиная с дубравы, где был нетронутый волчий выводок.
В таком положении были дела 14 го сентября.
Весь этот день охота была дома; было морозно и колко, но с вечера стало замолаживать и оттеплело. 15 сентября, когда молодой Ростов утром в халате выглянул в окно, он увидал такое утро, лучше которого ничего не могло быть для охоты: как будто небо таяло и без ветра спускалось на землю. Единственное движенье, которое было в воздухе, было тихое движенье сверху вниз спускающихся микроскопических капель мги или тумана. На оголившихся ветвях сада висели прозрачные капли и падали на только что свалившиеся листья. Земля на огороде, как мак, глянцевито мокро чернела, и в недалеком расстоянии сливалась с тусклым и влажным покровом тумана. Николай вышел на мокрое с натасканной грязью крыльцо: пахло вянущим лесом и собаками. Чернопегая, широкозадая сука Милка с большими черными на выкате глазами, увидав хозяина, встала, потянулась назад и легла по русачьи, потом неожиданно вскочила и лизнула его прямо в нос и усы. Другая борзая собака, увидав хозяина с цветной дорожки, выгибая спину, стремительно бросилась к крыльцу и подняв правило (хвост), стала тереться о ноги Николая.
– О гой! – послышался в это время тот неподражаемый охотничий подклик, который соединяет в себе и самый глубокий бас, и самый тонкий тенор; и из за угла вышел доезжачий и ловчий Данило, по украински в скобку обстриженный, седой, морщинистый охотник с гнутым арапником в руке и с тем выражением самостоятельности и презрения ко всему в мире, которое бывает только у охотников. Он снял свою черкесскую шапку перед барином, и презрительно посмотрел на него. Презрение это не было оскорбительно для барина: Николай знал, что этот всё презирающий и превыше всего стоящий Данило всё таки был его человек и охотник.