Леушинский Иоанно-Предтеченский монастырь

Монастырь
Леушинский монастырь Леушинский Иоанно-Предтеченский женский монастырь
Леушинский монастырь. Фото С. М. Прокудина-Горского, 1909 год.
Страна	Россия
Епархия	Череповецкая
Тип	женский
Дата основания	1875
Основные даты: 1875 — основание 1931 — закрытие 1941 — затопление территории монастыря
Здания: Собор Похвалы Божией Матери
Известные насельники	игумения Таисия
Состояние	затоплен

Леуши́нский Иоа́нно-Предте́ченский монасты́рь — затопленный водами Рыбинского водохранилища православный женский монастырь.

История

Леушинский Иоанно-Предтеченский женский монастырь основали в 1875 году в местечке Леушино вблизи от реки Шексны между городами Череповцом и Рыбинском.

Наряду с Дивеевым и Шамординым монастырь благодаря игумении Таисии (Солоповой) вскоре становится одной из трёх новооснованных «женских лавр» России.

Накануне 1917 года в обители проживало около 700 насельниц. Главным храмом монастыря выступал пятиглавый собор Похвалы Божией Матери, который построили под руководством игумении Таисии по подобию Великой Церкви на территории Киево-Печерской лавры.

В конце 1880-х годов один богомолец принес из Соловецкой обители в Леушинский монастырь список чудотворной иконы Божией Матери, именуемой «Хлебная». Сестры торжественно встретили святую икону и, пройдя с ней крестным ходом, поместили в пекарню. Позже по благословению игумении Таисии для «Хлебной» иконы была устроена особая келья, куда стали собирать и списки других явленных икон Божией Матери. Перед иконами игумения Таисия учредила неусыпающее чтение акафиста Богородице, продолжавшееся около сорока лет.

Монастырь действовал до 1931 года, не подвергшись действиям советской власти, но в период с 1941 по 1946 годы был затоплен водами Рыбинского водохранилища. При затоплении «Хлебная» икона была утрачена.

Память о монастыре

В 2002 году лето выдалось чрезвычайно засушливым, уровень воды в Рыбинском водохранилище упал ниже критической отметки. Из воды показалось месторасположение затопленного монастыря, благодаря чему 10 октября епископ Максимилиан (Лазаренко) отслужил молебен на месте бывшего монастыря. 15 ноября 2011 года Максимилиан (уже ставший архиепископом) посетил это место вторично и вновь отслужил молебен.

14 июня 2015 года в память о монастыре в Мяксе был освящен храм в честь праздника Рождества святого Пророка, Предтечи и Крестителя Господня Иоанна. В 2015 году была создана монашеская община. В первый год накануне Рождества Христова состоялось два монашеских пострига — в мантию и великую схиму. В июле 2016 года община насчитывала шесть сестер, которые жили в большом деревянном здании (бывшей конторе райпо), расположенном рядом с храмом. Сестры вели хозяйство, занимались огородом и ремонтировался келейный корпус.

Подворье в Санкт-Петербурге

В настоящее время в Санкт-Петербурге (улица Некрасова, д. 31) действует Иоанно-Богословское подворье Леушинского монастыря, основанное по благословению прав. Иоанна Кронштадтского.
Здание подворья и Иоанно-Богословскую церковь при нём спроектировал и возвел в 1894 году епархиальный архитектор Николай Никитич Никонов.

Ссылки

• [www.leushino.ru/podvorie/index.html Сайт Иоанно-Богословского подворья Леушинского монастыря]
• [wikimapia.org/#lat=58.8391549&lon=38.1057358&z=13&l=1&m=b&show=/21687468/%D0%9F%D1%80%D0%B8%D0%BC%D0%B5%D1%80%D0%BD%D0%BE%D0%B5-%D0%BC%D0%B5%D1%81%D1%82%D0%BE-%D1%80%D0%B0%D1%81%D0%BF%D0%BE%D0%BB%D0%BE%D0%B6%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D1%8F-%D0%B7%D0%B0%D1%82%D0%BE%D0%BF%D0%BB%D0%B5%D0%BD%D0%BD%D0%BE%D0%B3%D0%BE-%D0%9B%D0%B5%D1%83%D1%88%D0%B8%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B3%D0%BE-%D0%BC%D0%BE%D0%BD%D0%B0%D1%81%D1%82%D1%8B%D1%80%D1%8F Примерное место расположения Леушинского монастыря]

Литература

• Сойкин П. П. Леушинский монастырь в Череповецком уезде // Православные русские обители: Полное иллюстрированное описание православных русских монастырей в Российской Империи и на Афоне. — СПб.: Воскресение, 1994. — С. 149–150. — 712 с. — 20 000 экз. — ISBN 5-88335-001-1.
• Иоанно-Предтечев-Леушинский монастырь // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Леушинский Иоанно-Предтеченский монастырь

– Ах, бессовестные, право, – говорил доктор камердинеру, лившему ему воду на руки. – Только на минуту не досмотрел. Ведь вы его прямо на рану положили. Ведь это такая боль, что я удивляюсь, как он терпит.
– Мы, кажется, подложили, господи Иисусе Христе, – говорил камердинер.
В первый раз князь Андрей понял, где он был и что с ним было, и вспомнил то, что он был ранен и как в ту минуту, когда коляска остановилась в Мытищах, он попросился в избу. Спутавшись опять от боли, он опомнился другой раз в избе, когда пил чай, и тут опять, повторив в своем воспоминании все, что с ним было, он живее всего представил себе ту минуту на перевязочном пункте, когда, при виде страданий нелюбимого им человека, ему пришли эти новые, сулившие ему счастие мысли. И мысли эти, хотя и неясно и неопределенно, теперь опять овладели его душой. Он вспомнил, что у него было теперь новое счастье и что это счастье имело что то такое общее с Евангелием. Потому то он попросил Евангелие. Но дурное положение, которое дали его ране, новое переворачиванье опять смешали его мысли, и он в третий раз очнулся к жизни уже в совершенной тишине ночи. Все спали вокруг него. Сверчок кричал через сени, на улице кто то кричал и пел, тараканы шелестели по столу и образам, в осенняя толстая муха билась у него по изголовью и около сальной свечи, нагоревшей большим грибом и стоявшей подле него.
Душа его была не в нормальном состоянии. Здоровый человек обыкновенно мыслит, ощущает и вспоминает одновременно о бесчисленном количестве предметов, но имеет власть и силу, избрав один ряд мыслей или явлений, на этом ряде явлений остановить все свое внимание. Здоровый человек в минуту глубочайшего размышления отрывается, чтобы сказать учтивое слово вошедшему человеку, и опять возвращается к своим мыслям. Душа же князя Андрея была не в нормальном состоянии в этом отношении. Все силы его души были деятельнее, яснее, чем когда нибудь, но они действовали вне его воли. Самые разнообразные мысли и представления одновременно владели им. Иногда мысль его вдруг начинала работать, и с такой силой, ясностью и глубиною, с какою никогда она не была в силах действовать в здоровом состоянии; но вдруг, посредине своей работы, она обрывалась, заменялась каким нибудь неожиданным представлением, и не было сил возвратиться к ней.
«Да, мне открылась новое счастье, неотъемлемое от человека, – думал он, лежа в полутемной тихой избе и глядя вперед лихорадочно раскрытыми, остановившимися глазами. Счастье, находящееся вне материальных сил, вне материальных внешних влияний на человека, счастье одной души, счастье любви! Понять его может всякий человек, но сознать и предписать его мот только один бог. Но как же бог предписал этот закон? Почему сын?.. И вдруг ход мыслей этих оборвался, и князь Андрей услыхал (не зная, в бреду или в действительности он слышит это), услыхал какой то тихий, шепчущий голос, неумолкаемо в такт твердивший: „И пити пити питии“ потом „и ти тии“ опять „и пити пити питии“ опять „и ти ти“. Вместе с этим, под звук этой шепчущей музыки, князь Андрей чувствовал, что над лицом его, над самой серединой воздвигалось какое то странное воздушное здание из тонких иголок или лучинок. Он чувствовал (хотя это и тяжело ему было), что ему надо было старательна держать равновесие, для того чтобы воздвигавшееся здание это не завалилось; но оно все таки заваливалось и опять медленно воздвигалось при звуках равномерно шепчущей музыки. „Тянется! тянется! растягивается и все тянется“, – говорил себе князь Андрей. Вместе с прислушаньем к шепоту и с ощущением этого тянущегося и воздвигающегося здания из иголок князь Андрей видел урывками и красный, окруженный кругом свет свечки и слышал шуршанъе тараканов и шуршанье мухи, бившейся на подушку и на лицо его. И всякий раз, как муха прикасалась к егв лицу, она производила жгучее ощущение; но вместе с тем его удивляло то, что, ударяясь в самую область воздвигавшегося на лице его здания, муха не разрушала его. Но, кроме этого, было еще одно важное. Это было белое у двери, это была статуя сфинкса, которая тоже давила его.
«Но, может быть, это моя рубашка на столе, – думал князь Андрей, – а это мои ноги, а это дверь; но отчего же все тянется и выдвигается и пити пити пити и ти ти – и пити пити пити… – Довольно, перестань, пожалуйста, оставь, – тяжело просил кого то князь Андрей. И вдруг опять выплывала мысль и чувство с необыкновенной ясностью и силой.
«Да, любовь, – думал он опять с совершенной ясностью), но не та любовь, которая любит за что нибудь, для чего нибудь или почему нибудь, но та любовь, которую я испытал в первый раз, когда, умирая, я увидал своего врага и все таки полюбил его. Я испытал то чувство любви, которая есть самая сущность души и для которой не нужно предмета. Я и теперь испытываю это блаженное чувство. Любить ближних, любить врагов своих. Все любить – любить бога во всех проявлениях. Любить человека дорогого можно человеческой любовью; но только врага можно любить любовью божеской. И от этого то я испытал такую радость, когда я почувствовал, что люблю того человека. Что с ним? Жив ли он… Любя человеческой любовью, можно от любви перейти к ненависти; но божеская любовь не может измениться. Ничто, ни смерть, ничто не может разрушить ее. Она есть сущность души. А сколь многих людей я ненавидел в своей жизни. И из всех людей никого больше не любил я и не ненавидел, как ее». И он живо представил себе Наташу не так, как он представлял себе ее прежде, с одною ее прелестью, радостной для себя; но в первый раз представил себе ее душу. И он понял ее чувство, ее страданья, стыд, раскаянье. Он теперь в первый раз поняд всю жестокость своего отказа, видел жестокость своего разрыва с нею. «Ежели бы мне было возможно только еще один раз увидать ее. Один раз, глядя в эти глаза, сказать…»
И пити пити пити и ти ти, и пити пити – бум, ударилась муха… И внимание его вдруг перенеслось в другой мир действительности и бреда, в котором что то происходило особенное. Все так же в этом мире все воздвигалось, не разрушаясь, здание, все так же тянулось что то, так же с красным кругом горела свечка, та же рубашка сфинкс лежала у двери; но, кроме всего этого, что то скрипнуло, пахнуло свежим ветром, и новый белый сфинкс, стоячий, явился пред дверью. И в голове этого сфинкса было бледное лицо и блестящие глаза той самой Наташи, о которой он сейчас думал.