Легион 15 сентября
| Легион 15 сентября | |
| исп. Legión Quince de Septiembre | |
| Является частью: | |
|---|---|
| Идеология: |
антисандинизм, антикоммунизм |
| Этническая принадлежность: | |
| Религиозная принадлежность: | |
| Лидеры: |
Энрике Бермудес, |
| Активна в: | |
| Дата формирования: | |
| Дата роспуска: | |
| Была реорганизована в: | |
| Союзники: |
Никарагуанский демократический союз, |
| Противники: | |
| Участие в конфликтах: | |
Легион 15 сентября (исп. Legión Quince de Septiembre) — никарагуанская организация антисандинистской вооружённой оппозиции. Исторически первая структура движения Контрас. Создан бывшими национальными гвардейцами во главе с подполковником Энрике Бермудесом. Стоял на крайне правых антикоммунистических позициях. Играл видную роль на первом этапе никарагуанской гражданской войны. В 1981—1982 присоединился к движению Никарагуанские демократические силы.
Содержание
Антисандинистское подполье
Режим Сомосы к 1979 был крайне непопулярен, почти все политические силы Никарагуа поддержали Сандинистскую революцию. Это относилось и к большинству будущих противников СФНО, включая многих лидеров Контрас.
В то же время сопротивление сандинистскому режиму началось сразу же после его установления. Первыми его участниками закономерно стали ушедшие в подполье национальные гвардейцы. Уже 22 июля 1979 — через три дня после вступления сандинистов в Манагуа, первую антисандинистскую группировку создал офицер Национальной гвардии Рикардо Лау Кастильо (он же Чино Лау). 31 декабря 1979 Чино Лау, Энрике Бермудес, Хуан Гомес учредили в Гватемале Легион 15 сентября — организацию бывших гвардейцев[1], решивших вести вооружённую борьбу против СФНО[2]. Из видных политиков к Легиону примкнул Аристидес Санчес. Название было дано по дате национального праздника Никарагуа — Дня независимости.
Идеологической мотивацией Легиона являлся крайний антикоммунизм. Бермудес и его соратники считали, что сандинистский режим, несмотря на демократические декларации, изначально ориентирован на СССР и Кубу и примется насаждать в Никарагуа марксистско-ленинские порядки[3]. Эти прогнозы в немалой степени оправдывались по мере укрепления власти СФНО.
Организационная поддержка
Помощь в организации Легиона оказала гватемальская ультраправая партия Движение национального освобождения — её лидер Марио Сандоваль Аларкон, видный деятель ВАКЛ, формировал в Центральной Америке сеть антикоммунистических боевых организаций. Под влиянием своего менеджера Эдуардо Романа финансировать Легион согласился известный никарагуанский боксёр Алексис Аргуэльо, симпатизировавший движению контрас[4][5]. Определённая помощь поступила от аргентинской хунты генерала Виделы. Кроме того, по некоторым сведениям, «легионеры» осуществили в Гватемале и Сальвадоре несколько криминальных операций. Полученные средства позволили закупить оснащение и организовать коротковолновую радиостанцию Radio Quince.
Была быстро установлена связь с Франсиско Уркуйо (преемник Сомосы, исполнявший обязанности президента в течение двух июльских дней 1979), антисандинистскими эмигрантскими группировками в Гондурасе, Коста-Рике и США, гватемальскими бизнес- и политическими кругами.
Присоединение к FDN
Численность Легиона 15 сентября составляла немногим более полусотни человек. Первоначально акции в Никарагуа носили спорадический и маломасштабный характер. Но 11 августа 1981 года в Майами были учреждены Никарагуанские демократические силы (FDN). Аристидес Санчес стал политическим стратегом FDN, Энрике Бермудес (Команданте 3-80) — ведущим военным командиром контрас. Radio Quince было задействовано как агитационный рупор[6].
Опытные боевики Легиона включились в боевые силы FDN. Известными командирами контрас стали, в частности, Рафаэль Ариас (Команданте Аттила), Луис Морено (Команданте Мике Лима), Ноэль Кастильо (Команданте Трампас), Роберто Амадор (известный военный лётчик). В период гражданской войны представители Легиона 15 сентября придерживались наиболее жёстких антисандинистских позиций. Энрике Бермудес выступал против мирных переговоров с СФНО в 1988.
После войны
Легион 15 сентября не развился в политическую организацию послевоенной Никарагуа. Его активисты не приняли условий урегулирования. Аристидес Санчес организовывал активистов Реконтрас уже после отстранения СФНО от власти в 1990, участвовал в протестных выступлениях против новых властей, скончался в 1993. Энрике Бермудес был убит при невыясненных обстоятельствах в 1991.
Ветераны Легиона 15 сентября сохраняют связи между собой, проводят юбилейные собрания. Среди участников таких собраний заметны Родольфо Мохика, Рафаэль Ариас, Хосе Антонио Ломбильо, Луис Морено, Ноэль Кастильо, Роберто Амадор, Даниэль Гусман, Эшман Руис. Они убеждены, что действия Легиона были частью глобальной антикоммунистической борьбы и способствовали демократическим переменам в Никарагуа[7].
Напишите отзыв о статье "Легион 15 сентября"
Примечания
- ↑ [www.nicaraguahoy.net/principal/nicaragua_contras_aniversario Los verdaderos Paladines de la Libertad]
- ↑ Timothy Charles Brown. The Real Contra War: Highlander Peasant Resistance in Nicaragua.
- ↑ [www.unz.org/Pub/PolicyRev-1988q3-00056 THE CONTRAS VALLEY FORGE. How I View the Nicaragua Crisis : ENRIQUE BERMUDEZ]
- ↑ [nicaraguadispatch.com/2013/07/4-years-on-still-no-answers-about-death-of-alexis-arguello/ 4 years on, still no closure on death of Alexis Arguello]
- ↑ [www.elnuevodiario.com.ni/nacionales/51401-politicos-usaron-abusaron/ Políticos lo usaron y abusaron]
- ↑ [www.pateplumaradio.com/central/costarica/impacto.html The Last Days of Radio Impacto]
- ↑ [www.trincheraonline.com/archivo/2012/enero/ene_31/variada.html ‘Los Contras’ en la Florida: 30 años después]
Отрывок, характеризующий Легион 15 сентября
И Наташа, обнимая, стала целовать руки и лицо княжны Марьи. Княжна Марья стыдилась и радовалась этому выражению чувств Наташи.С этого дня между княжной Марьей и Наташей установилась та страстная и нежная дружба, которая бывает только между женщинами. Они беспрестанно целовались, говорили друг другу нежные слова и большую часть времени проводили вместе. Если одна выходила, то другаябыла беспокойна и спешила присоединиться к ней. Они вдвоем чувствовали большее согласие между собой, чем порознь, каждая сама с собою. Между ними установилось чувство сильнейшее, чем дружба: это было исключительное чувство возможности жизни только в присутствии друг друга.
Иногда они молчали целые часы; иногда, уже лежа в постелях, они начинали говорить и говорили до утра. Они говорили большей частию о дальнем прошедшем. Княжна Марья рассказывала про свое детство, про свою мать, про своего отца, про свои мечтания; и Наташа, прежде с спокойным непониманием отворачивавшаяся от этой жизни, преданности, покорности, от поэзии христианского самоотвержения, теперь, чувствуя себя связанной любовью с княжной Марьей, полюбила и прошедшее княжны Марьи и поняла непонятную ей прежде сторону жизни. Она не думала прилагать к своей жизни покорность и самоотвержение, потому что она привыкла искать других радостей, но она поняла и полюбила в другой эту прежде непонятную ей добродетель. Для княжны Марьи, слушавшей рассказы о детстве и первой молодости Наташи, тоже открывалась прежде непонятная сторона жизни, вера в жизнь, в наслаждения жизни.
Они всё точно так же никогда не говорили про него с тем, чтобы не нарушать словами, как им казалось, той высоты чувства, которая была в них, а это умолчание о нем делало то, что понемногу, не веря этому, они забывали его.
Наташа похудела, побледнела и физически так стала слаба, что все постоянно говорили о ее здоровье, и ей это приятно было. Но иногда на нее неожиданно находил не только страх смерти, но страх болезни, слабости, потери красоты, и невольно она иногда внимательно разглядывала свою голую руку, удивляясь на ее худобу, или заглядывалась по утрам в зеркало на свое вытянувшееся, жалкое, как ей казалось, лицо. Ей казалось, что это так должно быть, и вместе с тем становилось страшно и грустно.
Один раз она скоро взошла наверх и тяжело запыхалась. Тотчас же невольно она придумала себе дело внизу и оттуда вбежала опять наверх, пробуя силы и наблюдая за собой.
Другой раз она позвала Дуняшу, и голос ее задребезжал. Она еще раз кликнула ее, несмотря на то, что она слышала ее шаги, – кликнула тем грудным голосом, которым она певала, и прислушалась к нему.
Она не знала этого, не поверила бы, но под казавшимся ей непроницаемым слоем ила, застлавшим ее душу, уже пробивались тонкие, нежные молодые иглы травы, которые должны были укорениться и так застлать своими жизненными побегами задавившее ее горе, что его скоро будет не видно и не заметно. Рана заживала изнутри. В конце января княжна Марья уехала в Москву, и граф настоял на том, чтобы Наташа ехала с нею, с тем чтобы посоветоваться с докторами.
После столкновения при Вязьме, где Кутузов не мог удержать свои войска от желания опрокинуть, отрезать и т. д., дальнейшее движение бежавших французов и за ними бежавших русских, до Красного, происходило без сражений. Бегство было так быстро, что бежавшая за французами русская армия не могла поспевать за ними, что лошади в кавалерии и артиллерии становились и что сведения о движении французов были всегда неверны.
Люди русского войска были так измучены этим непрерывным движением по сорок верст в сутки, что не могли двигаться быстрее.
Чтобы понять степень истощения русской армии, надо только ясно понять значение того факта, что, потеряв ранеными и убитыми во все время движения от Тарутина не более пяти тысяч человек, не потеряв сотни людей пленными, армия русская, вышедшая из Тарутина в числе ста тысяч, пришла к Красному в числе пятидесяти тысяч.
Быстрое движение русских за французами действовало на русскую армию точно так же разрушительно, как и бегство французов. Разница была только в том, что русская армия двигалась произвольно, без угрозы погибели, которая висела над французской армией, и в том, что отсталые больные у французов оставались в руках врага, отсталые русские оставались у себя дома. Главная причина уменьшения армии Наполеона была быстрота движения, и несомненным доказательством тому служит соответственное уменьшение русских войск.
Вся деятельность Кутузова, как это было под Тарутиным и под Вязьмой, была направлена только к тому, чтобы, – насколько то было в его власти, – не останавливать этого гибельного для французов движения (как хотели в Петербурге и в армии русские генералы), а содействовать ему и облегчить движение своих войск.
Но, кроме того, со времени выказавшихся в войсках утомления и огромной убыли, происходивших от быстроты движения, еще другая причина представлялась Кутузову для замедления движения войск и для выжидания. Цель русских войск была – следование за французами. Путь французов был неизвестен, и потому, чем ближе следовали наши войска по пятам французов, тем больше они проходили расстояния. Только следуя в некотором расстоянии, можно было по кратчайшему пути перерезывать зигзаги, которые делали французы. Все искусные маневры, которые предлагали генералы, выражались в передвижениях войск, в увеличении переходов, а единственно разумная цель состояла в том, чтобы уменьшить эти переходы. И к этой цели во всю кампанию, от Москвы до Вильны, была направлена деятельность Кутузова – не случайно, не временно, но так последовательно, что он ни разу не изменил ей.
Кутузов знал не умом или наукой, а всем русским существом своим знал и чувствовал то, что чувствовал каждый русский солдат, что французы побеждены, что враги бегут и надо выпроводить их; но вместе с тем он чувствовал, заодно с солдатами, всю тяжесть этого, неслыханного по быстроте и времени года, похода.
Но генералам, в особенности не русским, желавшим отличиться, удивить кого то, забрать в плен для чего то какого нибудь герцога или короля, – генералам этим казалось теперь, когда всякое сражение было и гадко и бессмысленно, им казалось, что теперь то самое время давать сражения и побеждать кого то. Кутузов только пожимал плечами, когда ему один за другим представляли проекты маневров с теми дурно обутыми, без полушубков, полуголодными солдатами, которые в один месяц, без сражений, растаяли до половины и с которыми, при наилучших условиях продолжающегося бегства, надо было пройти до границы пространство больше того, которое было пройдено.
