Литература Руанды

Литература Руанды исторически базируется на устной традиции. Письменная традиция в Руанде зародилась только в XX веке. На современную руандийскую литературу огромное влияние оказали события, связанные с геноцидом народности тутси в Руанде.

Устная традиция

Исторически в Руанде литература делилась на монархическую и народную.

Монархическая была официальной, профессия писателя передавалась по наследству. Генеалогическое древо монарха, королевские мифы, королевская поэзия, королевские ритуалы, — за всё это была ответственная официальная литература.

Принципиальное отличие народной литературы состояло в её нерегламентированности: ни форма, ни содержание не определялись властью. Были популярны истории про представителей основных семейств Руанды, самовосхваления, героические, пастушечьи и охотничьи тексты, пословицы и поговорки, загадки, народные песни.

Письменная традиция

Первые поэмы на киньяруанда были написаны собирателем руандийского фольклора аббатом Алексисом Кагаме в середине XX века.

Первым франкоязычным писателем Руанды стал Саверио Найгизики.

Среди значимых для руандийской литературы писателей также следует назвать Франсуа-Ксавье Муньяругереро, Сиприена Ругамбу, Бенджамина Сехене, Сколастик Муказонга, Иоланду Мукагасана и ряд других.

Отрывок, характеризующий Литература Руанды

«Первый встречный показался – и отец и всё забыто, и бежит кверху, причесывается и хвостом виляет, и сама на себя не похожа! Рада бросить отца! И знала, что я замечу. Фр… фр… фр… И разве я не вижу, что этот дурень смотрит только на Бурьенку (надо ее прогнать)! И как гордости настолько нет, чтобы понять это! Хоть не для себя, коли нет гордости, так для меня, по крайней мере. Надо ей показать, что этот болван об ней и не думает, а только смотрит на Bourienne. Нет у ней гордости, но я покажу ей это»…
Сказав дочери, что она заблуждается, что Анатоль намерен ухаживать за Bourienne, старый князь знал, что он раздражит самолюбие княжны Марьи, и его дело (желание не разлучаться с дочерью) будет выиграно, и потому успокоился на этом. Он кликнул Тихона и стал раздеваться.
«И чорт их принес! – думал он в то время, как Тихон накрывал ночной рубашкой его сухое, старческое тело, обросшее на груди седыми волосами. – Я их не звал. Приехали расстраивать мою жизнь. И немного ее осталось».
– К чорту! – проговорил он в то время, как голова его еще была покрыта рубашкой.
Тихон знал привычку князя иногда вслух выражать свои мысли, а потому с неизменным лицом встретил вопросительно сердитый взгляд лица, появившегося из под рубашки.
– Легли? – спросил князь.
Тихон, как и все хорошие лакеи, знал чутьем направление мыслей барина. Он угадал, что спрашивали о князе Василье с сыном.
– Изволили лечь и огонь потушили, ваше сиятельство.
– Не за чем, не за чем… – быстро проговорил князь и, всунув ноги в туфли и руки в халат, пошел к дивану, на котором он спал.
Несмотря на то, что между Анатолем и m lle Bourienne ничего не было сказано, они совершенно поняли друг друга в отношении первой части романа, до появления pauvre mere, поняли, что им нужно много сказать друг другу тайно, и потому с утра они искали случая увидаться наедине. В то время как княжна прошла в обычный час к отцу, m lle Bourienne сошлась с Анатолем в зимнем саду.
Княжна Марья подходила в этот день с особенным трепетом к двери кабинета. Ей казалось, что не только все знают, что нынче совершится решение ее судьбы, но что и знают то, что она об этом думает. Она читала это выражение в лице Тихона и в лице камердинера князя Василья, который с горячей водой встретился в коридоре и низко поклонился ей.
Старый князь в это утро был чрезвычайно ласков и старателен в своем обращении с дочерью. Это выражение старательности хорошо знала княжна Марья. Это было то выражение, которое бывало на его лице в те минуты, когда сухие руки его сжимались в кулак от досады за то, что княжна Марья не понимала арифметической задачи, и он, вставая, отходил от нее и тихим голосом повторял несколько раз одни и те же слова.