Луций Маммий Поллион
Поделись знанием:
– Не правда ли, она восхитительна? – сказала она Пьеру, указывая на отплывающую величавую красавицу. – Et quelle tenue! [И как держит себя!] Для такой молодой девушки и такой такт, такое мастерское уменье держать себя! Это происходит от сердца! Счастлив будет тот, чьей она будет! С нею самый несветский муж будет невольно занимать самое блестящее место в свете. Не правда ли? Я только хотела знать ваше мнение, – и Анна Павловна отпустила Пьера.
Пьер с искренностью отвечал Анне Павловне утвердительно на вопрос ее об искусстве Элен держать себя. Ежели он когда нибудь думал об Элен, то думал именно о ее красоте и о том не обыкновенном ее спокойном уменьи быть молчаливо достойною в свете.
Луций Маммий Поллион лат. Lucius Mammius Pollio | ||
| ||
---|---|---|
49 год | ||
Луций Маммий Поллион (лат. Lucius Mammius Pollio) — политический деятель эпохи ранней Римской империи.
Известен выступлением в сенате, где внес предложение, чтобы сенаторы обратились с просьбой к императору Клавдию просватать Октавию за Луция Домиция Агенобарба, будущего императора Нерона[1]. С мая по июнь 49 года Поллион занимал должность консула-суффекта вместе с Квинтом Аллием Максимом[2].
Напишите отзыв о статье "Луций Маммий Поллион"
Примечания
- ↑ Тацит. Анналы. XII. 9.
- ↑ Corpus Inscriptionum Latinarum [db.edcs.eu/epigr/epi_einzel_de.php?p_belegstelle=CIL+11%2C+06236&r_sortierung=Belegstelle 11, 6236]
Отрывок, характеризующий Луций Маммий Поллион
Красавица направилась к тетушке, но Пьера Анна Павловна еще удержала подле себя, показывая вид, как будто ей надо сделать еще последнее необходимое распоряжение.– Не правда ли, она восхитительна? – сказала она Пьеру, указывая на отплывающую величавую красавицу. – Et quelle tenue! [И как держит себя!] Для такой молодой девушки и такой такт, такое мастерское уменье держать себя! Это происходит от сердца! Счастлив будет тот, чьей она будет! С нею самый несветский муж будет невольно занимать самое блестящее место в свете. Не правда ли? Я только хотела знать ваше мнение, – и Анна Павловна отпустила Пьера.
Пьер с искренностью отвечал Анне Павловне утвердительно на вопрос ее об искусстве Элен держать себя. Ежели он когда нибудь думал об Элен, то думал именно о ее красоте и о том не обыкновенном ее спокойном уменьи быть молчаливо достойною в свете.