Катастрофа Convair CV-300

Катастрофа Convair CV-300 (1977)
Общие сведения
Дата	20 октября 1977
Причина	Нехватка топлива, разбился при аварийной посадке
Место	Мак-Комб, Миссисипи, США
Координаты	31°04′19″ с. ш. 90°35′57″ з. д.31.07194° с. ш. 90.59917° з. д. / 31.07194; -90.59917
Погибшие	6
Воздушное судно
Модель	Convair CV-300
Авиакомпания	= L & J Company (Эддисон, Техас, США
Пункт вылета	Гринвилл, Южная Каролина, США
Пункт назначения	Батон-Руж, Луизиана, США
Бортовой номер	N55VM
Дата выпуска	1948
Пассажиры	24
Экипаж	2
Выживших	20

Катастрофа Convair CV-300 — авиационная катастрофа, произошедшая 20 октября 1977 года с самолётом Convair CV-300 (модификация Convair CV-240) компании L&J Company, нанятым рок-группой Lynyrd Skynyrd. Самолёт, совершавший рейс из города Гринвилла штата Южная Каролина в город Батон-Руж штата Луизиана, разбился при аварийной посадке, вызванной нехваткой горючего.

В катастрофе погибли солист группы Ронни Ван Зант, гитарист/вокалист Стив Гейнс, бэк-вокалистка Кесси Гейнс (старшая сестра Стива), помощник тур-менеджера Дин Килпатрик, пилот Уолтер Мак-Крири и второй пилот Уильям Грей. Выжило 20 человек, включая Лесли Хоукинз, вторую бэк-вокалистку Lynyrd Skynyrd, однако она получила серьёзные травмы и больше выступать не смогла.

Катастрофа

20 октября 1977 года, всего через три дня после выхода альбома Street Survivors группы Lynyrd Skynyrd, самолёт, перевозивший музыкантов из Гринвилла в Батон-Руж, разбился в аэропорту Мак-Комб при аварийной посадке, вызванной нехваткой горючего. Группа только что выступила в Greenville Memorial Auditorium и направлялась с концертом в Университет штата Луизиана. В текущем, самом успешном на тот момент, туре Lynyrd Skynyrd успел отыграть пять концертов.

Несмотря на попытку совершить аварийную посадку на небольшую полосу, самолёт упал в лесу недалеко от Гиллсбурга (Миссисипи). Солист группы Ронни Ван Зант, гитарист/вокалист Стив Гейнс, бэк-вокалистка Кесси Гейнс (старшая сестра Стива), помощник тур-менеджера Дин Килпатрик, пилот Уолтер Мак-Крири и второй пилот Уильям Грей погибли при столкновении с землёй. Медики быстро добрались до места катастрофы и организовали вывоз раненых и погибших. Выжившие были доставлены в больницы городов Мак-Комб и Джексон.

Гитарист Аллен Коллинз получил переломы двух шейных позвонков, а также он и басист Леон Уилксон почти лишились рук. Кроме того, Уилксон получил множественные внутренние повреждения, включая проникающее ранение лёгкого, и остался почти без зубов. Гитарист Гэри Россингтон сломал обе руки, правую ногу и таз, а также проникающие ранения желудка и печени; на восстановление ушло несколько месяцев. Лесли Хоукинз получила сотрясение мозга, приведшее впоследствии к неврологическим проблемам, сломала в трёх местах шею и повредила мягкие ткани лица.

У техника Стива Лоулера диагностировали сотрясение мозга средней тяжести и рваные раны лица. Охранник Джин Одом получил ожоги руки и лица, а также ослеп на один глаз из-за возгорания сигнального факела, сработавшего при падении. Клавишник Билли Пауэлл почти лишился носа, повредил лицо и получил глубокие раны правого колена. Впоследствии он сделал противоречивые заявления о последних минутах Кесси Гейнс, рассказав, что её горло было перерезано от уха до уха, и она истекла кровью у него на руках. Также Пауэлл утверждал, что голова Ронни Ван Занта была размозжена. Эта версия событий была опровергнута Артимусом Пайлом и Джуди Ван Зант-Дженнес, которые в 1998 году опубликовали результаты вскрытия погибших членов группы, чтобы окончательно прояснить детали. Пайл и Ван Зант критиковали Пауэла за то, что его слова вызвали ненужные переживания в семье Гейнсов. Несмотря ни на что, Пауэлл остался в хороших отношениях с участниками группы.

Барабанщик Артимус Пайл, единственный из группы, лечившийся амбулаторно, выбрался из-под обломков самолёта с несколькими сломанными рёбрами и вместе с техниками Кеннетом Педеном-младщим и Марком Фрэнком вышел через заболоченный лес к дороге. Здесь троих раненых мужчин встретил фермер Джонни Моут, шедший узнать, что произошло. В разных источниках утверждается, что Моут или выстрелил в воздух, считая, что перепачканные люди сбежали из местной тюрьмы, или выстрелил Пайлу в плечо; однозначного подтверждения ни одной версии нет. Пайл в 2007 году утверждал, что Моут его подстрелил, Моут всегда отрицал, что стрелял в барабанщика. В 1996 году Пайл звонил Моуту по телефону, чтобы поблагодарить за помощь после катастрофы

Следует отметить, что третья бэк-вокалистка, Джоджо Биллингсли, не полетела со всеми из-за болезни; она планировала присоединиться к группе в Литтл-Роке (Арканзас) 23 октября Биллингсли утверждала, что ей приснился сон о катастрофе и она упрашивала Аллена Коллинза отказаться от использования самолёта.

Самолёт Convair CV-300 был осмотрен техниками группы Aerosmith в начале 1977 года. Его признали не соответствующим требованиям группы. Один из техников рассказал, что во время инспекции пилоты Мак-Грири и Грей передавали друг другу бутылку Jack Daniel's.

Причины катастрофы

Национальный совет по безопасности транспорта установил, что вероятной причиной катастрофы была нехватка топлива и полная потеря мощности обоих двигателей из-за невнимательности экипажа. Причиной нехватки топлива были неверное планирование полёта и неисправность правого двигателя неустановленной природы, приведшая к возгоранию и сверхнормативному потреблению горючего Отчет NTSB

Установлено, что магнето правого двигателя — устройство для зажигания горючей смеси в двигателе — было неисправно (Пауэлл и другие пассажиры говорили, что видели вспышки огня в правом двигателе непосредственно перед катастрофой. Пилоты планировали устранить неисправность по прибытии в Батон-Руж. Кесси Гейнс так боялась лететь, что согласилась ехать в грузовике вместе с багажом группы; Ронни Ван Зант уговорил её воспользоваться самолётом 20 октября.

Возможно, что из-за неисправности магнето пилоты использовали в двигателе смесь с избытком топлива, что и привело к его окончанию ранее расчётного времени. Также высказывалось предположение, что, получив сигнал о возгорании, пилоты запаниковали и сбросили топливо правого двигателя вместо того, чтобы перекачать его в левый. Пайл в интервью Говарду Стерну говорил, что топливный датчик не работал, а пилоты перед вылетом не смогли проверить уровень горючего в баках. Джин Одом в своей книге Lynyrd Skynyrd: Remembering the Free Birds of Southern Rock голословно утверждал, что второй пилот Уильям Грей половину ночи перед полётом провёл, нюхая кокаин; вскрытие не обнаружило следов наркотиков и алкоголя в крови обоих пилотов.

Литература

• Brant Marley. [books.google.com/books?id=mQO9RghlcZoC&printsec=frontcover&dq=Freebirds:+The+Lynyrd+Skynyrd+Story#PPA11,M1 Freebirds: The Lynyrd Skynyrd Story]. — Billboard Books, 2002. — ISBN 0-8230-8321-7.
• Davis Stephen. [books.google.com/books?id=k3xeHAAACAAJ&dq=Walk+This+Way:+The+Autobiography+of+Aerosmith Walk This Way: The Autobiography of Aerosmith]. — HarperCollins, 1997. — ISBN 0-380-97594-7.

Ссылки

• [www.ntsb.gov/aviationquery/brief.aspx?ev_id=44587&key=0 NTSB brief of crash]
• [www.tennesseeconcerts.com/planecrash The Lynyrd Skynyrd Plane Crash]
• [www.lynyrdskynyrd.com Official Lynyrd Skynyrd website]
• [www.lynyrdskynyrdhistory.com Official Lynyrd Skynyrd History site]

Отрывок, характеризующий Катастрофа Convair CV-300

– Высшая мудрость и истина есть как бы чистейшая влага, которую мы хотим воспринять в себя, – сказал он. – Могу ли я в нечистый сосуд воспринять эту чистую влагу и судить о чистоте ее? Только внутренним очищением самого себя я могу до известной чистоты довести воспринимаемую влагу.
– Да, да, это так! – радостно сказал Пьер.
– Высшая мудрость основана не на одном разуме, не на тех светских науках физики, истории, химии и т. д., на которые распадается знание умственное. Высшая мудрость одна. Высшая мудрость имеет одну науку – науку всего, науку объясняющую всё мироздание и занимаемое в нем место человека. Для того чтобы вместить в себя эту науку, необходимо очистить и обновить своего внутреннего человека, и потому прежде, чем знать, нужно верить и совершенствоваться. И для достижения этих целей в душе нашей вложен свет Божий, называемый совестью.
– Да, да, – подтверждал Пьер.
– Погляди духовными глазами на своего внутреннего человека и спроси у самого себя, доволен ли ты собой. Чего ты достиг, руководясь одним умом? Что ты такое? Вы молоды, вы богаты, вы умны, образованы, государь мой. Что вы сделали из всех этих благ, данных вам? Довольны ли вы собой и своей жизнью?
– Нет, я ненавижу свою жизнь, – сморщась проговорил Пьер.
– Ты ненавидишь, так измени ее, очисти себя, и по мере очищения ты будешь познавать мудрость. Посмотрите на свою жизнь, государь мой. Как вы проводили ее? В буйных оргиях и разврате, всё получая от общества и ничего не отдавая ему. Вы получили богатство. Как вы употребили его? Что вы сделали для ближнего своего? Подумали ли вы о десятках тысяч ваших рабов, помогли ли вы им физически и нравственно? Нет. Вы пользовались их трудами, чтоб вести распутную жизнь. Вот что вы сделали. Избрали ли вы место служения, где бы вы приносили пользу своему ближнему? Нет. Вы в праздности проводили свою жизнь. Потом вы женились, государь мой, взяли на себя ответственность в руководстве молодой женщины, и что же вы сделали? Вы не помогли ей, государь мой, найти путь истины, а ввергли ее в пучину лжи и несчастья. Человек оскорбил вас, и вы убили его, и вы говорите, что вы не знаете Бога, и что вы ненавидите свою жизнь. Тут нет ничего мудреного, государь мой! – После этих слов, масон, как бы устав от продолжительного разговора, опять облокотился на спинку дивана и закрыл глаза. Пьер смотрел на это строгое, неподвижное, старческое, почти мертвое лицо, и беззвучно шевелил губами. Он хотел сказать: да, мерзкая, праздная, развратная жизнь, – и не смел прерывать молчание.
Масон хрипло, старчески прокашлялся и кликнул слугу.
– Что лошади? – спросил он, не глядя на Пьера.
– Привели сдаточных, – отвечал слуга. – Отдыхать не будете?
– Нет, вели закладывать.
«Неужели же он уедет и оставит меня одного, не договорив всего и не обещав мне помощи?», думал Пьер, вставая и опустив голову, изредка взглядывая на масона, и начиная ходить по комнате. «Да, я не думал этого, но я вел презренную, развратную жизнь, но я не любил ее, и не хотел этого, думал Пьер, – а этот человек знает истину, и ежели бы он захотел, он мог бы открыть мне её». Пьер хотел и не смел сказать этого масону. Проезжающий, привычными, старческими руками уложив свои вещи, застегивал свой тулупчик. Окончив эти дела, он обратился к Безухому и равнодушно, учтивым тоном, сказал ему:
– Вы куда теперь изволите ехать, государь мой?
– Я?… Я в Петербург, – отвечал Пьер детским, нерешительным голосом. – Я благодарю вас. Я во всем согласен с вами. Но вы не думайте, чтобы я был так дурен. Я всей душой желал быть тем, чем вы хотели бы, чтобы я был; но я ни в ком никогда не находил помощи… Впрочем, я сам прежде всего виноват во всем. Помогите мне, научите меня и, может быть, я буду… – Пьер не мог говорить дальше; он засопел носом и отвернулся.
Масон долго молчал, видимо что то обдумывая.
– Помощь дается токмо от Бога, – сказал он, – но ту меру помощи, которую во власти подать наш орден, он подаст вам, государь мой. Вы едете в Петербург, передайте это графу Вилларскому (он достал бумажник и на сложенном вчетверо большом листе бумаги написал несколько слов). Один совет позвольте подать вам. Приехав в столицу, посвятите первое время уединению, обсуждению самого себя, и не вступайте на прежние пути жизни. Затем желаю вам счастливого пути, государь мой, – сказал он, заметив, что слуга его вошел в комнату, – и успеха…
Проезжающий был Осип Алексеевич Баздеев, как узнал Пьер по книге смотрителя. Баздеев был одним из известнейших масонов и мартинистов еще Новиковского времени. Долго после его отъезда Пьер, не ложась спать и не спрашивая лошадей, ходил по станционной комнате, обдумывая свое порочное прошедшее и с восторгом обновления представляя себе свое блаженное, безупречное и добродетельное будущее, которое казалось ему так легко. Он был, как ему казалось, порочным только потому, что он как то случайно запамятовал, как хорошо быть добродетельным. В душе его не оставалось ни следа прежних сомнений. Он твердо верил в возможность братства людей, соединенных с целью поддерживать друг друга на пути добродетели, и таким представлялось ему масонство.


Приехав в Петербург, Пьер никого не известил о своем приезде, никуда не выезжал, и стал целые дни проводить за чтением Фомы Кемпийского, книги, которая неизвестно кем была доставлена ему. Одно и всё одно понимал Пьер, читая эту книгу; он понимал неизведанное еще им наслаждение верить в возможность достижения совершенства и в возможность братской и деятельной любви между людьми, открытую ему Осипом Алексеевичем. Через неделю после его приезда молодой польский граф Вилларский, которого Пьер поверхностно знал по петербургскому свету, вошел вечером в его комнату с тем официальным и торжественным видом, с которым входил к нему секундант Долохова и, затворив за собой дверь и убедившись, что в комнате никого кроме Пьера не было, обратился к нему:
– Я приехал к вам с поручением и предложением, граф, – сказал он ему, не садясь. – Особа, очень высоко поставленная в нашем братстве, ходатайствовала о том, чтобы вы были приняты в братство ранее срока, и предложила мне быть вашим поручителем. Я за священный долг почитаю исполнение воли этого лица. Желаете ли вы вступить за моим поручительством в братство свободных каменьщиков?
Холодный и строгий тон человека, которого Пьер видел почти всегда на балах с любезною улыбкою, в обществе самых блестящих женщин, поразил Пьера.
– Да, я желаю, – сказал Пьер.
Вилларский наклонил голову. – Еще один вопрос, граф, сказал он, на который я вас не как будущего масона, но как честного человека (galant homme) прошу со всею искренностью отвечать мне: отреклись ли вы от своих прежних убеждений, верите ли вы в Бога?
Пьер задумался. – Да… да, я верю в Бога, – сказал он.
– В таком случае… – начал Вилларский, но Пьер перебил его. – Да, я верю в Бога, – сказал он еще раз.
– В таком случае мы можем ехать, – сказал Вилларский. – Карета моя к вашим услугам.
Всю дорогу Вилларский молчал. На вопросы Пьера, что ему нужно делать и как отвечать, Вилларский сказал только, что братья, более его достойные, испытают его, и что Пьеру больше ничего не нужно, как говорить правду.
Въехав в ворота большого дома, где было помещение ложи, и пройдя по темной лестнице, они вошли в освещенную, небольшую прихожую, где без помощи прислуги, сняли шубы. Из передней они прошли в другую комнату. Какой то человек в странном одеянии показался у двери. Вилларский, выйдя к нему навстречу, что то тихо сказал ему по французски и подошел к небольшому шкафу, в котором Пьер заметил невиданные им одеяния. Взяв из шкафа платок, Вилларский наложил его на глаза Пьеру и завязал узлом сзади, больно захватив в узел его волоса. Потом он пригнул его к себе, поцеловал и, взяв за руку, повел куда то. Пьеру было больно от притянутых узлом волос, он морщился от боли и улыбался от стыда чего то. Огромная фигура его с опущенными руками, с сморщенной и улыбающейся физиономией, неверными робкими шагами подвигалась за Вилларским.