Критский эмират

Эмират Крит
эмират
← 825 — 961 →
Столица	Харнак
Религия	сунниты (маликиты)
эмир
- 825/828 — 841	Умар I Абу-Хафс
- 949—961	Абд аль-Азиз
История
-  825/828	Завоевание арабами Крита
-  951	Завоевание Византией Крита
Преемственность
← Византийский Крит Византийский Крит →

К:Появились в 825 годуК:Исчезли в 961 году

Эмират Крит — мусульманское государство, которое существовало на острове Крит с 825 до 961 года. Мусульманское население острова и династия Хафсидов исповедовали ортодоксальный суннизм маликитского толка.

Завоевание Крита арабами

В правление эмира Кордовы, омейяда Аль-Хакама I, произошёл ряд восстаний с участием радикальных мусульман. В 805 и 806 годах прошли волнения в Кордове, которые были быстро подавлены. В 807 году в Толедо 14-летний наследник эмира Абд ар-Рахман уничтожил наиболее влиятельную часть населения города. Потрясённая толедским избиением Кордова 7 лет оставалась спокойной, однако в 814 году вновь вспыхнуло восстание. Восставшие осадили дворец эмира, однако после того, как Аль-Хакам приказал поджечь предместье, где проживало большинство мятежников, те бросились спасать свои семьи. В результате большая часть восставших была уничтожена, а оставшимся под страхом распятия было приказано в три дня покинуть страну. Изгнанники достигли Средиземного моря, где одна часть из них направилась к Западной Африке, где в 818 году поселилась в государстве Идрисидов, а другая к Египту.

Последние, в количестве 15 000 человек под предводительством Абу-Хафс Умара в 199 году хиджры (814/815 году нашей эры) высадились в окрестностях Александрии. Египет, где в это время Абд-Аллах ибн-Алсари восстал против халифа аль-Мамуна, не смог этому помешать. В 203 году хиджры (818/819 году нашей эры) испанские арабы, вступив в союз с одним из берберских племён, захватили Александрию. Только в 825 году аль-Мамун смог уделить внимание египетским делам и послать войска под командованием Тахира ибн Хусейна для подавления мятежа и изгнания пришельцев из Аль-Андалуса. Последние согласились без боя покинуть Египет, избрав местом своего нового поселения Крит, куда ещё в 824 году они совершили разведывательный набег.

Несмотря на то, что Фома Славянин был казнён ещё в 823 году, вызванное им восстание ещё не было до конца подавлено, и Византия не имела достаточно сил, чтобы защитить остров. В 825 году (по византийским, в 828 году по арабским источникам) изгнанники во главе с Умаром I Абу-Хафсом на 40 судах высадились в бухте Суд на Крите. Не встретив никакого сопротивления, войска 20 дней грабили остров. Утвердившись на Крите, арабы построили крепость Хандак (современная Ханья). После чего завоевали остров, захватив 29 городов, названия которых не сохранились.

Подавив восстание Фомы Славянина, император Михаил II попытался отвоевать остров Крит. Но арабы отбили все экспедиции. В 825/826 году был разбит протоспафарий Фотин (прадед Зои жены императора Льва VI), в 829 году Кратер во главе 70 диер, в 827 году Оорифа у острова Фасос.

Нападения арабского флота на Византию

В свою очередь арабы совершали набеги на острова Эгейского моря, Пелопоннес. При Саиде I разграбили Афон, пленив монахов. В 872 году было разграблено побережье Далмации. На обратном пути командующий византийским флотом, патрикий Никита, настиг арабский флот близ Крита и при помощи греческого огня уничтожил 26 кораблей. Новое поражение арабы потерпели у мыса Малеи (у берегов Пелопоннеса). Это привело к перерыву в набегах на Византию.

Через несколько лет нападения возобновились. От них сильно пострадала Эгина, а жители Наксоса и Патмоса платило дань. В 893 году, в правление Умара II, был опустошён Самос, в 903 году, в правление Мухаммада, Лемнос. Воспользовавшись тем, что в это время Византия воевала с болгарами, критский флот опустошал Пелопоннес, Среднюю Грецию и Фессалоники. В 906 году византиец Имерий разбил критян. А в 911 году он был разбит у Самоса критским и сирийским флотами. Около 923 года критский флотоводец Лев Триполитянин был разбит у Самоса.

Византийское завоевание

Нападения критского эмирата на острова в Эгейском море приводили к греческим военным экспедициям на Крит. Император Константин VII собрал большое войско и большой флот триер с греческим огнём. Но из-за командования Константина Гонгила византийцы в 949 году проиграли. Новое войско, было послано его преемником Романом II. Во главе экспедиции стоял доместик Никифор Фока. Византийцы осадили столицу эмирата город Харнак, окружив его стенобитными машинами. 7 марта 961 года в результате штурма город был взят.

Дальнейшая история

Город был разграблен, стены и мечети разрушены, жители обращены в рабство и переселены в другие земли Византии. На их месте поселились «общины армян, ромеев и других переселенцев». Последний эмир острова, Абд аль-Азиз, и его сын Нуман в качестве пленников были увезены в Константинополь. Нуман принял христианство и стал византийским военачальником. В 971 году он погиб на войне византийцев со Святославом.

Оценка

В византийских и мусульманских источниках по-разному описываются как завоевание арабами Крита, его существование и последствия завоевания.

В византийских источниках Критский эмират оценивается как пиратский, уничтоживший, либо изгнавший с острова христиан, на котором Никофор Фока навел порядок.

По мусульманской версии после завоевания христиане и иудеи на острове остались (хотя бы и в качестве рабов). При мусульманах на Крите активно развивалась наука, культура, строились общественные здания. А после греческого завоевания все здания были разрушены, мусульманские книги и библиотеки сожжены.

Список эмиров

• 828—841 Умар I Абу-Хафс
• 841—880 Саид I, сын Умара I Абу-Хафса
• 880—895 Умар II, сын Саида I
• 895—910 Мухаммад, сын Саида I
• 910—915 Юсуф, сын Умара I
• 915—925 Али I, сын Йусуфа
• 925—940 Ахмад, сын Умара I
• 940—943 Саид II, сын Ахмада
• 943—949 Али II, сын Ахмада
• 949—961 Абд аль-Азиз, сын Саида II

См. также

► Эмират

• Критские мусульмане
• Мусульмане в Греции

Литература

• Васильев А. А. Византия и арабы. Политические отношения Византии и арабов за время Аморийской династии. — СПб., 1900. — 183 с.
• Рыжов К. Все монархи мира. Мусульманский Восток VII-XV вв. — М.: Вече, 2004. — С. 473-474. — 544 с. — 3000 экз. — ISBN 5-94538-301-5.
• Айдын Ариф оглы Али-заде. Хроника мусульманских государств I-VII вв. Хиджры. — 2-е, испр. и доп. — М.: Умма, 2004. — С. 255. — 445 с. — 5000 экз. — ISBN 5-94824-111-4.

Ссылки

• Продолжатель Феофана. [www.vostlit.info/Texts/rus5/TheophCont/frametext2.htm Жизнеописание царей КНИГА II. Михаил II]. Восточная Литература. Проверено 18 августа 2011. [www.webcitation.org/67fn9zaa1 Архивировано из первоисточника 15 мая 2012].
• Продолжатель Феофана. [www.vostlit.info/Texts/rus5/TheophCont/frametext61.htm Жизнеописание царей КНИГА VI. Лев VI]. Восточная Литература. Проверено 18 августа 2011. [www.webcitation.org/67fnAqpOD Архивировано из первоисточника 15 мая 2012].
• ЛЕВ ДИАКОН. [www.vostlit.info/Texts/rus17/Diakon_L/frametext2.htm ИСТОРИЯ. КНИГА ВТОРАЯ]. Восточная Литература. Проверено 18 августа 2011. [www.webcitation.org/67fnBTVlg Архивировано из первоисточника 15 мая 2012].
• А.А. Васильев. [www.hrono.info/libris/lib_we/vaa161.html#vaa161para02 История Византийской империи Том 1 ГЛАВА 6 Эпоха Македонской династии (867-1081)]. Хронос. Проверено 18 августа 2011. [www.webcitation.org/67fnC6ieS Архивировано из первоисточника 15 мая 2012].
• [velizariy.kiev.ua/avallon/sea_war/vizant2.htm Морские сражения Византии. Район Эгейского моря]. Velizariada. Проверено 18 августа 2011. [www.webcitation.org/67fnDZ7jT Архивировано из первоисточника 15 мая 2012].

Отрывок, характеризующий Критский эмират

«Мне слишком тяжело было думать, что я могу быть причиной горя или раздора в семействе, которое меня облагодетельствовало, – писала она, – и любовь моя имеет одною целью счастье тех, кого я люблю; и потому я умоляю вас, Nicolas, считать себя свободным и знать, что несмотря ни на что, никто сильнее не может вас любить, как ваша Соня».
Оба письма были из Троицы. Другое письмо было от графини. В письме этом описывались последние дни в Москве, выезд, пожар и погибель всего состояния. В письме этом, между прочим, графиня писала о том, что князь Андрей в числе раненых ехал вместе с ними. Положение его было очень опасно, но теперь доктор говорит, что есть больше надежды. Соня и Наташа, как сиделки, ухаживают за ним.
С этим письмом на другой день Николай поехал к княжне Марье. Ни Николай, ни княжна Марья ни слова не сказали о том, что могли означать слова: «Наташа ухаживает за ним»; но благодаря этому письму Николай вдруг сблизился с княжной в почти родственные отношения.
На другой день Ростов проводил княжну Марью в Ярославль и через несколько дней сам уехал в полк.


Письмо Сони к Николаю, бывшее осуществлением его молитвы, было написано из Троицы. Вот чем оно было вызвано. Мысль о женитьбе Николая на богатой невесте все больше и больше занимала старую графиню. Она знала, что Соня была главным препятствием для этого. И жизнь Сони последнее время, в особенности после письма Николая, описывавшего свою встречу в Богучарове с княжной Марьей, становилась тяжелее и тяжелее в доме графини. Графиня не пропускала ни одного случая для оскорбительного или жестокого намека Соне.
Но несколько дней перед выездом из Москвы, растроганная и взволнованная всем тем, что происходило, графиня, призвав к себе Соню, вместо упреков и требований, со слезами обратилась к ней с мольбой о том, чтобы она, пожертвовав собою, отплатила бы за все, что было для нее сделано, тем, чтобы разорвала свои связи с Николаем.
– Я не буду покойна до тех пор, пока ты мне не дашь этого обещания.
Соня разрыдалась истерически, отвечала сквозь рыдания, что она сделает все, что она на все готова, но не дала прямого обещания и в душе своей не могла решиться на то, чего от нее требовали. Надо было жертвовать собой для счастья семьи, которая вскормила и воспитала ее. Жертвовать собой для счастья других было привычкой Сони. Ее положение в доме было таково, что только на пути жертвованья она могла выказывать свои достоинства, и она привыкла и любила жертвовать собой. Но прежде во всех действиях самопожертвованья она с радостью сознавала, что она, жертвуя собой, этим самым возвышает себе цену в глазах себя и других и становится более достойною Nicolas, которого она любила больше всего в жизни; но теперь жертва ее должна была состоять в том, чтобы отказаться от того, что для нее составляло всю награду жертвы, весь смысл жизни. И в первый раз в жизни она почувствовала горечь к тем людям, которые облагодетельствовали ее для того, чтобы больнее замучить; почувствовала зависть к Наташе, никогда не испытывавшей ничего подобного, никогда не нуждавшейся в жертвах и заставлявшей других жертвовать себе и все таки всеми любимой. И в первый раз Соня почувствовала, как из ее тихой, чистой любви к Nicolas вдруг начинало вырастать страстное чувство, которое стояло выше и правил, и добродетели, и религии; и под влиянием этого чувства Соня невольно, выученная своею зависимою жизнью скрытности, в общих неопределенных словах ответив графине, избегала с ней разговоров и решилась ждать свидания с Николаем с тем, чтобы в этом свидании не освободить, но, напротив, навсегда связать себя с ним.
Хлопоты и ужас последних дней пребывания Ростовых в Москве заглушили в Соне тяготившие ее мрачные мысли. Она рада была находить спасение от них в практической деятельности. Но когда она узнала о присутствии в их доме князя Андрея, несмотря на всю искреннюю жалость, которую она испытала к нему и к Наташе, радостное и суеверное чувство того, что бог не хочет того, чтобы она была разлучена с Nicolas, охватило ее. Она знала, что Наташа любила одного князя Андрея и не переставала любить его. Она знала, что теперь, сведенные вместе в таких страшных условиях, они снова полюбят друг друга и что тогда Николаю вследствие родства, которое будет между ними, нельзя будет жениться на княжне Марье. Несмотря на весь ужас всего происходившего в последние дни и во время первых дней путешествия, это чувство, это сознание вмешательства провидения в ее личные дела радовало Соню.
В Троицкой лавре Ростовы сделали первую дневку в своем путешествии.
В гостинице лавры Ростовым были отведены три большие комнаты, из которых одну занимал князь Андрей. Раненому было в этот день гораздо лучше. Наташа сидела с ним. В соседней комнате сидели граф и графиня, почтительно беседуя с настоятелем, посетившим своих давнишних знакомых и вкладчиков. Соня сидела тут же, и ее мучило любопытство о том, о чем говорили князь Андрей с Наташей. Она из за двери слушала звуки их голосов. Дверь комнаты князя Андрея отворилась. Наташа с взволнованным лицом вышла оттуда и, не замечая приподнявшегося ей навстречу и взявшегося за широкий рукав правой руки монаха, подошла к Соне и взяла ее за руку.
– Наташа, что ты? Поди сюда, – сказала графиня.
Наташа подошла под благословенье, и настоятель посоветовал обратиться за помощью к богу и его угоднику.
Тотчас после ухода настоятеля Нашата взяла за руку свою подругу и пошла с ней в пустую комнату.
– Соня, да? он будет жив? – сказала она. – Соня, как я счастлива и как я несчастна! Соня, голубчик, – все по старому. Только бы он был жив. Он не может… потому что, потому… что… – И Наташа расплакалась.
– Так! Я знала это! Слава богу, – проговорила Соня. – Он будет жив!
Соня была взволнована не меньше своей подруги – и ее страхом и горем, и своими личными, никому не высказанными мыслями. Она, рыдая, целовала, утешала Наташу. «Только бы он был жив!» – думала она. Поплакав, поговорив и отерев слезы, обе подруги подошли к двери князя Андрея. Наташа, осторожно отворив двери, заглянула в комнату. Соня рядом с ней стояла у полуотворенной двери.
Князь Андрей лежал высоко на трех подушках. Бледное лицо его было покойно, глаза закрыты, и видно было, как он ровно дышал.
– Ах, Наташа! – вдруг почти вскрикнула Соня, хватаясь за руку своей кузины и отступая от двери.
– Что? что? – спросила Наташа.
– Это то, то, вот… – сказала Соня с бледным лицом и дрожащими губами.
Наташа тихо затворила дверь и отошла с Соней к окну, не понимая еще того, что ей говорили.
– Помнишь ты, – с испуганным и торжественным лицом говорила Соня, – помнишь, когда я за тебя в зеркало смотрела… В Отрадном, на святках… Помнишь, что я видела?..
– Да, да! – широко раскрывая глаза, сказала Наташа, смутно вспоминая, что тогда Соня сказала что то о князе Андрее, которого она видела лежащим.
– Помнишь? – продолжала Соня. – Я видела тогда и сказала всем, и тебе, и Дуняше. Я видела, что он лежит на постели, – говорила она, при каждой подробности делая жест рукою с поднятым пальцем, – и что он закрыл глаза, и что он покрыт именно розовым одеялом, и что он сложил руки, – говорила Соня, убеждаясь, по мере того как она описывала виденные ею сейчас подробности, что эти самые подробности она видела тогда. Тогда она ничего не видела, но рассказала, что видела то, что ей пришло в голову; но то, что она придумала тогда, представлялось ей столь же действительным, как и всякое другое воспоминание. То, что она тогда сказала, что он оглянулся на нее и улыбнулся и был покрыт чем то красным, она не только помнила, но твердо была убеждена, что еще тогда она сказала и видела, что он был покрыт розовым, именно розовым одеялом, и что глаза его были закрыты.
– Да, да, именно розовым, – сказала Наташа, которая тоже теперь, казалось, помнила, что было сказано розовым, и в этом самом видела главную необычайность и таинственность предсказания.
– Но что же это значит? – задумчиво сказала Наташа.
– Ах, я не знаю, как все это необычайно! – сказала Соня, хватаясь за голову.
Через несколько минут князь Андрей позвонил, и Наташа вошла к нему; а Соня, испытывая редко испытанное ею волнение и умиление, осталась у окна, обдумывая всю необычайность случившегося.
В этот день был случай отправить письма в армию, и графиня писала письмо сыну.
– Соня, – сказала графиня, поднимая голову от письма, когда племянница проходила мимо нее. – Соня, ты не напишешь Николеньке? – сказала графиня тихим, дрогнувшим голосом, и во взгляде ее усталых, смотревших через очки глаз Соня прочла все, что разумела графиня этими словами. В этом взгляде выражались и мольба, и страх отказа, и стыд за то, что надо было просить, и готовность на непримиримую ненависть в случае отказа.
Соня подошла к графине и, став на колени, поцеловала ее руку.
– Я напишу, maman, – сказала она.
Соня была размягчена, взволнована и умилена всем тем, что происходило в этот день, в особенности тем таинственным совершением гаданья, которое она сейчас видела. Теперь, когда она знала, что по случаю возобновления отношений Наташи с князем Андреем Николай не мог жениться на княжне Марье, она с радостью почувствовала возвращение того настроения самопожертвования, в котором она любила и привыкла жить. И со слезами на глазах и с радостью сознания совершения великодушного поступка она, несколько раз прерываясь от слез, которые отуманивали ее бархатные черные глаза, написала то трогательное письмо, получение которого так поразило Николая.


На гауптвахте, куда был отведен Пьер, офицер и солдаты, взявшие его, обращались с ним враждебно, но вместе с тем и уважительно. Еще чувствовалось в их отношении к нему и сомнение о том, кто он такой (не очень ли важный человек), и враждебность вследствие еще свежей их личной борьбы с ним.
Но когда, в утро другого дня, пришла смена, то Пьер почувствовал, что для нового караула – для офицеров и солдат – он уже не имел того смысла, который имел для тех, которые его взяли. И действительно, в этом большом, толстом человеке в мужицком кафтане караульные другого дня уже не видели того живого человека, который так отчаянно дрался с мародером и с конвойными солдатами и сказал торжественную фразу о спасении ребенка, а видели только семнадцатого из содержащихся зачем то, по приказанию высшего начальства, взятых русских. Ежели и было что нибудь особенное в Пьере, то только его неробкий, сосредоточенно задумчивый вид и французский язык, на котором он, удивительно для французов, хорошо изъяснялся. Несмотря на то, в тот же день Пьера соединили с другими взятыми подозрительными, так как отдельная комната, которую он занимал, понадобилась офицеру.