Литература Чада
Литература Чада (фр. Littérature tchadienne) — литература, написанная на территории Чада. Большинство работ были написаны на французском языке, но есть также произведения и на арабском языке.
Обзор
Литература в стране сильно пострадала от экономических и политических потрясений, которые охватили это центрально-африканское государство. Как и во многих культурах, литература в Чаде начала развиваться с народных сказок и легенд[1]. Хотя французский и является основным языком страны, арабский также используется некоторыми писателями в Чаде. Литература Чада является более востребованной во Франции, чем внутри страны[2].
В Чаде есть единственный литературный критик, Ахмат Табойе, он заведующий кафедрой литературы в Университете Нджамены. В 2003 году он опубликовал антологию, в которой сделал обзор о 40-ка годах чадской литературы[3]. В мае 2007 года Табойе был назначен руководителем Министерства культуры и художественного развития Чада[4].
В Чаде не много известных писателей, среди них: Жозеф Брахим Сеид, Баба Мустафа, Антуан Банги и Кулси Ламко.
Напишите отзыв о статье "Литература Чада"
Примечания
- ↑ [www.tchad.org/research/literature.html Chadian Literature], <www.tchad.org/research/literature.html>
- ↑ Abbink, Jon G., [www.everyculture.com/Bo-Co/Chad.html Culture of Chad], <www.everyculture.com/Bo-Co/Chad.html>
- ↑ [www.sonpen.com/Culture/article4.htm "Portrait de la Littérature Tchadienne"] by Guinngar S. Ngarta, sonpen.com, (фр.)
- ↑ [www.primature-tchad.org/?2007/05/08/528-nomminations-au-ministere-du-developpement-culturel-et-artistique"Nomminations au Ministère du Développement Culturel et Artistique"], Ministry of Cultural and Artistic Development (фр.)
Ссылки
- [www.tchad.org/enhome.html Virtual Chad] (англ.)
| ||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Литература Чада
– Экая дуг'ацкая ваша пог'ода Г'остовская, – проговорил он, и Ростов заметил слезы на глазах Денисова.В апреле месяце войска оживились известием о приезде государя к армии. Ростову не удалось попасть на смотр который делал государь в Бартенштейне: павлоградцы стояли на аванпостах, далеко впереди Бартенштейна.
Они стояли биваками. Денисов с Ростовым жили в вырытой для них солдатами землянке, покрытой сучьями и дерном. Землянка была устроена следующим, вошедшим тогда в моду, способом: прорывалась канава в полтора аршина ширины, два – глубины и три с половиной длины. С одного конца канавы делались ступеньки, и это был сход, крыльцо; сама канава была комната, в которой у счастливых, как у эскадронного командира, в дальней, противуположной ступеням стороне, лежала на кольях, доска – это был стол. С обеих сторон вдоль канавы была снята на аршин земля, и это были две кровати и диваны. Крыша устраивалась так, что в середине можно было стоять, а на кровати даже можно было сидеть, ежели подвинуться ближе к столу. У Денисова, жившего роскошно, потому что солдаты его эскадрона любили его, была еще доска в фронтоне крыши, и в этой доске было разбитое, но склеенное стекло. Когда было очень холодно, то к ступеням (в приемную, как называл Денисов эту часть балагана), приносили на железном загнутом листе жар из солдатских костров, и делалось так тепло, что офицеры, которых много всегда бывало у Денисова и Ростова, сидели в одних рубашках.
В апреле месяце Ростов был дежурным. В 8 м часу утра, вернувшись домой, после бессонной ночи, он велел принести жару, переменил измокшее от дождя белье, помолился Богу, напился чаю, согрелся, убрал в порядок вещи в своем уголке и на столе, и с обветрившимся, горевшим лицом, в одной рубашке, лег на спину, заложив руки под голову. Он приятно размышлял о том, что на днях должен выйти ему следующий чин за последнюю рекогносцировку, и ожидал куда то вышедшего Денисова. Ростову хотелось поговорить с ним.
