Особняк Кшесинской

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Достопримечательность
Особняк Кшесинской

Особняк Кшесинской в 2013 г.
Страна Россия
Город Санкт-Петербург
Архитектурный стиль Северный модерн
Архитектор А. И. фон Гоген
Строительство 1904—1906 годы
Известные насельники Матильда Кшесинская
Статус  Объект культурного наследия РФ [old.kulturnoe-nasledie.ru/monuments.php?id=7810377000 № 7810377000]№ 7810377000
Координаты: 59°57′16″ с. ш. 30°19′28″ в. д. / 59.9546056° с. ш. 30.324583° в. д. / 59.9546056; 30.324583 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=59.9546056&mlon=30.324583&zoom=17 (O)] (Я)

Особня́к Кшеси́нской (улица Куйбышева (Большая Дворянская ул.), д. № 2—4 / Кронверкский проспект, д. № 1) — памятник архитектуры в стиле модерн в Санкт-Петербурге.





История здания

Особняк построен в 1904—1906 годах в стиле «северный модерн» по проекту архитектора А. И. фон Гогена для балерины Матильды Кшесинской. В оформлении интерьеров участвовал архитектор А. И. Дмитриев.

1917 год

Во время Февральской революции Кшесинская вместе с сыном Владимиром в спешке покинула свой особняк. Опустевшее здание было самовольно занято солдатами мастерских запасного автобронедивизиона. По договорённости с ними Петербургский комитет РСДРП(б), его военная организация, а затем и ЦК РСДРП(б), экспедиция газеты «Правда», редакция газеты «Солдатская правда» перебрались в особняк. С 3 (16) апреля 1917 по 4 (17) июля 1917 здесь работал и произносил речи с балкона особняка В. И. Ленин. Так дом превратился, как писали петроградские газеты, в «главный штаб ленинцев».

Кшесинская предприняла попытки вернуть свою собственность. В письме на имя прокурора Петроградской судебной палаты она просила: «1) Принять меры к освобождению моего дома от посторонних лиц и дать мне возможность спокойно вернуться в него. 2) Начать расследование по делу о разграблении моего имущества в том же доме».

Но прокурор лишь запросил управление запасного автобронедивизиона о «возможности освободить от постоя дом Кшесинской ввиду её ходатайства» и затребовал от комиссариата милиции Петроградского района «дознание о расхищенном имуществе». Тогда по поручению Кшесинской её адвокат присяжный поверенный Владимир Хесин возбудил в суде гражданский иск о выселении. В качестве одного из ответчиков истицей был указан «кандидат прав В. И. Ульянов (лит. псевдоним — Ленин)». Интересы ответчиков взялся представлять адвокат М. Ю. Козловский.

5 мая 1917 года мировой судья 58-го участка Чистосердов постановил: «Выселить из дома № 2-1 по Б. Дворянской ул. в течение 20 дней» все революционные организации «со всеми проживающими лицами и очистить помещение от их имущества». Иск в отношении В. И. Ульянова был оставлен без рассмотрения в связи с «непроживанием» его в особняке. После этого Центральный и Петербургский комитеты РСДРП(б) вынуждены были официально заявить о выезде из особняка Кшесинской, но военная организация партии наотрез отказалась выполнить судебное решение, а Петербургский комитет также вскоре фактически вернулся обратно.

Утром 6 июля 1917 года во время вооружённого конфликта с большевиками правительственные войска заняли здание. Были арестованы семь большевиков, среди которых был охранник В. И. Ленина — Василий Васильев, которые всё ещё занимались эвакуацией партийных документов. После этого особняк был занят самокатным батальоном, прибывшим в Петроград. Солдаты хозяйничали в особняке, разрушая и растаскивая всё, что ещё осталось. Адвокат Хесин продолжал подавать новые иски, теперь добиваясь не только возвращения здания прежней владелице, но и возмещения нанесённого ущерба, который он оценил в треть миллиона рублей. Но сама Кшесинская 13 июля 1917 года навсегда покинула Петроград, отправившись в Кисловодск, где у неё была дача и где её ждал будущий муж — великий князь Андрей Владимирович, а в феврале 1920 года эмигрировала во Францию..

После 1917 года

После 1991 года

После 1991 года в здании располагается Музей политической истории России.

Архитектурные особенности

Здание — классический пример северного модерна — отличается асимметричным планом и композицией разновысоких объёмов. Свободная ритмика разных по размерам окон отвечает расположению помещений. Использовано контрастное сочетание отделочных материалов: красного и серого гранита, облицовочного кирпича и майоликовой плитки, декоративного металла.

Главный фасад особняка обращен на Кронверкский проспект, однако здание не имело входа с улицы. Необходимо было пройти через ворота в небольшой дворик, а затем по парадной лестнице подняться в холл, связанный с помещениями особняка. В нижнем этаже находились служебные помещения, в первом — залы и гостиные для приемов, вечеров и балов, во втором — спальня, детские, ванная, гардеробная и прочие жилые помещения.[2] Внутреннее пространство первого этажа организовано в виде анфилады с остеклённым зимним садом.

Интерьеры были оформлены в стиле модерн.

«Огромные зеркальные окна выходят на Кронверкский проспект и Петропавловскую крепость. У стен обитая шелком белая мебель. В сторону Невы зал замыкается полукруглым выступом, в котором раскинулись громадные пальмы. По камням живописного грота струятся серебристо-голубые ленты воды. За изящной стеклянной дверью множество драпировок из дорогих бархатных тканей. Три массивные двери ведут из зала во внутренние комнаты дворца».[3]

В советское время оформление было утрачено, но начиная с середины 1980-х частично восстановлено.

Напишите отзыв о статье "Особняк Кшесинской"

Литература

Примечания

  1. ↑ [www.d-c.spb.ru/archiv/40/16.html Уроки тактичности и корректности архитектора Н. Н. Надёжина] // «Ардис» № 4(40)/2008
  2. ↑ А. Н. Петров, Е. А. Борисова, А. П. Науменко, А. В. Повелихина; Гл. ред. В. И. Пилявский, 2-е изд. /. Памятники архитектуры Ленинграда. — Л.: Стройиздат, Ленинградское отделение, 1969. — С. 126. — 574 с.
  3. ↑ Н. И. Подвойский. В. И. Ленин в 1917 году // «Исторический архив». — 1956. — Вып. 6. — С. 116-117.

Ссылки

  • [archive.is/20130417011003/week.izvestia.ru/history/article11890 А.Кулегин. Тяжба Кшесинской и Ленина]
  • [chicherone.com/osobnyak-kshesinskoj/ Особняк Кшесинской]

Отрывок, характеризующий Особняк Кшесинской

– В семь часов, кажется.
– В 7 часов. Очень печально! Очень печально!
Император сказал, что он благодарит, и поклонился. Князь Андрей вышел и тотчас же со всех сторон был окружен придворными. Со всех сторон глядели на него ласковые глаза и слышались ласковые слова. Вчерашний флигель адъютант делал ему упреки, зачем он не остановился во дворце, и предлагал ему свой дом. Военный министр подошел, поздравляя его с орденом Марии Терезии З й степени, которым жаловал его император. Камергер императрицы приглашал его к ее величеству. Эрцгерцогиня тоже желала его видеть. Он не знал, кому отвечать, и несколько секунд собирался с мыслями. Русский посланник взял его за плечо, отвел к окну и стал говорить с ним.
Вопреки словам Билибина, известие, привезенное им, было принято радостно. Назначено было благодарственное молебствие. Кутузов был награжден Марией Терезией большого креста, и вся армия получила награды. Болконский получал приглашения со всех сторон и всё утро должен был делать визиты главным сановникам Австрии. Окончив свои визиты в пятом часу вечера, мысленно сочиняя письмо отцу о сражении и о своей поездке в Брюнн, князь Андрей возвращался домой к Билибину. У крыльца дома, занимаемого Билибиным, стояла до половины уложенная вещами бричка, и Франц, слуга Билибина, с трудом таща чемодан, вышел из двери.
Прежде чем ехать к Билибину, князь Андрей поехал в книжную лавку запастись на поход книгами и засиделся в лавке.
– Что такое? – спросил Болконский.
– Ach, Erlaucht? – сказал Франц, с трудом взваливая чемодан в бричку. – Wir ziehen noch weiter. Der Bosewicht ist schon wieder hinter uns her! [Ах, ваше сиятельство! Мы отправляемся еще далее. Злодей уж опять за нами по пятам.]
– Что такое? Что? – спрашивал князь Андрей.
Билибин вышел навстречу Болконскому. На всегда спокойном лице Билибина было волнение.
– Non, non, avouez que c'est charmant, – говорил он, – cette histoire du pont de Thabor (мост в Вене). Ils l'ont passe sans coup ferir. [Нет, нет, признайтесь, что это прелесть, эта история с Таборским мостом. Они перешли его без сопротивления.]
Князь Андрей ничего не понимал.
– Да откуда же вы, что вы не знаете того, что уже знают все кучера в городе?
– Я от эрцгерцогини. Там я ничего не слыхал.
– И не видали, что везде укладываются?
– Не видал… Да в чем дело? – нетерпеливо спросил князь Андрей.
– В чем дело? Дело в том, что французы перешли мост, который защищает Ауэсперг, и мост не взорвали, так что Мюрат бежит теперь по дороге к Брюнну, и нынче завтра они будут здесь.
– Как здесь? Да как же не взорвали мост, когда он минирован?
– А это я у вас спрашиваю. Этого никто, и сам Бонапарте, не знает.
Болконский пожал плечами.
– Но ежели мост перейден, значит, и армия погибла: она будет отрезана, – сказал он.
– В этом то и штука, – отвечал Билибин. – Слушайте. Вступают французы в Вену, как я вам говорил. Всё очень хорошо. На другой день, то есть вчера, господа маршалы: Мюрат Ланн и Бельяр, садятся верхом и отправляются на мост. (Заметьте, все трое гасконцы.) Господа, – говорит один, – вы знаете, что Таборский мост минирован и контраминирован, и что перед ним грозный tete de pont и пятнадцать тысяч войска, которому велено взорвать мост и нас не пускать. Но нашему государю императору Наполеону будет приятно, ежели мы возьмем этот мост. Проедемте втроем и возьмем этот мост. – Поедемте, говорят другие; и они отправляются и берут мост, переходят его и теперь со всею армией по сю сторону Дуная направляются на нас, на вас и на ваши сообщения.
– Полноте шутить, – грустно и серьезно сказал князь Андрей.
Известие это было горестно и вместе с тем приятно князю Андрею.
Как только он узнал, что русская армия находится в таком безнадежном положении, ему пришло в голову, что ему то именно предназначено вывести русскую армию из этого положения, что вот он, тот Тулон, который выведет его из рядов неизвестных офицеров и откроет ему первый путь к славе! Слушая Билибина, он соображал уже, как, приехав к армии, он на военном совете подаст мнение, которое одно спасет армию, и как ему одному будет поручено исполнение этого плана.
– Полноте шутить, – сказал он.
– Не шучу, – продолжал Билибин, – ничего нет справедливее и печальнее. Господа эти приезжают на мост одни и поднимают белые платки; уверяют, что перемирие, и что они, маршалы, едут для переговоров с князем Ауэрспергом. Дежурный офицер пускает их в tete de pont. [мостовое укрепление.] Они рассказывают ему тысячу гасконских глупостей: говорят, что война кончена, что император Франц назначил свидание Бонапарту, что они желают видеть князя Ауэрсперга, и тысячу гасконад и проч. Офицер посылает за Ауэрспергом; господа эти обнимают офицеров, шутят, садятся на пушки, а между тем французский баталион незамеченный входит на мост, сбрасывает мешки с горючими веществами в воду и подходит к tete de pont. Наконец, является сам генерал лейтенант, наш милый князь Ауэрсперг фон Маутерн. «Милый неприятель! Цвет австрийского воинства, герой турецких войн! Вражда кончена, мы можем подать друг другу руку… император Наполеон сгорает желанием узнать князя Ауэрсперга». Одним словом, эти господа, не даром гасконцы, так забрасывают Ауэрсперга прекрасными словами, он так прельщен своею столь быстро установившеюся интимностью с французскими маршалами, так ослеплен видом мантии и страусовых перьев Мюрата, qu'il n'y voit que du feu, et oubl celui qu'il devait faire faire sur l'ennemi. [Что он видит только их огонь и забывает о своем, о том, который он обязан был открыть против неприятеля.] (Несмотря на живость своей речи, Билибин не забыл приостановиться после этого mot, чтобы дать время оценить его.) Французский баталион вбегает в tete de pont, заколачивают пушки, и мост взят. Нет, но что лучше всего, – продолжал он, успокоиваясь в своем волнении прелестью собственного рассказа, – это то, что сержант, приставленный к той пушке, по сигналу которой должно было зажигать мины и взрывать мост, сержант этот, увидав, что французские войска бегут на мост, хотел уже стрелять, но Ланн отвел его руку. Сержант, который, видно, был умнее своего генерала, подходит к Ауэрспергу и говорит: «Князь, вас обманывают, вот французы!» Мюрат видит, что дело проиграно, ежели дать говорить сержанту. Он с удивлением (настоящий гасконец) обращается к Ауэрспергу: «Я не узнаю столь хваленую в мире австрийскую дисциплину, – говорит он, – и вы позволяете так говорить с вами низшему чину!» C'est genial. Le prince d'Auersperg se pique d'honneur et fait mettre le sergent aux arrets. Non, mais avouez que c'est charmant toute cette histoire du pont de Thabor. Ce n'est ni betise, ni lachete… [Это гениально. Князь Ауэрсперг оскорбляется и приказывает арестовать сержанта. Нет, признайтесь, что это прелесть, вся эта история с мостом. Это не то что глупость, не то что подлость…]
– С'est trahison peut etre, [Быть может, измена,] – сказал князь Андрей, живо воображая себе серые шинели, раны, пороховой дым, звуки пальбы и славу, которая ожидает его.
– Non plus. Cela met la cour dans de trop mauvais draps, – продолжал Билибин. – Ce n'est ni trahison, ni lachete, ni betise; c'est comme a Ulm… – Он как будто задумался, отыскивая выражение: – c'est… c'est du Mack. Nous sommes mackes , [Также нет. Это ставит двор в самое нелепое положение; это ни измена, ни подлость, ни глупость; это как при Ульме, это… это Маковщина . Мы обмаковались. ] – заключил он, чувствуя, что он сказал un mot, и свежее mot, такое mot, которое будет повторяться.
Собранные до тех пор складки на лбу быстро распустились в знак удовольствия, и он, слегка улыбаясь, стал рассматривать свои ногти.
– Куда вы? – сказал он вдруг, обращаясь к князю Андрею, который встал и направился в свою комнату.
– Я еду.
– Куда?
– В армию.
– Да вы хотели остаться еще два дня?
– А теперь я еду сейчас.
И князь Андрей, сделав распоряжение об отъезде, ушел в свою комнату.
– Знаете что, мой милый, – сказал Билибин, входя к нему в комнату. – Я подумал об вас. Зачем вы поедете?
И в доказательство неопровержимости этого довода складки все сбежали с лица.
Князь Андрей вопросительно посмотрел на своего собеседника и ничего не ответил.
– Зачем вы поедете? Я знаю, вы думаете, что ваш долг – скакать в армию теперь, когда армия в опасности. Я это понимаю, mon cher, c'est de l'heroisme. [мой дорогой, это героизм.]
– Нисколько, – сказал князь Андрей.
– Но вы un philoSophiee, [философ,] будьте же им вполне, посмотрите на вещи с другой стороны, и вы увидите, что ваш долг, напротив, беречь себя. Предоставьте это другим, которые ни на что более не годны… Вам не велено приезжать назад, и отсюда вас не отпустили; стало быть, вы можете остаться и ехать с нами, куда нас повлечет наша несчастная судьба. Говорят, едут в Ольмюц. А Ольмюц очень милый город. И мы с вами вместе спокойно поедем в моей коляске.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Особняк_Кшесинской&oldid=79168136»